Александр Якубович
 |  |  |  | ||||||||
 |  | ||||||||||
Научная фантастика
Минск
«Медисонт»
УДК 821.161.1 ББК 84(4Беи)
Я49
В оформлении обложки использована фотография Александры Вольф
Я49
Якубович, А.
Проект «Око»: научная фантастика / А. Якубович — Минск: Медисонт, 2016. — 344 с.
ISBN 978-985-7136-38-4.
Конец двадцать первого столетия. Опасность ядерной войны давно мино- вала, но окружающая реальность далека от утопии. Цивилизация пала жерт- вой собственной жадности: тотальные засухи привели к голоду и почти пол- ному вымиранию человечества. Пока никому ненужное ядерное оружие тихо гниет в пусковых шахтах по всему миру, власть захватили военные – един- ственные, кто смог установить хоть какое-то подобие порядка. В надежде по- давить сопротивление недовольных новым мироустройством, подконтроль- ные правительству ученые создают оружие, принципиально отличающееся от всего придуманного ранее.
Главные герои становятся перед выбором: примкнуть к происходяще- му или умереть? Все осложняется тем, что в этой борьбе нет «хороших» или
«плохих», есть только стремление выжить. Чем закончится это противостоя- ние, читайте в научно-фантастической книге «Проект “Око”».
УДК 821.161.1 ББК 84(4Беи)
ISBN 978-985-7136-38-4
© Якубович, А., 2016
© Оформление. ООО «Медисонт», 2016
От автора
Дорогой читатель! Поздравляю, ты являешься обладателем одного из пятисот экземпляров книги «Проект “Око”» первого издания. С мая 2015 по июнь 2016 года книга публиковалась по главам на ресурсе Geektimes и собрала множество положительных отзывов от посетителей ресурса. Благо- даря им же я смог собрать средства на печать тиража через краундфандинг.
Я бы хотел сказать спасибо каждому, кто помог мне финансово или про- сто поддерживал все это время. Без всех вас эта книга никогда бы не увиде- ла свет в своем бумажном воплощении. Отдельно хотелось бы упомянуть людей, внесших особый вклад в печать тиража. Это:
Петр Артамонов Олег Орел
Иван Дрокин Виталий Воронцов
Евгений Фанисович Колесников Владислав Позняк
S-Kerrigan Денис Хадневич
Андрей Журавлев-Гальченко Антон Водяной
Дмитрий Щелчков aka Demikandr Алексей Эльнатанов
Дмитрий Жгун Константин Молодяков Виктор Буринский zviryatko
Алексей Ершов Таисия Жиклаева Евгений Зыков Ксения Шабанова А. М. Иванов-Эмин Валисий
fenik17
Юрий Игоревич Богдан Михаил Ушанов Александра Ложкина sotona
Андрей Авдей Александр Сергеевич Полянский
Игорь Карякин Макс Ямчук Алексей Короткин Владимир Кечайкин Кирилл Иванов Тимофей Петров Тарас Шевченко Егор Бондарев Федор Кузьмин
Иван Забровский aka Loriowar Данила Михайлович Анахов Сергей Матюхин
Алексей Соколов Андрей Новиков Владимир Шилин Еркин Рахимбердинов
Александр Дмитриевич Шалимов Юрий Аузинь
Ушаков Юрий Артем Алешкевич Иван Филатов Денис Леснов Павел Новиков
Владимир Пискунов Борис Тунякин Владимир Крыж Андрей Козионов Артем Измайлов Виталий Значенок
Александр Владимирович Завалюев Антон Блатун
Приятного чтения.
Глава 1
Он был в лесу. Обычном лесу средней полосы, где обитает впол- не привычная живность и встретить кого-то опаснее ужа пробле- матично. Вдыхая свежий воздух с запахом хвои и мха, он двинулся дальше, прочь с опушки, в глубь лесного массива. Он чувствовал единение с лесом: его не хотелось покидать, не хотелось оставлять это огромное живое дышащее существо.
Вот тут, казалось, именно за этим деревом, он делал первые шаги. Чуть дальше школа, а после — военная академия. Пройдя дальше тропами памяти леса, можно было встретить все памятные моменты собственной жизни. Вот первые свидания, тут — уходы в самоволку и шуточный трибунал в кабинете ректора. Первая во- енная часть, первая любовь, первая серьезная покупка. Лес — оли- цетворение всей его жизни, сжатый в тугую спираль маленькой опушки, — сейчас раскручивался с умопомрачительной скоростью, вскрывая все новые и новые подробности и детали жизни, которые хранились на задворках памяти.
