«Мы на лету срывали вечность,
А дорога шипела змеей.
Тела светились словно свечи
В этой гонке такой неземной,
Неземной…»
«Ария», «Король Дороги»
…Московское шоссе, по которому, как легко догадаться, можно было кратчайшим путем попасть из Нижнего Новгорода на федеральную трассу, ведущую в столицу — Москву, было достаточно оживленным местом. Оно не знало тишины. Даже сейчас, в двенадцатом часу ночи, по нему летали на полной скорости трейлеры с прицепами, легковые автомобили, спешащие на автовокзалы автобусы междугородних рейсов и, разумеется, ночные всадники — байкеры на своих разномастных стальных конях различных пород. Как и положено волкам они сбивались к началу «часа крысы» в спаянные сообщества со своей устоявшейся иерархией. И новомодные, но редко встречающиеся трайки, и квадроциклы спокойно уживались в ночных стаях с классическими «стритфайтерами» и «крузерами», призывно подвывая своим стальным собратьям во мраке ночи…
Вот среди привычных для окрестностей шоссе звуков появился новый. По своему звучанию он больше всего походил на рокот мотоциклетного мотора, но тональность все же была несколько иная. Звук приближался, становился более грозным и громким. Наконец, ночную мглу прорезал, как ножом, луч света от фары… мопеда, которая, в отличие от фар мотобайков была не круглой, а трапецевидной.
Перед прямоугольным дорожным указателем синего цвета, на котором красовались выполненная белой краской надпись «Заволжье» и белая же стрелка, предлагающая гостям этого городка или просто всем желающим повернуть направо, мопед остановился. Только теперь становилось понятно, что на нем едут двое седоков: парень, управляющий рулем и девушка, ехавшая позади него. Парень заглушил мотор, повернулся к своей девушке, поднял защитный щиток шлема и спросил:
— Ты решила? Куда едем?
— Не знаю, Алекс. Теперь уже не знаю….
— А если честно? Если ты только захочешь, то…
— Я настолько устала за сегодняшний день, что мне сейчас абсолютно все равно, — честно ответила девушка. — Хочется одного: чтобы все это поскорее закончилось.
— Понятно! — решил для себя парень. — В таком случае — держись! Осталось немного, минут двадцать — двадцать пять, не более.
Алексей вновь закрыл свое лицо прозрачным защитным щитком шлема, повернулся вперед, резким ударом ноги нажал на рукоять кикстартера, запустив двигатель мопеда, и миновал этот поворот. Так же уверено он проехал под виадуком и лишь после него повернул в том же правом направлении. Трассы, как известно, двусторонние, из-за чего при въезде на сам виадук Алексей повел свой старый мопед «Рига-16» в сторону, противоположную Заволжью, держа курс на Богородск. Он ехал, выжимая на форсаже из своего мопеда запредельные для этой марки 60 километров в час, искренне радуясь тому, что выбор маршрута в самый последний момент остался за ним. Он был крайне не уверен в том, что ему бы удалось довезти свою девушку до того места, куда она намеревалась поехать первоначально. Все же оставшиеся километров пять известной дороги — не семьдесят с гаком, которые отделяли их от туристической базы «Север», располагавшейся на берегу одноименной реки. К тому же, дорогу на туристическую базу он, Алексей, помнил крайне смутно. Да и усталость сегодняшнего дикого дня, вместившего в себя так много событий, уже сказывалась даже на нем. Сейчас ему надо было переехать по виадуку над железнодорожными путями, повернуть направо, немного вернуться назад, вновь пересечь, но уже по переезду, железнодорожные пути, и они будут у своей цели. За путями располагалась деревня «Бревнино», в которой напротив сельской школы стоял домик, принадлежащий его, Алексея, бабушке. Сейчас он пустовал, поскольку единственный ключ от входной двери, взятый из комода в квартире у бабушки, был у него в кармане куртки. Этот дом был единственным местом, где они могли реально укрыться. Хотя бы на время. А там… там — будь что будет!
На краю обрыва, за которым Вечность,
Ты стоишь один во власти странных грез,
И, простившись с миром, хочешь стать беспечным,
Поиграть с огнем нездешних гроз.
На краю ты счастлив, как никто на свете:
«Ангельская пыль» тебя уносит вверх,
Только ей подвластны и восторг и ветер,
В «жидких небесах» звучит твой смех.
Алексей прекрасно понимал, о какой «пыли» поется в композиции, и сейчас он тоже был опьянен. Опьянен самым мощным из всех стимуляторов на Земле — Любовью, которая и является самой настоящей, не синтетической, «Ангельской пылью» и потому еще не знал, верить ему или не верить в происходящее.
Ангельская пыль —
Это сон и быль!
