Наступление фашизма. Массовая база фашистского движения. В конце 1920 г. в Италии произошел коренной сдвиг в соотношении классовых сил. Во время занятия предприятий рабочие потерпели поражение, сломившее их наступательный порыв. В условиях охватившего страну экономического кризиса предприниматели смогли осуществить массовые увольнения и общее снижение жизненного уровня трудящихся. Волна их выступлений начала спадать. Господствующий класс стремился взять реванш за «великий страх», пережитый в сентябре 1920 г. В этой обстановке перешло к широким террористическим действиям и стало быстро усиливаться фашистское движение. [1.129,130]
Фашистские организации, называвшие себя «боевым и союзами» (fasci di combattimento, откуда и возник термин «фашизм»), создавались в Италии с весны 1919 г. Лидером новоявленного движения стал Бенито Муссолини, в прошлом социалист, в 1914 г. исключенный из ИСП за отступничество от антивоенной позиции партии, а затем - один из активнейших вдохновителей кампании за участие Италии в мировой войне. [1.130]
Вначале у фашистов не было, какой либо общей, основанной на определенных принципах программы, и вплоть до конца 1921 г. они намеренно не преобразовывали свое движение в политическую партию. Они искали поддержки в самых различных слоях населения и потому предпочитали декларировать свою позицию от случая к случаю, выдвигая изменчивые, пестрые, противоречивые и подчас весьма радикально звучавшие требования. При этом в фашистской агитации учитывались и использовались типичные для послевоенной Италии явления массовой психологии - обострение националистических чувств, разочарование в старых политических ценностях, всеобщее недовольство, жажда перемен, ненависть к нажившимся на войне магнатам крупного капитала. [1.130]
Центральное, во многом определяющее место в платформе фашистов занимала идея нации. Они клеймили державысоюзницы за вероломство по отношению к Италии при дележе плодов победы, а итальянское либерально-парламентское государство - за неспособность обеспечить «национальные интересы», «величие нации». Социалистическое рабочее движение рассматривалось ими как враг, прежде всего в качестве «антинациональной» силы. Заимствуя синдикалистские аргументы, фашисты требовали освободить рабочий класс от опеки «политиков», объявляли себя поборниками его «чистых», экономических интересов и даже поддерживали некоторые забастовки, но в то же время выражали свои симпатии «трудящейся буржуазии» как элементу, способствующему «триумфу национального благополучия». Обращаясь к молодежи, фашисты воспевали ее военные заслуги, разжигали среди бывших фронтовиков недовольство их статусом в наступившей мирной жизни, умело играли на ностальгических воспоминаниях участников войны о фронтовом братстве, заявляли о том, что итальянский правящий класс одряхлел и страной должны управлять молодые. В преддверии парламентских выборов 1919 г. они высказались за созыв Учредительного собрания, упразднение сената, предоставление права голоса женщинам, введение прогрессивного налога на капитал, конфискацию 85 % военных прибылей, участие рабочих в техническом руководстве предприятиями и т.д. В дальнейшем в фашистской пропаганде появился и лозунг, адресованный крестьянам: «Земля тем, кто ее обрабатывает». [1.130]
Реально за фашистами на первых порах пошла преимущественно городская мелкая буржуазия. Именно мелкобуржуазным представлениям были в наибольшей степени созвучны не только националистические идеи фашистов, но и их выпады против крупного капитала, заявления в поддержку «трудящейся буржуазии». Мел кая буржуазия стремилась организоваться в защиту своих интересов, чувствительно затронутых послевоенными экономическими конвульсиями, не прочь была ущемить обладателей «несправедливо» I нажитого богатства и в то же время проникалась все большей враждебностью к рабочему классу, воспринимая мощный размах его выступлений как угрозу частной собственности вообще. В мелкобуржуазной среде (да и в других слоях населения) вызывали раздражение непрерывные забастовки, накапливалась готовность поддержать прекращение любой ценой «хаоса», наведение «порядка» - а этот мотив чем дальше, тем более отчетливо звучал у фашистов. Со второй половины 1920 г. параллельно фашистским организациям в городах, черпавшим свои кадры в мелкобуржуазных кругах, усилиями крупных аграриев и зажиточной крестьянской верхушки стали создаваться «отряды самообороны», которые превратились в сельскую ветвь фашистского движения. Эти отряды имели целью сломить с помощью террора ненавистные аграриям батрацкие лиги, контролировавшие условия найма сельскохозяйственных рабочих. В деревне к обещаниям фашистов отдать землю тем, кто ее обрабатывает, стала прислушиваться также и значительная часть средних крестьян - арендаторов или испольщиков, мечтавших получить землю в собственность. [1.130,131]