Он коснулся рукой одного из старых сосновых стволов. Это его боевой товарищ. Следующий — старый пес… Идя от дерева к де- реву, он улыбался и, соприкасаясь со своим прошлым, чаще радо- вался встрече, чем хмурился. Не было тяжести тревог, не было уже привычного гнетущего состояния неизбежно наступающей беды. Только покой.
Чем дальше от опушки продвигался он в чащу леса, тем сильнее накатывали воспоминания. Вот старая корявая сосна, уходящая в небо выше других, казалось, презирая все законы физики, грозно возвышалась над прочими деревьями.
Сухой, мертвый ствол.
— Привет, отец. Давно не виделись.
Дерево ему не ответило. Он коснулся лбом гладкой древесины, с которой уже давно отвалилась кора. Замерев в такой позе на некоторое время, он погрузился в воспоминания о своем старике.
Разбитые трудом руки, сухая фигура, всегда прямая, но усталая осанка и характер под стать внешности — жесткий и сухой. И яркий, светящийся умом, но от этого еще более тяжелый взгляд. Странный человек с заурядной судьбой, как и многие до него. Как и многие после.
Он почувствовал резь в глазах и вытер рукавом вырвавшуюся слезу. Но это были не эмоции, не тоска по прошлому.
Это горел лес.
Пожар будто поглощал его воспоминания — то, что составляло его личность. Огонь был уже повсюду, взяв его в плотное кольцо, отрезал все пути к отступлению. Жар стал обжигать кожу и легкие, было нечем дышать. Он слышал крик леса сквозь свой собствен- ный, крик живого существа.
— Пульс? — голос шел из ниоткуда.
— Сто двадцать.
— А что с давлением?
— Сто сорок на сто.
— Хорошо. Приготовить стерильный инструмент, только серд- це не остановите. И кто-нибудь приведите его уже в сознание. И так слишком много материала запороли.
— Давление в норме.
Он не понимал, откуда идут голоса. Казалось, источник звука находится прямо за его спиной, но, оглянувшись, он увидел только горящий лес.
— Объект 84 пришел в себя.
«Объект?» — вопросы множились, ответов не было.
— Продолжаем, — сказал главный.
Он открыл глаза. Больничный кафель, несколько пар ног в ба- хилах в зоне видимости и полная неспособность двигаться.
И тут к нему вернулись чувства.
Боль. Он чувствовал ее каждой клеткой своего тела, каждым нервом. Боль сводила с ума, но все, что он мог, это двигать глазами. Даже моргнуть не получалось. Вот что было тем пожаром — боль.
«Пожалуйста, дайте мне умереть! Дайте умереть! Дайте уме- реть!» — только эта мысль сейчас билась в голове Объекта 84.
«Умереть! Пожалуйста! Дайте умереть! Не надо, хватит!»
Нет боли сильнее душевной, говорили люди, но то, что сейчас испытывал он, было не просто болью. Это была ее высшая степень,
ее квинтэссенция, ее абсолют. Боль стала им, а он стал ею — ни- чтожным куском мяса на столе, который молил о смерти. Но, судя разговорам, обрывки которых долетали до его агонизирующего со- знания, убийство в планы его палачей не входило. Жаль.
Невероятным усилием воли он снова попытался ускользнуть в чащу, созданную его мозгом, в надежде сохранить остатки рас- судка.
— Теряет сознание, — сказал еще кто-то.
— Давление?
«А это опять главный», — подумал он и провалился в небытие.
* * *
Пытка на столе продолжалась целую вечность. Секунды растя- гивались в дни, и Объекту 84 казалось, что он вот-вот умрет. Еще четыре раза он был на грани, но раз за разом его возвращали назад, в объятия боли.
Боль стала его заклятым другом, спутником. И наказанием. Боль поглотила все прочие чувства, стала основой его существа. Спустя время он стал даже различать ее оттенки.
Почему его держат в сознании? Почему он не может двигаться, но все чувствует? Зачем?
— Подключайте последнюю контактную площадку и прозвани- вайте, — сказал голос главного палача.
Самих мучителей видно не было, только их ноги, снующие во- круг стола, на котором лежал Объект 84.
— Готово, — отчитался кто-то.
— Начинайте прозвон, и выходим на финишную прямую, — го- лос главного казался довольным, насколько сейчас Объект 84 мог судить о чужих эмоциях.
— Запускаю проверку. Щелчок.
От очередной вспышки боли он ослеп. Он видел только белый свет, иначе передать то, что происходило с телом, мозг был не в со- стоянии. Просто белый свет как олицетворение всех оттенков боли в одном.
— Пульс сто пятьдесят и давление повышается.
— Стабилизируйте!
