СКАЗАНИЕ ОБ ОРУЖИИ АЙШИКА

Глава 10

Вайшампаяна сказал:

Когда прошла та ночь, колесничий Дхриштадьюмны поведал Царю дхармы (Юдхиштхире) о побоище, учиненном спящим воинам: «Сыновья Драупади вместе с сыном Друпады, о великий царь, забылись ночью спокойным сном в своем лагере, и тогда в ночи ваш лагерь был уничтожен злодеем Критаварманом, Крипой Гаутамой и Ашваттхаманом. Сразив мечами, копь­ями и секирами тысячи воинов, слонов и коней, погубили они без остатка твое воинство! Слышался громкий шум, о бхарата, когда рубили твое воинство, точно огромный лес — топорами. Я один уцелел из той рати, о достойный владыка земли, едва спасшись от неукротимого Критавармана». Услыхав эту горькую весть, неодолимый сын Кунти Юдхиштхира пал наземь, охваченный тоскою по сыновьям. Сатьяки, Бхимасена, Арджуна и (младшие) Пандавы, сыновья Мадри, бросились к нему и подхватили падающего. Очнувшись, Каунтея (Юдхиштхира), который, победив врагов, оказался ими же побежденным, в муке принялся причитать срывающимся от горя голосом: «Непознаваем путь к цели даже для тех, что наделены чудесным провидением! Иные, и побеж­денные, одерживают победу, а мы, победители, побеждены. Уничтожив братьев и сверстников, отцов и сыновей со множеством их соратников, одолев всех родичей, советников, внуков, мы оказались побеждены! Воистину, беда обора­чивается благом, тогда как благо выглядит бедой. Победа эта имеет вид по­ражения, оттого эта победа и есть поражение, когда, победив, страдаешь по­том, будто несчастный глупец! Разве можно считать это победой, если потом наголову разгромлен врагами!

Побеждены решительные (воины) побежденными прежде (недругами), не знающими колебаний, теми, из-за которых грех (лежит на нас) — позорная победа в братоубийственной битве! Убиты, застигнутые врасплох, те, что спаслись от грозного Карны, зубы которого — «ушастые» и трубчатые стрелы, а язык — это меч, от того, который в бою натягивал лук до отказа, исторгая ладонью звон тетивы, от яростного мужа-льва, которого нельзя было обра­тить вспять с поля брани. Пали, застигнутые врасплох, царские сыновья, ко­торые с помощью всевозможного оружия, точно на лодках, переправились через океан-Дрону, колесница которого — водные просторы, ливни стрел — вол­ны, скопления драгоценных каменьев — выстроенные в ряды упряжные животные, копья и пики — рыбы, слоны с флагами — крокодилы, крупные стрелы — пена, колчаны — водовороты, а восход луны над полем брани — (океанские) берега, оглашаемые громом ударов ладоней о тетиву и грохотом колесничных ободов. Здесь, в этом мире живущих, люди не могут подверг­нуться столь мощному истреблению, если только их не застанут врасплох. Человека, когда он застигнут врасплох, всецело покидает удача и обступают напасти. Пали, застигнутые врасплох, царские сыновья, которые в великом бою выстояли против Бхишмы, вершившего жертвенное возлияние различным оружием и доспехами, против того мощного лесного пожара, настигшего пре­краснейшие из деревьев — великое воинство, против того, чьи красивые стя­ги — рвущийся ввысь дымознаменный (огонь), стрелы — языки пламени, мощно раздуваемого (ветром) его ярости, шум которого — грохот колеснич­ных ободов и удары ладони о тетиву огромного лука, а сила — летящее в цель оружие.

Для человека, застигнутого врасплох, недостижимы ни знание, ни подвиж­ничество, ни преуспеяние, ни высокая слава. Смотри — Махендра, не дав­ший застигнуть себя врасплох, сокрушил всех недругов, обретя заслугу удачного жертвоприношения. А царские сыновья и внуки, подобные тому же Индре, — смотри, —- пали все до единого, застигнутые врасплох! Точно богатые купцы, что, переправившись через океан, предались забавам и нашли погибель в ничтожной речушке, — так лежат они, убитые неистовыми (вра­гами), обретя, без сомнения, третье небо. Я печалюсь о праведной Кришне: как бы не погибла она теперь в океане скорби! Как узнает о том, что убиты ее братья, сыновья и старый отец, царь панчалов (Друпада), тут же, лишив­шись сознания, падет она наземь, да так и будет лежать, и стройное тело ее сломит отчаянием. Не в силах превозмочь порожденную бедою тоску, дос­тойная радостей, как будет она жить, преследуемая (мыслью) о гибели сы­новей, смерти братьев, будто сжигаемая (огнем) Пожирателем жертв!» Так стеная, несчастный царь куру повелел Накуле: «Ступай и доставь сюда цар­скую дочь несчастную вместе с родными ее по матери». Выслушав в согласии с дхармой повеление царя, воплощения дхармы, сын Мадри спешно отпра­вился на своей колеснице туда, где пребывала царица вместе с женами царя панчалов. Отправив (Накулу), сына Мадри, Аджамидха (Юдхиштхира), терзаемый отчаянием, рыдая, тронулся в путь вместе с близкими туда, где на ратном поле (полегли) его сыновья и кишели уже скопища духов-бхутов. Когда он достиг того (места), открылась ему ужасная в своей жестокости картина: сыновья его, друзья и сподвижники лежали на земле с обагренны­ми кровью телами, проломленными, пробитыми и отсеченными головами. Увидев такое, Юдхиштхира, первый среди кауравов, лучший из вершителей дхармы, выражая всем видом своим тяжкую скорбь, громко вскричал и без чувств рухнул на землю в окружении свиты.

