к югу, серьезно сказал:
- Прежде всего посмотри туда!
Фродо послушно поглядел на юг и увидел в отдалении невысокий холм, то
ли поросший гигантскими деревьями, то ли застроенный серебристыми замками с
прозрачно-золотистыми куполами крыш. Холм излучал, как почудилось Фродо,
светлую, неодолимо притягательную силу, и ему, словно у него вдруг выросли
крылья, захотелось подняться в прозрачный воздух, чтобы перелететь к
светлому холму и спокойно отдохнуть там от всех невзгод. Потом он глянул на
восток - перед ним расстилался Золотой Лес, по которому спокойно текла
Ворожея, впадающая в Андуин - Великую Реку. Он всмотрелся пристальней и с
удивлением заметил, что левый берег Андуина Великого и низкие луга
восточного заречья подернуты серовато-блеклой пеленой - там привычно
хозяйничала зима. На лугах кое-где щетинился кустарник, а уходящие за
горизонт приземистые холмы поросли редким, с проплешинами, лесом. В серой
мгле обесцвечивались и меркли бледные лучи предвечернего солнца, ярко
золотящегося над Кветлориэном. Хэлдар посмотрел на Андуин и сказал:
- Чуть дальше, за этим редким мелколесьем, теснятся дремучие
Чародейские Дебри, где ели и пихты, продираясь к свету, безжалостно душат
своих же сородичей, а у земли, в душном и сыром сумраке, заживо гниют их
нижние ветви. Там, на высоком, но болотистом холме, высится неприступный
замок Дул-Гулдур, в котором некогда скрывался Враг, а сейчас творится что-то
непонятное. Над его островерхой дощатой крышей часто клубятся черные тучи,
иногда озаряемые вспышками молний, но какие силы противоборствуют в Дебрях,
не знает пока даже наша Владычица. - Хэлдар умолк и спустился вниз; Фродо с
|
Сэмом последовали за эльфом.
У подножия Кургана они увидели Арагорна, молчаливого и неподвижного,
как ясень Эмроса; в руке он держал серебристый цветок, а глаза его светились
памятью о счастье. Фродо понял, что их проводник переживает какое-то светлое
мгновение, вечно длящееся в неизменности Лориэна. Ибо суровое лицо Арагорна
было сейчас молодым и прекрасным, а его выцветший походный плащ казался в
солнечных лучах золотым. Перед Фродо стоял нуменорский рыцарь. "Ванаимельда,
Арвен", - услышал он. Арагорн пошевелился - и увидел хоббитов.
- Сюда неизменно стремится мое сердце, - грустно улыбнувшись, сказал
Арагорн. - И если наш путь не завершится победой, оно упокоится здесь
навеки. Пойдемте! - Арагорн взял хоббитов за руки, и они присоединились к
остальным путникам. В этой жизни он больше никогда здесь не был.
Зеркало Галадриэли
Хэлдар повел Хранителей дальше. Солнце клонилось к Мглистому хребту, а
на востоке сгущались вечерние тени. Тропинка нырнула в ясеневый лес, где
сумрак был уже почти ночным, и эльфы зажгли неяркие фонари.
Но вскоре сумрак опять поредел - Хранители вышли на просторную поляну.
Впереди поляна плавно расширялась, открывая взгляду высокую стену,
отделенную от путников широким рвом с почти отвесными изумрудными склонами.
За стеной, по шатром темнеющего неба, усеянного серебристыми крупинками
звезд, высились такие громадные ясени, каких они не видели даже здесь, в
Лориэне. Ветви у этих могучих гигантов росли вкруговую на нескольких
уровнях, как бы образуя древесные этажи. Сквозь густую листву каждого этажа
|
проблескивало множество разноцветных огоньков - серебряных, синих, зеленых и
золотых. Хэлдар повернулся к Хранителям и сказал:
- Это Галадхэн - Лесная Крепость, где исстари живут Властители Лориэна!
