Рано утром Изабеллу разбудил азан – призыв на молитву. На улице было темно, и все еще были дома. Каким прекрасным показался ей этот азан! Хотя она и слышала его всю свою жизнь, ибо мусульмане стояли во главе государства, она никогда раньше не обращала внимания на него. Она повернулась в постели и выглянула в окно. Так как она еще не совсем проснулась, то ей показалось, что она будто плывёт по облакам, вслед за словами: «Хайя аля салят...Хайя аля фалях!...» - «Поспеши к поклонению… Поспеши к успеху...»
Изабелла знала, что мусульмане сейчас просыпаются и идут в мечеть на поклонение Всевышнему. Как это здорово, подумала она, молиться Богу в то время, когда весь мир ещё спит! И в противоположность этому, она знала, что не мусульмане спят в это время крепким сном и видят сны в своих тёплых постелях. Какая лень!
Она не могла больше терпеть. Встав с постели и надев халат, Изабелла омыла лицо, руки и ступни ног. Она точно не знала, как мусульмане делают омовение для молитвы, но этого на первый раз должно было быть достаточно. Закончив, она подошла к углу комнаты и опустилась на колени.
Изабелла замерла на мгновение и потом склонила голову к полу. «О, Всевышний, пожалуйста, - молила она. – Укажи мне верный путь. Направь меня на правильный путь и помоги мне понять, что я должна делать».
Она склоняла голову к полу и молилась полчаса, пока ей не захотелось спать. Тогда она снова легла в постель и спала до тех пор, пока солнце не поднялось высоко.
Когда Изабелла проснулась, был уже почти полдень. Она редко спала так долго, и ей было немного стыдно за себя. Она думала о том, что делала, когда услышала утренний азан. Ей это вовсе не казалось странным. Она чувствовала себя бодро и свежо. Ей понравилось склонять голову к полу – склонять своё сердце и тело к Богу. Она мучалась в догадках – что же уготовил ей день грядущий.
Быстро приняв ванну, она оделась и спустилась вниз к завтраку. Отца не было в его кабинете, и потому она завтракала в одиночестве. Вдруг она вспомнила то, что произошло в доме Марии, во время второй встречи.
Монах Михаил, её любимый учитель, прошептал что-то отцу Петру и её отцу, кардиналу. То, что они прошептали в ответ, рассердило и расстроило его. Что они ему сказали? Она должна узнать. Поэтому она решила пойти к нему сегодня же и разузнать, что там произошло.
Закончив завтракать, она схватила в охапку сумку и быстро выбежала из дома. Но перед тем, как покинуть двор, ей пришлось остановиться. В главных воротах стоял её отец, одетый в чёрную рясу священника. На шее у него висела цепь с распятием, а в левой руке он держал Библию.
- Изабелла! - закричал он. - Сейчас же ступай в мой кабинет!
Он нахмурился. Изабелла никогда раньше не видела его лицо таким злым и обезображенным. Она почувствовала, как забилось её сердце и засосало под ложечкой. Её затошнило, и она тут же развернулась и направилась к кабинету, повинуясь его странному приказу.
Кардинал последовал за ней в кабинет, не произнеся ни слова. Как только они оба вошли в кабинет, он закрыл и запер дверь. Что-то было не так, и Изабелла это чувствовала.
Её отец толкнул её в своё кожаное кресло и стал над ней, грозно глядя на нее. Она вдавилась в кресло, пытаясь спрятаться в подушках. Что же происходит?
- Ты ничего не хочешь мне сказать? - потребовал он.
Изабелла продолжала молчать и склонила голову в страхе. У неё душа ушла в пятки.
- Ну, говори же, дитя! - закричал он. - Это твой шанс исповедаться.
- Я исповедывалась на прошлой неделе у монаха Михаила, - ответила она кротко. - Он уже простил мои грехи.
- О, я думаю, с того момента ты уже успела совершить новые грехи, ужасные грехи! - прокричал он. - Я знаю, что ты виделась с тем грязным мусульманином. Не думай, что нет людей, кто не доложил бы мне. Ты приняла его лживые речи? Ты обратилась в его верование?
Изабелла съёжилась от страха. Она никогда не видела отца таким - он был в ярости. Его лицо было безобразно от пота и напряжения. Его руки сжимались в кулаки.
- Ну, говори же, негодная девчонка! - орал он. - Или, во имя Иисуса, я выбью из тебя правду!
- Я не приняла Ислам, я ещё христианка, - прошептала она.
- Означает ли это, что ты собираешься принять Ислам в будущем? - прокричал он.
- Почему ты спрашиваешь меня о будущем? - она чувствовала себя обескуражено. - Я могу задать тебе тот же самый вопрос.
- Что ты в таком случае думаешь об Исламе?
Изабелла села немного прямее и ответила:
- У меня нет ненависти к Исламу, подобно тому, как меня учили. Я нахожу в нём много хорошего и много похожего на наши верования. Я...
- Хватит! - прокричал её отец. - Я знал, что это случится! Ты поддалась плоти! Этот вероотступник Умар очаровал твоё сердце и одурманил твой разум!
- Это неправда! - протестовала она. - Он – достойный человек, и, по крайней мере, моё впечатление об Исламе не было навязано им.
- Лгунья! - прокричал он и ударил ее по лицу.
Внезапный прилив холода заставил её замолчать. Секунду спустя слёзы боли, смешанные со злостью и досадой за предательство, потекли по её лицу.
- Ты слишком долго была глупой маленькой девчонкой, - сказал отец громко. - Я не позволю, чтобы все годы кропотливого труда над тобой для того, чтобы вырастить тебя праведным человеком, были попраны зовом твоей плоти! Я говорил с моими сослуживцами и договорился, чтобы завтра же тебя забрали в монастырь!
Изабелла посмотрела на него в ужасе.
- Там ты будешь ограждена от искушений и научишься принимать истину нашего господа Иисуса Христа. А пока ты будешь сидеть дома и никуда не выйдешь.
С этими словами он пошёл к двери и открыл её. Его фигура, освещаемая светом улицы, делала его похожим на дьявола, посланного мучить её. Он больше не казался ей отцом. Перед тем, как уйти, он жестоко рассмеялся и сказал:
- И, кстати, не следует больше беспокоиться о соблазне Умара, я о нём позаботился!
Он закрыл дверь. Изабелла осталась в тишине. Какое-то время она сидела неподвижно. Запах кресла проник в неё и вызвал тошноту. Её мир перевернулся. Острая боль в щеке давала о себе знать, но не более, чем рана в её сердце. Она знала, что отец для неё умер, его верования умерли, и – самое главное – её вере в бога-человека пришел конец.