Очередная вспышка — с ним что-то делали. А потом он погру- зился во тьму, освещаемую редкими цветными пятнами. Мозг не мог справиться с нагрузкой и обработать хотя бы часть того, что сообщала ему нервная система организма.
— Синхронизация завершена с результатом девяносто семь це- лых и три десятых процента, — это был кто-то новый.
— А вот и наш чемпион! Астрея будет удивлена своим новым статусом ведомой, — голос главного выражал просто безгранич- ную радость.
— Подключайте модуль и зашивайте, мы закончили.
Объект 84 увидел, как одна из пар ног отошла от стола, на кото- ром он лежал, и скрылась из поля зрения.
* * *
— Доброе утро, Объект 84, — голос звучал будто бы издалека, но был знаком. Главный. — Меня зовут доктор Ивор. Рад, что вы живы.
Он попытался что-нибудь сказать в ответ, что-нибудь колкое, едкое, но получились только хрипы.
— Спокойнее, — сказал Ивор. — Вы подключены к аппарату ис- кусственной вентиляции легких. К сожалению, вы пока не можете даже дышать самостоятельно, о движении или разговоре тем более речи не идет. Давайте вы полежите спокойно, а я частично введу вас в курс дела.
Объект 84 внимательно посмотрел на человека, который пред- ставился как доктор Ивор. Широкие плечи, массивные руки, не- большая лысина, которую Ивор старательно прятал за стрижкой под ноль. Внимательные, близко посаженные глаза наблюдали за ним, но враждебности во взгляде не было. Любопытство, спокой- ствие и немного отвращения. Учитывая тот факт, что он командо- вал процедурой, результат которой теперь приковал Объекта 84 к постели, увидеть последнее было странно, но от этих размышле- ний отвращение во взгляде врача никуда не делось.
Ивор где-то в глубине души презирал то, что создал.
— Вы находитесь в закрытом исследовательском институте, Объект 84. Спектр наших исследований весьма широк, и вам по- счастливилось стать участником одного из них. Попрошу заме- тить, мы не принуждали вас, — врач общался с ним подчеркнуто вежливо, — к чему-либо, и на все вы пошли почти добровольно, за- вещав свое тело после смерти или при получении травм, несовме- стимых с жизнью, науке. Поэтому вы здесь.
Ивор отошел от края кровати к стене и сел на стоявший там стул.
— Вам выпал уникальный шанс, Объект 84.
Человек, или то, что от него осталось, то, что все упорно на- зывали не именем, а Объектом 84, попытался опять заговорить с Ивором. У него было много вопросов, но он мог только слабо хрипеть.
— Тише, тише, я же говорил, что вы на искусственной вентиля- ции, пока не научитесь заново дышать. А также ходить, говорить и связно думать, — сказал Ивор.
Происходящее казалось либо плохой шуткой, либо очень хоро- шим розыгрышем, но Ивор был подозрительно для шуток или ро- зыгрыша серьезен.
— Я понимаю ваше состояние, однако, поверьте, я желаю вам только самого лучшего. Вы обязательно поправитесь и вернетесь к полноценному функционированию и даже больше. Этого хотят все в этом здании и многие за его пределами, — продолжил врач.
Ивор сложил руки на груди крест-накрест, внимательно наблю- дая за реакцией подопечного.
— С вами проведут интенсивный курс специальной терапии и процедур, чтобы вы как можно быстрее встали на ноги, — про- должил он и встал со стула. — Пока же не смею нарушать ваш по- кой, отдыхайте.
Объект 84 попытался встать с кровати, но тело не слушалось. Руки беспорядочно бились из стороны в сторону, сдерживаемые ремнями на запястьях. Та же ситуация была и с ногами.
Ивор посмотрел на Объекта 84, нахмурился и, думая о чем-то, открыл дверь.
— Сестра! У Объекта 84 начались судороги. И проследите, что- бы до завтрашнего вечера его не беспокоили, — доктор был очень серьезен, — ему необходимо смириться с произошедшим.
После того как сестра скрылась в недрах коридора, Ивор раз- вернулся к своему детищу, которое все еще билось в судорогах на кровати, и сказал:
— Мы обязательно подружимся, вот увидите.
Он вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Че- рез несколько минут пришла медсестра в сопровождении несколь- ких крепких санитаров.
— Держите его, а то сломаю иглу.
Объект 84 не хотел отключаться; единственным, что двигало им сейчас, была ярость. Он хотел встать с этой кровати, хотел, чтобы его тело вновь принадлежало ему. Он хотел вырвать глотку этому ублюдку, Ивору, который пытал его на операционном столе, держа в сознании, пока он не мог пошевелить даже пальцем. Объект 84 жаждал крови.