Мопед, вернее мокик, будто угадав его мысли, пел рокочущую мелодию, иной раз прерываемую рокерскими риффами. «Ракушка» наушника в правом ухе проигрывала излюбленную тему противостояния Человека и Судьбы.
Безумец, беглец, дороги нет,
Ты видишь неверный свет!
Твой Ангел зажег мираж огня,
Он хочет убить тебя…
— Я бы поспорил с этим утверждением, — усмехнулся про себя Алексей, ведя свой мокик вперед. — Наоборот, в последнее время он мне вернул из небытия прошлого замечательную девушку. Пусть и с недостатками, но кто же из нас, живущих на Земле, их лишен?
…Утро нового дня для девушки началось крайне непривычно. Да и завершение вчерашнего дня обычным было назвать нельзя. И если до вечера все было стандартным для пятничного дня мая месяца: школа, обед, «домашка», предвкушение отдыха, то вот потом…
Потом из ничего (не отпустили на свидание) вспыхнула ссора с отчимом и мамой, прямым итогом которой стало то, что она узнала о себе много нового и обидного. Казалось бы, не в первый и не в последний раз, но… Но уж, когда дело дошло до полного запрета с их стороны на общение с парнем из параллельного класса, то результат превзошел все их ожидания. Запретить пятнадцатилетней девушке встречаться с парнем? С парнем, который непостижимым для всех окружающих образом умудрился доказать ей, что на самом деле существует человек, способный испытывать к ней искренние чувства и принимать ее такой, какая она есть? Закономерным результатом этого запрета стала настоящая истерика с битьем посуды, ответной матерной бранью и резкой боли в груди, вызванной, в том числе, и смертельной обидой почти на весь этот столь несправедливый, с ее точки зрения, мир. Дальнейшие события закрутились в таком стремительной круговерти, что просто захватывало дух и воображение.
Стремительный рывок к тумбочке увенчался телефонным разговором с Алексеем, в ходе которого она просто умоляла спасти ее и отвезти туда, где им двоим уже никто и никогда не помешает, где им вдвоем было так хорошо много лет назад. Не прошло и двадцати минут после него, как ее «принц» прилетел на своем вороном «коне» — мопеде к входной двери ее подъезда. В дикой спешке она успела лишь закинуть в сумочку свои очки, пачку сигарет, зажигалку и кое-что позаимствованное у своего отчима, надеть кожаную куртку и вскочить на мягкое сидение, предусмотрительно прикрепленное Алексеем к багажнику. Как раз вовремя! Следом за ней во двор выскочил ее разъяренный «второй папа» и увидев ее вместе с Алексеем, клятвенно пообещал, что они оба очень сильно пожалеют, если не она слезет с мопеда и не вернется в квартиру. Что и он, и его друзья их обязательно достанут. В ответ девушка, удобно усевшись позади своего парня, в совершенно нецензурных выражениях объявила своему «типа предку», куда, с кем и зачем она уезжает, а затем и вовсе нагло пожелала и ему, и его приятелям «удачной погони». После чего начался совершенно безумный даже для такой оторвы, как она, побег. Побег, закончившийся после всех пережитых ими перипетий, здесь, в деревне, на двуспальной кровати. И закончившийся именно ТАК, как она этого сама страстно желала…
Первым звуком, который ее пробудил ото сна, стал крик петуха. Для типичной городской девушки, которая видела представителей отряда куриных либо на картинке, либо уже в ощипанном виде, это было в диковинку. Петуху мычанием отозвалась корова, а затем, когда она проснулась уже окончательно, ее уши смогли различить жужжание шмеля в палисаднике за окном и странное потрескивание рядом с входом в комнату. То горели дрова в печи, принося тепло в комнату. Девушка повернула свою голову направо, туда, где по ее представлениям должен был спать ее (после этой ночи действительно ЕЕ) парень. Но Алексея уже не было. Лишь от растопленной им печки шло тепло, а из коридора слышался тихий, но требовательный свист от вскипающего чайника, который, однако, быстро смолк.
— Неужели все это было на самом деле? — спросила девушка сама о себя. — И скандал, и побег, и то, что произошло между нами, и этот то ли полусон, то ли полуявь.
Вспомнив о нем, она не смогла сдержать свой смех, чистый смех пятнадцатилетней девушки. Уж больно он был странен для нее, убежденной, а в последние полтора года даже воинствующей атеистки…
… — Ну что, будущие стальнокрылые? Теорию вы все вроде знаете, полет освоили да и Испытание прошли. Приступим к настоящему Делу? — Шестикрылый Серафим прошелся вдоль ряда будущих Ангелов, по-армейски «евших» его глазами, как и положено по Уставу.
