Рихард Вагнер
НЮРНБЕРГСКИЕ МАСТЕРА ПЕНИЯ
Музыкальная комедия в 3-х действиях
Перевод Виктора Коломийцова
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Авансцену образует продольный разрез улицы; посредине её пересекает кривой переулок, круто заворачивающий в глубине. Таким образом на переднем плане – два угловых дома: направо от зрителей – более богатый дом Погнера, налево – более скромный дом Закса. К дверям дома Погнера с улицы ведёт лестница из нескольких ступенек; самые двери углублены, в нишах каменные сиденья. Близь этого дома, сбоку, – маленькая площадка, ограниченная толстостволой липой; под деревом – каменная скамья, обрамлённая зелёным кустарником. Вход в дом Закса – тоже с улицы: дверь в виде ставен, разделённых вдоль и поперёк, ведёт прямо в башмачную мастерскую; у самой двери растёт сирень, ветки которой нависли над входом. Два окна этого дома выходят в переулок, первое – из мастерской, второе – из примыкающей к ней комнаты. – (Все дома, в том числе и стоящие в переулке, должны иметь открывающиеся окна и двери.)
Ясный летний вечер. В течение первых явлений мало по малу наступает ночь.
Давид в переулке запирает оконные ставни в доме Закса. Прочие ученики заняты тем же у других домов.
Ученики
(напевая за работой)
“Иванов день! Венок готов!
Как можно больше лент и цветов!
Давид
(тихо напевая про себя)
“Веночек тонко из шёлка сплетён”...
Скоро ли будет он мне присуждён?
Магдалена с корзиной в руке выходит из дома Погнера и старается незаметно подозвать к себе Давида.
Магдалена
Пст! милый!
Давид
(быстро оглядываясь в переулок)
Снова зовёте? Я сказал, –
глупы ваши песни!
(Он с недовольным видом отворачивается.)
Ученики
(насмешливо)
Милый Давид! Гордый певец!
Эй, оглянись же наконец!
Иванов день любовь послал,
а он Магдалены своей не узнал!
Магдалена
Слушай! Я здесь! Ну, оглянись!
Давид
Ах, Магдалена, это вы!
Магдалена
(указывая на свою корзину)
Тебе кой-что я припасла:
взгляни сюда, дружочек мой! –
Но лишь скажи, что сделал наш рыцарь?
Помог твой урок? Заслужил он венок?
Давид
Милая Лена, – ой нет, плохо!
Он провалился, позорно спел!
Магдалена
(испуганно)
Позорно?! Ты врёшь!
Давид
А не всё ли равно?
Магдалена
(стремительно отдёргивая корзину, к которой Давид уже протянул было руку)
Прочь от корзины! И не нюхай! –
Мой Бог! Провалился жених!
С жестами безутешного горя Магдалена возвращается в дом. Давид с озадаченным видом смотрит ей вслед. – Ученики, незаметно подкравшиеся и подслушивавшие разговор, теперь представляются Давиду как бы с поздравлениями.
Ученики
“Ах он в любви счастливей всех!
Давид героем стал!
Да, нас убил его успех:
он весь огнём пылал,
влюблён в свою ундину, –
а та убрала и корзину!”
Давид
(вспылив)
Бездельники, прочь! не смейте орать!
Ученики
(хороводя вокруг Давида)
“Иванов день волнует кровь, –
всех дразнит в этот день любовь!
И стар, и млад её зовёт, –
все ищут справа и слева:
старик к девице юной льнёт,
а к юноше – старая дева!
Юххей! Юххей! Иванов день!”
Давид готов бешено кинуться на них. В этот момент Закс, появляясь из переулка, становится между ними. Ученики быстро расступаются.
Закс
(Давиду)
Что тут? В драку ты лезешь опять?
Давид
Не я! Песни поют они!
Закс
Не беда; пой сам лучше их. –
Войдём. Запри, свет мне зажги!
Ученики расходятся в разные стороны.
Давид
А петь мы будем?
Закс
Нет, ступай;
ты был нынче что-то очень дерзок! –
Мне приготовь колодки с новой парой!
Они оба входят в мастерскую и затем уходят во внутреннюю дверь.
Погнер и Ева, возвращаясь с прогулки, показываются в глубине; дочь слегка опирается на руку отца. Оба молчат, погружённые в свои мысли.
Погнер
(ещё в переулке, заглядывая в мастерскую Закса через скважину оконного ставня)
Взгляну, не дома ль мастер Закс...
Мне надо с ним поговорить...
Давид с зажжённой лампой в руке выходит из задней комнаты в мастерскую, садится за рабочий стол у окна и принимается за работу.
Ева
(заглядывая)
Он у себя: я вижу свет...
Погнер
Ну, что ж... Войти мне, или нет? –
(Он отворачивается.)
Кто новый шаг задумал, тому слова не нужны...
(После некоторого размышления)
Не он ли хотел меня удержать?
