Эллен Шрайбер
Поцелуй вампира: Вампирвилль
Эллен Шрайбер
Поцелуй вампира: Вампирвилль
Поцелуй вампира - 3
Издательства: Эксмо, Домино, 2010 г.
Твердый переплет, 272 стр.
ISBN 978-5-699-41305-8
Перевод: В. Волковского
Аннотация:
Заурядный американский городок, где живет шестнадцатилетняя Рэйвен Мэдисон, в опасности - в нем поселились вампиры. Одному из них, самому доброму и благородному, она даже отдала свое сердце, но беда в том, что доброта и благородство - не самые популярные качества у древнего племени. И если никто не помешает загадочной паре мертвенно-бледных близнецов, она без труда превратит городок в самый настоящий Вампирвилль.
Прославленный сериал об удивительной любви, связавшей мир смертных с миром потусторонним, продолжается!
Эллен Шрайбер
Поцелуй вампира: Вампирвилль
Моим родителям Гэри и Сюзане Шрайбер с любовью и вампирскими поцелуями
Я ищу кого-то, чтобы навеки утолить мою жажду.
Луна Максвелл
С чувством глубочайшей признательности я хотела бы поблагодарить следующих изумительных людей.
Кэтрин Тиген, моего феноменального редактора, за то, что серия «Поцелуй вампира» вообще стала возможной. Твои глубокие профессиональные оценки, дружелюбие, юмор и неизменно проницательные указания придавали мне сил и в жизни, и в работе. Спасибо за то, что мои мечты стали реальностью.
Элен Левин, моего потрясающего агента, за твои восхитительные советы, талант и то воодушевление, с которым ты направляла мою карьеру.
Джулию Хитмен из издательства «Харпер Коллинз» - за бесценные предложения, дружбу и помощь.
Моего брата Марка Шрайбера за то, что был моим наставником и помог стать той писательницей, какой я сегодня являюсь.
Моего брата Бена Шрайбера - за бесконечный энтузиазм и поддержку.
И Эдди Лереу - за то, что стал моим Александром и забрал меня из Занудвилля.
Я была готова стать вампиром, стояла одна посреди городского кладбища в обтягивающем мини-платье, чулках в сеточку и моих неизменных солдатских ботинках, в перчатках без пальцев и с букетиком роз. Старинная кружевная вуаль цвета полуночи прикрывала мое бледное лицо, изящно окутывая помаду и тени для глаз. Разумеется, вся одежда, макияж и цветы были черными. Обращающий меня вампир, Александр Стерлинг, в сером костюме участника траурной церемонии и в шляпе, ждал в нескольких ярдах от готического алтаря, то есть закрытого гроба, украшенного свечами и оловянным кубком.
Эта сцена потрясала воображение. Клочья тумана плавали над кладбищем как привидения, среди могил и надгробий мерцали свечи, над кронами деревьев бесшумно кружили летучие мыши. Когда от пронзительных звуков скрипок и клавесина леденящий холодок пробежал по моим жилам, с неба упали капли дождя.
Я ждала этого момента целую вечность. Мои детские фантазии теперь воплотятся - я стану темным ангелом ночи. Я пребывала в радостном возбуждении, словно фанатка, которой выпало счастье выйти замуж за рок-звезду.
Крохотные факелы освещали тропу, словно готическую взлетную полосу. Я уже сделала первый шаг навстречу Александру и вдруг задумалась о том, верен ли мой выбор. Это не остановило меня, только сердце забилось сильнее. Перед мысленным взором стали представать картинки из прошлого, связанные с той жизнью, с которой мне предстояло распроститься.
Вот мама помогает мне шить черную бархатную сумку. Я сделала шаг. Вот мы с папой смотрим «Дракулу» на DVD. Еще один шаг. Вот мой Недотык, братишка Билли, по-дружески помогает мне делать домашнее задание по математике. Шаг. Вот мы с моей лучшей подругой Беки пытаемся перелезть ворота особняка. Шаг. Моя киска Кошмарка урчит у меня на руках. Шаг. Прошлое никак не хотело отпускать меня.
Один укус, и моя жизнь изменится безвозвратно.
Я собиралась оставить рутинный, обыденный, но уютный и безопасный мир живых ради опасного, неведомого, мрачного мира нежити. Я шла по проходу между могилами и видела спину Александра, который стоял всего в нескольких футах от меня. Он взял с гроба кубок.
Я напомнила себе, что приняла верное решение. Мне не придется изнывать от скуки, проводя бесконечные часы на нудных уроках. Я обрету способность летать. Самое главное, я навсегда соединюсь с моим истинным возлюбленным.