Лекарство подействовало быстро, судороги прекратились. Единственное, что было доступно ему сейчас, — матовый свет ламп, которые занимали весь потолок, и воспоминания о сгорев- шем лесе его подсознания.
* * *
Уснув и попав в чертоги своего выжженного разума, он вновь мог управлять своим телом, пусть и вымышленным. Он снова мог ходить. Насколько хватало глаз, вокруг была выжженная огнем пу- стошь. Обгоревшие стволы деревьев, будто гнилые зубы, торча- ли из земли, а солнце закрывала дымка, оставшаяся после пожа- ра. Кое-где еще тлели угли, но в целом огненный шторм, который предшествовал его первому воспоминанию на операционном сто-
ле, стих. Не осталось ничего.
Он двинулся по пустыне своей памяти, бессердечно выжжен- ной в ходе операции. Одно из деревьев показалось ему знакомым. Старое, кривое, оно возвышалось позорным столбом посреди пу- стоши и будто бы хотело ему что-то сказать. Объект 84 — пусть его теперь зовут так — подошел и коснулся старого обгоревшего ство- ла, с которого, судя по всему, еще до пожара слезла кора.
Ничего. Мертвое дерево молчало и все так же оставалось про- сто деревом.
Он что-то услышал. Обернувшись, Объект 84 нос в нос стол- кнулся с трупом. Он стоял прямо перед ним, против всех законов природы и здравого смысла. Обгоревший местами до костей. Труп. Черты разобрать было невозможно: глаза от жара лопнули и вы- текли, от губ и щек ничего не осталось. На том месте, где у этого бедолаги было лицо, будто застыла вечная улыбка. Так могла бы улыбаться Смерть, имей она физическое воплощение.
В попытке сделать шаг назад Объект 84 пошатнулся и упал, споткнувшись о корень старого дерева за спиной.
— Чего тебе?! — Тут он мог говорить. — Кто ты такой?! Что тебе нужно?!
— Что мне нужно? — обгоревшая челюсть трупа пришла в дви- жение, имитируя речь, что было невозможно, потому что на месте гортани зияла дыра, в которую был виден позвоночный столб. — Да вроде ничего такого.
Объект 84 все так же сидел на земле и пялился на плод своего воспаленного сознания.
— Тогда зачем ты пришел? — спросил он.
— Зачем? — повторил следом труп, делая шаг в его сторону. — Я пришел сказать, что тебе, куску дерьма, пора просыпаться.
Как только труп закончил говорить, Объект 84 получил мощ- ный хук слева в челюсть.
* * *
Его встретил все тот же потолок и матовый, мягкий свет ламп. Он все так же не чувствовал своего тела, хотя его руки иногда не- произвольно дергались, а ладони сжимались в кулаки и снова раз- жимались.
«Это не сон, — с сожалением подумал Объект 84, — а было бы неплохо проснуться еще разок».
Пока парализованный и неспособный двигаться подопытный изучал взглядом потолок, двое в соседней комнате жарко спорили.
— Вы вообще понимаете, что значит девяносто семь целых и три десятых процента синхронизации с базой Ока? Чем вы во- обще думали, когда утвердили подобную цифру во время опера- ции? — сказала женщина лет тридцати, которая нервно ходила по
комнате, пока говорила, и изредка, будто вспоминая, что участву- ет в театральной постановке, размахивала руками. — Девяносто семь и три! Надо было опустить хотя бы до уровня восьмидесяти целых и четырех десятых процента, чтобы Астрея могла уверен- но оставаться на позиции ведущей. А что теперь? — женщина рез- ко остановилась и повернулась на носках к своему собеседнику лицом.
— Тише, Анна, тише, — сказал доктор Ивор.
Он наблюдал этот ритуал метания по кабинету уже не пер- вый десяток раз. После каждой неудачной операции, когда мозг или сердце очередного объекта не выдерживали, или при любой заминке в подготовке Астреи и Адикии Анна начинала метаться перед ним, словно пойманный в клетку зверь. И каждый раз все заканчивалось одинаково: она останавливалась прямо перед ним, резко разворачивалась на носках черных туфелек и обдавала Иво- ра цветочным ароматом своих волос.
Он внимательно посмотрел в глаза своей помощницы. Слегка раскосые, серые, они смотрели на Ивора пристально снизу вверх; пять сантиметров каблука не меняли того, что Ивор, хирург по сво- ей основной профессии, а после уже — нейробиолог, был почти на две головы выше и в несколько раз крупнее миниатюрной шатен- ки. Слегка пухловатые губы поджаты, дыхание глубокое, а тонкие пальцы сжаты в маленькие грозные кулачки. Кому-то могло пока- заться это очень милым и даже сексуальным, но Ивор знал: Анна в бешенстве.