Но путь обычный я бросил, –
его советы помня...
Ужель мой дар – тщеславью дань? –
(Он обращается к Еве.)
Дитя моё, ты всё молчишь?
Ева
Дитя должно вопроса ждать...
Погнер
Умно! Люблю! –
Вот на скамье немножко
посиди со мной...
(Он садится на каменную скамью под липой.)
Ева
Но скоро ночь...
Теперь свежо...
(Она неохотно и тоскливо садится рядом с Погнером.)
Погнер
О, нет! Тепло и славно!
Так вечер тих и кроток!
Предвестник он златого дня,
что завтра озарит нас...
Скажи мне, сознаёшь ли ты,
какое счастье ждёт тебя, –
когда весь город Нюренберг,
народ, союзы граждан,
и цех певцов, и магистрат
предстанут пред тобой,
и ты вручишь бесценный приз
тому из мастеров,
кого в мужья возмёшь?
Ева
Отец мой, он... должен быть певцом?
Погнер
Певцом, увенчанным тобой!
Магдалена появляется в дверях и делает знаки Еве.
Ева
(рассеянно)
Я поняла... Но в дом войдём, –
(громко Магдалене)
Лена, сейчас! – ведь ужин ждёт...
(Она свтаёт.)
Погнер
(сердито поднимаясь)
Иль гости у нас?
Ева
(как прежде)
Может, рыцарь?..
Погнер
(удивлённый)
Ужель?
Ева
Звал ты его?
Погнер
(наполовину про себя, задумчиво и рассеянно)
Зачем? Бог с ним! –
(Спохватившись)
Не то! – А что? –
(Ударяя себя по лбу)
Э! Как я глуп!
Ева
Ну, папочка милый, надо идти!
Погнер
(идя домой первым)
Гм! – Что в голову мне пришло...
(Он уходит.)
Магдалена
(тихонько Еве)
Что он сказал?
Ева
Молчал, увы!
Магдалена
Сорвался, слышно, рыцарь-то наш!
Ева
(в испуге)
Мой рыцарь? – Творец, погибла я! –
Ах, Лена, тоска! – Где бы узнать всё?
Магдалена
Знать должен Закс...
Ева
(радостно)
Ах, мой добрый Закс!
К нему я зайду!..
Магдалена
Смотри, осторожно...
Отец заметит, что нет тебя!..
(Подымаясь по лестнице позади Евы)
Подождём! Сначала тебе я открою,
что некто украдкой поручил мне...
Ева
(оборачиваясь к ней)
Кто же? Мой рыцарь?
Магдалена
Нет же, нет! Бекмессер!
Ева
Должно быть, одолжил!
Ева уходит в дом; Магдалена следует за нею. – Закс, одетый в лёгкое домашнее платье, возвращается в мастерскую. Он обращается к Давиду, который всё время сидел за рабочим столом.
Закс
Подай! – Ну, ладно. –
Там, у дверей, мне поставь скамейку и стол. –
Ложись в постель; вставай чуть свет;
проспи всю дурь-то, будь завтра умён!
Давид
Вы за работу?
Закс
Лишний вопрос!
Давид
(устанавливая стол и скамью, про себя)
Что с Леной стало? – Не понять...
А он почему не будет спать?
Закс
Что ещё?
Давид
Покойной ночи!
Закс
Прощай.
Давид удаляется в комнату, окно которой выходит в переулок. – Закс раскладывает перед собой работу и садится у дверей на скамейку; но работу он сейчас же оставляет и откидывается назад, опираясь рукой на закрытую нижнюю половинку двери.
Закс
Сирень моя в истоме
немой вопрос таит...
Чаруя ароматом,
мне мечтать и петь велит...
К чему тебе мой стих плохой?
Ведь я бедняк, – работник простой!
Пусть этот труд мне наскучил, –
мой друг, дай мне покой:
уж лучше натягивать кожу,
простившись с далёкой мечтой!..
(Он быстро и шумно принимается за работу; однако вскоре опять оставляет её, снова откидывается назад и задумывается.)
И всё ж – нейдёт на лад:
в ушах те звуки стоят...
Схватить их трудно, –
им можно лишь верить,
и даже схватив, – нельзя измерить!
И как бы я измерил привольной песни полёт?
Устав наш сюда не подходит, –
но кто тут ошибку найдёт?
Напев был стар и вечно нов, –
как пенье птиц и рост цветов...
Если кто, той песней пленён,
вздумает вторить ей, –
он будет только смешон!..
Чары весны, томленье, сны, –
вот чем полна эта грудь!
Нашёл он новый путь, –
свободный путь поэта:
я сразу понял это...
Да, крылья птички той растут
чудесно и широко!
То, что других страшит,
запало в сердце мне глубоко...
Со спокойной ясностью духа Закс принимается за работу. – Ева вышла на улицу; боязливо оглядываясь, она приблизилась к мастерской и теперь стоит у дверей Закса, незамеченная им.