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты»десятая глава.

Глава 11

Вайшампаяна сказал:

Когда он увидел павших в бою сыновей, братьев, друзей, душа его, о Джанамеджая, преисполнилась великого горя. Глубокое страдание охватило (царя), могучего духом, когда он стал вспоминать о сыновьях, внуках, брать­ях, своей родне; глаза его налились слезами, он задрожал, готовый лишиться чувств, а друзья в крайней тревоге принялись утешать его. И вот в тот са­мый миг на исходе дня в солнцеподобной колеснице появился Накула вместе со страдалицей-Кришной. Находясь в Упаплавье, услыхала она о той вели­чайшей беде и впала в отчаяние из-за гибели всех своих сыновей. Трепе­ща, как банановое дерево под налетающим ветром, Кришна, приблизившись к царю, пала наземь, измученная страданием. Лицо ее с глазами, подобными лепесткам раскрывшегося лотоса, точно солнце, поглощенное тьмой, внезап­но осунулось от горя. Увидев, что она упала, воистину отважный, яростный Врикодара бросился к ней и подхватил обеими руками. Бхимасена пытался утешить красавицу, а Кришна, рыдая, сказала, обращаясь к Пандаве (Юдхиштхире) и его братьям:

«Волей судьбы, о царь, ты станешь теперь владеть всею этой землей, согласно кшатрийской дхарме, предав своих сыновей Яме. Волей судьбы, о Партха, ты жив-здоров и, обретя всю землю, не вспомнишь теперь о сыне Субхадры, поступью схожем с разъяренным слоном. Слыша о том, что мои сыновья-герои пали в согласии с дхармой, вместе со мной в Упаплавье во­лей судьбы ты не вспомнишь о них! С тех пор как я услыхала о том, что они, спящие, истреблены злодеем Драуни, горе сжигает меня, о Партха, как Пожи­ратель жертв свое вместилище. Если сегодня же ты не выйдешь на битву и в поединке не лишишь жизни злодея Драуни вместе с его приспешниками, если Драуни не вкусит плода своего злодеяния, я здесь же изведу себя по­стом, — знай это, Пандава!» Проговорив это, славная Кришна Яджнясени присела напротив Пандавы Юдхиштхиры, Царя дхармы. Глядя на сидящую рядом любимую супругу, царь-мудрец Пандава, верный душою дхарме, отвечал Драупади, чарующей обликом: «О красавица, сведущая в дхарме! В согласии с дхармой сыновья и братья твои приняли достойную смерть, и не должно тебе горевать о них! А сын Дроны, прекрасная, ушел в лес далеко отсюда, так как же ты сможешь узнать, прекрасная, что пал он в бою?»

Драупади сказала:

Мне известно — у сына Дроны на голове есть жемчужина, с которой он родился, и если увижу, что принесут эту жемчужину, уничтожив злодея (Дра­уни) в битве, и прикрепят ее, о царь, (тебе) на голову, лишь тогда я смогу жить, — так я решила.

Вайшампаяна сказал:

Сказав так царю Пандаве, чарующая обликом Кришна приблизилась затем к Бхимасене и гневно произнесла такие слова: «Ты должен спасти меня, Бхима, памятуя о дхарме кшатрия, — убей того злодея, как Магхаван — Шамбару! Нет здесь другого такого, что сравнился бы с тобою отвагой. Известно во всех мирах, как в городе Варанавате, когда (нам грозила) боль­шая беда, именно ты явился для Партхов спасителем, и при встрече с Хидимбой ты также защитил (нас). И в городе Вираты ты, как Магхаван — Пауломи, спас меня от беды, когда я была жестоко преследуема Кичакой. Как прежде, о Партха, ты вершил столь великие деяния, так и теперь, о со­крушитель недругов, погуби Драуни и благоденствуй!» Внимая тому, как на все лады оплакивала она свои беды, не выдержал многосильный Каунтея Бхимасена. Он поднялся на мощную колесницу, сверкающую золотом, и взял блестящий, переливающийся лук вместе со стрелами, отвечающими ему дос­тоинствами. Поставив Накулу колесничим, избранный (Драупади), дабы по­карать сына Дроны, он быстро погнал коней, натянув лук со стрелой. Ско­рые, как ветер, гнедые кони, подгоняемые (Накулой), стремительно, быстрым ходом помчались вперед, о муж-тигр! По колесничному следу, ведущему от собственного лагеря (Пандавов), неколебимый отважный (Бхима) спешно двинулся тем путем, что был проложен колесницей сына Дроны.