И все же решающий поворот в настроениях мелкобуржуазных масс произошел лишь после того, как рабочий класс в сентябре 1920 г. проиграл свою наиболее крупную битву. До этого силы основных борющихся классов примерно уравновешивались, и свойственные промежуточным слоям колебания между ними еще не получили однозначного исхода. Влечение этих слоев к фашизму не было чем-то изначально предопределенным и необратимым. В их чаяниях заключалось немало такого, что могло бы сделать их союзниками рабочего класса, если бы он в своей борьбе имел в виду не только социалистические цели, но и осуществление коренных демократических преобразований - установление республики, экспроприацию крупных промышленных компаний, ликвидацию помещичьего землевладения. Но в период «красного двухлетия» эти и подобные проблемы были вне поля зрения ИСП. Ее стратегия исходила из чисто социалистической перспективы, казавшейся близкой. По отношению к потенциальным союзникам она проявила сектантство, отпугнув крестьян лозунгом социализации земли, не проводя различия между виновниками и рядовыми участниками минувшей войны. И если до осени 1920 г. рабочий класс еще обладал такой реальной мощью, которая заставляла считаться с ним и сдерживала колебания средних слоев вправо, то с этого момента уже ничто не препятствовало их массовому переходу в лагерь фашизма. [1.131]
С начала 1921 г. фашисты, стремясь обеспечить себе, влияние на промышленных и сельскохозяйственных рабочих, приступили к созданию собственных профсоюзов. Этим профсоюзам удалось привлечь часть батраков, деморализованных террором против «красных лиг» и надеявшихся отстоять свои интересы с помощью новых организаций. Среди же городских рабочих еще сохраняли свои позиции традиционные направления в профсоюзном движении, и агитация за фашистские профсоюзы находила значительно меньший отклик, чем в деревне. [1.131]
К середине 1921 г. правительственная администрация располагала сведениями о 187 тыс. организованных фашистов, но численность тех, кто следовал за ними, была намного больше. Это были люди разной социальной принадлежности, привносившие в фашистское движение собственные представления и чаяния. Сами фашистские «боевые союзы» в ноябре 1921 г. приняли решение реорганизоваться в партию, которая изначально имела массовый характер (ее численность в момент основания составила около 310 тыс. членов). Ставка на массовость в сочетании с военизированным характером организации свидетельствовала о рано проявившейся в фашистском движении тоталитарной тенденции. [1.131]
Фашизм и буржуазия. При изменившемся соотношении сил вскрылась глубинная контрреволюционная, антипролетарская, антидемократическая направленность фашизма.С конца 1920 г. по Северной и Центральной Италии начала разливаться волна фашистского террора. Фашисты поджигали помещения рабочих организаций, избивали и убивали их активистов, разгоняли «красные» муниципалитеты. Они изображали себя спасителями страны от «большевистской опасности», а в их пропаганде на первый план вышла идея сильного государства, которое покончит с «анархией» и не допустит ее повторения в будущем. [1.131]
Все это отвечало стремлениям напуганной, с трудом удержавшейся у власти итальянской буржуазии. Фашизм давал ей орудие насильственного подавления рабочего класса и в то же время способ заново скрепить на этой почве политический 5-2645 союз с мелкобуржуазными массами. Фашистское движение стало пользоваться все более широкой политической и материальной поддержкой правящего класса. [1.131, 132]
Уже в конце 1920 г. военный министр И. Бономи секретно предписал направлять демобилизованных офицеров с сохранением 80 % жалованья в распоряжение фашистских организаций крупных городов, а генеральный штаб армии рекомендовал командирам воинских частей оказывать помощь действиям фашистских отрядов. Фашисты беспрепятственно добывали оружие, пользовались помещениями казарм. Либералы по инициативе премьерминистра Дж. Джолитти стали практиковать избирательные блоки с фашистами против рабочих партий и католиков. Фашистам это помогло в 1921 г. провести в палату 35 своих депутатов (в том числе Муссолини). Вошло в обиход попустительство фашистским насилиям со стороны полиции, которое затем было санкционировано декретом министра юстиции о неприкосновенности лиц, «нарушивших закон во имя блага нации». Около 80 % денежных средств, которыми располагали фашисты на конец 1921 г., было предоставлено различными промышленными и финансовыми обществами, остальные же 20 % приходились на долю частных лиц, также принадлежавших, прежде всего к имущим классам. [1.132]
