Определение термина
Общепринятого определения использования психиатрии в политических целях нет. Исходя из определения слова "политика" в БСЭ,[2] использование психиатрии в политических целях можно определить как использование психиатрии, в целях удержания и использования государственной власти, против групп людей, объединенных общими ценностями и интересами (политическими, религиозными и любыми другими).
Существуют и другие определения. Согласно мнению голландского правозащитника Роберта ван Ворена[3],
политическим злоупотреблением психиатрией называется злоупотребление психиатрическим диагнозом, лечением и содержанием в изоляции в целях ограничить фундаментальные права человека для определённых лиц или групп в данном обществе. Эта практика свойственна преимущественно, но не только странам, находящимся под властью тоталитарных режимов. При данных режимах нарушения прав человека в отношении тех, кто находится в политической оппозиции государству, часто вуалируются под видом психиатрического лечения. В демократических обществах политическому злоупотреблению психиатрией подвергались «изобличители» косвенно нарушающих закон методов, используемых крупными корпорациями.
Некоторыми авторами применяется термин карательная психиатрия, сходный по смыслу с использованием психиатрии в политических целях. Например, согласно мнению российского правозащитника Александра Подрабинека, посвятившему ей свою книгу «Карательная медицина»: «…карательная медицина — орудие борьбы с инакомыслящими, которых невозможно репрессировать на основании закона за то, что они мыслят иначе, чем это предписано.» [4] В. Буковский и С. Глузман в 1975 году указывали на идеологическую основу этой практики: «Использование в СССР в качестве карательной меры психиатрии зиждется на сознательном толковании инакомыслия (в известном смысле этого слова) как психиатрической проблемы». [5] По замечанию Юрия Савенко «карательная психиатрия — это не какой-то особый предмет, не какая-то особая психиатрия, а явление, возникающее в тоталитарных странах со многими прикладными науками, которые вынуждены обслуживать нередко преступный режим» [6].
Основные черты карательной психиатрии
По мнению ряда правозащитников неоправданная репрессивность психиатрии может обусловливаться следующими факторами:
- особенности психиатрической диагностики, не требующей применения технических диагностических средств и заключающейся в сборе сведений о жизни, поведении и высказываниях пациента[7][ нет в источнике ];
- имеющаяся при ведении истории болезни возможность широко манипулировать языком клинического описания поведения и речи пациента[7][ нет в источнике ], в частности возможность опускать или изменять его отдельные высказывания, их стилистические и смысловые оттенки, описание их ситуационного контекста, в результате чего первоначальная связность и понятность речи может значительно утрачиваться после её записи в историю болезни[8][ неавторитетный источник? ];
- нерегламентированность максимального срока госпитализации в Законе о психиатрической помощи, возможность постоянно продлевать этот срок в течение многих лет[9];
- нередкое желание врачей-психиатров «подстраховаться»[10] или сделать кого-либо своим пациентом[11], что приводит к гипердиагностике — выставлению психиатрического диагноза с «перехлёстом»[12];
- конвенциональный характер психиатрических нозологических категорий, их высокая степень условности и сомнительный медицинский статус, установленный посредством политических решений и, в частности, процедур голосования Американской психиатрической ассоциации, включающей данные категории в Справочник по диагностике и статистике психических расстройств (DSM), на основе которого составлен психиатрический раздел Международной классификации болезней (МКБ)[12][13][ неавторитетный источник? ];
- отсутствие чётко очерченного и законодательно закреплённого стандарта психической нормальности[8][ неавторитетный источник? ];
- высокая доля стигматизации в психиатрической диагностике, выявленная в эксперименте Розенхана[14];
- невозможность проконтролировать и предотвратить, чтобы в психиатрические больницы не попадали здоровые люди, поскольку в Законе о психиатрической помощи[9] остаётся нереализованной 38-я статья[15], предусматривающая введение гражданского контроля в психиатрических учреждениях;
- чрезмерные токсичность, седативное и побочные действия антипсихотических препаратов, их способность вызывать гибель нервных клеток головного мозга[16][17];
- избыточное количество психиатрических койко-мест, которое не соответствует потребности населения в психиатрической помощи и обусловливает чрезмерный психиатрический и налоговый гнёт, ложащийся на общество (в 1999 году в России насчитывалось 187,5 тысяч психиатрических коек, размещённых в 278 психиатрических больницах, и 124,6 тысяч психиатрических коек, размещённых в 442 домах-интернатах)[18][19];
- неверные сведения о повышении психической заболеваемости, предоставляемые врачами-психиатрами государственным чиновникам с целью увеличения финансирования психиатрической службы[20][ неавторитетный источник? ];
- отсутствие института независимой психиатрической экспертизы[21];
- концепция прогредиентности[22][23], сформировавшая широко распространённое мнение, что психическое заболевание должно прогрессировать и завершиться формированием дефекта, если не проводится длительное медикаментозное лечение; несостоятельность концепции прогредиентности была продемонстрирована в проекте Лорена Мошера «Сотерия»[24] и деинституционализации психиатрии;
- делегирование органам здравоохранения ряда функций правоохранительных органов (в частности, пенитенциарных функций) путём наделения тяжёлых психических расстройств атрибутом потенциального насилия на основании категории «непосредственная опасность для себя или окружающих», не допустимой в уголовном праве[1]: данная категория включена в 29-ю статью российского Закона о психиатрической помощи[9], однако исключена в ряде зарубежных законов о психиатрической помощи, в частности в итальянском (Закон 180).
Карательная психиатрия возникает в тех странах, где существовал или существует авторитарный режим и действуют три основных фактора, выделенные Юрием Савенко:
- идеологизация науки, её отрыв от достижений мировой психиатрии;
- отсутствие правовой основы;
- тотальное огосударствление психиатрической службы[6].
В настоящее время в России вновь наблюдается тенденция к полному огосударствлению психиатрической службы[25].