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» одиннадцатая глава.

Глава 12

Вайшампаяна сказал:

Когда удалился неодолимый (герой), лотосоокий (Кришна), бык-ядава, сказал Юдхиштхире, сыну Кунти: «Твой брат Пандава-бхарата, не вынеся тоски по сыну, отправился в путь, о бхарата, намереваясь уничтожить Драуни в бою. Бхима тебе дороже всех твоих братьев, о бык-бхарата, — так от­чего же ты не удержал его, когда он устремился навстречу опасности? Ведь то оружие, называемое "брахмаширас", о котором Дрона, покоритель враже­ских поселений, поведал своему сыну, способно спалить землю! Великий ду­хом, великий участью наставник, знамя всех лучников, испытывая приязнь к Завоевателю богатств (Арджуне), передал ему это (оружие). Неистовый сын (Дроны) просил его тогда о том же, и тот, словно бы без особой охоты, по­ведал ему о нем. Известна необузданность его сына, великого духом, и на­ставник, знаток всех дхарм, никогда ему не потворствовал. "Даже если, сын мой, ты попадешь в битве в большую беду, тебе нельзя будет использовать это оружие, а против людей — в особенности", — так сказал, о муж-бык, сво­ему сыну наставник Дрона и следом добавил: "Ведь ты не из тех, что придер­живаются стези праведников!"

Выслушав от отца те горькие слова, злодушный (Драуни), простившись с надеждой на всяческие блага, пал наземь в отчаянии. Затем, о бхарата, луч­ший из куру, пока ты пребывал в лесах, явился он в Двараку и зажил там, высочайше почитаемый вришниями. И вот однажды, после того как посе­лился в Дваравати, пришел он ко мне один, когда и я в одиночестве (на­ходился) на берегу океана, и сказал, улыбаясь: "То оружие под названием "брахмаширас", чтимое богами и гандхарвами, о Кришна, (то оружие), что во­истину доблестный мой отец, наставник бхаратов, верша суровое подвижни­чество, принял от Агастьи, ныне (принадлежит) мне, о Дашарха, как некогда (принадлежало) моему отцу. Прими это наше чудесное оружие, о первый среди ядавов, мне же даруй твой диск-чакру, несущую погибель в бою не­другам". Испытывая дружелюбие к нему, с жаром просившему у меня, сом­кнув у груди ладони, мое оружие, я ответил ему, о царь, бык-бхарата: "Боги, данавы и гандхарвы, люди, птицы и змеи — все вместе взятые не стоят и сотой доли моей мощи. Какое бы оружие ты ни пожелал: этот ли лук, то ли копье, эту чакру, ту палицу, — я дарую его тебе! Какое оружие ты сможешь поднять или использовать его в битве, то и бери, а остальное, что пожелаешь, оставь для меня".

И тот мощнорукий выбрал сделанную из железа чакру с тысячей спиц, с красивой ступицей, подобной ступице (Индровой) ваджры, тем самым бро­сив мне вызов. Я тотчас сказал: "Бери же чакру!" Стремглав он бросился к чакре, схватил ее левой рукой, но не смог даже сдвинуть с места, о неко­лебимый! Тогда он попытался взять ее правой, но, несмотря на все усилия, не удалось ему завладеть ею. Злоумнейший Драуни, прилагая все свои силы, не смог ни поднять, ни подвинуть (чакру); истратив все силы, о бхарата, он уто­мился и отступил. И когда Ашваттхаман оставил эту безумную затею, я по­дозвал его, взмокшего, и сказал: "Тот, кто слывет недосягаемым образцом для богов и людей, — Белоконный Владетель лука Гандива (Арджуна), на стя­ге которого лучшая из обезьян; тот, кто вознамерился одолеть в поединке самого Ишу, Бога богов, Синешеего Супруга Умы и тем ублажил (Шиву) Шанкару; тот, милее которого нет для меня на земле человека, и не сущест­вует такого, чего бы я не отдал ему, будь то жены мои и сыновья, — даже он, приходясь мне другом, о брахман, даже тот Партха, неутомимый в подви­гах, никогда не обращал ко мне такие слова, какие ты произнес! Тот, кто был обретен мною благодаря подвижничеству, когда я, удалившись на склон Химавана, двенадцать лет провел, соблюдая великую суровую брахмачарью; тот, кто рожден Рукмини, прошедшей через тот же самый обет; исполненный пыла сын мой, зовущийся Прадьюмна Санаткумара, — даже он не смел просить у меня эту великую, дивную, несравненную чакру, которую ты, глупец, рискнул попросить у меня! Ни Рама безмерно могучий, ни Гада, ни Самба никогда прежде и не заикались о том, о чем ты рискнул меня попросить! И другие, живущие в Двараке вришнии и андхаки, великоколесничные воины, даже не поговаривали прежде о том, о чем ты попросил. Приходясь родным сыном наставнику бхаратов (Дроне), о лучший из колесничных воинов, по­читаемый всеми ядавами, уж не вознамерился ли ты сражаться, используя чакру?!"