Ева
Прилежный мастер, добрый вечер!
Закс
(приподнимаясь в приятном удивлении)
Дитя! Дружок мой! Поздно так? –
Ну, да: твои башмачки-обновки тебя теснят?
Ева
Совсем не то! Я их не примеряла ещё;
они прекрасны, нарядны так,
что я не решаюсь пока их надеть.
(Она садится на скамейку рядом с Заксом.)
Закс
Невесте нужен завтра наряд.
Ева
А где же и кто жених?
Закс
Если б знать!
Ева
Кто вам про свадьбу сказал?
Закс
Ну, вот! Все говорят...
Ева
Да! Все говорят, –
значит, Закс мой уверен в том! –
Он мог бы... больше знать...
Закс
Что ж надо знать мне?
Ева
Вот славно! Я же должна ответить!
Иль дурочка я?
Закс
Нельзя сказать!
Ева
Иль Закс так хитёр?
Закс
Не знаю сам!
Ева
“Не знаю”, “не помню”! – Ах, мой Закс!
Теперь отличу я воск от смолы!
Острей вы казались мне прежде...
Закс
Дитя! И воск, и смола – друзья мои:
вчера мне мягкий воск был нужен,
когда я шил твой нежный башмачок;
а нынче я шью толстейшей дратвой, –
такому парню нужна смола!
Ева
Кто же такой? Есть в нём толк?
Закс
Ещё бы! Он мастер гордый и жених!
Один победить он хочет завтра:
ведь Бекмессер это, писарь наш!
Ева
Так надо больше взять смолы:
приклейся он к ней, Бог с ним совсем!
Закс
В своей победе он уверен.
Ева
Но почему?
Закс
Да холост он, – с
редь нас немного холостых!
Ева
Быть может, с ним вдовец поспорит?..
Закс
Дитя, вдовец уж стар для тебя...
Ева
Ну, вот! Он стар! –
Не в том вопрос! Кто мастер петь, –
тот мой жених!
Закс
Плутовка, не морочь меня!
Ева
Нет, – вы сами хитрите со мною!
Ко мне ведь... изменились вы...
Как знать, кто теперь живёт в вашем сердце!
А прежде сама я там жила...
Закс
Тебя на руках я носил, дитя!
Ева
Ну да, – детей не имели вы...
Закс
Жену и деток я прежде имел...
Ева
Вдовцом стали вы, а я росла...
Закс
Росла, цвела!
Ева
Мечтала я... как дочь и...
жена в ваш дом войти...
Закс
И дочь, и жена в одном лице? –
Твоя идея мне мила! Да, да!
Совсем недурен твой план!
Ева
Ах, вам угодно меня дразнить?
Ужели вы сами того хотите,
чтоб писарь противный вдруг
у вас из под самого носа взял меня?
Закс
Коль приз возьмёт он, как спорить с ним? –
Спроси отца, он даст совет...
Ева
Мастер, да где ж голова у вас?!
Значит, он не дал, если я здесь!..
Закс
(сухо)
Ах, да! И то! В голове туман...
Ведь нынче день забот и смут,
так вот теперь я спутал всё...
Ева
(придвигаясь ближе к Заксу)
Вы были в школе? Там кто-то пел?
Закс
Ну, да! Много шума было у нас...
Ева
Ах, Закс! Вот так бы вы и сказали!
Я бы не стала даром вас мучить! –
А кто сегодня пробовал петь?
Закс
Там рыцарь пел, – чудак такой...
Ева
(в таинственном тоне)
Он рыцарь? Вот как! – И принят он был?
Закс
Ну, нет, дитя! Поднялся крик...
Ева
И что ж затем? Как было всё?
Что заботит вас, то близко и мне!..
Неудачно спел он? Не принят к вам?
Закс
Без пощады был срезан лихой певец!
Магдалена
(выходит из дома и тихонько зовёт)
Пст, Евхен! Пст!
Ева
(возбуждённо Заксу)
Без пощады? Как?! –
Ужель совсем надежды нет?
Ужели он так плохо пел,
что мастером вовсе не может стать?
Закс
Дитя, он должен бросить надежду, –
ему в мастера нельзя попасть.
Ведь истый мастер, природный, –
у нас, мастеров, на плохом счету!
Магдалена
(зовёт более внятно)
Отец зовёт!
Ева
(Заксу, всё настойчивее)
Скажите ещё, – ужели средь вас
он друзей не нашёл?!
Закс
Вот не хватало! Быть в дружбе с ним!
С ним, пред кем все наши – словно пигмеи! –
Нет, рыцарь-Гордость, убирайся!
Можешь драться где угодно!
А мы свой путь прошли с трудом, –
и дайте нам вздремнуть спокойно!
Здесь он пускай нас не тревожит
и счастья ищет в иных краях!
Ева
(поднимаясь с места в порыве гнева)
Да! Он найдёт! Он всё найдёт!