Наиболее реакционные круги итальянской буржуазии сделали ставку на фашизм безоговорочно, намереваясь с его помощью коренным образом изменить весь механизм управления страной. Другая ее часть, представленная политическими деятелями типа Джолитти, в принципе хотела сохранить либерально-парламентское государство, но видела в фашизме единственную в данный момент силу, способную справиться с революционной угрозой, и рассчитывала использовать его для этой цели, а потом вернуться к либеральным методам. Расхождения между двумя фракциями господствующего класса в отношении к фашизму касались, таким образом, больше будущего, чем настоящего, в настоящем же обе они действовали в поддержку фашизма. Буржуазных партий или политических течений, которые бы заняли, открыто антифашистскую позицию, в Италии в 1921-1922 гг. не было. [1.132]
Рабочее движение и фашизм. Из всех слоев итальянского общества только рабочий класс с самого начала оказывал сопротивление фашистскому натиску. Рабочие вступали в стычки с вооруженными бандами фашистов, защищали от них помещения профсоюзов, кооперативов, партийных секций. Но этот отпор фашизму был в значительной мере стихийным. Между рабочими партиями - ИСП и КПИ - велась резкая полемика по следам происшедшего в январе 1921 г. раскола, и существовали глубокие разногласия в подходе к фашизму, природу которого ни одна из них не представляла себе ясно и правильно. [1.132]
ИСП верно констатировала, что с конца 1920 г. в Италии наступил поворот к реакции, но делала из этого выводы, обрекавшие рабочий класс на полную пассивность. Фашизм она рассматривала как своего рода массовый психоз, охвативший мелкую буржуазию, полагая, что надлежит ждать, пока этот приступ безумия минет сам собой. Оставшиеся в партии реформисты устами Ф. Турати предлагали рабочим не отвечать насилием на насилие фашистов. И они, и максималисты питали иллюзию, что фашистский террор можно остановить подобным непротивлением и разоблачениями с парламентской трибуны. В августе 1921 г. представители руководства ИСП, ее парламентской фракции и ВКТ подписали с фашистами так называемый «пакт умиротворения» - соглашение о взаимном отказе от всяких проявлений враждебности. Со стороны фашистов это был только политический маневр с целью выиграть нужную им в тот момент передышку. Вскоре они порвали соглашение и на социалистические организации обрушились новые погромы. [1.132]
КПИ были свойственны ошибки другого рода, связанные, прежде всего с сектантской линией возглавившего ее А. Бордиги. Если ИСП превратно судила о сущности фашизма по его преимущественно мелкобуржуазной массовой базе, то КПИ этой массовой базы как бы не замечала вовсе, считая фашизм лишь орудием буржуазной контрреволюции, неизбежным продуктом загнивания капитализма. Коммунисты полагали, что в сентябре 1920 г. рабочий класс потерпел временное, тактическое поражение, в целом же период революционных боев за власть продолжается и в близком будущем господство буржуазии будет свергнуто. С этой точки зрения представлялось несущественным, сохранится ли в Италии на короткий срок либерально-парламентское государство или же его (опять-таки ненадолго) устранит со сцены «сильная власть» фашистского образца. Сам Бордига вообще не придавал значения различию форм буржуазного государства и считал, что для рабочего класса «Муссолини стоит Джолитти». ЮПИ в отличие от ИСП признавала необходимость вооруженного отпора насилиям фашистов. Но когда летом 1921 г. антифашистски настроенные фронтовики стали с этой целью создавать отряды «народных смельчаков», куда вступали люди разных убеждений, в том числе многие коммунисты, руководство КПИ отозвало их оттуда. Опасаясь любых политических контактов партии с другими силами, Бордига дал директиву об организации отдельных коммунистических боевых дружин, которые были малочисленны и при всем их героизме не могли эффективно противостоять фашистам. [1.132, 133]
Наступлению фашизма могли бы преградить путь лишь совместные действия всех антифашистов, и в первую очередь различных течений рабочего движения. Но ни одно из них не осознавало, что в данный момент такое единство действий важнее любых расхождений по другим вопросам, и не было готово к этому. Лишь в феврале 1922 г. была предпринята попытка создать для защиты завоеваний трудящихся и отпора фашизму единый фронт профсоюзов: пять разных профсоюзных объединений создали общий координационный центр - Союз труда. В его национальном комитете преобладали социалистыреформисты из ВКТ. [1.133]