Но отсюда в Крепость попасть невозможно, ибо Ворота расположены на юге. И до
них не близко - Галадхэн велик.
Вдоль рва тянулась широкая дорога, мощеная шестигранной белой
брусчаткой; она сворачивала на юго-восток. Слева от Хранителей, за темной
стеной, высился расцвеченный огоньками Галадхэн; в листве загорались все
новые огоньки, и, когда путники подошли к мосту, пологий склон Галадхэнского
холма казался отражением далекого неба с яркими блестками цветных звезд.
Белокаменный, изогнутый аркою, мост подвел путников к монолитной стене,
и Хэлдар зашагал вдоль нее на восток. Шагов через тридцать стена оборвалась,
но за нею, шагах в четырех от первой и параллельно ей, шла вторая стена, а
между ними тянулся узкий коридор. В этот-то коридор Хэлдар и свернул; теперь
путники пошли обратно; в конце коридора виднелись Ворота, обращенные на
Восток. Фродо восхитился. Ворота, прорубленные в южной стене, были обращены
к Андуину Великому! А получилось так потому, что древние зодчие не сомкнули
стену, возводя ее вокруг города, а протянули ее концы параллельно друг
другу, оставив между ними узкий коридор. Вот в этом-то коридоре и
располагались Ворота.
Справа от Ворот, на бронзовой цепочке, висел молоток с деревянной
ручкой. Постучав молотком, Хэлдар что-то крикнул, и массивные Ворота
бесшумно отворились; но ни одного стражника Фродо не заметил. Путники вошли,
|
и Ворота закрылись. Еще через двадцать или тридцать шагов высокая стена
справа оборвалась - Хранители вступили в Лесную Крепость. Жителей Галадхэна
видно не было, но повсюду слышались их звонкие голоса; а на холме негромко
звучала песня, мелодичная и веселая, как весенний дождик.
Хранители подымались довольно долго. И наконец увидели высокий фонтан,
подсвеченный оливково-зелеными фонариками. За фонтаном, на самой вершине
холма, рос особенно могучий ясень с матово-серебряной бархатистой корой и
шелково шелестящей золотой листвой. Вдоль его ствола шла белая лестница,
теряясь наверху в золотистом сумраке. На нижних ступенях этой белой лестницы
сидели три вооруженных эльфа. Увидев Хранителей, стражники встали.
- Владыки Лориэна, - объявил Хэлдар, - поручили мне привести к ним
наших гостей.
Один из эльфов протрубил в рог, и вверху прозвучал троекратный отзыв.
- Пойдемте, - сказал Хранителям Хэлдар, - я покажу вам дорогу наверх.
Владыки просили эльфа Леголаса и невысоклика Фродо подняться первыми.
Остальные гости пусть следуют за ними. Жилище Владык расположено высоко, но,
если вы устанете, мы сможем передохнуть.
Много "этажей" миновал Фродо, подымаясь по лестнице к жилищу Владык.
Наконец в чаше разветвленного ствола показалась огромная белая дэлонь; Фродо
вылез на нее вслед за Хэлдаром и увидел большой деревянный дом. Хэлдар
открыл двустворчатую дверь и знаком пригласил хоббита войти.
Глазам Фродо открылся зал, освещенный мягким серебристым светом.
Овальной формы, с изумрудным полом, лазоревым потолком и бирюзовыми стенами,
зал казался драгоценным камнем, внутри которого застыло мгновение вечно
длящейся волшебной жизни. В центре зала, на золотых тронах сидели рядом
Селербэрн и Галадриэль, окруженные многочисленной свитой эльфов.