Но не у гадких, злых людишек,
а там, где огнём сердца согреты
на зло лукавым, глупым старцам! –
Да, Лена, да! Сейчас иду! –
И что я здесь искать пришла?!
Помилуй Бог, – одна смола!
Хоть сгорела бы, – дала бы тепла!
Сильно волнуясь, Ева переходит с Магдаленой улицу и в большом беспокойстве останавливается у дверей своего дома. Закс смотрит ей вслед, многозначительно кивая головой.
Закс
Я так и знал.
Теперь – за ум!
Во время последующего Закс притворяет и верхние половинки своей двери, – настолько, что она пропускает теперь лишь небольшую полоску света. Сам он становится таким образом почти совсем невидимым.
Магдалена
Мой Бог! Как долго ты не шла! Отец уж звал...
Ева
Скажи ему, что я лежу и сплю давно!..
Магдалена
Не то... Вот что... Ты не сердись!
Бекмессер просит, всё пристаёт,
чтоб ты в окне появилась ночью:
он что-то тебе споёт и сыграет, –
приятною песней сердечко твоё
тайком пленить надеется он...
Ева
Вот незадача! Этот ещё!
Магдалена
Там не был Давид?
Ева
Да что он мне?
(Она заглядывает в переулок.)
Магдалена
(про себя)
Должно быть, он... теперь горюет...
Ева
Нет никого?
Магдалена
(делая вид, что высматривает в темноте)
Там словно кто подходит...
Ева
Не он ли?
Магдалена
Нет! – Пойдём, наконец!
Ева
Сперва на него должна я взглянуть!
Магдалена
Привиделось мне, – никто нейдёт...
Пойдём, не то отец заметит всё!
Ева
Ах, я боюсь!
Магдалена
И надо решить нам,
что мы с Бекмессером будем делать.
Ева
В окне за меня стань ты!
(Она прислушивается.)
Магдалена
Как? Я? –
(А что-то мне скажет мой Давид?
Ведь спит он напротив... хи, хи! Ай, ай!)
Ева
Шаги я слышу...
Магдалена
Нам медлить нельзя!
Ева
Всё ближе!
Магдалена
Да нет, ошиблась ты!
Пойдём, пойдём, – пусть отец твой заснёт...
Голос Погнера
(за сценой)
Эй, Лена! Ева!
Магдалена
Совсем пора! Слышишь? Ну! –
А твой далеко...
Магдалена за руку тащит сопротивляющуюся Еву вверх по лестнице к двери. В это время в переулке появляется Вальтер и огибает угол. Ева видит его.
Ева
Да вот он!
(Она вырывается из рук Магдалены и бросается к Вальтеру.)
Магдалена
Поздравьте нас! Беда, беда!
(Она поспешно уходит в дом.)
Ева
(вне себя)
Да, это вы здесь! – Нет, это ты здесь!
Всё я знаю! Мы разделим горе и радость!
Ты получишь приз желанный!
О, герой мой, ты один мне друг!
Вальтер
(страстно)
Да, тебе я верный друг!
Но награды не видать мне, –
мастерами я осмеян и добился лишь презренья!
Мне, я знаю, нет надежды в жёны взять тебя!..
Ева
Я твоя, и мой венок вручу я лишь тебе!
Зажёг мне сердце твой огонь, –
ты будешь избран мной!
Вальтер
О, нет, увы! Рука твоя послушна воле сердца, –
но несвободен выбор твой,
и наш союз немыслим!
“Он мастером пенья должен быть;
тот лишь жених, кто приз возьмёт!”
Так твой отец при всех сказал,
и этих слов нельзя вернуть!
Мне чуждо было всё, но бодро я на суд предстал
и пел в огне любви, тая надежду на успех...
Но эти люди!.. (В бешенстве) Ах, эти люди!
Только рифмы и тона умеют клеить!
Вся желчь вскипает и стынет кровь,
лишь только вспомню, куда я попал!
Прочь! На свободу!
В доме родимом сам я себе господин!
Друг ненаглядный, следуй за мною!
Мы вдвоём убежим!
Здесь нет надежды, не найти исхода!
Здесь эти люди, как злые духи,
вертятся всюду, к жалости глухи...
Разные цехи, разные метки,
щели, засады, доски и клетки...
Галок докучных дерзкая стая
пищит и гнусавит, милой кивая...
И все-то голубку окружают,
хором невестой своей называют,
на стул нелепый высоко сажают,
страх твой и робость знать не желают!..
А я прогнать их разве не смею?! –
Сразу всех мечём рассею! –
В этот момент раздаётся громкий звук рога ночного сторожа. Вальтер резким жестом хватается за рукоять меча и устремляет дикий взор в пространство.
Вальтер
А!!..
Ева
(берёт его за руку, успокаивая)
Друг милый, гнев удержи:
там только наш сторож ночной...
Скройся скорее, спрячься под липой, –
здесь сторож должен пройти...