Наконец я дошла до гроба и остановилась рядом с Александром. Его рука в белой перчатке скользнула в мою, в свете свечи блеснуло пластиковое паучье колечко. Он поднял кубок к луне и сделал длинный глоток. Мое сердце забилось, когда он передал сосуд мне, и я нерешительно отвела вуаль от губ. Рука моя дрожала, и темная жидкость в кубке колебалась.
- Может быть, ты не… - начал Александр и положил ладонь поверх кубка.
- Все решено! - заявила я, поднесла кубок к губам и залпом выпила сладкую, тягучую жидкость.
У меня слегка закружилась голова. Вокруг сгустился туман. Я едва различала силуэт Александра, когда он поставил кубок обратно на гроб, повернулся ко мне и руками в белых перчатках деликатно отвел вуаль с моего лица.
Теперь я видела все отчетливо и очень удивилась. Вместо длинных черных волос Александра из-под кладбищенской шляпы ниспадали светлые.
Я ахнула. Не может быть!
- Джаггер! - Я остолбенела.
Однако на меня смотрели вовсе не глаза недруга Александра, голубой и зеленый, которые когда-то гипнотизировали меня у беседки, и отнюдь не бездонные темные глаза, в которые я влюбилась.
Эти гипнотические глаза были зелеными, и я помнила их с детства.
- Тревор! - изумленно выдохнула я.
Мой заклятый враг ухмыльнулся, и в его рту сверкнули острые как бритва клыки.
Я попятилась.
Всего лишь вчера вечером на весеннем карнавале мы с Александром пытались предупредить Тревора насчет Луны, сестры-близнеца Джаггера, которая только что обрела клыки и мечтала вонзить их в шею футболиста. Джаггер стремился отомстить Александру за то, что тот не обратил Луну, и теперь, когда ее обратил другой вампир, злокозненные тинейджеры приехали в Занудвилль, чтобы найти ей спутника на всю жизнь. Но Тревор не обратил внимания на наше предупреждение. Мы с Александром выбрались из павильона смеха и обыскали весь карнавал, но Тревор исчез.
Мы не нашли его, а вот теперь мой враг детства нашел меня. Я попыталась бежать, но он схватил меня за руку.
- Вот я и заполучил тебя, чудовище. Навсегда.
Он облизал губы и наклонился к моей шее. Я огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне спастись, потянулась к канделябру, но у меня закружилась голова. Неожиданно губы Тревора прильнули к моей шее.
- Убирайся! - крикнула я. - Отпусти меня!
Он потянул меня на себя с рвением всей своей футбольной команды, но я всунула между нами ботинок, собрала все силы и сумела его оттолкнуть. Тревор отшатнулся, перехватил меня за предплечье и попытался подтянуть к себе. Я укусила его за руку, он отпустил меня, но на его лице вдруг появилась злобная, торжествующая ухмылка. Из уголка рта закапала кровь.
Я коснулась своей шеи. Ладонь стала теплой и влажной. Я ахнула, вытянула руку перед собой и увидела, что она покрыта кровью.
- Нет! - вскричала я и увидела растерянного Александра, который в серой кладбищенской униформе бежал между могилами. - Не твоя! Не навеки! - выкрикнула я что было мочи и обернулась к усмехающемуся Тревору.
Крик вышел такой жуткий, что я сорвала горло. Оно болело.
Я открыла глаза. Было темно. Я едва могла дышать. Где я? В гробу? Под могильной плитой? В пустой могиле? Мягкая ткань прикрывала мои ноги, но глаза никак не могли ничего различить. Наверное, я была завернута в погребальный саван.
Гулко стучало сердце. На коже выступил пот. Во рту пересохло. Потом мой взгляд привлекли вспыхивающие, кроваво-красные цифры. Два пятнадцать ночи.
Я поняла, что лежу не в неизвестном гробу на городском кладбище, а дома, в своей постели, и с облегчением вздохнула. Но все ли в порядке, или это тоже часть моего ночного кошмара? Дрожащими пальцами я включила мою лампу «Эдвард Руки-ножницы», подбежала к туалетному столику и закрыла глаза, кое-чего опасаясь. Когда я открыла глаза, на меня смотрело мое отражение, похожее на привидение. Я отбросила волосы с плеч и осмотрела шею.
Дверь спальни открылась, на пороге появился взлохмаченный отец.
- Что случилось? - спросил он скорее раздосадовано, чем обеспокоенно.
- Ничего, - ответила я, вздрогнув, отпустила волосы и отошла от зеркала.
- Что случилось? - подключилась мама.
- Я услышал крик, - сказал взъерошенный, заспанный Билли, просунувшись между родителями.
- Простите, что разбудила вас. Просто мне приснился страшный сон, - призналась я.
- Тебе? - спросил отец, подняв брови. - Я думал, что ты любишь страшные сны.
- Я знаю. Сама удивляюсь, - пробормотала я, все еще ощущая сердцебиение. - Кто бы мог подумать.