Увидев хоббита, Владыки встали - так у эльфов приветствовали гостей
даже самые великие властители, - и Фродо, пораженный их величественной
красотой, едва сдержал возглас изумления. Владыки Лориэна были высокими -
Селербэрн чуть-чуть повыше Галадриэли, - а широкие, ослепительно белые
мантии не скрывали их юношеской стройности. На плечи им ниспадали длинные
волосы - серебряные у Владыки и золотистые у Владычицы. Возраст по лицам
Владык не угадывался, и только глаза, глубокие, словно Море, но острые, как
лучи Вечерней Звезды, говорили об их глубочайшей памяти и опыте древнейших
мудрецов Средиземья.
Хэлдар подвел хоббита к Владыкам; Галадриэль лишь глянула ему в глаза,
а Селербэрн сказал на всеобщем языке:
- Добро пожаловать, Фродо из Хоббитании! Сядь рядом с нами и немного
отдохни. Мы поговорим, когда придут остальные.
Каждого входящего в зал Хранителя Селербэрн вежливо называли по имени,
а приветствовал на его родном языке.
- Здравствуй, сын и посланник Трандуила! Мне жаль, что нашим северным
сородичам все труднее прорываться в Благословенный Край.
- Входи, Арагорн, сын Арахорна! Ты не был у нас тридцать восемь лет и
жил суровой бродяжьей жизнью - я вижу это по твоему лицу. Но борьба, как ты
знаешь, скоро завершится. А пока - забудь о своих заботах: в Лориэне ты
сможешь спокойно отдохнуть.
- Приветствую тебя, Гимли, сын Глоина! После гибели великого государя
Дарина границы Лориэна закрылись для гномов. Ради тебя мы нарушили наш
закон. Так пусть же сегодняшняя встреча в Галадхэне поможет восстановить
нашу древнюю дружбу и развеять Черную Тучу над Средиземьем!
Гном низко поклонился Владыкам.
Когда Хранители собрались в зале, Селербэрн обвел их вопросительным
взглядом.
- На совете у Элронда, по словам гонца, выбрали девять Хранителей, -
сказал он. - Значит, потом что-нибудь изменилось?
- Нет, - возразила ему Владычица, - Совет не менял своего решения. -
Голос Галадриэли был звучным и мелодичным, но неожиданно низким. Хранители
промолчали. - Насколько я знаю, - продолжала Владычица, - с Хранителями
отправился Гэндальф Серый. Мне давно хотелось повидать его вновь, но границ
Лориэна он не переступал, а я могу проследить его путь, только когда он в
моих владениях - на чужих землях уследить за магом не под силу и самому
зоркому глазу...
- Гэндальфа Серого поглотила Тьма, - тяжело вздохнув, проговорил
Арагорн. - Ему не удалось вырваться из Мории.
- Это поистине зловещая новость, - в наступившем молчании сказал
Селербэрн и, посмотрев на Хэлдара, спросил по-эльфийски: - Почему мне не
сообщили об этом раньше?
- Хэлдар не знает о нашем горе, - ответил на всеобщем языке Леголас. -
Сначала мы были слишком измучены, чтобы рассказывать про поход через Морию,
а потом целительный покой Лориэна приглушил на время горечь утраты, и нам не
хотелось об этом вспоминать.
- Приглушил, но не вылечил, -добавил Фродо. - Ибо наша утрата
невосполнима, а горе никогда не забудется. Гэндальф сумел вывести нас из
Мории и погиб в битве за наше спасение!
- Но если он сумел вывести вас из Мории, то почему же сам не ушел
вместе с вами? - недоуменно спросил Хранителей Селербэрн.
- Потому что погиб, - отозвался Арагорн. - Давай я расскажу тебе все по
порядку. - Арагорн поведал Владыке Лориэна о буране на Карадрасе, о воронах
и волколаках, об отступлении в Морию и Глубинном Страже, о Летописном
чертоге, могиле Балина, атаке орков и битве на Мосту. -...Это был Барлог, -
заключил Арагорн, - Багровый Огонь под Покровом Тьмы.
- Враг из багровых подгорных глубин, - добавил с подавленным испугом
Леголас.