Магдалена
(в дверях, тихонько)
Евхен, пора! Торопись!
Вальтер
Спешишь?
Ева
(улыбаясь)
Да, будь готов...
Вальтер
Бежишь?
Ева
(с нежной решимостью)
От всех мастеров!
Ева исчезает с Магдаленою в дверях дома. – Ночной сторож тем временем появился в переулке; напевая, он подвигается вперёд, огибает угол дома Погнера и идёт дальше налево.
Ночной сторож
Так что ночь уж наступила
на башне десять било;
тушите, люди, огонь и свет,
храни Бог от всяких бед! –
Славен наш Господь!
Он трубит в свой рог и удаляется. – Закс за своей дверью прислушивается к разговору влюблённых; теперь он открывает её несколько больше, убавив огня в лампе.
Закс
Плохо дело, как погляжу:
тут похищенье на носу!
Нет, клянусь, – тому не быть!
Вальтер
(скрываясь за липой)
Вдруг не вернётся? О, тоска! –
(Ева в костюме Магдалены выходит из дома.) Н
о вот... она здесь! – Горе! Нет! Кормилица...
(Ева видит Вальтера и спешит к нему.)
Ах, это... ты!
Ева
Возьми меня, возьми же, всю!
(Она радостно бросается к нему на грудь.)
Вальтер
(восхищённый)
О, небо! Вижу я теперь,
что получил желанный приз!
Ева
Но только не медли...
Отсюда скорее и дальше убежим!
Вальтер
Через переулок, –
там слуг и коней найдём, у городских ворот...
Как только они собираются завернуть в переулок, Закс, поставивший перед своей лампой стеклянный шар, распахивает дверь настежь и пускает поперёк улицы резкую полосу света, так что Вальтер и Ева внезапно оказываются ярко освещёнными. – Вдали слышен рог ночного сторожа.
Ева
(поспешно увлекая Вальтера назад)
Беда! Башмачник! Увидит он!
Милый! Спрячься здесь от него!
Вальтер
Но может быть есть путь другой?
Ева
Улицей этой... Она кружит...
И там мы с тобой на сторожа можем наткнуться...
Вальтер
Итак, в переулок!
Ева
Башмачник пусть отойдёт сперва!..
Вальтер
Его уйти я заставлю!
Ева
Ах, берегись, – он враг твой!
Вальтер
Башмачник?
Ева
Это Закс!
Вальтер
Ганс Закс? Мой друг?
Ева
Не верь! О тебе отзывался он дурно!
Вальтер
Как? Закс? И он? – Я свет потушу!
Бекмессер, крадучись вслед за ночным сторожем, на некотором от него расстоянии, появляется в переулке и заглядывает в окна дома Погнера; прислонившись к дому Закса, он выискивает себе между обоими окнами каменное сиденье и опускается на него, не сводя глаз с противоположных окон и настраивая лютню, которую он принёс с собою.
Ева
(удерживая Вальтера)
Нет, нет! – Но, чу...
Вальтер
Слышу лютни звук...
При первых же звуках лютни Закс, охваченный внезапной мыслью, снова уменьшает огонь в лампе, тихонько отворяет нижние половинки двери и незаметно выдвигает свой рабочий столик наружу, поставив его у самой двери.
Ева
Ах, вот беда!
Вальтер
Боишься ты?
У Закса свет теперь погас, – итак, бежим!
Ева
О, нет, посмотри!
Другой пришёл и там стоит!
Вальтер
Да, да, я вижу: там музыкант...
Зачем он здесь в столь поздний час?
Ева
(в отчаянии)
Это Бекмессер!
Закс
(услышав восклицание Евы)
Ага! Всё так!
(Он тихо присаживается за работу.)
Вальтер
Мой критик? Здесь? Во власти моей? –
Вперёд! Бездельнику влетит!
Ева
Постой! Молчи! Ведь ты отца разбудишь!
Он попоёт и сам уйдёт...
Мы спрячемся опять под липой... –
Беда, да и только, с мужчинами мне!
Ева увлекает Вальтера за кусты, на скамейку под липой. – Бекмессер, усердно заглядывая в окно, в нетерпении громко бренчит на лютне; но когда он, наконец, собирается петь, Закс снова ярко освещает улицу, очень громко ударяет молотком по колодке и сам начинает зычно петь.
Закс
Иирум! Иирум! Ого-го-го-го!
Ого! Тра-ла-ла! Тра-ла-ла! Ого!
Бекмессер
(сердито вскакивая с места и замечая работающего Закса)
Что это значит? – Проклятый крик!
Закс
“Как Еву, мать всех матерей,
Господь изгнал из рая,
натёр булыжник ножку ей, –
она была босая”.
Бекмессер
Да он совсем с ума сошёл!
Закс
“Ту ножку Бог любил
и ей помочь решил.
Сказал он ангелу: “скорей
ты башмаки бедняжке сшей!”
