Дорогостоящие Пирровы победы

Но эти принципы можно осуществить на практике толь­ко в том случае, если общественное мнение готово поставить их выше всех эгоистичных частных интересов. Нужно ли еще доказывать как опасны для демократии стремления действо­вать с позиций силы и добиваться таковых. Не надо даже быть пессимистом, чтобы признать, что многие демократии переживают в этом отношении серьезный кризис. Во всяком случае проблема места, которое должны занимать организо­ванные групповые интересы в общей народной и государст­венной структуре, далека от удовлетворительного разреше­ния. Именно тот факт, что проблема эта не решена, приво­дит к тому, что все новые и новые группы требуют от на­родного хозяйства больше, чем оно в состоянии дать. Все достигнутые таким путем успехи обманчивы, это - Пирровы победы. Каждый гражданин платит за них в виде легкого повышения цен, платит ежедневно и ежечасно, буквально марками и пфеннигами.

Не утешение, а скорее позор, что эти сомнительные ус­пехи достигаются, главным образом, за счет слоев населения, которые в силу социологических причин, не могут защищать свою точку зрения подобными же методами массо­вого воздействия. Недавние повышения цен произошли поч­ти исключительно потому, что повсюду люди действовали вопреки здравому разумению и пренебрегали предостереже­ниями и увещеваниями не терять чувства меры.

Думая о том, чтобы обеспечить нашему молодому де­мократическому государству твердое будущее, давно пора вернуться на путь нравственных ценностей. Когда мы выдви­гаем такое требование, то в нем сливаются в некое единство как экономическая, так и общественная политика. В середи­не двадцатого века экономическое процветание теснейшим образом связано с судьбой государства, как и наоборот - признание каждого правительства и каждого государства непосредственно связано с успехом или неудачей их эконо­мической политики. Такая взаимозависимость политики и экономики делает недопустимым мышление замкнутыми ка­тегориями. Творец экономической политики должен чувст­вовать свои обязательства по отношению к жизни демокра­тического государства, человек политики должен признавать огромное значение экономики народов и поступать в соот­ветствии с этим.

Социальное рыночное хозяйство, которое имеет место в ГФР, может требовать того, чтобы политики считались с ним, как с важным фактором, который определяет и выражает строительство нашего демократического государства. Эта экономическая политика сумела в кратчайший срок про­вести беспрецедентную в истории восстановительную работу. С помощью этой политики нам не только удалось дать рабо­ту и пропитание населению, которое увеличилось на одну четверть, но и поднять благосостояние этих людей на такой уровень, который превосходит уровень лучших предвоенных лет. Социальное рыночное хозяйство пошло трудным, но че­стным путем восстановления. Но именно благодаря этому ему удалось заново завоевать доверие всего мира.

Быстрый рост производства после денежной реформы

(Источник: Федеральное статистическое бюро)

Такое корректирование цен в сторону достижения рав­новесия на изменившемся номинальном уровне оказалось нужным и было даже неизбежно. Расхождение же («ножни­цы») между ценами и покупательной способностью потреби­телей стало, наоборот, все сильнее сокращаться в пользу потребителей. В течение нескольких недель картина резко изме­нилась. Потребитель уже не соглашался платить любую це­ну; увеличивалось количество заказов, отмененных из-за не­достатка денег. В газетах появлялись заголовки вроде «Тре­вожные сигналы в секторе товаров ширпотреба» и т. п.; при этом было характерно, что пессимистические прогнозы склонны были теперь обернуться в противоположном направ­лении.

Второй период

В первый период после денежной реформы многие дума­ли, что рост цен будет продолжаться. Затем с такой же страстностью высказывались опасения, что наступит падение цен, которое лишит экономику возможности покрывать свои расходы. Падение цен, которое наблюдалось до начала ко­рейского кризиса, во всяком случае ясно показало потреби­телю несомненное преимущество рыночного хозяйства по сравнению со всеми формами государственного вмешатель­ства в хозяйственную жизнь. Это сознание было бы, конеч­но, еще более сильным, если бы «средний человек» имел возможность провести сравнение цен в Германии с ценами в других странах. В то время, когда в Западной Германии це­ны понижались, в других странах наблюдалось значительное повышение цен:

Стоимость жизни (1950 = 100)

(Источник: Федеральное статистическое бюро)

Примечательно для этого периода общей стабилизации цен то, что к середине 1950 г. большинство наиважнейших показателей вернулись к исходному уровню середины 1948 года. Индекс стоимости жизни для рабочей семьи, состоящей из четырех человек, в последнем квартале 1948 года был ра­вен 166, средний годовой индекс за 1949 год снизился до 160, а в июле 1950 года упал до 149. Показательное впечатление, вызванное снижением цен, было тем более убедительным, что за тот же отрезок времени зарплата повысилась.