- Глубинный Ужас, разбуженный гномами, или Великое Лихо Дарина, - не
скрывая страха, пробормотал Гимли.
- Мы издавна знали, что в недрах Карадраса таится страшный Багровый
Враг, - посмотрев на Гимли, сказал Селербэрн. - Так, значит, гномы опять его
растревожили? Жаль, что я допустил тебя в Лориэн... тебя и всех, кто с тобою
пришел. А Гэндальфа следовало бы назвать безумцем - ибо спуститься в Морию
мог только безумец! - но он был Мудрым... и не мне судить, обуяло ли его
напоследок безумие.
- Гэндальф Серый, - вмешалась Галадриэль, - никогда не совершал
безумных поступков, а тем, кого он вел через Морию, были неизвестны все его
замыслы. И, уж во всяком случае, за поступки Гэндальфа можно винить лишь
Гэндальфа! А гномы... Скажи, если бы народу Лориэна пришлось покинуть
Благословенный Край и спустя много лет кто-нибудь из нас, например Владыка
Селербэрн Мудрый, смог бы снова побывать в Лориэне, - разве он упустил бы
такую возможность? - Галадриэль умолкла, а потом заговорила, словно бы
вспоминая древнюю летопись: - Непроглядна вода Келед-Зарама и холодны как
лед ключи Кибель-Налы. Но, пока не проснулся Глубинный Ужас, чудесные
чертоги славного Казад-Дума были ярко освещены и жарко натоплены... -
Плавная речь Владычицы пресеклась, но на ее губах расцвела улыбка. И
гневный, угрюмо нахмурившийся Гимли вдруг увидел в глазах своих мнимых
врагов дружеское сочувствие и участливую любовь. Он растерянно - а потом
благодарно - улыбнулся, встал и, поклонившись, звонко ответил:
- Однако Золотые Леса Лориэна прекрасней мраморных чертогов Мории, а
сверкающие сокровища Морийского царства меркнут пред красотою Лориэнской
Владычицы!
Эльфы и Хранители долго молчали. Наконец Селербэрн заговорил снова:
- Простите меня за резкие слова! Они рождены горечью и тревогой. Мы
постараемся вам всем помочь - каждому из вас, - и особенно тому, кто взвалил
на себя тягчайшее бремя.
- Нам известно, зачем вы отправились в поход, - посмотрев на Фродо,
сказала Галадриэль, - и хотя я не знаю, как он закончится, но надеюсь все
же, что Гэндальф не зря упорно вел Хранителей к Лориэну. Ибо народ
Благословенного Края живет на востоке с Начальной Поры, и нам знакомы уловки
злодейства гораздо лучше, чем другим средиземцам.
Мы переправились через горы еще до того, как пали первые западные
твердыни, и с тех пор обреченно, без надежды на победу, однако не отступая,
сдерживаем Зло. Это я собрала в начале эпохи Первый Совет Светлых Сил
Средиземья - потом его назвали Советом Мудрых, - и, если б тогда, как я
предлагала, Верховным Мудрецом Совета стал Гэндальф, жизнь, возможно, пошла
бы иначе. А впрочем, для Средиземья не все еще потеряно: многое зависит от
вашего Похода, и я думаю, что сумею кое в чем вам помочь, ибо мне открыто не
только минувшее, не только то, что происходит сейчас, но отчасти и то, что
должно случиться. А пока я скажу вам, что ваш Поход - это путь над пропастью
по лезвию ножа; вас, а с вами и все Средиземье, погубит первый же неверный
шаг и спасет лишь взаимная верность.
Потом, словно связывая Хранителей воедино, Владычица медленно обвела их
взглядом - они ощущали, что не могут пошевелиться, пока она сама не опустила
глаза, - и после паузы успокоено сказала:
- А теперь вас всех ожидает отдых.
