Влияние гуманистических идей на чтение
Хронологические границы Возрождения достаточно расплывчаты; в Италии ренессансные явления получили развитие в ХIV– ХVI вв., в других странах они пришлись на конец ХV– ХVI вв.
Возникновение культуры Возрождения было подготовлено рядом общеевропейских и локальных исторических условий. Новая культура складывалась в условиях формирования раннекапиталистических отношений, роста городов, стремления богатеющих людей к мирским благам. Это время географических открытий, развития личной предприимчивости, высвобождение человека из системы сословных ограничений; сложившаяся социокультурная ситуация порождает новое качество культуры, которое наиболее ярко проявилось в Италии и получило название Ренессанса или Возрождения.
Рассмотрим идейные и культурные истоки Ренессанса. Идейными и культурными источниками гуманизма были античная культура, раннехристианское наследие и средневековые сочинения; удельный вес каждого из этих источников в разных европейских странах был различен.
Общей идейной основой ренессансной культуры был гуманизм – европейское интеллектуальное движение (от латинского humanus – человеческий). Его важнейшим источником была античность; восстанавливалась преемственная связь с античным наследием: его традициями, ценностями; вновь были востребованы античная эрудиция, античные языки. Соответственно светская линия в культуре резко усилилась. Основной идеей гуманизма было улучшение человеческой природы и важнейшим средством для этого считалась античная литература. Гуманизм высвобождал сознание, раздвигал границы дозволенного, но гуманистическая мысль развивалась в христианско-языческой оболочке, он не был противоположен религиозному мировоззрению. Однако есть вопрос, по которому гуманисты резко расходились с иерархами церкви: у гуманистов человек стал в центре внимания. Происходил пересмотр положения человека в мире, его значения, достоинства, принципах его нравственности и поведения. Философское мышление гуманистов можно охарактеризовать как антропоцентристское.
Кроме того, Возрождением были востребованы и некоторые культурные достижения средневековья: светские традиции городской, народной, рыцарской культуры. Так что с одной стороны Возрождение – это возврат к античным ценностям, с другой – удержание определенных элементов средневековой культуры. В то же время это отказ от существующих средневековых традиций, главной из которых являлось полное и безоговорочное подчинение человека и всей системы общественной деятельности церкви.
Изменилось отношение к самой Церкви. Церковная власть в Средние века была господствующей политической и духовной силой; были казни, пытки, погоня за ведьмами – и все это именем Христа. Церковь богатела, ее иерархи утопали в роскоши и это вызывало протесты со стороны верующих. Началось массовое религиозное и общественно-политическое движение, направленное на реформирование католического христианства в соответствии с Библией. В конце 14 в. активным обличителем духовного разложения католической церкви и самого папы стал монах-доминиканец Джироламо Савонарола. Он призывал церковь к отказу от богатства и пышности, властолюбия и тщеславия, к покаянию и аскетизму, за что был предан суду и казнен. Против засилья Церкви выступали также Ян Гус, Мартин Лютер. Это движение получило название Реформация – от латинского reformation (преобразование, преображение, исправление, восстановление). Религиозную жизнь, с точки зрения реформаторов, нужно было строить в соответствии с Библией, а не с Церковью, которая практически узурпировала власть и выстроила жесткую иерархию общественной жизни. Реформация была направлена против захватившей господство католической церкви. Это движение получило название протестантизм.
Таким образом, вступление в новую эпоху сопровождалось своего рода революцией в духовной жизни Западной Европы.; ее определили два явления в культуре XIV-XVI вв. – Ренессанс и Реформация. Казалось бы, между ними мало общего. Реформация явилась обновлением церкви и сопровождалась всплеском глубоких религиозных чувств. Тем не менее, объединяет их то, что они разрушали старую средневековую систему ценностей и формировали новый взгляд на человеческую личность.
В эпоху Ренессанса получила распространение мировоззренческая система под названием гуманизм. Гуманизм был направлен на реализацию потенциала светской образованности и рационализма, открывающего путь к чтению. Происходит смещение акцента с приобщения к богооткровенной истине на раскрытие возможностей самого человека, его личностное развитие. Идеалами воспитания становятся стремление к славе, боязнь позора и бесчестия, деятельная активность, презрение к праздности, умение быстро забывать обиду, не упрямиться, не быть мстительным, доброжелательно относиться к людям, на дичась их; долг перед богом, родителями, старшими, властями, согражданами, уважение к старикам – это качества гуманисты считали знаками доброй природы.