Потом прибавил: “вижу сам,
что еле ходит и Адам;
чтоб он не мог
поранить ног, –
пару сшей ему сапог!”
Вальтер
(во время этого куплета, шепотом Еве)
Что он поёт? Назвал тебя?..
Ева
(также шепотом)
Нет, он поёт не обо мне...
Но тут намёк наверно есть...
Вальтер
Как долго ждать! Часы бегут!
Бекмессер
(подойдя к Заксу)
Как? Мастер? Вы? В этот поздний час?
Закс
Друг Бекмессер! Как? Вы не спите?
Явились вы свой заказ проверить?
Тружусь, что есть сил, и к утру кончу!
(Он продолжает работать.)
Бекмессер
(сердито)
Чёрт возьми башмаки! Мне не до них!
Вальтер
(по-прежнему шепотом Еве, в то время как Закс заводит второй куплет)
Мы, или метчик, – кто нужен ему?
Ева
(также)
Боюсь, он метит в нас троих...
Как страшно мне! Трепещет сердце...
Вальтер
Мой ангел милый, не падай духом!
Ева
Он поёт, поёт...
Вальтер
Мне всё равно...
Ты здесь со мной: о, дивный сон!
(Он нежно привлекает Еву к себе.)
Закс
“Иирум! Иирум! Ого-го-го!
Ого! Тра-ла-ла! Тра-ла-ла! Ого!
О, Ева, Ева! Грех не мал!
Ведь ты одна виною,
что даже ангел пахнуть стал
и кожей, и смолою!
Эх, натворила бед!
(В раю каменьев нет!)
И вот за твой давнишний грех
работать должен я на всех;
за то, что слаб был твой Адам,
сижу я с шилом по ночам!
Не будь я так,
как все, дурак, –
чёрту шил бы я башмак!
Ие...”
(Он обрывает, перебиваемый Бекмессером.)
Бекмессер
(угрожающе подступая к Заксу)
Я вас прошу! Нет сил моих!
Ночью тот же вы, что днём!
Закс
Ну, я пою, – а вам то что?
Мне надо кончить заказ на завтра.
Бекмессер
Войдите в дом, кончайте в тиши!
Закс
Ночной труд, право, не из сладких;
тут, чтобы силы поддержать,
я должен петь и воздухом дышать.
Итак, –
(он энергично насмаливает дратву)
я спою ещё куплет!
“Иирум! Иирум! Ого-го-го-го!
Ого! Тра-ла-ла! Тра-ла-ла! Ого!”
Бекмессер
Меня он бесит! Несносный крикун!
Взбредёт ей, что это я пою!
(Он в отчаянии затыкает уши и ходит взад и вперёд по переулку под окном, рассуждая сам с собою.)
Закс
“О, Ева! Слушай и пойми,
как страждут Закса чувства:
ведь топчет мир труды мои,
создания искусства!
Ах, если б ангел твой,
сам зная труд такой,
не звал частенько в рай меня, –
ушла бы в ад моя возня!
Но в небе он со мной парит, –
и мир у ног моих лежит...
Ганс Закс, тачай
башмак и знай:
ждёт поэта светлый рай!”
Бекмессер
Открылось окно!
Он разглядывает окно, которое тихонько отворилось; в нём осторожно показывается Магдалена, одетая в платье Евы.)
Ева
(в большом волнении)
От этой песни в душе тоска!
Бежим! Прочь отсюда!
Вальтер
(вскакивая с места и хватаясь за меч)
Итак, мой меч...
Ева
Ах, нет! Постой!
Вальтер
(отнимая руку от меча)
Да, жалкий враг!
Бекмессер
Творец! Она!
Теперь я погиб, запой он опять!
(Он подходит к Заксу и во время последующего диалога с ним, оборотясь спиной к переулку, от времени до времени бренчит на лютне, держа её сбоку и оборачиваясь в сторону окна, – чтобы удержать Магдалену.)
Ева
(Вальтеру)
Потерпим ещё! – Тебе со мной
столько хлопот, мой милый друг!..
Вальтер
(тихо ей)
Кто у окна то?
Ева
(также тихо)
Там Магдалена...
Вальтер
Вот это недурно!
Почти смешно мне!
Ева
Когда же он бежать нам позволит!
Вальтер
Его куплет я не прочь послушать.
Оба, сидя на скамье и нежно прижавшись друг к другу, следят затем за происходящим между Заксом и Бекмессером с возрастающим интересом.
Бекмессер
Друг Закс! Позвольте вам сказать!
Как увлеклись вы башмаками!
А я о них забыл и думать!
Хотя башмачник вы прекрасный, –
я выше в вас ценю артиста,
и отзыв ваш мне важно знать:
позвольте песню вам пропеть,
что я на завтра приготовил,
и услыхать сужденье ваше.
Закс
Ха, ха! Как тонко вы мне льстите!