Их взгляды упирались в ту пару прекрасных крыльев, которыми он закрывал свое лицо. Они еще не стали настоящими Хранителями и выдержать сияние Истинного Света исходившего от него, они не могли. А Серафим, выждав немного, продолжил свою речь, будто заправский старший сержант перед строем новобранцев:
— Задача перед вами будет стоять достаточно простая: на одну неделю вы будете прикреплены к настоящему Ангелу-Хранителю и его Подопечному. Заодно вы посмотрите, как будет выглядеть ваша повседневное Служение не в теории, а на практике. В полевых (как говорят в бренном мире) условиях. Или, если хотите, на пленэре. Вопросы ко мне будут?
— А вмешиваться в Судьбы людей нам разрешается? — неуверенно спросил кто-то из середины строя.
— Разумеется! Ведь на эту неделю Человек станет и вашим Подопечным. Поэтому, если ваше вмешательство будет необходимо для спасения его Души, то делайте все, что в ваших силах. Вы же Хранители!
Эти слова Серафима строй встретил полным молчанием. Каждый из числа будущих Ангелов-Хранителей в строю прекрасно осознавал, что шутки для него кончились, началось Служение. И что оказанное им доверие надо оправдать в полной мере. Как там правдиво описал аналогичную ситуацию Гоголь? «Крепко задумались казаки…». Неловкую, затянувшуюся паузу прервал сам Шестикрылый.
— Впрочем, это всего лишь ваша ознакомительная практика. Те Подопечные, кого мы доверим вам, по большей части совершенно простые люди с мелкими бытовыми грешками и столь же небольшими, но милыми нам бытовыми добродетелями. Собственно говоря, примечайте то, что делают основные Хранители в той или иной ситуации, и запоминайте. Большего я от вас пока не ожидаю.
— Оно и понятно, — неожиданно для себя самой вслух произнесла Элаина. — Все, как на войне: в первом бою держись «старика»…
Серафим выделил ее среди других Ангелов своим пронзающим взглядом, выждал немного, повернулся к строю лицом, и спросил:
— Какое первое правило вы все должны были запомнить при поступлении в нашу Школу?
— Забудьте о вашей земной жизни и всех грехах, совершенных вами, — хором ответил строй, в том числе и Элаина.
— Вот это уже другое дело! Впрочем, аналогию Элаина подобрала очень хорошую. Держитесь основных Хранителей, тех, кто уже разобрался, как надо действовать в тех или иных жизненных ситуациях. Помните, что вы попадете в совершенно иное время, нежели то, в котором вы жили Людьми. Вот отчего ваш земной опыт может оказаться совершенно бесполезным в тех обстоятельствах, с которыми вы можете столкнуться. Многое изменилось с тех пор. Вам этому еще учиться и учиться. Все ли понятно?
— Да! — многоголосо отозвался строй.
Правда, единого хора на этот раз не получилось. Иные Ангелы, в том числе и Элаина гаркнули привычное для своей земной жизни: «Так точно!».
— А теперь я закреплю за каждым из вас по Подопечному. Уверяю, что каждому из вас достанется именно тот, кто больше всего подходит ему по Духу.
…Когда к Шестикрылому Серафиму подошла Элаина, Серафим пристально посмотрел на нее, выдержал паузу, будто решая неожиданно возникшую дилемму, а затем с добродушной улыбкой проговорил:
— Следовало бы закрепить за тобой пожилую монахиню, дабы поучить тебя смирению, но раз я дал вам всем некое обещание, то…
— Я готова защищать любого Подопечного, которого закрепят за мной вне зависимости от пола и возраста,, — с достоинством ответила девушка.
— Вот это совершенно другой разговор. Впрочем, ты можешь быть совершенно спокойна: тебе достался не самый проблемный Подопечный — обыкновенный подросток, которому пару недель назад исполнилось пятнадцать лет от роду.
— Пятнадцатилетний подросток? И при этом не самый проблемный? Это как? — непомерно удивилась Элаина, лишь недавно проштудировавшая последние методички по земной жизни современной молодежи.
— Как ни удивительно, но дело обстоит именно так! О таких, как он, говорят — мальчик городской, но «домашний». Ну, почти «домашний». Впрочем, нового отчета о его деяниях за прошлый день мы так и не получили, но я не думаю, что тебе стоит о чем-то волноваться. Если бы с ним случилось что-нибудь экстраординарное, то мы бы об этом уже знали. Скорее всего, самая рядовая история…
…Когда Элаина переместилась в бренный мир и осмотрелась по сторонам, она поразилась открывшейся картине. Вместо городской квартиры ее встретил достаточно старый деревянный дом, с классической русской печью у входа в комнату, бумажными обоями на стенах, и «лампочкой Ильича», свисавшей с деревянного же потолка. Своеобразных дополнений к небогатой обстановке было немного. Одним из них служил висевший на одной из стен вышитый ковер со стаей волков, преследовавшей по зимнему ночному лесу сани, запряженные тройкой лошадей. Вторым стал старый письменный стол — ровесник дома, на котором стояли самая настоящая керосиновая лампа и то, что выделялось новизной, — плеер и две аудиоколонки. Ну а третьим — две кровати, одна из которых была односпальной. Поразительная обстановка, напоминавшая то, что она помнила из своей земной жизни. Правда, «лампочка Ильича» была лишь в сельском клубе, а в остальном — все, как в ее комнате, правда без музыкальной аппаратуры. Какое-то шевеление заставило ее обернуться. Кто-то еще находился в комнате вместе с ней.