— Доктор Прайс, я не мог допустить, чтобы столь высокие пока- затели были искусственно занижены. Это уникальный экземпляр, лучшее, что мы когда-либо делали, — сказал Ивор.
— То есть вы хотите сказать, что искусственно занижать пока- затели Адикии — это нормально, а с Объектом 84 допустить такого вы не могли? — ответила Анна.
Ивор, закрыв глаза, устало потер переносицу. Анна никуда не делась и все так же стояла перед ним в своей самой воинственной позе, на которую была способна.
— Пойми, для Адикии и Астреи были предопределены их роли. Я не мог допустить, чтобы в этом тандеме Адикия была ведущей, она не способна принимать нужные нам решения в стрессовых си- туациях, — сказал Ивор.
— Ты считаешь, — Анна злилась на него все сильнее и сильнее с каждой секундой, — ты считаешь, что психопат с выжженными мозгами будет способен принимать правильные решения за троих?
— Ты говоришь о понижении уровня синхронизации на семнад- цать процентов! — повысил голос Ивор. — Ты сама делала расче- ты эффективного уровня для нашего проекта! Сколько сотен часов я отстоял за хирургическим столом, чтобы после отправить в опе- раторы плоды своего труда только потому, что эти объекты не до- тянули пары процентов, а то и десятых процента до порога в семь- десят шесть и четыре десятых процента? — Ивор начал закипать. — Или напомнить тебе об Объекте 43? Помнишь, как я умолял тебя дать нам шанс испытать его? Помнишь, сколько ему не хватило? Напомнить?
Анна отошла на шаг от наседающего на нее хирурга. Лицо Иво- ра полыхало, а на лысине выступили пару капелек пота. Анна до- билась совершенно не того эффекта, которого ожидала. Загнать старого ученого в угол не получилось, она только разозлила его.
— Одной десятой. Сорок третьему не хватило одной десятой. Я все помню, Майк, — ответила Анна, не дожидаясь, когда Ивор сам огласит эту цифру.
Анна использовала последний, ранее безотказный козырь по успокоению коллеги — назвала его по имени. Немногие в лабо- ратории осмеливались это делать, но у нее была подобная приви- легия, которой она иногда пользовалась. Помогло и на этот раз. Ивор еще раз окинул ее тяжелым взглядом, а после устало за- крыл лицо ладонями и упал в огромное кресло, стоявшее у него за спиной.
— Пойми, Анна, такой удачи больше может и не быть, — нако- нец заговорил он. — Всего пятнадцать подопытных мужского пола доходило до стадии синхронизации живыми и потенциально в бу- дущем полностью функциональными. И только двое пересекли от- метку отметку в пятьдесят процентов, а сорок третий почти достиг необходимого значения. А тут девяносто семь и три! Я не мог по- зволить понизить уровень синхронизации. Просто не имел права.
Ученый потер виски, посмотрел на уже не такую воинственную, как пять минут назад, коллегу и продолжил:
— Астрея тоже не была предназначена для ведущей позиции, ты это прекрасно понимаешь, но не хочешь признавать, потому что
это ты ее нашла, — Анна не выдержала тяжелого взгляда хирурга и отвела глаза. Он же тем временем продолжил. — Астрея и Ади- кия задумывались как равноправный тандем, а не как пара веду- щая —ведомая. Справедливость и несправедливость должны идти рука об руку, но сейчас верховенствует первая. Анна, Объект 84 — это отличный шанс сбалансировать их, вернуть программу в былое русло.
Ивор встал со стула и взял маленькую шатенку за плечи, накло- нившись так, чтобы их глаза были на одном уровне.
— Ты понимаешь, Анна? Девяносто семь целых и три десятых процента! При должном уровне подготовки и первоначальной под- держке со стороны Астреи, восемьдесят четвертый уже через год будет задвигать их обеих легким шевелением мизинца на ноге, — Ивор старался поймать взгляд Анны, но она до последнего отво- дила глаза.
— А если не сможет? Два лидера — это катастрофа. Мы потра- тим уйму средств и времени на адаптацию восемьдесят четвертого и его обучение, — ответила она. — Если что-то пойдет не так, его придется отбраковать в операторы, как и сорок третьего. — Анна повела плечами, будто поежилась от холода. — Что тогда, Майк?
Доктор Ивор отпустил плечи Анны, выпрямился в полный рост и повернулся к стеклу, за которым была палата восемьдесят чет- вертого.
— Под мою ответственность, — после долгой паузы сказал хи- рург.
— Но… — пыталась возразить Анна.
— Разговор окончен, можешь идти, — отрезал Ивор.
Анна знала эту кодовую фразу. Как только Майкл ее произно- сил, дальнейшие дебаты не имели смысла — своего решения он не изменит.