Но я брань вашу помню твёрдо. –
С тех пор, как Закс в поэты попал,
совсем беда с башмаками вам:
и трёт, и жмёт, и рвётся везде;
песни, рассказы мои, остроты,
знанья и ум мой друг назад
вернуть мне готов, –
но ждёт завтра новых моих башмаков!
Бекмессер
(визгливым голосом, продолжая бренчать)
Шутку мою пора бы забыть! –
Я всю душу открою вам! –
Народ так любит вас,
и у Погнерши вы в чести;
а завтра я решил добыть её искусством,
и – вдруг моё творенье не по вкусу будет ей! –
Так вот я вас прошу прослушать песнь мою;
что хорошо, что нет, – я должен знать от вас!
Закс
Э, друг мой, полно вам!
Откуда мне такая честь?
Я съел собаку лишь в уличных песнях;
так дайте мне петь их и бить по колодкам!
(Продолжая работать)
“Иерум! Иерум! Ого-го-го-го!
Ого! Тра-ла-ла! Ого!”
Бекмессер
(Проклятый чёрт! Я теряю разум от этой сальной, грубой песни!)
Будет!! Ваши соседи спят!
Закс
Они привыкли, –
им всё равно. – “О, Ева, Ева”...
Бекмессер
(в припадке крайнего бешенства)
Ах вы злобное созданье!
Но это ваш последний фокус!
Если вы не замолчите, –
ей, плохо будет вам, клянусь! <
em>(Он яростно бренчит.)
Вы завистник и – только!
Страшно ваше самомненье!
Успехи прочих всех вам неприятны, –
кто другой, а уж я-то вас знаю!
Не избрала школа в метчики вас, –
вот это и будит у Закса желчь!
Так знайте: пока я сам буду
жить и пока хоть рифму могу сложить,
пока я нужен другим мастерам, –
пусть Нюренберг “растёт, цветёт”,
но Заксу я клянусь вперёд:
не пробиться в метчики вам!!
(Он бренчит в сильнейшем бешенстве.)
Закс
(слушавший его спокойно и внимательно)
Это ваш гимн?
Бекмессер
Ко всем чертям!
Закс
Хоть мало правил, но тон ваш горд.
Бекмессер
Будете слушать?!
Закс
Да ради Бога, – пойте;
а я буду бить подмётки.
Бекмессер
Но в тишине?
Закс
Ах, Боже мой!
Работа, ведь, тоже не ждёт!
(Он колотит молотком.)
Бекмессер
Но проклятый стук ваш вы прекратите?
Закс
А как я подмётки вам прилажу?
Бекмессер
Несовместимо со стуком пенье!
Закс
Вам надо петь,
мне – заказ исполнить!
(Он продолжает колотить.)
Бекмессер
Долой башмаки!
Закс
Легко сказать!
Ну, а в школе будете снова язвить? –
Итак, вдвоём пойдём вперёд, –
друг другу можем мы помочь.
Я за работой неотложной
урок “отметки” взял бы охотно;
в искусстве этом вы знаток, –
тут вы один учитель мне;
внимая вам, отмечу всё
и вместе кончу башмаки.
Бекмессер
Пусть будет так! Ошибки мои
можете метить своим мелком!
Закс
Ну, нет! Зачем же марать башмак? –
Я сапожным молотком судить буду вас!
Бекмессер
(Какая злюка! Я запоздал...
Пожалуй, девица уйдёт совсем...)
(Он энергично бренчит.)
Закс
Я вас жду, пора! Иль петь буду я!
Бекмессер
Ради Бога! Прошу вас! –
(Дьявол! С ума сведёт!)
Если угодно вам упражняться, –
ну что ж! готов я со стуком примириться;
но метьте лишь то, что велит устав,
а не там, где я по уставу пою!
Закс
По уставу, – как помнит тот его,
у кого работа в руках кипит.
Бекмессер
По чести?
Закс
По колодке!
Бекмессер
Всё без ошибок я спою!
Закс
Так завтра вам ходить босиком!
(Очень издалека доносится рог ночного сторожа.)
Вальтер
(тихо Еве)
Какой-то бред, нелепый сон:
как будто я опять средь них...
Ева
(нежно припав к его груди)
Я словно в царстве странных грёз:
беда иль счастье ждёт меня?..
Вальтер и Ева продолжают сидеть обнявшись.
Закс
(указывая Бекмессеру на каменное сиденье у своей двери)
Сядьте же тут!
Бекмессер
(опять уходя за угол)
Нет, здесь я стану.
Закс
Зачем ушли?
Бекмессер
Чтоб вас не видеть:
обычай наш так нам велит.
Закс
Уж больно далеко...
Бекмессер
Так силу звука нежно я могу смягчить.
Закс
(Хитрец!)
Ну, ладно. – Начинай!
Бекмессер, стоя на самом углу против окна, настраивает лютню, – опуская одну из струн, которую он в припадке ярости натянул было на целый тон выше, – и затем играет короткую прелюдию, во время которой Магдалена располагается во всю ширь окна.