На второй, двуспальной кровати, уткнувшись друг в друга, лежали двое подростков. Теперь, когда ее глаза окончательно адаптировались к освещению, она смогла к своему ужасу различить, что кроме парочки подростков и нее, в комнате присутствуют ТРОЕ. И ПРАВЫЙ из них — только ОДИН. То был Ангел-Хранитель Алексея, на стажировку к которому ее и прислали. Хранители, как общеизвестно, бесстрашны, но Элаина поневоле на мгновение закрыла глаза, понимая, в насколько непростой ситуации она оказалась. Обстановка была не то чтобы критическая, но достаточно напряженная. Ее надо было разрядить. Причем разрядить так, чтобы основной Хранитель улыбнулся, а вот ЛЕВЫМ… им пусть икается. Идея ей пришла на ум достаточно быстро.
— Разрешите представиться: стажер Школы Ангелов-Хранителей, Элаина, первая ступень! Прибыла в ваше распоряжение для прохождения недельной ознакомительной практики! — лихо представилась девушка-Ангел, подойдя к основному Хранителю, по-армейски отсалютовав начальству.
Оба ЛЕВЫХ, встретившие ее ехидно-снисходительными ухмылками, тут же спрятали их и заметно напряглись, в полном раздражении выпустив пар из ноздрей. Обыкновенного стажера они бы, возможно, вытерпели, но вот такого, кто еще и рапортует столь необычно для обыкновенного слушателя из Школы…
Ангел-Хранитель Алексея устало вздохнул.
— Что, тяжко? — участливо спросила Элаина.
— Не то слово, — честно ответил Хранитель. — Кто бы еще вчерашним утром мог предположить, что все сложится именно так? Пару раз пришлось самому браться за управление мопедом. Даже времени не было, чтобы слетать с отчетом. К тому же…
— Понимаю, — кивнула девушка-Ангел. — Еще и нагоняй на ровном месте получить.
— Нагоняй? — переспросил Хранитель. — За что?
— Ну, за… — начала было Элаина, кивком головы указав в сторону спавших подростков.
— Речь не об этом… Я не мог оставить своего Подопечного одного в окружении ДВУХ ЛЕВЫХ! Ты ведь понимаешь, ЧТО это означает?
Девушка-Ангел грустно кивнула. Еще бы ей не понимать! Человек без Хранителя — что может быть ужаснее? Это ПРАВОГО может не оказаться за спиной живущего на Земле, а вот ЛЕВЫЙ… ЛЕВЫЙ присутствует всегда.
— А за то, что ты имела в виду, я бы нагоняй не получил. Вон, даже ЭТОТ… даже он ничего не записал в свою книжку записную, — Хранитель метнул строгий взгляд в сторону своего оппонента.
— И я не записал, как ни странно, — встрял в разговор второй ЛЕВЫЙ, стоявший за головой девушки. — Хотя очередная запись, а их в этой записной книжке немало, мне бы не помешала. Но… в таких обстоятельствах записи не делают. Никогда! А жаль… — глаза ЛЕВОГО сверкнули неподдельным злорадством.
— Что, простой человек, мой Подопечный сумел сделать тебя? — дерзко спросила Элаина, стрельнув своими очами в ответ.
Второй ЛЕВЫЙ от злости вновь выпустил пар, на этот раз, ради разнообразия, из ушей, сердито топнул копытцем, яростно заскрежетал зубами и с ревом выпалил:
— Это ничего не значит! Это временная и небольшая неприятность! У меня очень большие планы на твоего Подопечного, Алексея, — ЛЕВЫЙ не удержался от искушения поддеть Хранителя, пусть даже совершенно другого Подопечного.
— Да что ты! — жестко парировала девушка-Хранитель. — Моему Подопечному ты ничего не сможешь сделать!
— Ты так считаешь? — злобно захохотал второй ЛЕВЫЙ. — Еще как сделаю!
Элаина и основной Ангел-Хранитель обнажили свои мечи. И их лязг стал последним, что девушка запомнила из своего сна…
— Да, странный мне сон приснился сегодня: я, Алексей, черти, Ангелы. И, если первые два пункта меня устраивают, то последние пункты никуда не годятся. Ведь если существуют они, то тогда существует и ОН… А вот этого быть не может! ОН бы не допустил такой несправедливости по отношению ко мне!