Хранители вздохнули - облегченно и устало. Сначала, под завораживающим
взглядом Владычицы, каждого из них, кроме Леголаса и Арагорна, охватило
тревожное недоверие к себе (Сэм, тот даже мучительно покраснел), а сейчас
вдруг сковала спокойная усталость.
- Доброй вам ночи, - проговорил Селербэрн. - Вы измучены горем и
тяжкими злоключениями, но мы поможем вам набраться сил для борьбы с
бесчисленными слугами Зла.
Этой ночью, к радости четверки хоббитов, Хранителям не пришлось
забираться на дерево. Эльфы разбили у фонтана шатер, приготовили для гостей
удобные постели и, пожелав им спокойного сна, удалились. Когда затихли
голоса эльфов, путники обсудили вчерашнюю ночевку, вспомнили курган великого
Эмроса, поговорили о нынешних Владыках Лориэна, но ни словом не обмолвились
о событиях в Мории - для этого у них пока не было сил.
- Скажи-ка, а почему ты покраснел у Владычицы? - вдруг спросил Сэма
любопытный Пин. - Эльфы-хозяева могли подумать, что ты замышляешь какое-то
лиходейство. Надеюсь, в твоей лиходейской голове не таится ничего особенно
опасного - кроме гнусной кражи моего одеяла?
- Да разве от нее одеяло-то загородит? - не ответив на шутку, проворчал
Сэм. - Она же мне прямо в душу заглянула! Глядит и спрашивает - а что ты,
мол, сделаешь, если я предложу тебе отправиться в Хоббитанию? Да еще и садик
с домиком посулила!
- Вот так штука! - изумился Пин. - Она ведь и мне... Ну, да что там
рассказывать, - оборвал он себя и смущенно умолк.
Оказалось, что каждому участнику похода, как поняли, глядя друг на
друга, Хранители, был предложен ясный, но безжалостный выбор между верностью
и самой заветной мечтой: переложи смертельно опасную борьбу со Всеобщим
Врагом на чужие плечи, сверни с дороги - и мечта сбудется.
- Да уж, рассказывать, пожалуй, не стоит, - пробормотал Гимли и тоже
умолк.
- А по-моему, стоит, - возразил Боромир. - Быть может, Владычица хотела
нас испытать с неведомыми нам, но добрыми замыслами... И все же зачем она
нас искушала? Зачем столь искусно внушила нам веру, что может выполнить свои
обещания? Не затем ли, чтоб выведать все наши мысли?.. Я-то, конечно, не
стал ее слушать. Верность слову - закон для гондорца... - Однако Хранители
так и не узнали, что же ему-то пообещала Владычица, ибо он резко
переключился на Фродо: - А чем Владычица прельщала тебя?
Фродо не захотел отвечать Боромиру. - Об этом, я думаю, не нужно
рассказывать, - убежденно повторил он за Пином и Гимли.
- Будь начеку! - посоветовал ему гондорец. - Неизвестно, какие у нее
намерения...
- Известно! - перебил Боромира Арагорн. - А вот ты не знаешь, о чем
говоришь. На этой земле нет места Злу: оно умирает даже в помыслах лиходеев,
если они приносят его с собой... правда, порою погибают и лиходеи - но
только те, для которых Зло стало единственной основой жизни. Так что сегодня
я усну спокойно - впервые с тех пор, как покинул Раздол. Надеюсь, наши
невзгоды и горести хотя бы на время канут в небытие. На необходимо как
следует отдохнуть. - Арагорн лег и мгновенно уснул.
Вскоре уснули и остальные Хранители. Их не тревожили даже сновидения, а
спали они необычайно долго. Когда, проснувшись, они вылезли из шатра, в небо
светило серебристое солнце, а над круглым водоемом высокого фонтана круто
выгибалась яркая радуга.