Когда я сказал так, Драуни мне ответил: "Совершив тебе поклонение, с тобою, о Кришна, я мог бы сразиться! Потому (я) просил у тебя чакру, чти­мую богами и данавами, что стал бы непобедим, о могучий, — истинно то, что я говорю тебе! Но, не осуществив из-за тебя, о Кешава, моего воистину не­выполнимого желания, я покину тебя, о Говинда, — благослови меня мило­стиво! Этой чакрой с прекрасной ступицей владеешь ты, бык среди вришниев, не зная равных себе (в битве) чакрами, и не сравнится с тобою другой на земле!" С этими словами юный Драуни, приняв от меня упряжь, коней и луки, отправился в путь, (одаренный) разными сокровищами. Он гневен и злодушен, жесток и своенравен, ему ведомо оружие «брахмаширас» и потому Врикодаре надлежит остерегаться его».

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» двенадцатая глава.

Глава 13

Вайшампаяна сказал:

Сказав так, первый среди воинов, радость всех ядавов, поднялся на свою великую колесницу, полную всевозможного отборного оружия, запряженную прекрасными камбоджийскими конями с золотыми гирляндами. Ту лучшую из колесниц цвета солнечного восхода влекли коренные: справа — Сайнья, а слева — Сугрива, пристяжными же были Мегхапушпа и Балахака. Со­творенное Вишвакарманом дивное древко его знамени, украшенное различ­ными драгоценными камнями, казалось взметнувшимся над колесницей вол­шебным видением. В лучах сияющего ореола был виден стоящий там Вайнатея, враг змеев, знамя истинного (бога). Взошел (на колесницу Кришна) Хришикеша, знамя всех лучников, а (следом за ним) Арджуна, вершитель истинных деяний, и Юдхиштхира, царь куру. Те двое, великие духом, стоя рядом с Дашархой, Владетелем лука Шарнги, возвышавшимся в колесни­це, блистали, точно два Ашвина подле Васавы. Позволив подняться им на свою колесницу, чтимую миром, Дашарха хлыстом принялся погонять отборных стремительных коней. Кони резко взяли с места, увлекая лучшую из колес­ниц, в которой стояли двое Пандавов и бык-ядава. Несущие Владетеля лука Шарнги быстроходные кони подняли страшный шум, так что казалось, буд­то взлетела птичья стая.

Те мужи-тигры, о бык-бхарата, поспешив вслед за Бхимасеной, настигли вскоре великолучного воина, но и нагнав Каунтею, который пылал гне­вом, великоколесничные (герои) не смогли удержать его, устремившегося на врага. Завидев тех славных (воинов) с крепкими луками, он продолжал гнать своих стремительно мчавшихся коней к берегу Бхагиратхи, где, как говорили, находился Драуни, погубитель сыновей великих духом (Пандавов). Вот увидел он великого духом, славного Кришну Двайпаяну Вьясу, сидев­шего вместе со святыми мудрецами у самой кромки воды. Поблизости заметил он Драуни, вершителя жестоких деяний, — (на теле) его, натер­том растопленным маслом, была лишь узкая полоска из травы куша, а во­лосы пропитаны пылью. Каунтея Бхимасена мощнорукий, держа лук и стрелы, ринулся к нему с криком: «Стой! Стой!» Увидев грозного лучника, державшего лук, а позади него — стоявших в колеснице Джанарданы братьев (Пандавов), Драуни пал духом, понимая, что настал час (распла­ты). И вспомнил он тут, став беспечальным душою, о том дивном, превос­ходящем любое другое оружии. Оказавшись перед лицом беды, обратился Драуни к волшебному оружию и левой рукой взялся за «айшику». Горя не­терпением (покарать) тех героев, что стояли, держа наготове дивное оружие, в ярости он испустил грозный клич: «Смерть Пандавам!» И с этими словами, о царь-тигр, пламенный сын Дроны пустил в ход свое оружие, намереваясь привести в смятение все миры. И вот в тростниковой стреле возник огонь, словно бы нацелившись испепелить три мира, подобно Яме-Калантаке.

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» тринадцатая глава.