- Что же тебе приснилось? У тебя закончилась черная помада? - подколол Билли.
- Да. И я нашла новую в твоем ящике комода.
- Папа! - заорал Билли, готовый наброситься на меня с кулаками.
- Теперь я вижу, что это не сон, - сказала я и шутливо взъерошила волосы брату.
- Ладно. Развлечений на сегодня хватит. Пора спать, - велел папа, обнял братишку за плечи и вывел его из комнаты.
Я улеглась в постель.
- И что же на самом деле тебе снилось? - с любопытством спросила мама.
- Так, пустяки.
- Из-за пустяков ты перебудила весь дом? - удивилась мама, покачала головой и направилась к двери.
- Мама! - окликнула я ее, и она остановилась. - А моя шея нормально выглядит? - прошептала я и отвела волосы назад.
Мама вернулась к моей постели.
- Шея выглядит как обычно, - сказала она, осмотрев ее. - А чего ты ожидала - укуса вампира?
Я смущенно улыбнулась. Она накрыла меня одеялом, совсем как ребенка.
- Помню, когда ты была маленькой, то могла всю ночь напролет смотреть фильмы о Дракуле по черно-белому телевизору, - любовно вспомнила она и подала мне плюшевого Микки Злюку, который свалился на пол и лежал рядом с кроватью. - Тогда тебе никогда не снились кошмары. Мне казалось, что вампиры успокаивают тебя так, как других детей колыбельные.
Она поцеловала меня в затылок и потянулась к моей лампе.
- Лучше оставить свет, - попросила я. - Только на сегодня.
- Вот теперь ты меня пугаешь, - сказала мама и вышла из комнаты.
Официальный приветственный знак на въезде в мой город отныне должен был читаться так: «Добро пожаловать в Вампирвилль. Приезжайте на укус, но оставайтесь на всю жизнь!»
Я выросла в городке, который всегда назывался Занудвилль, но скука здесь с недавних пор перевелась напрочь. Какая уж тут скука, когда я гуляла с вампиром, а среди горожан, озабоченных разве что тем, как подешевле купить сумочку последней модели, завелась еще парочка юных потусторонних существ.
Естественно, что мне, единственной из смертных, сподобившейся проникнуть в тайну наших новых соседей-вампиров, не терпелось поделиться своими знаниями с «Занудвилльским курьером».
Прикиньте, как выглядел бы заголовок на первой странице: «Награда нашла девушку-гота! Рэйвен Мэдисон присуждена Нобелевская премия за разоблачение нежити». Ниже цветная фотография, на которой я снята рядом с Луной, Джаггером и Александром, но они не видны на снимке.
Да уж, выступи я с такими сенсационными открытиями, и вся моя жизнь повернулась бы по-новому. Журналисты, умоляющие об интервью, прямой эфир на ведущих телеканалах, разъезды, отъезды и приезды, мемуары и гонорары, личный ассистент, следящий за тем, чтобы на всех ток-шоу, проходящих в темных оранжереях, у меня была миска черного мармелада в виде летучих мышей. Да, и личный стилист, обновляющий временные татуировки, следящий за прической и готическим гардеробом.
Однако вместо того чтобы трубить о своих открытиях всему миру, мне приходилось сохранять в тайне тот ужасный факт, что близнецы Джаггер и Луна на самом деле вампиры. Так было не всегда. Александр рассказал мне, что, когда в семье Максвелл родились близнецы, быстро выяснилось, что Луна не вампир, как все в этой семье, а человек из генетической линии, уходившей в глубь поколений, к смертной прапрабабушке.
Семьи Стерлинг и Максвелл договорились, что в восемнадцатый день рождения Луны Александр встретится с ней на освященной земле для совершения обряда обручения, обращения в вампира и установления между ними вечных, неразрывных уз.
Однако когда наступил этот день, Александр решил, что им с Луной следует проводить вечность с теми, кого каждый из них любит. Он думал, что так лучше для них обоих, но Джаггер счел нарушение уговора смертельным оскорблением и воспылал жаждой мести. Луна все же стала вампиром, но ее обратили не на освященной земле, это не наложило на нее уз, и она отправилась в Занудвилль следом за своим братом-мстителем, желая найти смертного юношу, превратить его в вампира и сделать своим навеки.
Беда заключалась в том, что, раскрыв тайну близнецов, я неминуемо подставила бы своего возлюбленного Александра и, чего доброго, потеряла бы его навсегда. Вот почему, вместо того чтобы красоваться на глянце в качестве гота года, мне приходилось держаться в тени.