Гуманисты требовали от человека самопознания и самосовершенствования. Они считали необходимым изучать известные со времен античности свободные искусства и античную культуру. Настаивали на необходимости именно гуманитарного образования, отвергая естественнонаучное образование как бесполезное для жизни. Для человека эпохи Возрождения чтение становится в первую очередь средством познания и самопознания. Если в Средние века чтение мирских книг считалось отступничеством от Бога, то в период Возрождения доминирует убеждение, что высокообразованный человек должен знать письменные традиции, начавшиеся с античности. При этом в круге духовных е приоритетов сохраняются религиозность и нравственные добродетели.
Мировоззрение наиболее ярких представителей гуманистического движения позволяет понять атмосферу, в которой развивалось чтение этого периода, осмыслить изменение его функций.
Значительной личностью среди гуманистов эпохи Возрождения был Эразм Роттердамский (настоящее имя Герхард Герхардс,1466—1536 гг.), богослов, филолог, писатель, профессор Кембриджского университета и большой друг Томаса Мора. Поборник гуманности, просвещения и терпимости. Пользовался большим авторитетом и был одним из самых образованных людей своего времени, которого прозвали Иоанном Крестителем Реформации и одновременно князем гуманистов. Он с большим усердием изучал древние языки и произведения итальянских гуманистов, занимался наукой и литературой. Эразм перевел с латинского языка на греческий Библию с комментариями, чем положил начало положил начало критическому исследованию текста Священных писаний. Среди его переводов были и сочинения произведения "отцов церкви". Как и другие гуманисты, он способствовал возвращению в культурный обиход литературного наследия античности. Об этом говорит и акая деталь: в своих письмах он использовал характерное для древних греков и римлян приветствие ("Эразм Роттердамский своему милому Томасу Мору -- привет").
Отношение к католическому духовенству и Реформации у него было достаточно противоречивым; с одной стороны, он сочувствовал идее реформы Церкви, но с другой — осуждал религиозно-политические распри, вызванные Реформацией, старался примирить веру и разум. Вместе с тем он насмешливо относился к коллегам-профессорам, которые сводили богословскую науку к изучению трактатов Дунса Скота, Фомы Аквинского и еще пары средневековых авторитетов. Вот как он характеризует адептов схоластического богословия в своей философской сатире "Похвала глупости:"
"Они до такой степени поглощены своим усладительным вздором, что, проводя за ними дни и ночи, не находят уже ни минуты времени для того, чтобы хоть раз перелистывать Евангелие или Послания апостола Павла. Но, занимаясь своим учёным вздором, они вполне уверены, что на их силлогизмах так же держится вселенская церковь, как небо – на плечах Атласа, и что без них церковь не продержалась бы и минуты".
Эразм Роттердамский считал, что главный источник великих истин –Священное писание и его сущность остается неприкосновенной. "Нет, – писал он, – ни одного человеческого учения, не испорченного какой-либо чернотой ошибок; только учение Христово совершенно белоснежно и чисто".
В своем главном труде – "О первоначальном воспитании детей" – Э. Роттердамский заявил о необходимости сочетания античной и христианской традиций при выработке педагогических идеалов, выдвинул принцип активности воспитанника (" Люди не рождаются, а формируются "). Соответственно врожденные способности могут быть реализованы лишь через напряженный труд. Определенным шагом вперед были его взгляды на женское образование, хотя его взгляды на женщин не отличались деликатностью. В "Похвале глупости" он так писал о женщинах (правда, от лица самой Г лупости):
" Мужчины рождены для дел правления, а потому должны были получить несколько лишних капелек разума, необходимых для поддержания мужского достоинства; по этому случаю мужчина обратился ко мне за наставлением -- как, впрочем, он поступает всегда, – и я тотчас же подала ему достойный совет: сочетаться браком с женщиной, скотинкой непонятливой и глупой, но зато забавной и милой, дабы она своей бестолковостью приправила и подсластила тоскливую важность мужского ума. Недаром Платон колебался, к какому разряду живых существ подобает отнести женщину, -- разумных или неразумных, сомнением своим желая указать, что глупость есть неотъемлемое свойство ее пола".