Девушка достала из своей сумочки початую пачку сигарет и зажигалку. Совершенно неожиданно ей вспомнились обе ее вчерашние идеи. На первую, заключающуюся в том, чтобы рассказать Алексею всю ПРАВДУ, она так и не решилась вчера, поскольку не успела. А вот сегодня, успев обдумать, уже не решится точно. Неожиданно она поняла, что не сможет рассказать об этой своей тайне вообще никогда, хотя, вполне вероятно, это и сняло бы многие проблемы. А уж проблему непонимания ее поступков, ее импульсивность — точно! Но именно сейчас, после того, что произошло, ей захотелось обойтись без того, чтобы к ней испытывали даже малейшую жалость. А вот на второе она была еще очень даже способна. И даже несколько раз пробовала. Одна. Но всякий раз у нее все срывалось в самый последний момент. Всегда что-то ей мешало. То не вовремя приходили родители, то отвлекал телефонный звонок, то просто у нее не получалось… А вот теперь, по ее мнению, обстоятельства складывались самым наилучшим для этого образом. Да и когда еще на это можно решаться, как не сегодня. Сегодня уж точно самый подходящий момент, к тому же они с Алексеем здесь вообще одни…
Да… Алексей — самый лучший вариант! Поскольку ни один из тех парней, кто был у нее ДО Алексея, никаких особых чувств к ней, кроме удовлетворения своей похоти, не испытывал. А значит, и не был достоин такого предложения. Правая рука еще раз погрузилась в сумочку и нащупала в ней то, что она без тени сомнения стащила вчера у своего отчима. Указательный палец ее правой руки, прикоснувшись к металлу, описал полный круг, пройдя по ободу небольшого кольца…
…Элаина с нескрываемым интересом наблюдала за действиями своего временного Подопечного, занятого привычной для ее взора крестьянской работой — колкой дров для печки, и слушала основного Хранителя Алексея. Слушала и порой забывала закрывать свой то и дело раскрывающийся от непомерного удивления рот.
Вот тебе и самый обыкновенный (ха-ха-ха!) мальчишка! «Домашний» к тому же. Ну да, ну да «домашний» он! Вот тебе и самая «рядовая история»…
— Я думала, такое только в книгах бывает, — честно призналась Элаина. — Ну, или в методичках. Нечаянная встреча через столько лет, в таком опасном возрасте, да еще и при таких невероятных обстоятельствах.
— Да и я сам не ожидал такого поворота событий! Ведь ничего не предвещало случившегося. В школе никаких конфликтов ни с кем у них не было, Алексей ее проводил до подъезда, к себе домой пошел. Даже дома вчера ему никто и ничего плохого про нее не сказал.
— А что? — Элаина сразу зацепилась за выделенное Хранителем слово «вчера» и насторожилась. — Раньше родные так говорили?
— Что есть, то есть! — ответил Ангел. — И про то, что она уже не та десятилетняя девочка, которую он помнит, что она ему не пара, что она курит, как паровоз, что она крайне порочная и распущенная, что у нее «не все дома», что на ней пробы ставить негде…
— Неужели это все — правда? — ужаснулась Элаина. — Как-то не верится…
— Увы, да, — грустно кивнул Хранитель. — По понятным причинам мы не можем узнать всю ПРАВДУ непосредственно от ее Хранителя, но… Я часто общаюсь с Хранителями его родителей. Они в один голос подтвердили, что говорить такие жесткие вещи их Подопечные имели все законные основания. Хранители друзей родителей Алексея наблюдали некоторые факты лично. Так что родители, проявляя заботу, лишь слегка сгустили краски, добавив черного цвета. На то они и отец с матерью, чтобы уберегать своего сына. Пусть даже и такими методами, такими не совсем моральными мерами.
— Тогда почему не вмешался ты сам? — задала интересовавший ее вопрос девушка-Ангел. — Неужели нельзя было хотя бы предостеречь Алексея? Ну, нашептать ему на ухо про нее ночью, воззвать к его разуму, может быть, это и сработало…
— Потому, — грустно ответил основной Хранитель. — Потому, что мой Подопечный всерьез ВЛЮБИЛСЯ. Понимаешь?
— Понимаю, — проговорила Элаина. — Вот ужас-то!
— А знаешь, в чем заключается самый главный ужас сложившейся ситуации? — продолжил свой рассказ Хранитель, глядя в глаза временной напарнице-стажеру.
— В чем? — спросила удивленная девушка-Ангел. — Что может быть еще ужаснее того, чтобы в первый раз влюбится в такую девушку?
