Менялся мир, пока земля впитывала лужи крови, изничтожала людские тела. Там, где когда-то давно ставили кресты — и там, где им места быть не должно — уже давно цветут яблони или простые в своем облике сливы. Что-то мы видим на пыльных страницах книг, за стеклами множества полок, на первый взгляд забытое, бесполезное и более не способное найти свое место. Что-то потеряло не только свои очертания, но и звонкое имя… Но постой, мой друг, еще не время клеймить все забытым! Мир медленно следует за закатывающимся за горизонт солнцем. День убегает от нас так, как бежал когда-то Мелос ради спасения своего друга. Но даже он оставляет после себя небольшие следы; иногда они мокрые и холодные от дождя, иногда сухие, колкие, оставляющие жгучие шрамы. Веснушки, царапины, смех и улыбка — то, что осталось от скрывшегося из виду дня. Мой друг, ничто не бывает забыто! Никто не бывает забыт! Не каждый видит те следы, что оставил за собой задорный день. А в них, в сохраненных миром посланиях, живет каждый, кто пришел в этот мир, и каждый, кто когда-то его покинул. Бесконечность гораздо ближе, чем мы думаем; невозможное возможно, и чудеса разного рода всегда находятся перед нашими глазами.
Из года в год, следуя за убегающим днем, в сердцах людей продолжает жить одна печальная легенда. Ее воспевают волны, ее тихонько шепчет прохладный морской ветерок. Увы, не каждый может услышать, как говорят волны или как милостиво шепчет ветер. Но те, кто их слышал, больше никогда не смогли бы забыть те образы, что подарила сама природа. Однажды и я услышал эту историю из соленых уст волн, когда бродил в поисках себя по холодному песку.
Для огромного мира все началось довольно обыденно: началом послужили слезы, что лились из глаз цвета янтаря. Молодой человек сидел на песке, прикрыв лицо руками, но даже в таком мраке невозможно спрятаться от своих чувств. Ночь за ночью он выходил из дома и приходил на пляж, чтобы побыть наедине со звёздами. Волны нежно ласкали его ноги, утешая своим шепотом, а под сиянием вечно веселых звезд можно было услышать, как негромкими, но уверенными шагами отступает одиночество. Только здесь этот мальчишка, названный Лукой, мог показать настоящего себя. Лучи солнца только ранят его.
— Снова и снова они делают мне больно, указывают на мои шрамы и осыпают проклятьями, а я так жалок, что не могу ничего сделать, — тот коснулся пальцами лба, проводя по одному из шрамов, оставленному огнем; по телу пробежала волна мурашек. — Возможно, я заслужил всего этого, как заслужил быть навсегда одиноким… Заслужил же, да? Я должен терпеть ноющую боль этих ссадин, синяков… Правда? Все же правильно, да?
Но на пляже было тихо. Никто не ответил ему.
В какой-то момент он поднял голову и, убрав с лица мешавшие русые пряди, взглянул на небо. Что бы не происходило, сколько бы не проливалось крови, звезды продолжали сиять ярко-ярко. Однако многих небесных светил уже могло и не существовать: свет от давно умерших звезд мог достигнуть взора Луки только сейчас, подобно прощальной, но такой красивой улыбке. Юноша слабо улыбнулся, прищурившись: тот факт, что звезды продолжали сиять, дарил ему надежду. Стоило взглянуть на ночное небо, как становилось легко и спокойно, словно он никогда и не был один. Словно когда-то и он будет сиять от счастья так, как эти мелкие огоньки на небе. И, пока им играли мечты, он долго-долго говорил со звездами, будто те могли что-то понять. Оказалось, что связаться с бесконечной вселенной гораздо легче, чем многие могли бы подумать.
— Красиво, как и всегда… Жаль, что я никогда не смогу смотреть на эту красоту с кем-то.
В какой-то момент юнец заметил звезду, что должна была упасть в бездонное море. Он сразу же вздрогнул и выпрямился. Глупая, такая детская наивность захлестнула его разум. Дрожавшее тело, избавленное от оков осуждения, уже не слушалось своего хозяина, и раздался пронзительный крик. Сжав ладони в кулаки, закрыв глаза и наконец крикнув что-то невнятное, Лука услышал звонкий треск стекла. Душа наконец восстала. Оковы разбились, стали пылью. Ничто более не нужно, кроме свободы.