Глава 14

Вайшампаяна сказал:

Мощнорукий Дашарха, с самого начала понявший по движениям Драуни его намерение, обратил свою речь к Арджуне: «О Арджуна, Арджуна! Пробил час, Пандава, того дивного оружия, которому обучил тебя Дрона, — (наука) эта хранится в твоем сердце! Чтоб защитить своих братьев и себя самого, прибегни в бою, о бхарата, к тому оружию, что способно остановить любое другое». Когда сказал ему это Кешава, Пандава, погубитель вражеских героев, быстро сошел с колесницы, держа лук и стрелы. Со словами: «Да будет благо прежде сыну наставника, а после — мне и всем моим братьям!» — губитель недругов, почтив богов и наставников, обратил свои помыслы к Шиве и пустил в ход то оружие с мыслью: «Да будет усмирен (Драуни) этим ору­жием!» И тогда воспылало оружие, мгновенно пущенное Владетелем лука Гандива (Арджуной), исторгая мощные языки пламени, подобно огню кон­ца юги. Тут и оружие жгучепламенного сына Дроны воспылало ярким огнем, окруженным жарким ореолом. Загрохотали раскаты грома, пали тысячами зарницы, великий ужас охватил все сущее; шумом наполнился небосвод, ярко расцвеченный огненными гирляндами, пришла в движение вся земля с горами, лесами и деревьями. Понимая, что оружие обоих (воинов) мощью пламени вот-вот спалит миры, явились туда вместе два великих святых мудреца — Нарада и верный дхарме прародитель бхаратов (Вьяса), чтобы остановить обоих героев — Бхарадваджу и Завоевателя богатств. Те отшельники, зна­токи всех дхарм, радеющие о благе всякого существа, встали, источая яркое сияние, между тем и другим пламенным оружием. Стоя между славными неодолимыми (героями), те первые среди святых мудрецов были подобны двум пылающим огням. Неподвластные силам живущих, равные (мощью) богам и данавам, (возжелали они), радея о благе миров, усмирить пламя ору­жия.

Святые мудрецы сказали:

Знатоки всевозможного оружия, великоколесничные воины, те, что ушли (на небо) ранее, никогда не использовали против людей такое оружие!

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» четырнадцатая глава.

Глава 15

Вайшампаяна сказал:

Муж-тигр (Арджуна), Завоеватель богатств, едва увидев тех двух (мудрецов), пламенностью подобных огню, поспешно убрал свою волшебную стре­лу. Первый среди владеющих словом, сложив смиренно ладони, сказал он тогда святым мудрецам: «Пущено мною это оружие, дабы остановить ору­жие (недруга). Но раз это великое оружие остановлено, злодей Драуни тотчас пламенем своего оружия испепелит нас всех без остатка! Однако же, если это на благо и нам, и всем мирам, то вы, богоподобные, вправе остановить его». С этими словами Завоеватель богатств сложил оружие, а ведь прекратить его действие в битве не под силу и богам. Никто, кроме Пандавы, даже Стосильный (Индра), явившись воочию, был бы не в силах остановить в бою то величайшее оружие, когда оно пущено в ход. Несовершенный духом не смог бы его удержать, раз оно начало действовать, ибо оно есть порождение пламен­ной мощи Брахмы, — (такое по силам) лишь тому, кто исполнил обет брахмачарина. Если же тот, кто не прошел через брахмачарью, приведет это ору­жие в действие, а затем попытается его остановить, оно отсечет голову и ему, и его близким. Арджуна, исполнивший обет брахмачарина, даже страдая от тяжкой беды, хотя и обрел то недоступное другому оружие, (никогда) не пускал его в ход. Пандава Арджуна, герой-брахмачарин, вершитель истин­ных обетов, следует заветам наставников, и потому он смог остановить это оружие.

Драуни же, увидев тех двух стоявших перед ним святых мудрецов, не смог в битве прервать действие своего грозного оружия. Не в силах остановить в бою то величайшее оружие, Драуни в сердечной тоске сказал Двайпаяне, о царь: «Мучимый безмерным страданием, в ужасе перед Бхимасеной исполь­зовал я это оружие, о отшельник, желая спасти свою жизнь! Вразрез с дхар­мой, владыка, идет то, что содеял в бою вероломный Бхимасена, решившись убить сына Дхритараштры (Дурьодхану)! Потому-то, о брахман, я, хоть и несовершенен душою, пустил в ход это оружие и теперь не в силах его обуздать. Волшебное это оружие, которое отразить невозможно, приведено мною в действие на погибель Пандавам, о отшельник, и заклятьем я вселил в него пламенную мощь. Поэтому, нацеленное на то, чтобы принести погибель Пан­давам, теперь оно лишит жизни всех потомков Панду! Разум мой был обу­ян гневом, о брахман, когда я совершил этот грех — использовал в битве это оружие, намереваясь истребить Партхов!»