Тем не менее, Эразм отстаивал широкое светское образование – не только для мужчин, но и для женщин, он требовал реформы школьного обучения. Сущность учения Эразма – свобода и ясность духа, миролюбие, воздержанность, здравый смысл, образованность, простота.
О том, какую роль в жизни гуманистов играло чтение и что составляло его содержание лучше всего говорит отрывок из письма флорентийского мыслителя Никколо Макиавелли (Макиавелли родился в семье юриста, получил хорошее образование, знал латынь и греческий. Был дипломатом, государственным служащим и писателем. В труде "О государстве" он доказывал. что политические решения должны определяться не моралью и нравственностью, а целесообразностью. Отсюда название этой системы взглядом – " макиавеллизм").
В его послании представлены два типа чтения:
"Я встаю с восходом солнца и направляюсь к роще посмотреть на работу дровосеков, вырубающих мой лес, оттуда следую к ручью, а затем к птицеловному току. Я иду с книгой в кармане, либо с Данте и Петраркой, либо с Тибуллом и Овидием. Потом захожу в постоялый двор на большой дороге. Там интересно поговорить с проезжающими, узнать о новостях в чужих краях и на родине, наблюдать, сколь различны вкусы и фантазии людей. Когда наступает обеденный час, я в кругу своей семьи сижу за скромной трапезой. После обеда я возвращаюсь снова на постоялый двор, где обычно уже собрались его хозяин, мясник, мельник и два кирпичника. С ними я провожу остальную часть дня, играя в карты…"
"С наступлением вечера я возвращаюсь домой и иду в свою рабочую комнату. У двери я сбрасываю крестьянское платье все в грязи и слякоти, облачаюсь в царственную придворную одежду и, переодетый достойным образом, иду к античным дворам людей древности. Там, любезно ими принятый, я насыщаюсь пищей, единственно пригодной мне, и для которой я рождён. Там я не стесняюсь разговаривать с ними и спрашивать о смысле их деяний, и они, по свойственной им человечности, отвечают мне. И на протяжении четырёх часов я не чувствую никакой тоски, забываю все тревоги, не боюсь бедности, меня не пугает смерть, и я весь переношусь к ним".
Обратим внимание и на то, что первые две книги, о которых идет речь – карманного формата; скорее всего, это материал для развлекательного чтения. А книги древних авторов, читаемые в кабинете, скорее всего, представляют собой солидные фолианты. Здесь представлены два самых распространенных типа чтения гуманистов того времени – чтение сборников стихов в осьмушку и описание подвигов античных героев в фолиантах. Первое чтение осуществляется в основном на природе, что располагает к мечтаниям, а второй тип – в уединении кабинета, склоняющем к работе. Как видим древние авторы, то есть писатели и поэты античного мира, здесь и собеседники, и исповедники; совершенно очевидно эмоциональное отношение к ним. Книга Макиавелли "Государь", написанная в жанре аллегории беседы с правителем, позволяет догадаться, что великими собеседниками, о которых идет речь, были Плутарх, Тит Ливий, Тацит, Цицерон. Он искал в них не развлечения, а наставления. Cуществует точка зрения, что это два основных типа чтения, характерных для гуманистов эпохи Возрождения.
Гуманисты стремились к оживлению и актуализации античного литературного наследия. В Европе распространяется инициатива частных лиц по передаче своих собраний и созданию общественных, доступных библиотек, включающих труды античных авторов. Причем гуманисты по-разному читали их произведения. Некоторые воспринимали книги как средство развлечения – они прогуливались с Овидием в руке. Тяготеющий к философствованию предпочитал Вергилия и читал его труды, обращаясь к разнообразным интерпретациям и комментариям. Читались тексты из соображений эстетического порядка и из стремления выполнить филологический анализ текста.