— Я хочу найти друга! — таков был крик в пустоту, желание, которое, казалось бы, не должно было сбыться. — Даже если я не имею права просить о таком. Даже если я глупец, который поверил в детские сказки… Даже если это все невозможно… Даже…
Пляж в один миг озарил яркий свет, от которого молодой человек потерял равновесие. Он дрожал, ожидая того, что должно случиться с ним дальше; все силы словно унесли за собой волны, как и голос, который он обрел только минуту назад. В голове резко стало пусто, в ней остался только гул, будто что-то вдавливало ее в песок. Это смерть? Это начало новой жизни? Юноша глотал воздух, кашляя из-за попадающего в рот песка. Такова ли цена свободы? Все стихло быстрее, чем молодой человек смог найти ответы на свои вопросы. Когда он решился открыть глаза, то увидел девушку, лежащую на песке. Ничего, кроме хрупкого белоснежного тела. Практически не сомневаясь, Лука кинулся к незнакомке. Несколько раз он чуть не упал, но ничто не могло остановить его. Лука смотрел вперед, не на замедляющий движение песок или пленяющее своей неизменностью небо. Он позабыл об уродстве тела, о боли и одиночестве. Когда юнец остановился возле своей цели, он ощутил, как заныли его ноги; эти тонкие конечности не привыкли к большим нагрузкам.
— Как вы? — спросил тот, пытаясь отдышаться; от волнения его голос был тихим и немного хриплым
Девушка резко поднялась, пошатываясь. В ее голубых глазах застыл немного дикий огонек, а прекрасное лицо исказилось под давлением эмоций; казалось, она была готова обороняться, даже если не смогла бы победить со своим маленьким ростом. Она отряхнула свое белоснежное свободное платье, не отводя взгляда.
— Я-я не собираюсь вам вредить… Просто вы упали так неожиданно и… — ее настрой будто подавлял всю былую уверенность молодого человека; в янтарных глазах застыла смесь уважения и удивления. — Простите.
Незнакомка задумалась, а затем мягко улыбнулась. Ее дыхание стало менее учащенным, а плечи опустились; волна облегчения мгновенно распространилась кровью по всему телу. Она поправила свои кудрявые светлые волосы, сделав несколько шагов к собеседнику.
— По какой-то причине я упала… Не там. Предполагаю, эту проблему скоро решат, так что не беспокойся. Что ты делал в такое время на пляже?
Молодой человек, совершенно сбитый с толку, сглотнул: ком, что встал в горле, все еще мешал говорить. Вдруг его глаза сверкнули, будто внутри что-то перемкнуло. Лука отвернулся от девушки, не желая, чтобы та рассматривала все его изъяны. Мгла должна была скрыть все то, что днем становится до ужаса очевидным. И нужно ли ей знать о том, что творится внутри него, существующего только для потехи?
— Я…Всегда прихожу сюда по ночам. Но сегодня падала звезда, и я загадал желание… А потом появились вы. — С грустной усмешкой ответил тот. — И…Как так вышло, что вы упали с неба?
— Вот как… Что же ты загадал? — Она проигнорировала вопрос, задав свой. Однако подобное поведение не вызывало злобы.
— Я пожелал найти друга.
Девушка удивлённо вскинула брови, наблюдая за тем, как голова ее собеседника опускается. Юноша словно уменьшался, мечтая исчезнуть, стать пустым местом. Улыбка стала немного печальнее, а свет, что от нее исходил, с каждой секундой слабел. Звезда наконец поняла, зачем покинула свой дом. И поняла, что будет, когда ее путешествие подойдет к концу.
— Людям кажется, что звезды находятся близко друг к другу, но на самом деле мы очень далеки. Мы все одиноки… Как тебя зовут? — сказала она, тихонько шагая по песку; молодой человек и не заметил, как та оказалась прямо за его спиной.