Вьяса сказал:

Партха, Завоеватель богатств, которому ведомо оружие «брахмаширас», прибегнул к нему не во гневе и не ради того, чтобы сразить тебя в поедин­ке. Оружие, пущенное рукою Арджуны, чтобы остановить в битве твое оружие, вновь остановлено им же. Мощнорукий Завоеватель богатств, обретший ору­жие Брахмы благодаря наставлению отца твоего, не поступился кшатрийской дхармой! И как ты посмел возжелать смерти столь праведного, стойко­го, достойного знатока всяческого оружия вместе с его братьями и близки­ми! Ту страну, где оружием «брахмаширас» бьются с (другим) мощным ору­жием, двенадцать лет Парджанья не орошает дождем. Именно потому мощ­норукий Пандава, радея о благе живущих, не сокрушает это твое оружие, хотя он и в силах (это сделать). И Пандавов, и тебя, и царство нам надлежит постоянно оберегать, — поэтому, о мощнорукий, останови это дивное оружие! И да остынет твой гаев, а Партхи пусть остаются целы и невредимы! Царь-мудрец Пандава (Юдхиштхира) не желает победы вопреки дхарме. Отдай им эту жемчужину, что на твоей голове, а Пандавы, получив ее, взамен сохранят тебе жизнь.

Драуни сказал:

Эта моя жемчужина превосходит ценностью и те сокровища, что есть у Пандавов, и то богатство, которое было добыто кауравами. Тот, кто носит ее, никогда не ведает страха ни перед оружием, ни перед болезнью, ни перед го­лодом, а также перед богами, данавами и демонами-змеями. Нет (у такого) страха ни перед толпами ракшасов, ни перед разбойниками, и я ни за что не могу расстаться со столь ценной жемчужиной! Но как ты сказал, о владыка, так мне и надлежит немедленно поступить. Вот жемчужина, а вот я! Да по­разит эта стрела чрево каждой женщины из стана Пандавов; она, без прома­ха бьющая, уже нацелена!

Вьяса сказал:

Делай же так, если разум твой никак невозможно направить на что-то другое! Послав (оружие) во чрева женщин из стана Пандавов, на том и успокойся!

Вайшампаяна сказал:

Тогда Ашваттхаман, выслушав слова Двайпаяны, в крайнем возбуждении направил то величайшее оружие во чрева (женщин Пандавов).

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» пятнадцатая глава.

Глава 16

Вайшампаяна сказал:

Узнав о том, что злодеем пущено в ход то (оружие), Хришикеша (Кришна) торжественно обратил свою речь к Драуни: «Дочери Вираты, кото­рая приходится снохой (Арджуне), Владетелю лука Гандива, некий брахман, верный обету, увидев ее, когда она пришла в Упаплавью, ранее предрек: „Когда будет истреблен род Куру, родится у тебя сын, который, пребывая еще в утробе, будет принадлежать к Парикшитам. Да будут истинны слова того праведника, — станет сын ее Парикшит основателем нового рода!» Но разъяренный Драуни так отвечал тогда Говинде, первому среди сатватов, на его слова: «Не будет того, о чем говоришь ты, о Кешава, занимая сторону (Пан­давов), как не бывать тому, о лотосоокий, чтоб не исполнились мои слова! Достигнет это оружие, мною нацеленное, чрева дочери Вираты, той, которую ты, о Кришна, намерен спасти!»

Васудева сказал:

Метким будет удар того величайшего оружия, но, и умерщвленное во чреве, дитя все же родится на свет, и суждена ему будет долгая жизнь. Тебя же все мудрые будут считать ничтожеством, многогрешным злодеем и детоубийцей! И потому да пожнешь ты плоды этого злого деяния — три тысячи лет бу­дешь странствовать по земле, нигде и ни от кого не встречая содействия! Одинокий, без спутников станешь бродить ты по разным краям, и не окажется тебе, низкий, места среди людей. Будешь ты, грешный душою, странствовать, сопровождаемый запахом гноя и крови, находя пристанище лишь в пещерах и диких местах, подверженный всевозможным болезням. А Парикшит-герой, достигнув зрелости и обретя по обету знание Вед, получит всяческое оружие от Крипы Шарадваты. Познав это лучшее оружие, верный обету кшатрийской дхармы, в течение шести лет он, преданный душой дхарме, бу­дет хранить землю. И больше того, царем куру тот мощнорукий царь, нареченный Парикшитом, станет прямо у тебя на глазах, о ничтожнейший помыслами! Ты увидишь, подлейший из людей, какова мощь моего подвижничества и истинность (моих слов)!

Вьяса сказал:

Если ты, будучи брахманом, невзирая на нас, совершил столь жестокий поступок, если таков твой образ действий, то сбудутся несомненно великие слова, что произнес сын Деваки. Ступай побыстрее отсюда, низкий в своих деяниях!

Ашватххаман сказал:

С тобою вместе, о брахман, буду я пребывать меж людей, но пусть будут истинны слова Бхагавана Пурушоттамы.