По иронии судьбы, мне теперь требовалось убедить того самого Тревора, который распустил слух о вампирской природе Стерлингов, в том, что все это время он был прав и теперь сам мог стать новой жертвой смертельно опасной парочки, Джаггера и Луны. Никто на свете не внушал мне такого отвращения, как Тревор, но я чувствовала себя обязанной предупредить его о надвигающейся опасности, и эта мысль не давала мне покоя. Оно и понятно. Сделайся такой злыдень, как Тревор, еще и вампиром, и никто из жителей города не мог бы чувствовать себя в безопасности после заката солнца.
Во время показа фильма «Целующиеся гробы» нам с Александром удалось хитростью заставить Джаггера поверить в то, что я была укушена и превратилась в вампиршу. Однако через несколько дней, на весеннем карнавале, когда мы с Александром встретили Луну в зеркальном зале павильона смеха, только я отражалась в зеркале. Оставалось неясным, поверит ли Джаггер своей сестре или тому, что видел собственными глазами.
- Меня это не тревожит, - успокаивал меня Александр в тот вечер, направляя «мерседес» на нашу подъездную дорожку. - Теперь Джаггер стремится отомстить мне через Тревора, а тому, что произошло в зеркальном зале, объяснение найти легко. К тому же у Джаггера слишком раздутое самомнение. Он даже самому себе не станет признаваться в том, что его могли одурачить.
- Значит, мы должны по-прежнему притворяться, будто я стала вампиром, - сказала я. - Было бы проще, если бы мы пошли на кладбище и ты соединил бы нас узами крови.
Александр выключил мотор.
Я знала, что он хотел бы объединить наши миры, иметь возможность жить в моем и допускать меня в свой. Но когда мой возлюбленный обернулся, в его затененных глазах отразилось одиночество, присущее таинственному миру мрака и отрешенности. Я поневоле задумалась о том, хочется ли мне стать частью мира, в котором не желает существовать Александр.
- Начну с того, что стану прогуливать школу, - подумала я вслух. - Вместо кровати поставлю гроб, буду спать весь день с задернутыми шторами, просыпаться только к ужину. Мы будем объедаться кровавыми бифштексами и тусоваться среди могил. Я приохочусь к вампирской жизни, вот увидишь!
Александр повернулся ко мне и положил руку на мое колено.
- У тебя и так хватает проблем из-за того, что в твоей жизни появился я, - тихонько проговорил он. - Сперва с Джаггером, теперь еще и с Луной. Я не допущу, чтобы это мешало тебе в семейных и школьных делах.
Он с досадой откинул назад черные волосы, на его серьги упал лунный свет.
- Не говори так. Ты открыл для меня жизнь, о существовании которой я даже не подозревала, приключения, сопричастность, настоящую любовь.
Его печальные глаза вспыхнули.
- Если ты будешь вести себя не так, как обычно, то твои родители, друзья и весь город будут задаваться вопросами о твоем поведении, - возразил он.
Я грызла черные ногти.
- Но они уже задаются.
Нежная улыбка озарила его бледное лицо. Потом он сдвинул брови.
- Кроме того, ты можешь делать то, чего не могу я, - ходить в школу. Там будет и Тревор, если его еще не обратили. Тогда у тебя появится возможность убедить его держаться подальше от Луны.
Неожиданно я почувствовала прилив гордости.
- Ты хочешь доверить мне тайную миссию? А вдруг Джаггер выяснит, что я хожу в школу? Он может удивиться, как это я появляюсь на свету. И вообще, не припоминаю случая, чтобы нашу среднюю школу посещали вампиры.
- По этой самой причине Джаггер и Луна никогда об этом не узнают. Они прячутся от солнечного света и просто тебя не увидят, - заверил меня Александр.
- А если Тревор или кто-то из его приятелей-футболистов скажет Джаггеру, что видел меня на занятиях? - не отставала я.
- У них не будет доказательств, - уверенно сказал Александр. - Джаггер вряд ли поверит чужим, ничем не подтвержденным словам. Он собственным глазами видел, как я укусил тебя в кинотеатре.
Александр проводил меня до двери, склонился ко мне и одарил на прощание долгим поцелуем.
- Пока ты будешь в школе, я буду спать и видеть сны о тебе.
Он послал мне воздушный поцелуй, сел в машину и поехал по подъездной дорожке. Когда я повернулась, чтобы помахать на прощание, «мерседес» уже скрылся из виду.
В ту ночь, лежа в постели, я пыталась успокоить мои разыгравшиеся нервы, закрывала глаза и представляла себе Александра. Вот он в своей мансарде под звуки стереосистемы с воодушевлением пишет наш парный портрет в карнавальных нарядах. Но вряд ли Александр мог спокойно предаваться живописи, зная, что Луна и Джаггер находятся в Занудвилле.
Ну что ж, поскольку с восхода до заката я не имела возможности видеться с моим возлюбленным, отсыпающимся в светлое время суток, то решила, что займусь делом. Пойду в школу и проясню вопрос с Тревором.