— Меня зовут Лука, — в янтарных глазах сверкнуло сочувствие и колющее — как иглы — понимание; он, подобно отражению, улыбнулся также печально.
— Тогда, мой дорогой Лука, я готова исполнить твое желание как звезда, упавшая с неба.
И незнакомка взяла Луку за руку, повернув к себе. От неожиданности тот вскрикнул, ожидая разочарованного взгляда, новой раны. Но она не испытывала отвращения, пока разглядывала вблизи его раны и ожоги. Ее улыбка, теплая и приветливая, такая редкая в его жизни, заставила глаза предательски заблестеть. Никто за все жалко прожитые года не смотрел на его лицо так, не улыбался именно ему. Возможно, даже для такого, как он, существует чудо. Возможно, даже для такого, как он, вечное становится ближе. Оглушенный впечатлениями, он громко выдохнул.
— Я — звезда. Одна из сотни, что ты видел на небе за столько лет. И я думаю, что упала сюда далеко не зря. Пока проблему не уладят, ты не будешь один.
Лука посмотрел на девушку исподлобья, как бы проверяя, не лжет ли она. Ему хватило секунды, чтобы освободиться от старых оков недоверия и широко улыбнуться. Однако эту широкую улыбку нельзя было сравнить с теплыми лучами солнца: даже на солнце есть темные пятна. Эта улыбка — чистое сияние, чей огонь не сжигает, далекое сияние луны, загадочная усмешка полумесяца, что манит к себе. Это слабая улыбка Млечного Пути.
— Но… Как мне вас звать?
— У меня еще нет имени, — немного неловко пролепетала незнакомка, выставив ладони вперед. — И обращайся ко мне на «ты».
— Тогда… Могу ли я звать тебя Ангелом?
Они засмеялись. Но девушка смеялась смущённо, немного подрагивая, а Лука смеялся громко, свободно. Так может смеяться только счастливый человек.
Таково было их общее начало. Они встречались каждую ночь на одном и том же месте, садились на прохладный песок и разговаривали обо всем, что их окружало: о звездах, о людях и их судьбах. Иногда они долго молчали, вместе слушая сказки морского ветерка и поглядывая друг на друга; человек сиял так ярко, как сияла звезда рядом с ним.
Бывали ночи, в которые они играли в догонялки — прямо как маленькие дети — с трудом бегая по песку и плескаясь в воде. Лука никогда не мог ее догнать, как бы не пытался, но это вызывало у них только громкий смех; каждая секунда, проведенная вдвоем, была ценнее золотой монеты. Было в этом возвращении в детство что-то интимное: пока Ангел бежала, иногда падая и звонко посмеиваясь, пока ее волосы развевались на ветру, она ловила на себе тёплый взгляд, говоривший вместо его обладателя. Никто иной не мог смотреть на нее так преданно, как это делал ее первый друг. И никто не мог зажечь такой огонь, какой смогла зажечь в янтарных глазах Ангел.
Впервые за долгое время Лука почувствовал, что действительно счастлив, он ценил эти моменты беспечности, которым должен был когда-нибудь прийти конец. Их счастье было подобно песочному замку, что они построили когда-то. Все рано или поздно унесут за собой темные волны. В какие-то дни они не думали о расставании, но убежать от этой жуткой мысли не выходило: она скрывалась в улыбках, во взглядах и касаниях.
— Знаешь… — в одну из ночей начал он, положив голову подруге на плечо. — Надо мной часто издевались. Эти люди постоянно напоминали мне о том, насколько я жалок и одинок. Ведь мои ожоги и раны отпугивают, да? Я и не знал, что им ответить, поэтому молчал. Представляешь, Ангел, я даже поверил, что заслуживаю такой участи. Я думал, что заслужил всего этого. И чуть ли не благодарил этих чудовищ за то, что хоть они мне составляли компанию. Но теперь… Все изменилось. Сегодня днем они пытались заговорить со мной, развести на слезы или крики, но я просто улыбнулся им. Им остается только посочувствовать, ведь они никогда не познают тепла. У нас разные пути по жизни. Я не одинок и совершенно не заслужил такого обращения к себе. И это мой ответ на все вопросы, — редкая минута откровения дарила двум душам тепло; девушка обняла его, как обнимает мать, гордая за свое дитя.
