Наряду с другими средствами художественной изо бразительности Солженицына, уже упомянутыми мной выше, важную роль в романе играют сравнения, алле гории, сопоставления различных аспектов жизни, ха рактеров и переживаний людей с животными. Большой и разнообразный мир животных встречает читателя в
«Раковом корпусе», причем этот мир тесно связан с жизнью человека. Действие одной из предпоследних глав романа происходит в зоологическом саду. Всех зверей, их характеры и положение Олег Костоглотов воспринимает двойственно: как зверей и как людей. Как и люди, эти животные находятся в клетках (тюрь мах), они «арестованы» и страдают. Так, например, обезьяны
«... напоминали ему многих прежних знакомых, просто даже он узнавал отдельных — и еще сидевших где-то сегод ня»13.
Объявление, помещенное возле клетки с совой, в ко тором было написано, что совы плохо переносят не волю, вызывает у Олега следующую мысль: «Знают же! — и всё-таки сажают!» (стр. 558). Здесь очевидна параллель между людьми и строем, власть имущими и бросаемыми ими людьми в тюрьмы. В клетке прыгает медведь, а Олег воспринимает это как единственно воз можный способ для «арестованного» медведя выразить
ГРАНИ № 83 Л. КЛЕЙМАН
свое отчаяние. Итак, зоологический сад с его обитате лями выступает в романе как некое аллегорическое изображение чувств и положения человеческих узни ков.
Но не все животные вызывают у Олега такого рода ассоциации: так, например, хищники ассоциируются у него с блатными, а то и хуже — с гонителями. Трудно в следующем описании тигра не узнать главного тюрем щика — Сталина:
«Дальше увидел он — господина тигра. В усах, в усах бы ло сосредоточено его выражение хищности! А глаза — ж ел тые... Запуталось у Олега в голове, и он стоял и смотрел на тигра с ненавистью.
Один старый политкаторжанин, который был когда-то в туруханской ссы лке... рассказывал ему, что — не бархатно черные, а именно желтые были глаза!» (стр. 561).
Здесь мы узнаем усы и глаза Сталина, который был в туруханской ссылке.
Интересно, что у Солженицына цвет глаз крепко- накрепко связывается с определенными чертами ха рактера. Желтые глаза (желто-карие) у Зои тоже ка жутся, как мы помним, Олегу хищными. Так передано одновременное действие сознания и подсознания: жел тый цвет глаз неосознанно напоминает о чем-то хищном (глаза Сталина).
Тема «животные» в объединении с темой «человек» красной нитью проходят через всё произведение. Обе эти темы как бы просвечивают, проверяют сущность людей в жизни. Так, Олег Костоглотов, например, «мир зверей ощущал... как-то более понятным, что ли. Бо лее на своем уровне» (стр. 555). Ведь жизнь, которая выпала ему на долю, можно вполне назвать собачьей. Олег, не видевший счастья, мечтает о нем. Как я уже упоминала в первой главе, немудреное, пошленькое счастье благополучия, построенного на чужих слезах, вполне удовлетворяет Русанова и его жену. Но уже для
ЗАМЕТКИ О «РАКОВОМ КОРПУСЕ»
Шулубина счастье не только невозможно, но и не нуж но. В жизни важны иные ценности.
«Не к сч ас ть ю устремить людей, потому что это тоже идол рынка — «счастье»! — а ко взаимному расположению. Счастлив и зверь, гры зущ ий добычу (курсив мой. — Л. К.), а взаимно расположены могут быть только люди!» (стр. 491).
Этими словами Шулубин отвечает на этический во прос о счастье, его сущности и необходимости.
Животными проверяет Солженицын готовность своих героев и вообще людей достойно, по-человечески принять смерть. Люди, не способные к этому, сравни ваются с курами (стр. 115—116). Кроме того, животные помогают автору более наглядно изображать различные жизненные процессы; например, смерть дается автором в образе «виляющей черным телом, уже бьющей хвос том пантеры» (стр. 281), «черной пантеры», загрызаю щей человека (стр. 502). Перед нами — конкретизиро ванное изображение смерти и одновременно эмоций страха, связанных с нею и ею вызываемых. В теле, ко торое виляет, есть нечто отталкивающее, вызывающее отвращение; удар хвостом — не прямой, открытый удар; хищная смерть дана в образе хищного животно го — пантеры, да еще к тому же черной, цвета траура. Надежда на выздоровление передается писателем через движение насекомого: мягкое, грациозное и цели
тельное.
«Движение прошло по палате. Как будто из распахнутой большой книги выпорхнуло осязаемой радужной бабочкой са мопроизвольное исцеление... Все молчали, подставляя бабоч ке лицо...» (стр. 154).