Она попрощалась со старым хирургом и вышла в пустынный, ярко освещенный коридор лаборатории и направилась в свой кабинет. Приближался вечер, и сейчас на глубине нескольких сотен метров под землей можно было встретить только охрану и обслуживающий персонал: большинство сотрудников уже раз- брелись по своим комнатам или залам отдыха. Анна прошла до поворота, бодро цокая каблуками по бетонному полу, свернула налево и направилась к своему рабочему кабинету. По пути ей
встретилась только пара охранников, постоянно курсирующих по уровню.
— Доброго вечера, доктор Прайс, — поприветствовал Анну один из них.
— И тебе, Джеймс, — Анна немного замедлила шаг. — Все в по- рядке?
— Конечно, доктор, — ответил он и улыбнулся настолько широ- ко, насколько вообще способен улыбаться человек.
Анна тоже улыбнулась охраннику, но ничего не ответила и по- шла дальше, чувствуя на своей спине и всем, что ниже ее, два меч- тательных взгляда. Дойдя до двери своего кабинета, она приложи- ла свой бейдж-ключ к датчику и через мгновение услышала щел- чок замка. Можно входить.
«Господи, когда же мы откажемся от этих тупых ключ-карт», — подумала Анна, зайдя внутрь и включая в кабинете свет. Уже вну- три ее мысли вернулись к разговору с доктором Ивором.
«Под мою ответственность». Как же часто она слышала эту фразу от него!
— Не слишком ли много ответственности для одного стари- ка? — спросила она пустоту.
Впереди был долгий вечер. С показателями синхронизации вы- ше девяноста процентов они даже не думали столкнуться, а тут де- вяносто семь и три. Надо перепроверить все расчеты еще раз.
* * *
Прошло пять циклов тяжелого, черного сна. Каждый раз он проваливался в эту пустоту буквально через несколько часов по- сле пробуждения. Выжженный мозг восстанавливал нарушенную в ходе операции работу. После третьего цикла он уже мог подолгу фокусироваться на одной точке, после пятого — более-менее связ- но мыслить. Объект 84 не понимал, сколько прошло дней, какое сейчас время суток — в его комнате не было окон. Пытаясь хоть как-то себя развлечь, он в сотый раз считал количество ламп на потолке, закрытых квадратами матового пластика. Он уже — не без усилий — дошел до пятнадцати, когда дверь в его комнату от- крылась.
— Доброго утра! — на пороге стоял доктор Ивор вместе с сани- тарами и какой-то маленькой женщиной. — Готовы немного раз- влечься?
Объект 84 ничего не ответил. Аппарат искусственной вентиля- ции легких отключили еще после первого цикла сна, но контроли- ровать голосовые связки он все еще не мог.
— Парни, катите его в седьмую лабораторию, — сказал Ивор, — и аккуратно, слабый еще.
Два санитара подошли к его койке, сняли тормоза и развернули к двери.
«Не пройдет», — подумал восемьдесят четвертый.
На удивление, койка прошла, казалось, в недостаточно ши- рокий дверной проем с запасом в несколько сантиметров по краям. Так Объект 84 впервые оказался за пределами своей па- латы.
Коридор не радовал буйством красок. Белые стены, все то же матовое освещение и, насколько он мог увидеть краем глаза, серый бетонный пол. Санитары без приключений доставили Объекта 84 в указанную лабораторию и медленно подняли спинку койки, пе- реместив его в полулежащее положение, предварительно ровно за- фиксировав голову.
Перед собой Объект 84 видел только белую стену, даже глазу зацепиться не за что.
— Раз, раз! Это я, доктор Ивор. Рад вам сообщить, что через час вы избавитесь от своего нынешнего имени «Объект 84», — восемь- десят четвертый не мог понять, откуда исходит звук, но голос хи- рурга узнал. — Пожалуйста, внимательно смотрите на экран, вам в течение часа с перерывами будет демонстрироваться видеоряд. Результаты активности вашего мозга проанализирует сеть опера- торов и подберет наиболее подходящий вам профиль и имя в рам- ках нашей программы.
Голос доктора звучал так, будто он читает лекцию, а не сообща- ет человеку, что через час он получит нормальное имя вместо по- рядкового номера.
— Сразу предупреждаю, что вам необходимо добровольно сфо- кусироваться на экране. Конечно, мы можем насильно держать ва- ши глаза открытыми, но тогда результаты теста будут смазаны, — сказал Ивор.
Восемьдесят четвертый для себя решил, что лучше иметь воз- можность моргать, чем постоянно пялиться в экран, и приготовил- ся смотреть.