Ангел… Она была прекрасна и словно сияла, а ее звонкий смех звучал все чаще. Несмотря на то, что она испытывала то же, что и ее друг, она продолжала улыбаться. И до последнего момента девушка надеялась на то, что конец никогда не наступит. Ведь ее будет ждать неизвестность без него. Какова судьба упавших звезд? Исчезают ли они во мраке ночи или уходят в лучшее место? Когда страх захватывал ее сердце, она лишь мотала головой, прогоняя все прочь. Теплый взгляд янтарных глаз должен был утопить в себе все ее печали. Она сияла, прогоняя мрак и уныние. Ее свет грел и обнадеживал, эта сила, сокрытая в столь хрупком теле, поражала. Пока Ангел могла заставить этого загадочного юношу смеяться, а он мог заставить смеяться ее, все было нормально.
«Я здесь, чтобы сделать кое-кого счастливым, а не для того, чтобы бояться!» — думала та, но вскоре это перестало помогать.
В ту ночь, когда в голове послышался звон колокольчика, и пришел час расставания, она долго плакала на груди человека, что успел стать дорогим и важным. Подумать только, в ее жизни был самый настоящий человек! Этот человек, грустно улыбаясь и все прекрасно понимая, тоже плакал, опустив голову ей на плечо. Они позволили себе плакать и крепко сжимать друг друга в объятиях, не желая ничего забывать. История могла изничтожить каждую строчку о них. Или навсегда потерять воспоминания о самой человечной звезде, что падала на планету Земля… Но даже в черной дыре, в самом близком к сингулярности горизонте событий, помнят об этой легенде, каждый атом, некогда бывший частью упавшего в черную дыру тела, содержит в себе ее следы. Ангел и Лука — воплощение близкой бесконечности, того, что казалось невозможным; ничто не может стереть со страниц истории их странную встречу.
— …Не иди за мной. Прощай, Лука. И помни: я с тобой, даже если меня уже никогда не будет на свете, — Ангел отстранилась, в последний раз ярко улыбнувшись, желая, чтобы эту улыбку запомнили и бережно хранили в памяти. Желая того же, что и люди.
И она, развернувшись, легко зашагала в другую сторону. Ее фигуру укрыла ночь, а следы спрятали волны. Было ли место слезам? Об этом знала только Ангел, что так бережно скрыла свою печаль, но обронила последнюю следу по дороге в неизвестность. Ничего от нее не осталось, кроме воспоминаний, в которых местами не хватало частей. Это паззл, что никогда никто не закончит. Не осталось ничего, кроме пылкого сердца ее друга, что наконец засияло. Лука, с грустью глядя, как исчезает все самое хорошее в его жизни, не пытался ее догнать. Ведь в этом не было смысла. Если его Ангелу суждено было уйти, то эгоизм только все разрушит. Таков их общий конец. Все исчезало, умирало в душе того, кто остался на пляже до утра.
— Прощай, мой дорогой Ангел, — прошептал в пустоту тот, вытирая слезы. — Я рад, что встретил тебя. И надеюсь, встречу тебя еще раз. В следующей жизни или в другой вселенной… Не важно! Я найду тебя и последую за тобой тенью… И тогда ты никогда не будешь плакать.
Лука всегда приходил на их любимое место, продолжая глядеть на небо и вспоминать ушедший день. Но он уже не плакал, нет. Когда его одолевала грусть, он смотрел на небо и широко улыбался, ведь он уже никогда не будет одинок. Даже после его смерти люди клялись, что видели чей-то силуэт возле моря.
Если однажды ты забредешь на тот самый пляж, увидишь прозрачный тонкий силуэт, и тебе покажется, что он веками одинок, то ты точно будешь введён в заблуждение. Если приглядеться, можно увидеть кое-кого еще. И на их стертых временем лицах будут вечные улыбки. Так было. Так будет. И ничто этого не изменит.