Спокойно-светлые, словно капли росы, искрились над Галадхэном ясные
дни, и вскоре Хранители потеряли им счет; иногда с востока наползала туча,
но, пролившись дождем, быстро выцветала и уплывала стайкой облачков на
запад; день ото дня становилось теплее, прозрачный воздух казался весенним,
однако в мягкой лесной тишине по-прежнему ощущалось дыхание зимы. Хранители
гуляли по окрестностям Галадхэна, плотно ели и много спали, но их житье не
казалось им скучным - видимо, они очень вымотались в пути.
Владыки больше не призывали гостей, а другие эльфы, жившие в Крепости,
почти не знали всеобщего языка. Хэлдар, пожелав им счастливого пути, снова
отправился на северную границу - теперь там стояла сильная дружина. Леголас
постоянно пропадал у сородичей, он даже редко ночевал в шатре и только
обедать приходил к Хранителям.
Болезненная, как свежая рана, тоска, не дававшая Хранителям говорить о
Гэндальфе, постепенно сменилась благодарной грустью, и теперь они часто его
вспоминали. Порой в мелодичных эльфийских песнях им слышалось имя сгинувшего
друга - лориэнцы тоже оплакивали мага. "А митрандир э сэрверен", - печально
пели жители Галадхэна; они, как сказал Хранителям Леголас, называли
Гэндальфа Серым Странником. Но переводить их песни Леголас отказывался -
говорил, ему недостанет искусности, - да и горькая печаль, по его словам,
вызывала желание не петь, а плакать.
Первым, кто переплавил свою горечь в песню, оказался, как это ни
странно, Фродо, хотя обычно песен не сочинял и даже в Раздоле, слушая
эльфов, сам он почти никогда не пел, даром что помнил множество песен. А
сейчас, прислушиваясь к лориэнским напевам, неожиданно для себя создал песню
о Гэндальфе. Но, когда он попытался спеть ее Сэму, она распалась на
неуклюжие куплеты - так рассыпаются сухие листья под порывами ветра. И все
же он ее спел:
Бывало, смеркнется чуть-чуть,
И слышен шум его шагов;
Но на рассвете в дальний путь
Он уходил без лишних слов,
На запад или на восток -
Сквозь тьму пещер, простор степной,
Ненастья, ветры, пыль дорог, -
Во вьюжный мрак и южный зной.
В отважных странствованьях он
Прекрасно понимал язык
Любых народов и племен
И огненно-драконий рык -
Воитель с гибельным мечом,
Целитель с чуткою рукой,
Мудрец со старческим челом,
Навек отринувший покой.
Один стоял он на Мосту,
Седой, усталый пилигрим,
Как древний витязь на посту,
Готовый в бой, а перед ним -
Багровый Ужас из Глубин,
Непобедимый, страшный Враг,
Но витязь выстоял - один! -
И канул навсегда во мрак...
- Ишь, а ведь вы скоро превзойдете Бильбо! - выслушав песню, восхитился
Сэм.
- Куда мне, - возразил Фродо. - Но что мог, я сделал.
- Только, знаете, сударь, хорошо бы еще придумать, какой он был
искусник насчет всяких фейерверков. Что-нибудь вроде такого вот куплета:
А небеса цвели при нем
Ракетами, как дивный сад,
Где искры что цветы горят
И как дракон рокочет гром,
хотя он устраивал все еще чудесней.
- Ну, это уж ты сам опиши. Или, может, опишет когда-нибудь Бильбо. А я
больше говорить сейчас про Гэндальфа не в силах. И не знаю, как расскажу об
его участи Бильбо...
Фродо и Сэма одолевало беспокойство. Они решили прогуляться по лесу, но
в тихих, ласково прохладных сумерках обоим казалось, что исполинские ясени
шелестят им про скорое расставание с Лориэном.
- Что ты думаешь об эльфах, Сэм? - нарушил Фродо шелестящую тишину. - Я
уже задавал тебе этот вопрос, но с тех пор мы ближе узнали эльфов. Так что
ты думаешь про них теперь?