На следующее утро я проснулась оттого, что солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели между занавесками, жгли меня словно огнем. Я плотно задвинула шторы, накрылась одеялом и снова попыталась заснуть, размышляя о том, как спасти закадычного врага детства от кровожадной вампирши.
Заснуть не получилось, а когда я переключилась на мысли о том, что надеть в школу, за окном прозвучал автомобильный гудок.
- Приехала Беки! - крикнула мама с кухни.
- Она вечно приезжает раньше на десять минут! - буркнула я, натягивая черно-белые колготки.
Моя лучшая подруга происходила из фермерской семьи. Видимо, именно поэтому она и прежде была ранней пташкой, но теперь, когда начала встречаться с Мэттом, переставшим быть молчаливой тенью Тревора, торопилась попасть в школу как можно раньше.
Снова прозвучал гудок.
- Ты проведешь с ним следующие шесть часов, - проворчала я себе под нос.
- Рэйвен! - опять окликнула меня мама. - Имей в виду, я тебя сегодня отвезти не смогу. У меня встреча.
- Знаю. Я сейчас, одну минуточку.
Будь у меня перед уроками назначена встреча с Александром на школьном стадионе, я бы тоже перевела свой будильник «Кошмар перед Рождеством» на час вперед. Но сейчас, натягивая черную мини-юбку и футболку «Донни Дарко»
[1]
, я могла лишь воображать себе, как мой красавец спит в своей затемненной спальне. Мне предстояло встречать день без него.
Беки нетерпеливо гудела, я красила и подводила глаза, привела себя в полный порядок, схватила рюкзак, помахала маме и выскочила к машине.
- Я сейчас отключу этот чертов клаксон, - проворчала я, забравшись в пикап.
- Прости, Рэйвен. Просто я…
- Знаю. У тебя до уроков назначена встреча с Мэттом.
- Я становлюсь раздражительной.
- Если бы меня в школе поджидал Александр, а не Тревор Митчелл, то я чувствовала бы то же самое.
- Спасибо за понимание.
Беки проехала мимо желтого школьного автобуса, набитого учениками средних классов. Ребята смотрели в окна. Одни просто таращились на меня, другие показывали пальцами и смеялись. Это могло бы удивить или обидеть меня, не поступай они так каждый день.
- Есть у меня одна сплетня насчет Тревора.
- На сколько тянет?
- На девять с половиной по десятибалльной шкале.
- Выкладывай! - сказала я, разглядывая в треснутом зеркальце свой дьявольский макияж.
- У Тревора завелась подружка.
- Луна? - не подумав, ляпнула я.
- При чем тут луна? - не поняв, переспросила она.
- Я хотела сказать «лунатик». Это ведь лунатиком надо быть, чтобы с ним связаться. Ладно, а кто тебе сказал?
- Мэтт. Он говорил, что Тревора видели на карнавале с девушкой-готом. Я было подумала на тебя, но он сказал, что у нее белые волосы, прямо как у призрака.
- Гот? О ней так говорят?
- Ага. Она, мол, ужас какая хорошенькая. Мэтт, конечно, это не от себя говорит, пересказывает то, что слышал от ребят из команды. Сама понимаешь, к новой девчонке всегда повышенный интерес.
- Но Тревор презирает всех, кто не выступает за школу на спортивных состязаниях.
- Так-то оно так, но она обхаживает его, словно он принц. Они с братцем его просто облизывают, словно он капитан не только футбольной команды, но и сборной всех готов. Тут у кого хочешь голова закружится. Наверное, она ему и правда нравится, - продолжила Беки. - Хотя влюблен он, конечно, в тебя. Втрескался еще в детстве, это же ясно. Но тебя ему не заполучить, вот он и берет лучшее из возможного. Ну и хорошо, может быть, Тревор, по крайней мере, перестанет к тебе приставать.
Да уж, если Тревор стал вампиром, то его укусы будут опаснее подначек.
- Вроде бы она появлялась на их футбольной тренировке и болела за Тревора, - продолжила Беки.
- Вот как? Этого-то я и боялась.
- Чего именно?
- Ну… - Я смешалась. - Того, что Тревор снова обретет популярность, после того как мы с таким трудом вывели его на чистую воду.
- Теперь, когда рядом нет Мэтта, никого не волнует, что он говорит или делает.
- Но кто знает…
- Мы живем своей жизнью, - решительно заявила Беки. - А раз так, то почему бы ему не жить своей?
Я смотрела в окно, размышляя о соперничестве, существовавшем между мной и Тревором с самого детства, умом понимала, что Беки права, но все равно чувствовала себя так, словно от меня что-то отрывали. Даже при том, что я любила Александра и на дух не переносила Тревора, где-то внутри мне все равно не хотелось, чтобы Митчелл снова стал популярен и обзавелся подружкой - неважно, вампирша она или нет.