Провозглашенный гуманистами "культ человека" повлиял на систему образования, в которой ощущается влияние античности. Педагоги-гуманисты ставили задачей воспитать здоровых, жизнедеятельных людей, обладающих многосторонними интересами. Они уделяли большое внимание физическому и умственному воспитанию детей, которое содействовало бы развитию в них творческой активности, самодеятельности, вооружало их реальными светскими знаниями. Гуманисты считали, что обучение должно быть основано на наглядности и обеспечивать сознательное усвоение знаний учащимися. Они осуждали характерную для средневековья палочную дисциплину, призывали бережно и внимательно подходить к ребенку, уважать его как личность (М. Монтень: " Я наблюдал только такое действие розги — она или притупляет, или озлобляет"). Отметим социальную ограниченность применения педагогических идей гуманистов: они распространялось и реализовывались только в школах, где учились дети знатных и состоятельных родителей.
Отношение к книге, чтению во многом определялось тем, что педагогика эпохи Возрождения большое значение придавала стимулированию живого интереса учащихся к знаниям, развитию их практических умений и навыков. Появлялись школы, где создавалась такая атмосфера учения, которая превращала процесс познания в радостную и интересную деятельность самого ребенка. В этот период широко использовались экскурсии, наглядность всех видов, игры, уроки среди живой природы. Монтень так говорил об играх в процессе обучения: "Игры детей – вовсе не игры, и правильнее смотреть на них как на самое значительное и глубокомысленное занятие этого возраста".
В утопическом государстве Томаса Мора всеобщим и обязательным является обучение будущих граждан. Он указывал, что на острове "Утопия" всем детям, как мальчикам, так и девочкам, дается равное общественное воспитание и первоначальное обучение; все люди получают широкое образование. Преподавание ведется на родном языке. Кроме чтения и письма, в школах изучаются арифметика, геометрия, астрономия, музыка, диалектика, естествознание. Утопийцы широко пользуются наглядными пособиями. Большое значение Мор придавал физическому воспитанию, он придерживался афинской системы физического воспитания, направленной на развитие здорового, сильного и красивого тела. В качестве основных форм занятий он называл публичные чтения, лекции и т. д.
Педагогические идеи Томмазо Кампанеллы, выраженные им в книге "Город Солнца", в определенной мере явились развитием идей Т. Мора.
С его точки зрения, с трехлетнего возраста необходимо учить детей правильной речи и азбуке, широко используя наглядные изображения. С этого же возраста должно вестись усиленное физическое воспитание детей, а с восьми лет нужно уже начинать систематическое обучение различным наукам. Изучение наук следует сочетать с регулярным посещением различных мастерских, чтобы дать воспитанникам технические знания и возможность сознательного выбора будущей профессии.
Молодых людей из знатных семей с детства учили читать. Их учили выразительно, артистично читать вслух. Гуманисты учили относиться к тексту как к партитуре для устного исполнения; качество устного произнесения текста наизусть сохраняет центральную роль в образовании учеников и их оценке взрослыми. Для гуманиста глубоко знать текст значит не анализировать написанное, а чувственно произносить звуки.
Вместе с тем и смысл текста не считался чем-то маловажным. Школяра учили анализировать текст, видеть его составные части, комментировать текст, делать записи и пометки в процессе чтения. Вот советы учителя Гварино своему ученику:
" Что бы ты ни читал, у тебя под рукой должна быть записная книжка <...>, где ты сможешь записывать все, что ни пожелаешь. Тогда, если ты захочешь перечесть удивившее тебя место, тебе не придется перелистывать много страниц: записная книжка будет при тебе как послушный и ревностный слуга, и доставит тебе все, что угодно".
Для того, чтобы ученик мог вести записи в процессе чтения, комментировать прочитанное, в тексте оставлялись большие пробелы. В этих примерах печатания угадывается такой посыл: всякий текст для учащегося можно разложить на несколько маленьких, поочередно решаемых задач; эта интеллектуальная техника изучения классических текстов восходила к римским школам поздней античности. Ежедневно ученик должен был заучивать не менее 20-ти строк.