— Она, Катя… — Ангел замолчал на мгновение и, лишь затем, решившись, закончил объяснение. — Тоже в него ВЛЮБИЛАСЬ! И, поверь мне, тоже в ПЕРВЫЙ РАЗ… Влюбилась, и стала, поверь, гораздо лучше, чем была раньше. И, видя эту перемену, Алексей сейчас старается вытягивать ее из этого омута дальше.
— Неужели все это может быть правдой? — в непомерном удивлении спросила Элаина. — После всего того, что я узнала о ней?
— Так оно и есть! Алексей — мой не первый Подопечный, так что Истинную Любовь я умею распознавать. И, если бы не этот побег, их отношения еще долго оставались бы на уровне «проводить до дома, робко поцеловаться в подъезде, сходить в кино». Даже, как ни странно, и с ее стороны тоже, я чувствую это.
— Невероятно, — покачав головой, проговорила девушка. — Чего только не бывает в жизни. Одно непонятно, почему все сложилось именно так?
— Не знаю, вот правда, не знаю. Эх, был бы у этой несчастной девочки Хранитель, нам был бы известен ответ на этот вопрос.
— А почему ты тогда не поднял тревогу? Почему о сложившейся ситуации никто не узнал на Небесах? Даже Серафим…
— Потому, что вчерашним утром я и представить не мог такого! Уверяю тебя, их отношения складывались так, что еще месяц можно было быть совершенно спокойным. А тут… Неожиданный телефонный звонок, истерика и несусветная ругань на том конце провода, Катино «Спаси!» сквозь слезы. И его, Алексея, РЕШЕНИЕ. РЕШЕНИЕ совершенно спонтанное, но ПРАВИЛЬНОЕ, учитывая все обстоятельства и их возраст, когда мир зачастую окрашен в два цвета: черный и белый, без лукавых полутонов. Причем и для нее, Кати, тоже, что означает одно — не настолько она пропащая, как это может показаться на первый взгляд. А дальше случилось то, что случилось!
— Ну и Подопечный мне достался на Ознакомительной Практике! — улыбнулась Элаина. — Он и правда очень сильно подходит мне по Духу…
Алексей тем временем закончил колоть дрова, положил топор на полку в угол сарая и начал подбирать с земли расколотые части бревен, предназначенные для поддержания тепла в комнате. Проснувшись сегодняшним утром рядом с Катей, он впервые в своей жизни осознал, что такое настоящая ответственность за другого человека. А еще понял, как по-настоящему ему ХОРОШО с ней. И что он просто обязан сделать все возможное, чтобы она обрела то счастье, которого прежде ей так не хватало в жизни. Поэтому он с самого утра решил позаботиться о своей любимой. Растопив печь (все же дом пустовал всю зиму, и внутри ночью было прохладно), Алексей вышел во двор, чтобы приготовить новую порцию дров для печки, а также сообразить скромный, но столь необходимый им завтрак. Слишком много сил они потратили вчера. Эти силы требовалось восстановить. К тому же чашка чая, пробуждающая ото сна… что может быть приятнее?
Прикрыв глаза и глубоко вдохнув чистый деревенский воздух, почти не содержащий примесей выхлопных газов, Алексей наслаждался одним из самых романтичных моментов в своей жизни. Пожалуй, лишь один мог конкурировать с ним за пальму первенства. И связан он был, как это ни странно звучит, именно с Катей. Тогда, пять лет назад, когда две семьи (Катина и его) отдыхали вместе на базе отдыха «Север», они лежали рядом на матрасах и, загорая, соприкасались кончиками пальцев на вытянутых руках. Соприкасались и ощущали, как странные, но приятные импульсы, бегут от кончиков пальцев, попадая прямо в сердце…
Свист чайника заставил его отвлечься от столь приятных воспоминаний, обронить поленья и выключить электрический чайник из сети. Затем он аккуратно начал разливать кипяток по двум чашкам с чайными пакетиками, стоявшими на подносе вместе с тарелкой, на которой лежали три пары бутербродов: два с маслом и сыром, два с ветчиной и два с колбасой. То, что он нашел в холодильнике, помимо банки килек в томате и картошки. Едва он приподнял поднос с завтраком, как его взгляд скользнул по мопеду, на котором этой ночью они и приехали сюда. Совершенно неожиданно для него два колеса стального коня стали ассоциироваться с сердцами двух влюбленных друг в друга людей. Как-то сами собой на ум пришли строки:
Два колеса в синхронном беге,
Два сердца в такт стучат сейчас.
Побег. И рвемся мы к победе,
Никто не остановит нас!
Пускай косые взгляды в спину,
Пускай нам пыль летит в глаза,
И байк один, и мы — едины,
И на Двоих — Одна Судьба!