Мы с Беки явились на футбольный стадион и застали Мэтта на скамейке. Он сидел и слушал плеер. Подружка бросилась ему на шею с таким пылом, словно он сошел с военного корабля после кругосветного плавания.
Я подошла к пылкой парочке, хмыкнула, прокашлялась и похлопала Беки по плечу. Они с трудом разжали свои объятия.
- Беки говорит, что у Тревора завелась подружка. Это правда? - выпалила я.
- Я бы так не сказал, - отозвался Мэтт, покосившись на свою пассию.
- А вот Беки говорит, что она болела за Тревора.
- Может быть. Я думал, тебя Тревор не колышет.
- Так оно и есть, но посплетничать-то охота. Он с ней ушел?
- Она была с каким-то прикольным парнем в черной вязаной шапке. Думаю, тебе этот малый глянулся бы. Бледный, весь в татушках. Когда команда вышла из раздевалки, они уже смылись.
Мэтт забросил рюкзак на плечи, взял Беки за руку и намылился было в школу.
- Подожди, - остановила его я. - Что, Тревор выглядел необычно?
- Татуировками он пока не обзавелся, - рассмеялся Мэтт.
- Не о том речь. Я имею в виду необычную бледность, постоянную жажду, красные глаза.
Мэтт помолчал, потом припомнил.
- Точно, плохо ему было. Он сам об этом сказал. А чего это тебя так заинтересовал Тревор?
Сладкая парочка уставилась на меня с любопытством, ожидая ответа, но тут зазвенел звонок.
- Век бы стояла и болтала, но терпеть не могу опаздывать, - соврала я и быстренько смылась.
На протяжении трех первых уроков меня здорово донимали мысли о Треворе. Желая отвлечься, я переключилась на грезы об Александре, нашей с ним любви, и занесла в дневник строчку: «Рэйвен Мэдисон и Александр Стерлинг - любовь до гроба», в виньетке из черных роз.
Когда прозвучал звонок на большую перемену, я не стала встречаться с Беки и Мэттом, а принялась прочесывать школьную территорию в поисках Тревора. Мне не удалось найти врага детства ни на футбольном поле, ни в спортзале, ни на ступеньках, где прочие пижоны и их подружки уминали свои лакомства.
- Эй, где Тревор? - спросила я девчонку, переобувавшую кроссовку.
Она раздраженно закатила глаза, а потому смерила меня таким взглядом, словно была королевой, а я - простолюдинкой, имевшей наглость заявиться к ней в замок. Потом эта особа подхватила свои красно-белые помпоны и отвернулась, словно и так потратила на меня слишком много своего драгоценного времени.
- Ты Тревора видела? - повторила я.
- Он дома, - буркнула она.
- Хочешь сказать, что неплохо бы и мне посидеть дома? - пробормотала я. - Вообще-то я сегодня притащилась в школу только затем, чтобы увидеть его.
Она закатила глаза.
Я ответила ей уничтожающим взглядом, представляя себе, каким леденящим мог бы он быть, стань я настоящим вампиром. Вот бы мне превратиться в ужасную летучую мышь, закружить вокруг нее и вцепиться коготками в аккуратно уложенные светлые волосенки, когда она истошно завизжит от страха.
- А чего удивительного, он ведь болен, - сообщила наконец девица, поглядывая на меня с подозрением, как на потенциального разносчика заразы.
Болен? А ведь и Мэтт говорил мне, что Тревор был весь из себя бледный и чувствовал себя плохо. С чего бы это? От солнечного света? Из-за чеснока? Возможно, Джаггеру с Луной удалось заманить его на городское кладбище. Может быть, сейчас Тревор уже спит в красно-белом гробу?
Действовать следовало быстро.
Большую часть своей жизни я провела, пробираясь и прокрадываясь то куда-то, то откуда-то. Это касалось родного дома, особняка, городского кладбища, да и начальной школы. Но вот в нашей средней школе порядки были как в Алькатрасе, а потому мне, простой смертной, не обладающей способностью обращаться в летучую мышь, выбраться из нее представлялось весьма затруднительным.
По распоряжению директора у обоих входов на территории дежурила охрана. Учеников не выпускали из здания даже в большую перемену. Оставалось только окопать территорию рвом и запустить туда акул, но раз ускользнуть было невозможно, следовало получить право уйти открыто.
Я открыла дверь школьного медпункта и обнаружила в комнате ожидания еще трех таких же умников, как я, чихающих, кашляющих, сморкающихся и жаждущих освобождения от занятий. Видя, что дело долгое, я достала дневник и стала вносить в него свои заметки, чтобы хоть как-то скоротать время.