И все же в эпоху Возрождения главным было не содержание текста, а аудитория, для которой он предназначался. Развивалось умение обнажать текст, звучанием обнажать его мускулы, нервы и кости. Молодому читателю давались готовые образцы обработанных для устного прочтения текстов. Главное техническое новшество вступали в силу тогда, когда ученик от анализа и толкования текста переходил к высшему уровню – использованию текста. Текст как бы обрабатывался для себя, а его использованием считалось устное прочтение. Так было принято во всех учебных заведениях Европы и для распространения такого опыта чтения писались методические пособия. Иными словами, чтение для гуманистов было не столько интимной, сколько публичной, социальной деятельностью, но основанной на глубоком проникновении в текст.
В ходу были пословицы и поговорки, заимствованные у античных авторов:
"Ты спартанец, тем и гордись";
"Не туши огонь мечом";
"Отрывай руки от картины";
"Война сладка тем, кто ее не изведал";
"Торопись медленно" и т. д.
Всего было около четырёх тысяч подобных греческих и латинских изречений; они вошли в "Адагии" Э. Роттердамского; к афоризмам добавлялись комментарии – кому принадлежат, в какой ситуации использовались и в каких случаях надлежит их применить. Это было уроком расшифровки античных текстов и в то же время нравоучением. Гуманисты обвиняли средневековых схоластов в том, что те извратили содержание античных произведений своими комментариями; они сами пытались "спасти" и "очистить" произведения античной классики. Гуманисты читали оригинальные тексты, избегая текстов комментаторов и компиляторов. Их возмущало даже готическое письмо – " приплюснутые буковки ", которыми писали комментарии средневековые авторы. Гуманисты старались использовать свой шрифт, который казался им четким, ясным и приятным для глаза.
Были и другие примеры сбора античного наследия для учащихся: собирались книги наподобие антологий с отрывками из произведений античных авторов. Такие сборники сопровождались советами, как нужно читать то или иное античное произведение. Советы сопровождались анекдотами, забавными рассказами, чтобы облегчить ученику труд чтения. Словом, все юноши эпохи Возрождения читали классические произведения одним и тем же способом: не для того, чтобы открыто мудрость прошлого, а чтобы обратиться к древним поучительным книгам как своего рода инструкциям на все случаи жизни. Обращались они не к оригиналам, а к компилятивным текстам, что отчасти отбрасывало из в средневековье. Книги античных авторов в первозданном виде читали немногие.
Еще одно нововведение гуманистов: они привносили себя в работу, снабжали компилятивные издания различными историями собственной жизни, о событиях в литературных кругах, рассказывали, как шла работа над изданием, так что к повествованию древнему добавлялось повествование гуманиста, которое нередко было самостоятельным произведением.
Писатели-гуманисты Л. Альберти, Ф. Петрарка, Дж. Манетти в своих трудах размышляют о двойственной природе человека, его достоинстве и ничтожестве. Они пытались соединить культуру античности с современной им культурой, в том числе – в области чтения.
Первым гуманистом считается Франческо Петрарка. Он выступил с резкой критикой схоластики и религиозной метафизики; в качестве главной задачи науки он провозгласил познание и самопознание. Поэтому важнейшими он назвал науки и искусства, ориентированные на человека: моральная философия, риторика, поэзия, история; именно они и должны находиться в основе гуманистического образования. В системе образования он поставил на первое место нравственное воспитание, самообразование, примеры и путешествия.
Как и другие гуманисты, Петрарка проявлял интерес к античной литературе, он одним из первых стал собирать и переписывать древнегреческие книги. Он воспринимал книги как своих друзей, беседовал с ними и их авторами. Чтение для гуманистов было средством общения: Петрарка писал письма Цицерону, Квинтилиану, Гомеру, Титу Ливию. Он изъяснял Вергилию, как он почитает его почти христианские добродетели, а Цицерону, как его возмущает то, что великий оратор погряз в политических смутах. Его страстная любовь к Цицерону росла; он обращался к римскому оратору: "Ты – тот живой ключ, влагой которого мы орошаем свои поля; ты тот вождь, указаниям которого мы следуем".
Франческо считал, что средневековые комментаторы исказили античные источники и старались читать оригинальные тексты, не искаженные средневековыми комментариями, которые как бы ставили заслон между автором и текстом. Петрарка стремился прорваться через пелену лжетолкований, чтобы читатель смог, наконец, увидеть античных авторов такими, какими они были на самом деле – в красках, плоти и крови.