Бекмессер
(аккомпанируя себе на лютне)
“День счастья уж приходит,
(Закс замахивается молотком.)
тревоги я забыл;
(Закс ударяет, Бекмессера передёргивает.)
в душе какой-то бродит –
(Закс ударяет вторично; Бекмессер резко обрывает, однако продолжает.)
свежий и бойкий”...
(Третий удар Закса; Бекмессер в бешенстве заглядывает к нему из-за угла.)
Полно шутить! Ну, где тут ошибка?!
Закс
Было бы лучше:
“в душе горит какой-то свежий, бойкий”...
Бекмессер
Так рифма не выйдет
со словом “приходит”!
Закс
А вам до напева дела мало?
Ведь звук и слово вместе идут.
Бекмессер
Не стоит спорить!
Молот свой бросьте, иль вам попадёт!
Закс
Теперь – вперёд!
Бекмессер
Я сбит совсем!
Закс
Так снова начнём:
три раза я вам паузы дам.
Бекмессер
(Пожалуй, лучше совсем пренебречь:
ведь можно с толку девицу сбить!)
(Он откашливается и начинает петь сначала.)
“День счастья уж приходит,
тревоги я забыл;
в душе какой-то бродит
свежий и бойкий пыл.
Мне умирать не надо,
коль дева рада,
что её я избрал.
День этот почему я
лучшим из всех зову?
Всем отвечу, ликуя:
прелестную Еву
её отец почтенный
в брак несомненный
нам отдать обещал.
Пусть, кто рискует
сватать, придёт
и деву мило увлечёт;
на том я строю весь расчёт.
Вот почему сей день цветёт,
как я уже сказал.”
Начиная с шестой строки этого куплета, Закс снова принялся ударять, неоднократно делая по несколько ударов один за другим; Бекмессер, каждый раз болезненно вздрагивавший, пытался нежно выводить иные ноты, но в борьбе с мучившим его бешенством был вынужден выкрикивать эти ноты резко и отрывисто, что ещё более увеличивало комизм его дикции, совершенно лишённой правильной просодии. С последним словом своего куплета он яростно напускается из-за угла на Закса.
Бекмессер
Закс! Так – я пропаду!
ЭЙ, замолчите!
Закс
Да я молчу! Я ставлю знаки, –
мы их сочтём; меж тем будет заказ ваш готов.
Бекмессер
(замечая, что Магдалена хочет отойти от окна, поспешно бренчит)
Боже мой! – Пст, пст! – Ужель уйдёт?
(Он грозит из-за угла Заксу кулаком.)
Закс, всё потом я припомню вам!
(Он приготовляется петь второй куплет.)
Закс
(замахиваясь молотком над колодкой)
Метчик не ждёт! Вперёд!
Бекмессер
(чтобы заглушить удары Закса, поёт всё громче и всё более и более запыхавшись, не отрывая глаз от окна и с возрастающим страхом замечая недовольные жесты Магдалены.)
“Весьма желаю брака,
в восторге моя грудь;
отец решил, однако,
условье пристегнуть
для тех, кто, чтоб наследство
взять, ищет средство
дочку его пленить.
Он честь делает цеху
и любит свою дочь,
но искусства успеху
он тоже рад помочь;
и всем на удивленье
мастером пенья
должен зять его быть.
(Беснуясь от ударов Закса, он топает ногами.)
Так встань и пой
перед толпой;
пусть без всякой подвохи злой
получит приз от девы той
тот, который на ней с душой
хочет себя женить!”
Под конец куплета Закс покачивает головой, как бы отказываясь отмечать отдельные ошибки, и начинает стучать сплошь, выбивая клинья из колодок. – Бекмессер намеревается продолжать свою песню, но Закс высовывается к нему, встав со скамейки и сняв башмаки с колодок.
Закс
Нельзя ли кончить?
Бекмессер
(в сильнейшем страхе)
Что надо вам?
Закс
(с торжествующим видом показывая готовые башмаки)
С башмаками я покончил всё!
(Он высоко размахивает башмаками в воздухе, держа их за тесёмки.)
Во истину, – пара хоть куда!
И вот на счастье ей стишок! –
Бекмессер совсем ушёл в переулок и прислонился спиной к стене; чтобы заглушить пенье Закса, он поёт свой третий куплет с величайшим напряжением, – крича, торопясь, задыхаясь и ожесточённо махая лютней в сторону Закса. – Последний поёт свой “стишок” одновременно с ним. – Вскоре окно позади Бекмессера приоткрывается, и оттуда выглядывает Давид. Затем мало-помалу открываются окна других домов в переулке; из окон начинают выглядывать соседи, всё в большем и большем количестве.
Закс
“Не мало мудрых правил
здесь молот мой проставил:
вникайте в суть,
чтоб всё смекнуть
и стать на верный путь.
Вам надо знать,
как такт держать!
Коль писар