Вскоре перед нами появилась медсестра Уильямс, отвечавшая за здоровье школьников и разделавшаяся с предыдущими больными. Постоянно имея дело с простудами, аллергиями и прочими хворями, она отличалась полнейшей невосприимчивостью к недомоганиям и выглядела так, словно вышла из гимнастического зала, а не из смотрового кабинета.
Медсестра Уильямс пригласила меня в кабинет, открыла стеклянный шкафчик, извлекла оттуда градусник, чтобы измерить мне температуру, а через минуту проверила результат.
- Как я и думала.
- Я больна?
- Полагаю, это тяжелый случай синдрома невыполненного домашнего задания. По весне так просто поветрие подобной заразы.
- Но я чувствую себя ужасно!
- Думаю, тебе просто нужно спать по ночам.
- А я думаю, мне нужно домой, - прохрипела я. - У меня болит живот, голова, да и горло саднит.
Всю эту тираду я произнесла в нос, словно он был заложен.
- Мы не можем освободить тебя от занятий, раз у тебя нет температуры, - заявила медсестра, убирая термометр в стеклянный шкафчик.
- А вы о профилактике ничего не слышали?
- Ты выглядишь так, словно не выспалась. Ладно, тебе нужно получить разрешение от директора.
Здорово. Первое препятствие было взято. В кабинет директора я вошла с запиской от медсестры Уильямс и с порога начала чихать и кашлять.
- Надо же столько болеть! - проворчал он, уставившись в мое личное дело. - Все нормы превышены. Сто тридцать дней из ста сорока.
- Может быть, еще один день станет волшебным?
- Да, выглядишь ты ужасно, - сказал он и подписал освобождение от уроков.
- Спасибо, - саркастически произнесла я.
Такая степень убедительности мною даже не планировалось.
- Мне очень жаль, Рэйвен, - сказала мама, выводя свой внедорожник на подъездную дорожку. - Мне до смерти неохота оставлять тебя одну, но необходимо быть на встрече, которая назначена уже давно.
Она довела меня до двери и обняла, перед тем как я вошла внутрь.
- Мне уже лучше, - успокоила я ее.
Я закрыла дверь и, как только увидела, что мама отъехала, подхватила свои обычные вампирские детекторы, то есть чеснок и складное зеркальце, принадлежащее Руби из туристического агентства «Армстронг», и отправилась прямиком к Тревору.
Неудивительно, что вампиры не рискуют высунуться на дневной свет. Я мечтала о благодатной тени деревьев, тенистых облаках и с нетерпением ждала, когда воцарится приятная вечерняя мгла, поскольку успела вконец измучиться под жарким солнцем, опалявшим мою бледную кожу, пока добралась до дома Митчеллов. Напротив большого гаража, рассчитанного на четыре машины, был припаркован пикап с надписью «Фергюсон и сыновья». Я прислонила велосипед к боковине крытого крыльца и позвонила в дверь. Ответа не последовало, и я позвонила снова.
Неожиданно из гаража вышел невысокий пожилой мужчина со стремянкой в руках.
- Привет, мистер Фергюсон, - окликнула я знакомого маляра. - Тревор дома?
Пожилой работник посмотрел на меня не без удивления.
- Это я, Рэйвен, - сказала я и сняла очки.
- А, Рэйвен, привет. Почему ты не в школе?
- У нас обеденный перерыв.
- Вот уж не знал, что вас, школьников, теперь распускают на обед по домам. Давно это, конечно, было, но в мое время ничего подобного никому и в голову не приходило. Вот, как сейчас помню…
- Знаете, я бы с удовольствием все это послушала, но боюсь, что у меня не так много времени.
- Я только что отправил своих сыновей за обедом. Знать бы, что ты придешь… - вежливо начал он.
- Это очень любезно, правда, но мне позарез нужно увидеть Тревора.
- Не лучший денек ты для этого выбрала, это уж точно. Он у себя в спальне, с рассвета не вставал.
С рассвета? Что бы это значило?
- Ладно, я только на минуточку, - сказала я, норовя бочком пройти мимо него к гаражу.
Мистер Фергюсон поставил лестницу.
- Рэйвен, туда нельзя.
- Но почему? Мне ведь нужно, - жалобно промяукала я.
Конечно, откуда ему знать, что я занималась спасением всего Занудвилля?
- Не положено. Я на работе. Это было бы нарушением контракта.
Ха! Подумаешь, контракт! Похоже, тут много чего придется нарушить. Я скорчила самую умильную щенячью физиономию, которая всегда помогала мне, когда нужно было отпроситься у папы погулять допоздна, но старикашка на этот фокус не поддался.
- Митчеллы будут дома после пяти.
- Тогда загляну попозже, - ответила я. - Рада была повидаться.