- Да ведь они, эльфы-то, здорово разные, - откликнулся Сэм, - даром что
родичи. Эльф, он, конечно, одно слово - эльф, его и по голосу ни с кем не
спутаешь... А присмотришься - не похожи они друг на друга. Вы вот возьмите
хоть здешних, благословенных, - наш-то, Леголас, он ведь вовсе другой.
Здешние привязаны к своей Благословении вроде как мы с вами к нашей
Хоббитании. Они ли уж переделали по себе свою землю, или она их к себе
приспособила, этого я вам сказать не могу, а только их край как раз им под
стать. Они ведь не хотят никаких перемен, а тут и захочешь, так ничего не
изменишь. У них даже завтра никогда не бывает: просыпаешься утром - опять
сегодня... если вы понимаете, про что я толкую. И магии ихней я ни разу не
видел...
- Да тут ее ощущаешь на каждом шагу! - перебив Сэма, воскликнул Фродо.
- Ощущать-то ощущаешь, а видеть не видишь, - упрямо возразил хозяину
Сэм. - Вот Гэндальф, тот был и правда маг - помните, какие он засвечивал
огни? Все небо горело, и слепой бы увидел... Жаль, что Владыки нас больше не
зовут. Потому что, я думаю, ихняя Владычица может показать настоящее
волшебство... Хотелось бы мне на это поглядеть! Да и вы бы, наверно, с
удовольствием посмотрели, раз уж бедняга Гэндальф погиб.
- Нет, - сказал Фродо. - Здесь и так хорошо. А Гэндальф нужен мне без
всякой магии. Я ведь любил его не за то, что он маг.
- Оно конечно, - согласился Сэм. - И вы не подумайте, что я их ругаю.
Просто очень мне хочется увидеть настоящие чудеса - как в древних сказках. А
так-то край даже лучше раздольского. Тут ведь живешь - вроде ты и дома, а
вроде бы и приехал в гости на праздник... если вы понимаете, про что я
толкую. Меня бы отсюда и пирогом не выманить - да ведь никто за нас наше
дело не сделает, а значит, пора собираться в дорогу. Потому что, как любил
говорить мой старик, сидя сиднем, дела не сделаешь. И сдается мне, что
здешние эльфы в нашем походе никакие не помощники, даже и с ихней
благословенной магией. Куда уж им против настоящего мага! Мы еще наплачемся
в пути без Гэндальфа!
- Наверно, - со вздохом откликнулся Фродо. - И все же я думаю, что
Владычица эльфов захочет дать нам прощальное напутствие.
Едва он сказал последние слова, навстречу им вышла Владычица Лориэна -
высокая, стройная, спокойная и прекрасная.
Она поманила хоббитов за собой и, обойдя с востока вершину холма,
привела их на обнесенную оградой поляну. Замедлив шаги, хоббиты огляделись.
По поляне струился неглубокий ручей, вытекающий из фонтана у жилища Владык,
а вдоль ручья шла пологая лестница. Все трое спустились по лестнице в
лощинку, и здесь, возле гладкой, как зеркало, заводи, хоббиты увидели
серебряную чашу на низком постаменте из белого мрамора. Возле чаши стоял
серебряный кувшин.
Владычица нагнулась, взяла кувшин и наполнила чашу водой из ручья.
Потом легонько дохнула на воду, дождалась, когда рябь успокоилась, и
сказала:
- Перед вами Зеркало Владычицы Лориэна. Я привела вас к нему для того,
чтобы вы, если у вас достанет решимости, заглянули за грань обыденно
зримого.
В синеватом сумраке тесной лощинки высокая и стройная фигура Галадриэли
излучала, как почудилось взволнованным хоббитам, холодное бледно-опаловое
сияние.
- А зачем нам заглядывать за грань зримого и что мы увидим? - спросил
ее Фродо.