Вайшампаяна сказал:

Отдал жемчужину Драуни великим душою Пандавам и, поникший, у всех на глазах отправился в лес. Пандавы же, чей недруг был повержен, с жем­чужиной, от рожденья принадлежавшей сыну Дроны, следуя за Говиндой, Кришной Двайпаяной (Вьясой) и великим отшельником Нарадой, поспешили к мудрой Драупади, подвергшей себя смертному посту. И вот те мужи-тиг­ры на добрых конях, подобных ветру, вместе с Дашархой возвратились в лагерь. Спешно сойдя с колесниц, великоколесничные воины увидали отча­явшуюся Кришну Драупади и сами пришли в еще большее отчаяние. Вме­сте с Кешавой приблизились Пандавы к ней, утратившей радость, погружен­ной в скорбную тоску, и встали вокруг. Многосильный Бхимасена с дозво­ления царя (Юдхиштхиры) подал ей ту дивную жемчужину и произнес та­кие слова: «Вот эта жемчужина, благо тебе! Повержен убийца твоих сыно­вей. Вставай же! Отринув печаль, вспомни о дхарме кшатриев! Когда Васудева направился заключить мир (с кауравами), тобою, о скромница черно­окая, были сказаны Сокрушителю Мадху такие слова: „Нет у меня супру­гов, нет сыновей, нет братьев, и тебя нет для меня, о Говинда, если царь (Юдхиштхира) стремится к миру (с врагами)!" Сказала ты суровые слова Пурушоттаме, но тебе надлежит помнить, что они согласуются с дхармой кшат­рия. Убит грешный Дурьодхана — препятствие на пути (возвращения) цар­ства, испил я крови трепетавшего (в муке) Духшасаны. Оплачен долг, который платится убийцей, и нас не смогут осудить те, что вознамерятся о том судачить: сын Дроны повержен, но отпущен (нами) благодаря его брах­манскому происхождению и родству с наставником. Слава его померкла, о царица, лишь бренное тело ему осталось, он лишился своей жемчужины и бросил оружие наземь».

Драупади сказала:

Я приму это лишь как оплату долга: сын наставника для меня — что наставник. Да водрузит, о бхарата, царь (Юдхиштхира) эту жемчужину себе на голову!

Вайшампаяна сказал:

Тогда царь взял и водрузил ее себе на голову, следуя воле Драупади, (посчитавшей), что эта (жемчужина) осталась (им) от наставника (Дроны). И тут великий могучий царь (Юдхиштхира) с дивной прекрасной жемчу­жиной на голове воссиял, точно гора, (освещенная) луной. Поднялась тогда мудрая Кришна, терзаемая тоскою по сыновьям, а Царь дхармы (Юдхишт­хира) стал вопрошать мощнорукого Кришну.

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» шестнадцатая глава.

Глава 17

Вайшампаяна сказал:

После того, как все спящее воинство было убито теми тремя колесничными воинами, царь Юдхиштхира в отчаянии так обратился к (Кришне) Дашархе: «Как смог ничтожный грешник Драуни, неутомимый в своих де­яниях, погубить всех моих сыновей, великоколесничных воинов?! И отважные сыновья Друпады, в совершенстве владеющие оружием, равные стотысячному воинству, тоже пали от руки сына Дроны! Как смог он погубить Дхриштадьюмну, лучшего из колесничных воинов, с которым отказался сойтись в бою лицом к лицу великий лучник Дрона? Какое же подобающее случаю дея­ние совершено тем сыном наставника, о муж-бык, что ему удалось в одиночку перебить весь наш лагерь?»

Васудева сказал:

Драуни обратился за покровительством к непреходящему Ишваре, Владыке богов над богами, и потому он один уничтожил многих! Махадева, Жи­тель гор, был ублаготворен и мог бы даровать ему даже бессмертие, дать и такую мощь, благодаря которой он сокрушил бы самого Индру. Воис­тину, знаю я Махадеву, о бык-бхарата, и разные прежние его деяния! Он — начало, середина (жизни) и конец сущего, о бхарата, это его деятельноетью движим весь этот мир. Некогда Прародитель могучий, вознамерив­шись сотворить сущее, первым увидел его и повелел: «Немедля твори жи­вое!» Медновласый великий подвижник, прозревший скверны, (грозящие) живущим, ответил: «Да будет так!» — и на длительный срок предался под­вижничеству, погрузившись в воду. Очень долгое время ждал его Пра­родитель и наконец силою духа сотворил другого созидателя всего сущего. Тот, увидев Жителя гор погруженным в воду, сказал Праотцу: «Если не существует другого, который явился на свет прежде меня, тогда я сотворю жи­вые существа». Ответил ему Праотец: «Нет иного мужа, который был бы рожден прежде тебя. Стхану погрузился в воду, ты же бестрепетно при­ступай к творению». И тот принялся творить сущее: вначале — семь праджапати во главе с Дакшей, а через них создал весь сонм живущих четы­рех видов.