В своем трактате "О средствах против счастливой и несчастной судьбы" Петрарка развивает мысль о репродуктивности и креативности чтения, считая чтение одним из способов приобретения добродетели, нравственности, украшения души и движения к истине. Главное, считал Петрарка, практическое применение чтения; знание книг полезно тогда, когда оно переходит в поступки. Петрарка говорил о необходимости избирательного чтения, так как множество книг вызывает растерянность у читателя: "из избытка рождается недостаток". Читать обильно и все подряд – "… это не значит питать ум книгами, это значит убивать его и хоронить под непосильной тяжестью, или иначе – терзать свою потрясенную душу, как Тантала, изнывающего от жажды посреди воды, не давая ей ничего вкусить, когда она алчет всего ". В названном трактате Петрарка обращает внимание на необходимость исследования таких явлений, как библиомания, собирательства книг из престижных соображений, для украшения дома.
Петрарка считал, что проблема качества книг возникает и из-за бурного роста пишущих книги и низкого содержательного качества этих книг: " Ни в одну эпоху не было такого количества пишущих и рассуждающих такого недостатка образованных и красноречивых… Они сами читают свои книги со своими друзьями; к ним не прикасается никто, кроме тех, кто хочет также получить подобную свободу писать ".
Наиболее полно характерные для гуманистов взгляды на чтение сформулировал выдающийся французский гуманист Мишель Монтень (1533–1592). В своих знаменитых "Опытах" он рассматривает человека как высшую ценность. Ребенок от рождения обладает первозданной чистотой, которую потом "разъедает" общество. Он превращается в личность не столько благодаря полученным знаниям, сколько развив свою способность к критическим суждениям. В своем главном труде М. Монтень обосновал методы обучения и воспитания, направленные на активизацию и развитие самодеятельности, творческого мышления, инициативы ребенка.
Монтень выделяет две важные для него функции чтения: познавательно-развивающую, направленную на развитие собственных мыслей, и развлекательную – чтение занимательных книг. Философ в своих "Опытах" превыше всего оценивал стремление к знанию: " Нет стремления более мужественного, чем стремление к знанию"; "Признаваться в незнании — одно из лучших и вернейших доказательств наличия разума".
Монтень считал, что главным интеллектуальным занятием человека является самопознание, а книги становятся одним из импульсов этой деятельности. Цель чтения – познание не событий, а внутреннего мира человека. Причем он считал, что знания должны проникать глубоко в человека, его внутренний мир: " Знание не нужно нацеплять на душу, его нужно внедрять в нее; его не нужно наводить на нее, им нужно пропитывать ее"; "Мы берем на хранение чужие мысли и знания, только и всего. Нужно, однако, сделать их собственными". Он предостерегал от бессмысленного чтения и заучивания: " Самое главное – это прививать вкус и любовь к науке; иначе мы воспитаем просто ослов, нагруженных книжной премудростью". Более того, он полагал, что многознание и многочтение вредят рассудку :" Я готов утверждать, что подобно тому, как растения чахнут от чрезмерного обилия влаги, а светильники - от обилия масла, так и ум человеческий при чрезмерных занятиях и обилии знаний, загроможденный и подавленный их бесконечным разнообразием, теряет способность разобраться в этом нагромождении и под бременем непосильного груза сгибается и увядает". Для него чтение – это средство расширения кругозора, пробуждения собственной мысли. Кром е того, Монтень признавал право человека на индивидуализированное восприятие и прерывный характер чтения: " При вчитывании я начинаю хуже видеть и внимание мое рассеивается. Мне приходится отводить глаза от текста и опять внезапно взглядывать на него; совершенно так же, как для того, чтобы судить о красоте алого цвета, нам рекомендуют несколько раз скользнуть по нему глазами, неожиданно отворачиваясь и опять взглядывая "; "...на каком бы языке книги со мной ни говорили, я всегда говорю с ними на одном языке ".Кроме того, чтение, по Монтеню, один из наиболее значимых видов общения, который доставляет удовольствие разуму. " Книги сопровождают меня на протяжении всего моего пути, и я общаюсь сними всегда и везде. Они утешают меня в мои старые годы, и в моем уединенном существовании. Они снимают с меня бремя докучной праздности и в любой час дают мне возможность избавляться от неприятного общества. <...> Чтобы стряхнуть с себя назойливые и несносные мысли, мне достаточно взяться за чтение: оно легко завладевает моим вниманием и прогоняет их прочь. К тому же книги неизменно повинуются мне и не возмущаются тем, что я прибегаю к ним лишь тогда, когда не могу найти других развлечений – более существенных, живых и естественных; они всегда встречают меня с той же приветливостью ".