Правда, этот процесс начался уже во втором полугодии 1948 г., но именно 1949 г. представляется в особо сильной мере периодом решительного повышения реальной заработ­ной платы. Но, в отличие от последующих периодов, когда заработная плата начала усиленно расти, для 1949 года ха­рактерно сочетание повышения номинальной зарплаты с по­нижением цен, что влекло за собой решительное улучшение реальной зарплаты. Именно в этом проявляется особенность этого второго периода после валютной реформы середины 1948 года.

Часовая заработная плата промышленных рабочих-муж­чин возросла с 1,22 нем. марки в декабре 1948 года до 1,33 нем. марки в декабре последующего года. В июне 1950 года она была равна 1,36 марки. За тот же период индекс стоимо­сти жизни (при индексе 100 за 1938 год для территории Федеративной республики по потребительской схеме 1949 года) упал со 168 в январе 1949 года до 151 в июне 1950 года. Та­ким образом реальная зарплата промышленных рабочих (то есть соотношение между недельным заработком - брутто и индексом стоимости жизни) возросла в 1949 году на 20,5%.

Эти противоположные тенденции зарплаты и цен под­черкивали самую сущность социального рыночного хозяйст­ва. В то время я постоянно указывал общественности на это развитие, желая разъяснить здесь на конкретных жизненных примерах внутренние законы рыночного хозяйства, опти­мальным или идеальным выражением которого является уве­личение заработка при понижающихся ценах.

Но и этот период не был вполне свободен от трудностей. Кратко были уже отмечены факторы, определявшие собой это развитие: приспособление уровня цен к наличной поку­пательной способности потребителей при одновременном увеличении производства товаров, однако одновременное сдерживание конъюнктуры при помощи излишков казначей­ства; затем - тормозящее влияние распространявшегося в США спада, а также необходимость приспосабливаться в связи с тем, что с осени 1948 года началась либерализация и усиление ввоза.

Эти силы, которые, правда, были пущены в ход созна­тельно, привели к тому, что впервые за полтора десятилетия, на внутригерманском рынке стало снова заметно ощущаться давление международной конкуренции. В этот столь значи­тельный послереформенный период развития промышлен­ность впервые была вынуждена пересмотреть свои произ­водственные планы. Эти планы возникли в изоляции от других стран и носили на себе еще слишком явные следы идеологии автаркии - промышленность должна была снова обратить свое внимание также и на возможности сбыта.

«Король-покупатель»

Давление понижающихся цен привело к явлению, знако­мому немецким потребителям лишь из воспоминаний дале­кого прошлого. Покупатель снова стал «королем», у нас по­явился рынок, лицо которого определял покупатель. Но на­сколько неумелыми, неловкими, были первые попытки по­купателя в этой новой обстановке, которую внезапно созда­ла немецкая экономическая политика! Потребитель стал сдержанным, ибо он, естественно, ожидал, что быть может завтра или послезавтра он сможет закупить еще дешевле. По­купатель снова научился старательно взвешивать любую по­купку. Эта новая установка потребителя была совершенно необходима для нашего дальнейшего хозяйственного разви­тия. Без этой суровой школы нам было бы трудно изгнать из сознания людей столь крепко укоренившуюся психологию «рынка продавцов», для которой стали совершенно чуждыми понятия, характерные для свободного рыночного хозяйства.

Этот заново возникший «рынок покупателей» вызвал естественно определенные последствия. Заметна была несом­ненная сдержанность в готовности к капиталовложениям, целью которых было лишь расширение производственной мощности предприятий. Мышление предпринимателей про­делало эволюцию в том смысле, что оно определялось уже не только соображениями производственной экономики: на первое место стали выдвигаться соображения, связанные с требованиями рынка. Главную роль начали играть капитало­вложения, направленные на рационализацию производства. Многие представления, которые почитались нерушимыми в эпоху «рынка продавцов», оказались теперь неверными и необоснованными.

Статистика роста производительности ясно отражает этот период. С декабря 1948 г. по июнь 1950 г. в Западной Германии производительность рабочего часа возросла с 70,3 до 89,0 процентов (по отношению к 1936 году). Особенно ос­новательная рационализация проводилась, главным образом, в тех отраслях хозяйства, где давление конкуренции стано­вилось особенно ощутимым. Если сравнить, к примеру, результаты роста производительности труда в первом и втором полугодии 1949 года, то за этот короткий промежуток вре­мени можно отметить повышение в текстильной промыш­ленности с 82,2 до 95,7, в обувной промышленности с 69,0 до 75,8 и в строительстве транспортных средств с 49,1 до 65,7 процентов. Показательно, что угольная промышленность, ко­торая в то время еще целиком оставалась вне рыночного хо­зяйства, могла показать улучшение производительности лишь с 61,5 до 62,5%. (100 - показатель производительно­сти одного рабочего часа в 1936 году. Источник: Федераль­ное статистическое бюро).

Едва ли нужно еще указать на то, что только благодаря этим большим успехам в деле рационализации оказалось воз­можным провести упомянутое повышение заработной платы, не подвергая опасности устойчивость цен.