Все эти твари, о царь, едва он их создал, стремглав налетели, голодные, на того, кто породил сущее, намереваясь его пожрать. Чтобы спастись от них, го­товых его поглотить, бросился он к Прародителю: «Да спасет меня Владыка от них! Пусть будет установлено, на что им существовать!» Тогда (Брахма) определил им в пищу растения, а для сильных — малосильные существа, дви­жущиеся и неподвижные. Те твари, которым теперь было положено пропи­тание, довольные, разошлись по своим местам. Благоденствуя, стали они тогда, о царь, умножать свое потомство. Когда возросло число живых существ и (Брахма) Наставник миров был ублаготворен, поднялся из вод тот, кто был старше других, и увидал этих тварей. Увидев же многообразные существа, рас­плодившиеся благодаря собственному пылу, пришел в ярость Владыка Рудра, удержал лингам, и, скованный, тот устремился в землю. И тут сказал ему Брахма непреходящий, словно желая утихомирить его своими словами: «Что же ты делал, пребывая в воде столь долгое время, о Шарва? Почему, воздевши лингам, ты устремил его в землю?» Исполненный гнева, ответил тог­да Наставнику Наставник миров (Шива): «Эти создания уже сотворены тем, другим, что же мне оставалось с ним делать?! Но подвижничеством моим добыто пропитание для живущих, о Прародитель! Да существует вечно жи­вое за счет растений!» С этими словами великий подвижник Бхава в бе­зумной ярости удалился к подножию горы Мунджават, чтобы предаться подвижничеству.

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» семнадцатая глава.

Глава 18

Васудева сказал:

Когда Деваюга была на исходе, боги, возжелав совершить жертвоприношение, должным образом, в согласии с предписанием Вед приступили к отправлению яджни. Без помех обустроили боги, удостоенные жертвенной доли, подобающие для принесения жертвы места, (подготовили) жертвен­ную утварь, но, воистину не зная о Рудре, эти боги не выделили доли богу Стхану, о владыка людей! И так как богами не была определена его доля жертвоприношения, облаченный в шкуру (Шива), желая (получить) свою долю, стремительно взялся за лук и натянул его. (Существуют) жертвоприношение-лока, жертвоприношение-крия, домашняя яджня извечная, яджня-панчабхута и, пятое, — жертвоприношение человеческое. Возжелав совершить жертвоприношение по способу яджня-лока, Капардин установил свой лук, и лук этот был натянут на расстояние в пять кишку. Возглашение Вашат было, о бхарата, тетивой того лука, силою в четыре части яджни. И вот Махадева, исполненный ярости, с луком явился туда, где боги вершили жер­твоприношение. При виде того вечного брахмачарина с натянутым луком пришла в смятение богиня Земля и содрогнулись горы, перестал веять ветер, не пылал разожженный огонь и, смешавшись, нарушился в небе круговой путь созвездий; не стало солнца, лунный диск лишился своей красоты, и весь не­босвод был плотно затянут тьмой.

Боги, подавленные, не понимали, что происходит: жертва не источала сияние, а Веды отвратились от них. И вот стрелой Раудра он поразил самое сердце яджни, а жертва, обернувшись оленем, бросилась прочь, сопровождае­мая Огнем. В виде таком достигнув небес, она воссияла там, о Юдхиштхира, преследуемая Рудрой и на небесах. Когда исчезла жертва, сознание богов не прояснилось; ничего не понять было богам, разум которых померк. Кон­цом лука разъяренный Треокий раздробил Савитару обе руки, Бхаге — оба глаза, Пушану — зубы. Бросились тогда бежать боги со всей жертвенной утварью, иные же заметались на месте, походя на тех, которых жизнь вот-вот покинет. Обратив всех богов в бегство, Синешеий (Шива) смеясь наставил на них конец своего лука, преграждая им путь. И тут вырвавшимся у бессмерт­ных криком сорвало тетиву его лука, и лук с сорванной тетивой тотчас, о царь, распрямился. Тогда боги вместе с яджней приблизились к лучшему из богов, лишившемуся своего лука, (и обратились к нему) за защитой, и тот, могучий, явил им милость. Затем умилостивленный Владыка низверг свою ярость в скопление вод, и с тех пор он, могучий, обратившись огнем, постоянно осушает воды. И он вернул оба глаза Бхаге, обе руки Савитару, зубы Пушану, а также яджню (богам), о Пандава! Тогда вся вселенная вновь пришла в равновесие, и во всех жертвенных возлияниях боги определили долю его. Так вот, когда он разгневался, вся вселенная вышла из равновесия, о могучий, а когда смилостивился, то снова она пришла в равновесие. (Драуни) ублажил того могущественного (бога), и вот убиты все сыновья твои, великоколесничные воины, и многие другие герои и панчалы со своими соратниками. Не долж­но и размышлять об этом, ибо не Драуни то содеял — такова милость Махадевы. Исполни немедля, что надлежит!

Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» восемнадцатая глава.

КОНЕЦ КНИГИ