- По моей воле Магическое Зеркало явит вам все, что вы пожелаете, -
ответила хоббиту Владычица Лориэна. - Но гораздо интереснее, а главное -
полезней предоставить Зеркалу полную свободу. Я не знаю, что именно покажет
вам Зеркало - прошлое, определившее вашу нынешнюю жизнь, или какие-нибудь
сегодняшние события, способные повлиять на вашу судьбу, или то, что,
возможно, случится в будущем. Да и вы едва ли сумеете понять, какие события
открываются перед вами - минувшие, нынешние или грядущие... - Владычица
помолчала и спросила Фродо: - Так хочешь ли ты заглянуть в мое Зеркало?
Фродо не ответил на ее вопрос.
- А ты? - обратилась Владычица к Сэму. - Насколько я знаю, - добавила
она, - у вас назвали бы это волшебством. Слово "волшебство" мне не очень
понятно - тем более что вы именуете волшебством и уловки, которыми
пользуется Враг. Ты хотел увидеть эльфийскую магию - или, по-твоему,
настоящее волшебство, - так попробуй заглянуть в Магическое Зеркало.
- Я попробую, - неуверенно отозвался Сэм. И, обернувшись к Фродо, со
вздохом сказал: - Хорошо бы глянуть на Торбу-на-Круче. Мы ж просто страх
сколько не были дома! Да разве волшебство Норгорд-то покажет? Небось увижу я
какие-нибудь звезды... или такое, что и понять невозможно.
- А все же попробуй, - сказала Галадриэль. - Только не касайся воды
руками.
Сэм вскарабкался на подножие постамента и опасливо заглянул в
серебряную чашу. Темная вода отражала лишь звезды.
- Ясное дело, - проговорил он ворчливо, - звездочки небесные... - И
внезапно умолк. Вместо черного неба с яркими звездами в чаше сияло весело
солнце и на ветру подрагивали ветви деревьев. Однако понять, что ему
привиделось, хоббит не успел, ибо свет померк, и в неясной мгле он заметил
Фродо - тот лежал возле темной каменной стены, и лицо у него было
мертвенно-бледное. Потом видение опять изменилось, и Сэм увидел самого себя.
Он брел нескончаемыми темными коридорами, долго взбирался по спиральной
лестнице, стараясь кого-то разыскать - но кого?.. Точно в причудливо
обрывчатом сне, перед ним уже снова сияло солнце и мелко подрагивали ветви
деревьев - не от ветра, как ему показалось вначале, а под ударами топора.
Сэм всполошился.
- Что за лиходейство! - вскричал он зло. - Кто ему позволил, проклятому
Пескунсишке? Они же полезные Норгорду деревья - чтоб затенять дорогу от
мельницы до приречья, - а он, проклятый лиходейщик, их рубит! Эх, очутиться
бы сейчас в Хоббитании - он бы у меня на носу себе зарубил не хвататься
ручищами за чего не просили!
Но, вглядевшись внимательней, Сэм обнаружил, что там, где стояла Старая
Мельница, строится уродливый кирпичный дом, а рядом со стройкой вздымается к
небу закопченная краснокирпичная труба. Клубы дыма, быстро сгущаясь, черной
завесой затягивали Зеркало.
- А в Норгорде-то худо, - пробормотал Сэм. - Господин Элронд, видно,
знал, что делает, когда посылал Перегрина домой... Ну лиходейщики! - вдруг
выкрикнул он, соскочил с пьедестала и угрюмо сказал: - Я ухожу домой. Они
разрушили Исторбинку и выгнали на улицу моего старика. Я видел - ковыляет
он, горемыка, по Норгорду и катит в тачке все свое барахлишко.
- Ты же не можешь вернуться один, - спокойно напомнила Сэму Галадриэль.
- Когда тебе очень захотелось уйти, ты решил, что не вправе покинуть Фродо.