Таким образом, гуманисты видел и в чтении средство познания и самопознания, воспитания и самовоспитания, коммуникацию с самим собой и всем миром, отмечали пользу осмысленного, критического чтения, полноценного усвоения прочитанного.
Материал для чтения, то есть книги, поставляли мануфактурные издательства и типографии. И мануфактурщики, и первопечатники производили книги в больших масштабах, причем печатники заимствовали приемы оформления у тех, кто занимался изготовлением книг вручную. Считалось более достойным иметь в библиотеке именно рукописную книгу. Вот как об этом сказал итальянский писатель, книготорговец и предприниматель Веспасиано де Бистиччи (1421 – 1498), хваля библиотеку Федерико де Монтефельтро за то, что она состояла исключительно из манускриптов: "В этой библиотеке все книги исключительно красивы. Все писаны пером и нет ни одной печатной, ибо он этого постыдился бы". Бистиччи был достаточно противоречивой фигурой: он на только тосковал по прошлому, но и был достаточно успешным предпринимателем, умел предугадать успех книги или автора; в истории сохранились сведения о том, что именно по его советам выпускались книги, которые успешно расходились в разных странах. Это был пример влияния культурного посредника на содержание чтения в эпоху Возрождения.
В то время было модно выпускать дорогие большеформатные книги, одетые в пурпурный бархат, парчу и другие драгоценные ткани, с позолоченным обрезом. Более того, производители книги считали, что ее нужно украшать не только снаружи, но и внутри: они полагали, что знатному клиенту может понравиться изображение его герба, различные рамки на страницах – из виноградных побегов или с изображением легендарных героев, разнообразные орнаменты. Высшим шиком считалось придание изданию античного облика. Богатые, роскошные фолианты предназначались для филологических изысканий, но все более широкое распространение получили книги значительно меньшего формата.
Книгопечатание привело к огромным изменениям в сфере чтения. Книга уже начинает рассматриваться как нечто отчужденное – холодная, безличная продукция. теперь эмоциональный заряд книги связан не с е рукотворностью Крупнейшей типографией того времени был издательский дом Альда ("Альдин Пресс"), принадлежавший Альду Мануцию Старшему. Мануций особенно известен изданием древнегреческих авторов: Аристотеля, Аристофана, Софокла,Еврипида, Геродота, Фукидида, Плутарха, Ксенофонта, Демосфена, Платона и др.). Рукописи проходили тщательную подготовку. Созданная Мануцием в 1500 г. "Новая Академия" объединяла тридцать виднейших учёных, которые обсуждали каждое издаваемое сочинение с целью подготовки его критического издания. Альд ввел четкую схему дизайна книги, разработал первый образец курсива, ввел в употребление маленькие карманные издания. Борясь с подделками своих изданий, которые получили название альдины, Мануций стал использовать издательскую марку, снабжать свои книги фирменным знаком — дельфином, обвивающим якорь.
Деятельность Альда отвечала потребностям читателей того времени; гуманисты выступали и против помпезного оформления средневековой книги. Некоторые из них считали необязательными иллюстрации и иные "украшательства". Вот отзыв одного из почитателей печатных книг, адресованный Альду Мануцию:
"Поскольку мои многообразные занятия совсем не доставляли мне досуга для чтения, поэтов и ораторов дома, ваши книги, столь удобные в обращении, я могу читать и на ходу, а в некотором роде даже при исполнении своей придворной роли, каждый раз, как только представится возможность, доставили мне величайшее удовольствие".