Я прошла к велосипеду, в то время как мистер Фергюсон неуклюже тащил лестницу к своему пикапу. Зная, что он останется стоять ко мне спиной всего несколько секунд, я стремительно нырнула в гараж, проскочила мимо антикварного «бентли», открыла дверь, ведущую в хозяйственные помещения, и шмыгнула туда. Там пахло свежей краской. Пробегая через кухню, я увидела, что она только что была окрашена в ярко-желтый цвет. Мистер Фергюсон постарался на славу. Только бы он не проболтался насчет того, что видел меня.
Я припустила вперед, к большому холлу.
В доме Тревора мне довелось побывать лишь единожды, на дне рождения, когда ему стукнуло пять, и лишь по той причине, что он пригласил всю нашу детсадовскую группу. Мои родители всю дорогу твердили, что будто бы, когда они выросли и посещали дома, в которых бывали в детстве, им казалось, что эти здания стали меньше. Может, оно и так. Если в детстве дом Тревора казался мне замком, то сейчас - всего лишь огромным особняком. Мистер Митчелл владел половиной Занудвилля, а жизнь миссис Митчелл состояла из постоянных походов за покупками и демонстрации их результатов.
Чего стоил один только огромный холл, потолок которого находился на высоте третьего этажа! Две белоснежные лестницы, полукругом обвивавшие внутренний фонтан, вели на мраморный балкон. Слева находилась просторная столовая, где красовалась люстра с хрустальными подвесками, похожими на застывшие слезы, и стеклянный стол с дюжиной бежевых стульев в льняных чехлах.
Стиль почти тот же, что и в гостиной столь дорогого мне особняка, только, конечно, без паутины. Справа находилась гостиная площадью с весь мой дом. Она была украшена произведениями африканского искусства. Одних статуй богини плодородия, торчавших тут, хватило бы на то, чтобы оплодотворить всю нашу страну.
Мне вспомнилось, мама оставила меня на этом самом месте, когда мне было пять лет. Проходили часы, а мои сверстники и сверстницы, хихикая, бегали вокруг и не обращали на меня никакого внимания, словно меня вообще там не было.
Наконец нас позвали наружу, на большущий, с футбольное поле размером, двор Митчеллов, где уже дожидались клоун, карусель и пони. Я сидела в сторонке, в патио, глядя, как другие ребятишки поют, танцуют и катаются, в то время как Тревор открывал один прекрасно упакованный подарок за другим. Тут были «Горячие колеса» [2], конструкторы «Лего», футбольные мячи и тому подобное. Наконец миссис Митчелл вручила ему черную коробку, упакованную лично мною.
Тревор разорвал обертку и вытащил новехонькую фигурку Дракулы.
- Bay! - воскликнул он, и глаза его вспыхнули.
- Покажи всем, - подсказала ему миссис Тревор.
Он с довольным видом продемонстрировал подарок ближайшим гостям.
- Похоже на Рэйвен! - крикнула одна девчонка.
- Ага, - подхватила другая, возвращая игрушку. - Фу, какая гадость!
Тревор помрачнел, сердито вытаращился на меня и швырнул мой подарок обратно в коробку.
Я осталась одна на ступеньках патио, в то время как остальные ребята налегали на торт и мороженое.
При этом воспоминании желудок мой сжался комом. На миг я остановилась и подумала о том, стоит ли прокрадываться к Тревору в комнату и предостерегать его насчет намерений Луны. Может, лучше мне отправиться отсюда, пока никто не застукал?
Я услышала, как в прачечной поворачивается дверная ручка, бесшумно взбежала по старинной лестнице, проскочила мимо дверей, которых здесь было больше, чем в нашем «Гранд-отеле», заглянула в миллион с хвостиком гостевых спален и ванных комнат, расположенных в коридоре длиной со взлетно-посадочную полосу международного аэропорта, и добралась до нужной двери.
Сама не знаю, что я ожидала там обнаружить. Тревор с рассвета не просыпался, но это могло объясняться болезнью, а сама болезнь, как и мертвенная бледность, - тысячью различных причин. Однако если Тревор уже был укушен, то мне грозила нешуточная опасность.
Так или иначе, но выбора у меня не было. Дважды перепроверив, на месте ли чеснок, я тихонько постучалась. Ответа не последовало, я осторожно повернула ручку, открыла дверь, сняла очки, откинула капюшон и проскользнула внутрь.
Свет из коридора мягко осветил комнату. Окно было плотно завешено тяжелыми шторами - признак того, что Тревор уже мог быть обращен.
Должно быть, у пижона-футболиста поработал собственный дизайнер по интерьеру. Его спальня годилась на обложку «Архитектурного дайджеста тинейджера». За занавесками на белом модульном столе стоял компьютер с огромным плоским монитором. По одну сторону комнаты на стенке висела плазменная панель с диагональю в миллион дюймов, а уголок под ним был мечтой любого тинейджера. Я увидела красную надувную кушетку, машину для пинбола и настольный футбол. Венцом всег