— Отлично. Вижу, вы готовы сотрудничать. Начинаем, — после этих слов Ивор отключился.
На белом экране вспыхнула череда кадров, стремительно ме- няющих друг друга. Картины, фото, куски видео и, по всей види- мости, старых хроник. Какие-то тексты, числа и просто цветные экраны. Восемьдесят четвертый старался не моргать, боясь что-то упустить. Кто его знает, что делают с теми, кто не прошел тест? На этот раз неизвестность взяла верх над эмоциями и заставила его сосредоточиться.
Шесть раз они делали перерыв. Дважды в лабораторию заходи- ла медсестра и капала что-то ему в пересохшие и слезящиеся глаза. Спустя час тест был завершен.
— Ну как он? — спросила Ивора Анна.
— Весьма достойно. Старался даже не моргать, — ответил уче- ный.
— Как результаты? — продолжила расспросы Анна. — И зачем этот фарс с именем?
Ивор бросил взгляд на пластину своего планшета.
— Пока в обработке, — ответил он, проигнорировав второй во- прос.
Не успел он договорить, как на экране планшета зажглась си- няя точка.
— А вот и результаты.
Ученый коснулся пальцем точки и получил развернутый отчет сканирования. Нетерпеливо пролистывая некоторые места и вчи- тываясь в другие, доктор все ближе знакомился со своим подопеч- ным. Закончив чтение, он отложил планшет в сторону и, откинув- шись на спинку кресла, посмотрел на стоявшую рядом Анну.
— Знаешь, будь у меня этот отчет на руках три дня назад, когда ты отчитывала меня за сохранение уровня синхронизации, я бы, — Ивор сделал трагическую паузу, наблюдая за реакцией Анны, — я бы не отказался от своего решения, — закончил он. — Посмотри сама.
Анна взяла в руки планшет хирурга и так же бегло, как и он, оз- накомилась с основными пунктами характеристики. И чем дальше
она читала, тем больше ее тревожило то, что находилось в соседней комнате за стеклом.
Бросив взгляд на Ивора, она положила планшет на стол и ска- зала:
— Поздравляю, Майк, ты создал чудовище.
— Я знаю, — с улыбкой ответил Ивор, — и я очень хочу увидеть, на что это чудовище способно.
После этих слов он нажал на панель перед собой и громко ска- зал, глядя через стекло на застывшего в ожидании восемьдесят четвертого:
— Ну что же, все хорошо. Вы прошли тест, и результаты выше всяких похвал. Надеюсь, мы с вами продолжим нашу работу в том же духе, Деймос.
Глава 2
Они сидели посреди сгоревшего леса и смотрели друг на друга.
— Значит, Деймос, да? — нарушил молчание труп. — Миленько.
Имя определенно тебе подходящее.
Деймос ничего не ответил. Он продолжал всматриваться в ку- ски обгоревшей плоти, которая когда-то была лицом, и не мог по- нять, что же в его выжженном сознании породило мертвеца. Хуже всего было то, что он не ощущал контроля над ним, как это иногда бывает во снах. Труп вел себя абсолютно непредсказуемо и казался чем-то посторонним, не принадлежавшим его сознанию. Он посто- янно следовал за ним, не позволяя остаться наедине с собой. Ино- гда говорил абсолютно непонятные вещи, но чаще просто молча- ливой тенью преследовал хозяина сновидения.
— Что тебе от меня нужно? — спросил Деймос.
Труп ничего не ответил. Деймос хотел сказать еще что-то, но по- чувствовал, что пепелище начало растворяться.
— Поговорим как-нибудь в другой раз, ты еще не готов, — ска- зал труп, перед тем как исчезнуть вместе с остатками пустоши.
* * *
Учиться ходить заново — занятие мучительное и долгое. Дей- мос приходил в ярость каждый раз, когда не мог встать с крова- ти. Он уже не помнил, сколько раз метал в медсестру костыли, ко- торые она приносила ему каждое утро. Сколько раз он пытался встать с кровати сам и сделать несколько шагов без этих унизи- тельных для его эго помощников! Из раза в раз все заканчивалось одинаково. Падение на пол, ползком обратно на койку.
Еще хуже дела обстояли с едой. От тонкой моторики рук не осталось и следа, и Деймосу приходилось питаться с ложечки, ко-
торую, после бросков костылей, с некоторой опаской подносила к его рту медсестра.
С ним обращались как с маленьким, ничего не смыслящим ре- бенком. Деймосу казалось, что тот первый и единственный пока разговор с Ивором был, скорее, монологом хирурга. Его принима- ли за дебила, клинического и неспособного на мыслительную дея- тельность. Деймос же подыгрывал своим тюремщикам и всячески изображал большого младенца.