Кстати, издания Мануция – так называемые альдины, были известны в России в конце XVI века; в трудах писателя русской православной церкви Максима Грека (настоящее имя Максим Триволис) встречаются цитаты из сочинений Пифагора, Платона, Эпикура, Диагора, Сократа, Аристотеля, Гомера, Гесиода, Плутарха, Meнандра; многие из них были изданы Альдом. Упомянем, к примеру, пятитомное собрание сочинений Аристотеля или издание речей Цицерона, вышедшее в 1497 году. Существует версия, что Максим Грек мог принимать участие в их подготовке к печати.
.Новая книга, портативная и удобная, вскоре стала нормой. В то же время она сохраняла элементы старины: применялся итальянский курсив, растительный орнамент, что было весьма характерно для средневековья. Так в книжной культуре зарождающегося Ренессанса средневековые обычаи сосуществовали с новыми. Книга, которую читали гуманисты, продавалась, как правило, за невысокую цену, имела вполне серийный вид, но покупатель ее переделывал, украшал, так что она являла индивидуальность своего владельца. Когда рукописи стали постепенно вытесняться печатным книгами, ученая Европа открыла новые книги и новые способы чтения.
Изменились и библиотеки: частные, публичные. На смену темным комнатам и прикованным книгам пришли хорошо освещенные светлые залы, окруженные небольшими комнатками, где можно было трудиться ученым и беседовать. средний размер библиотеки существенно увеличился, а рукописные тексты уступили место печатным. Самые роскошные библиотечные постройки того времени – "Старая библиотека" в Венеции и реконструкция Ватиканской библиотеки. В этих библиотеках, в частности, переписывались и сохранялись греческие и латинские рукописи. Крупнейшими из библиотек того времени были папская, библиотека Медичи, Федерико де Монтефельтро, библиофила и эрудита Николло Никколи, а также кардинала римской церкви Виссариона. Это было просвещенное библиофильство: известно, что Веспасиано де Бистиччи собрал библиотеку Козимо Медичи за 22 месяца и нанял для этого 45 переписчиков. Никколо тратил все свое состояние на книги и мог потратить практически любые деньги на нужную ему книгу. На средства, унаследованные от отца, он скупил множество книг, продал даже кое-какие владения и вырученное обратил в книги, себе же оставил лишь на самые насущные нужды. Книги он держал больше для пользы других людей, нежели для себя, ибо все желавшие постичь греческую и латинскую ученость обращались к Никколо, и он всех удовлетворял. Виссарион сам занимался редактированием и переводом книг, среди его переводов на латынь – "Воспоминание о Сократе" Ксенофонта, речи Демосфена и "Физика" Аристотеля.
В это время изменилось отношение к чтению и со стороны государей: они любили подчеркивать, что чтение в их жизни играет большую роль. Испанский король Альфонс Арагонский, например, приглашал гуманистов к своему двору для публичных литературных поединков; герцог Федерико да Монтефельтро из Урбино подчеркивал свою любовь к словесности и любил, чтобы его рисовали с книгой в руках. Федерико признавался, что у него страсть к книгам иногда затмевала все остальные соображения. Все это говорит о том, что при новых дворах Ренессанса читать хорошие книги было так же необходимо, как приглашать хороших архитекторов и одеваться по последней моде.
Все это говорит о ренессансных канонах вкуса и элегантности, широком распространении книги и чтения в Западной Европе, формировании культурной привычки к чтению и книгособирательству. Покупка книг воспринималась как весьма серьезное занятие; некоторые читатели помечали в своем томе время. место и обстоятельства ее приобретения. Зафиксируем и тот факт, что ожидания от книги у интеллектуалов того времени зависели от почерка книги, наличия или отсутствия комментария, его качества, характера шрифта и верстки от оформления книги, особенностей ее иллюстраций, издательской организации: книги Веспасиано или Альда Мануция пользовались разной репутацией. Образованный читатель того времени хотел, чтобы у книги был добротный и красивый переплет, средства персонализации ее владельца (имя, инициалы, девиз). Книга того времени, таким образом, отражала стиль эпохи и личные пристрастия; на вкус ее создателя накладывался вкус обладателя книги.
Какие книги читались в это время? Образованные гуманисты читали весьма разнообразные тексты: средневековые произведения ("Нравоучения на книгу Иова" Григория Великого), произведения античных авторов и к