Алексею очень понравился получившийся у него стихотворный экспромт. А ведь, в самом деле, вчера все было именно так. Дерзко, с юношеским максимализмом и фатализмом.
Что дальше будет — Небо знает,
Но мне сейчас уж все равно.
Нас Темнота с Тобой спасает,
И Выбор сделан мной давно.
— Надо бы это запомнить, — отметил про себя Алексей. — Запомнить, записать и… продолжить. Ведь у меня получилось очень и очень хорошо. Вот будет сюрприз для Кати!
Алексей шел и не замечал, ибо человек этого не может заметить, что за ним неотступно следуют трое: Ангел-Хранитель, Ангел-стажер и…. один ЛЕВЫЙ, который, что было необычно, следовал впереди, и то и дело подносил мохнатые лапы к своей морде.
— Катюш, доброе утро! — улыбнулся своей подруге Алексей. — Все ли хорошо, любовь моя?
— Да, Алекс, все замечательно. Ведь теперь плохого точно не будет, правда?
— Разумеется, не будет! С чего бы этому случиться?
— Ну как тебе сказать, — начала объяснять девушка, пропуская к столу несшего поднос Алексея и не выпуская из рук свою сумочку. — Теперь, когда ты вроде бы уже получил от меня то, чего добивались все прочие…
— Кать… я — не все прочие. Вот, веришь ли, я тебя люблю. И если ты думаешь, что оставлю тебя с твоими проблемами один на один, то ты ошибаешься. Все траблы разрешим! Я тебе помогу! Мы их решим вместе!
— Вместе… — эхом проговорила девушка. — Как это правильно! Ты даже не представляешь, какое это хорошее слово — «вместе».
Произнесенное ненароком слово вновь напомнило ей про одну из ее вчерашних идей. УЙТИ вместе с ним. УЙТИ красиво. УЙТИ сейчас, пока еще все относительно хорошо, пока боль, очередной из приступов которой она пережила вчера, еще не стала ее повседневностью, пока она еще способна чаще улыбаться, чем страдать. Кстати, об улыбке… Катя прекрасно осознавала, что она сейчас улыбается от счастья, ведь рядом с ней находится парень, который ее и в самом деле любит и который, сам того не зная, так много сделал для нее. Он — достоин! Не пора ли показать ему ее главный подарок? Подарок для них двоих. Пора! Правая рука девушки обхватила ребристую поверхность лимонообразного предмета и резким движением руки извлекла его из сумочки.
…Первым опасность заметил не Алексей и даже не его Основной Хранитель. Первой среагировала Элаина. Среагировала рефлекторно, краем глаза уловив странное движение девушки ее временного Подопечного. Опыт земной жизни, помноженный на подмеченные в рассказе основного Хранителя отдельные моменты, моментально сложил в ее разуме все элементы пазла в единую, крайне опасную для ее Подопечного картину…
— Обернись! — крикнула Подопечному Элаина. — И замри!
Едва было произнесено последнее слово, как в воздухе сверкнули Огненные Мечи. Оба ЛЕВЫХ пошли в стремительную атаку. Оба Хранителя: основной и Элаина обнажили свои мечи и приготовились ее отразить. И вновь Адский Пламень встретился в воздухе с Вечнохолодным Льдом, вновь завертелась карусель тех схваток, что возникают каждый день в разных уголках бренного мира, на этот раз, однако, в тесноте крайне небольшого по своей ширине помещения. А в центре этой невидимой людскому глазу бури из веерной защиты и акцентированного нападения, стояли двое: Алексей и Катя.
Алексей, неимоверным способом поймав чей-то, кажется женский, крик, обернулся и замер, как ему и было сказано. В бесформенной, на первый взгляд, железке землянисто-ржавого цвета, он моментально опознал то, что меньше всего ожидал увидеть — ручную гранату «Ф-1». Лишь через секунд десять, когда его мозг окончательно осознал, что все это — реальность, Алексей смог вымолвить:
— Катюш? Давай ты мне аккуратно передашь этот… предмет. От греха подальше.
— Что? Испугался? — спросила Катя, из глаз которой текли крупные и чистые слезы. — А кто говорил, что любит меня?
То, что граната настоящая, Алексей определил сразу. И почти сразу понял, каким образом она оказалась в руках у его девушки. В прошлом она пару раз упоминала, что ее отчим имеет свой небольшой бизнес, основанный на продаже предметов старины. А «небольшой бизнес» для нынешнего времени, середины 1996 года, понятие крайне расплывчатое. Так вот, если это сопоставить с тем фактом, что он, отчим, любил, закинув за плечи рюкзак и прихватив саперную лопатку и магнитометр, усовершенствованный им самим, отправиться в поход под Брянск, Псков, на «Невский Пятачок»… Те самые места, где в изобилии находились предметы, утерянные более полувека назад. Предметы, которые в разговорах люди то и дело именовали эвфемизмом «Эхо войны». Значит, Владимир не только поиском и последующей продажей наград баловался…
— Я это говорил, говорю и буду говорить, поскольку это — чистая правда! Я… Тебя… ЛЮБЛЮ…
— Тогда… докажи мне это!