Сложнее всего было имитировать пустоту во взгляде. Откуда именно, он не помнил, но знал, что глаза — это первое, что выдает в человеке интеллект. Глаза — зеркало души, и, как бы жалко чело- век ни выглядел, движение мысли всегда будет отражаться в них. Первое время он усердно отводил взгляд, не позволял себе подолгу фокусироваться на одном предмете и старался не реагировать на об- ращения к нему и осмысленную речь. Подобное поведение приноси- ло свои плоды. Пока он был намертво прикован к кровати и стара- тельно изображал большой овощ, персонал места, в которое он по- пал, не сдерживался во время бесед. Так он узнал, что они находятся под землей, что как минимум объясняло отсутствие окон во всех по- мещениях, где ему пришлось побывать. Также ему удалось подслу- шать, что доктор Ивор является главой проводимых исследований, а ту маленькую женщину, что была рядом с ним, когда ученый впер- вые появился в дверном проеме, зовут Анна, доктор Анна Прайс.
Но ломать комедию слишком долго тоже не стоило. Видимо, его тюремщики рассчитывают на то, что он вскоре вновь начнет ходить. Деймос пришел к такому выводу, когда в его комнате поя- вилось кресло-каталка, а после и костыли.
Учиться ходить заново — занятие мучительное и долгое… Он не знал, как долго пролежал без движения в этой комнате с матовым потолком, но тело успело его предать. Мышцы атрофировались, и любое движение, любая попытка сесть, встать или сделать хотя бы несколько шагов вызывали тяжелую одышку.
Через неделю он уже мог пройти на костылях несколько метров до двери комнаты, но сил вернуться на койку самостоятельно не хватало.
— Отлично, дорогой, давай, вот так, — сказала Пенни, его сидел- ка. — Давай, милый, еще шажок, я посажу тебя в кресло и мы вер- немся в постель, давай, постарайся.
Ее щебет приводил Деймоса в бешенство. Но что поделать — ес- ли начал косить под дебила, то отступать уже некуда. Уставившись в пол, он сделал шаг левой ногой и постарался максимально ак- куратно переместить на нее вес своего тела. В этот момент проре- зиненная ножка левого костыля соскользнула, будто бы ее кто-то выбил, и он потерял равновесие. Тело без надежной опоры резко ушло вбок, и Деймос приложился головой о подлокотник стоявше- го рядом кресла-каталки.
Боль в шее после падения была настолько сильной, что из глаз брызнули слезы. Стараясь понять, что происходит, он попытался пошевелить головой, но новая вспышка боли ослепила его и заста- вила заскулить.
«Тупица, помоги мне!» — подумал Деймос, глядя на Пенни сквозь слезы. Сиделка замерла над ним с раскрытым ртом, в ее глазах читалась паника. Ей доверили уход за ним как самой от- ветственной и внимательной медсестре во всем центре. Но она не справилась. Пенни не могла сдвинуться с места, все стояла как ис- тукан и пялилась на кровь, проступающую на воротнике больнич- ной рубашки Деймоса. «Швы разошлись, — подумала она, — док- тор Ивор меня убьет».
Пенни никогда не отличалась большим умом. С ранних лет она отставала в интеллектуальном развитии от сверстников, но мать твердила ей: «Пенни, не важно, умная ты или нет. Важно, сколь- ко усилий ты прикладываешь». И Пенни старалась, старалась всю свою жизнь. Сначала в училище, потом в госпитале. Когда старшая медсестра, уходя с прежнего места на работу в лабораторию, по- звала с собой и Пенни, счастью ее не было предела. Серьезное ме- сто, красивые врачи, лучшая аппаратура и лекарства. Что еще надо было для счастья? Она много лет тянула лямку, не претендуя на руководящие позиции старшей медсестры, так как понимала: в по- литике и общении с людьми она полный ноль. Но она не смогла бы продержаться так долго на хорошем счету, если бы не ее звериная изворотливость. Ради собственного блага простушка Пенни могла солгать о чем угодно и кому угодно, подставить невиновного и ута- ить правду, даже если по ее вине кто-то умер.
— Ну что же ты, Деймос, аккуратнее надо быть! — она загово- рила с ним тоном, которым общаются с нашкодившими детьми. — Давай, поднимайся, хватит валять дурака.
В это время Деймос, парализованный болью в шее и голове, мог только мычать и желать смерти тупой сиделке.
— Давай я помогу, а потом приведем тебя в порядок, да, ми- лый? — сказала она. В голове Пенни уже созрел план, как провер- нуть все так, чтобы никто ни о чем не узнал.
Она схватила Деймоса под мышки и, будучи женщиной нема- ленькой, без особых усилий подняла и усади