Алексей сделал шаг вперед, внимательно наблюдая за реакцией своей подруги. Шага назад она, к счастью не сделала. Лишь завела правую руку с гранатой себе за спину.
— Я же сказал тебе, — вскричал Левый, отвечавший перед своим начальством за Катю, обращаясь к Элаине, которую он выбрал себе в противники. — Сказал, что по отношению к нему у меня большие планы? А ты мне не верила. Так кто же из нас прав?
— Еще не вечер! — ответила девушка-Хранитель, отбивая мечом удар и переходя в контратаку. — И его время еще не пришло!
Элаина готова была разреветься вслед за Катей, но ее сдерживало то, что она уже была Ангелом, на которого возложили очень важную ответственность. Святую ответственность за Бессмертную Душу Подопечного, и она должна была сражаться за нее до конца, используя все возможные способы. Ей оставалось только стиснуть зубы и продолжать сражение, пусть даже с минимальными шансами на успех…
…Алексей, сделав первый шаг к своей девушке, неожиданно ощутил на Душе необычное спокойствие и легкость, будто он уже не принадлежал этому миру, будто его нога (по крайней мере одна) переступила край обрыва и зависла в воздухе над Бездной, как во вчерашней песне группы «Ария», пересекла некую Черту. Мысли стали чистыми и ясными, сконцентрировавшись исключительно на гранате. Как хорошо, что он умел слушать и запоминать! И как здорово, что в их школе целый год еще шел предмет, известный под аббревиатурой «НВП» — Начальная Военная Подготовка. До самого предмета они не доросли, но однажды на замену учительницы природоведения вызвали строгого военрука. И именно он пару раз показал на макете им, сопливым пятиклассникам, где находится слабое место у этой гранаты. И что надо сделать, чтобы грозное оружие превратилось в пустой кусок железа. К счастью, Катя тогда в их школе еще не училась, и фокус можно было попробовать.
— Неужели ты думаешь, что я тебя брошу, Катюш? — ласково проговорил Алексей, сделав еще два шага навстречу Кате, подойдя к ней вплотную и заведя свои руки за ее спину. — Ошибаешься! Я буду с тобой!
Пальцы правой руки Алексея, обхватили УЗРГМ, аккуратно спустили с него ладонь Кати вниз и резко повернули его против часовой стрелки. Но он, заржавев, не сдвинулся с места. Ну же, еще один раз…
…Элаина ловко проскочила сразу между двух ЛЕВЫХ и тут же увернулась от удара, наносимого ЛЕВЫМ, отвечавшим за Алексея. Удар его Огненного Меча пришелся по основанию Огненного Меча ЛЕВОГО, отвечавшего за Катю. Результат превзошел все ожидания: тот меч, по которому был нанесен удар, полыхнул последней вспышкой, а затем попросту исчез. Ведь общеизвестно, что лесной или степной пожар можно погасить пожаром встречным. ЛЕВЫЙ взвыл от ярости, сжимая в руках бесполезный эфес, а Элаина, оглядевшись, моментально поняла, что хочет сделать Алексей. Он намеревался в первый раз попытаться повернуть запал в направлении, противоположном ходу часовой стрелки. Без запала граната — ничто! Но у него ничего не получилось. Видимо, время и ржавчина спаяли его и корпус в единое целое. А это уже было фатально. Сейчас Катя опомнится, дернет за кольцо и произойдет непоправимое.
Первую мысль, мысль, собрав все свои силы, крикнуть Подопечному одно слово: «Беги!», она отбросила сразу. Просто поняла, что если ее Подопечному не удастся выкрутить этот запал, то он и правда не бросит Катю, и предпочтет остаться с ней, в ее объятиях. Навсегда…
И, едва Элаина только подумала об этом, она осознала, что ей необходимо сделать. На первой ступени Школы дают обширный объем знаний, рассказывая в общих чертах обо всем, что может пригодиться будущим Хранителям, вот почему она имела представление и о таком крайнем способе спасения своих Подопечных, как телекинез. Все самые невероятные с точки зрения науки случаи спасения объяснялись именно применением Хранителем телекинеза в критической ситуации. Будь то невероятный случай, когда хилому подростку удалось удержать на своих плечах тяжеленную бетонную плиту, грозящую задавить его младшую сестру, или тот, когда пенсионеру-сердечнику удается продержаться двадцать минут в ледяной воде, вытаскивая из про<