Перед нами очень удачная развернутая распростра ненная метафора, благодаря которой ощущаешь невесо мое движение надежды, присутствие ее. Ощущаешь ве ру людей в нелогичное, в счастье, которое эта вера дает. Образы различных героев романа Солженицына до полняются и развиваются с помощью сравнения с ка
ГРАНИ № 83 Л. КЛЕЙМАН
ким-нибудь животным, — и нередко это сравнение про водится на протяжении всей книги. Поведение человека в изменяющихся обстоятельствах показывается с по мощью соответствующего «животного» образа. Так, наиболее близок главному герою романа Олегу Косто- глотову пёс, с которым он сравнивается; собак он лю бит. Его движения и их психологическое содержание и объяснение тоже сравниваются с собачьими; это — дви жения существа сильного, но недоверчивого:
«Костоглотов смотрел непримиримо, как чёрный п ес...» (стр. 65). Или: «Костоглотов косился на книгу, как пёс на птичье чучело...» (стр. 526).
Олег не сравнивается просто с собакой, которая может быть и маленькой собаченкой, и пугливой; нет, он напоминает пса, животное сильное, требующее к се бе уважительного отношения. Да и не просто пса, а черного пса: цвет этот привносит значение серьезности. Есть в романе образ собаки, тоже черно-бурой, тоже ог ромной, к которой люди в своем большинстве относи лись так же плохо, как и к Олегу, и которую без вины замучили и убили так же, как это делали и с Олегом, только разве что не успев его довести до смерти. Не случайно присутствует в романе и обратное сравнение: пса по имени Ж ук — с человеком. Ж ук — по характе ру добродушное животное -— умел драться и кусаться, когда этого требовала жизнь, так же, как и Олег; но, как и Олег, Ж ук сохранил свои качества, свою лич ность: попав к добрым людям, в хорошие условия, он
«быстро перенял абстрактную гуманность как главную норму поведения» (стр. 308).
Друзья Олега, близкие ему по духу, хозяева Ж у ка, «любят в каждом своем звере не шкурку, а лич ность» (стр. 305). Здесь снова стираются писателем гра ни между животными и людьми, но одновременно су ществует в романе стена, и непроходимая притом, меж ду хорошими людьми и животными по одну ее сторо ну и плохими людьми и животными — по другую. При
ЗАМЕТКИ О «РАКОВОМ КОРПУСЕ»
чем отношением к животным измеряются и качества человека. Солженицын пишет:
«Но разлюбив сперва животных, — не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей?» (стр. 305).
Но вернемся к «собачье-человеческой» характерис тике Олега. Олег мечтает:
«...Как собака уходит спасаться, искать неведомую траву, так пойти на целые месяцы в л еса...» (стр. 167). Просит он и у врачей: «Дайте мне, как собаке, убраться к себе в конуру и там отлежаться и отлизаться» (стр. 91).
Страдания, которым подвержены как человек, так и животное, объединяет их. Особенно интересно пере дано в этом смысле отношение Олега к любимой жен щине, к Вере Гангарт, Веге. Сравнение с собакой в дан ном случае помогает Солженицыну выявить предан ность, доброту, внутреннюю силу Олега. Эпитеты же, добавленные к этому сравнению, характеризуют от чаянное положение одинокого замученного, не веря щего в хорошее существа:
«... лечь к ее ногам как пёс, как битый несчастный пёс.
Лечь на полу и дышать в ее ноги, как пёс» (стр. 563).
Трижды повторенное сравнение делает очень до ходчивой рвущуюся прямо из сердца мольбу этого че ловека, который мог быть таким добрым, сильным и счастливым!
Есть в романе и еще одна собака, которая не толь ко трижды сравнивается с человеком, но и ведет себя, как человек, да и то не всякий, а так, как д олж ен бы л бы вести себя ч ел о в ек: вежливо, ненавязчиво, с достоин ством. Идет этот пёс «задумчиво» *— эпитет «челове ческий». Мы читаем о нем: «... как разумного челове ка с печальными глазами, его невозможно было пугать ся» (стр. 473). А ведь очень многих в галерее показы ваемых Солженицыным людей возможно и должно пу гаться! Это люди -— неразумные, в отличие от собаки они причиняют зло как другим людям, так и животным
ГРАНИ № 83 Л.КЛЕЙМАН
из корыстных мелких соображений или «просто так». Последний мотив повторяется в книге дважды, стано вясь ответом на один из самых жгучих ее вопросов. Дважды иллюстрируется данная тема злом, причиняе мым дурным человеком животному.
«’Жившая здесь обезьянка ослепла от бессмысленной жестокости одного из посетителей. Злой человек сыпнул таба ка в глаза макаке-резус’.
И — хлопнуло Олега!... захотелось завопить, зареветь на весь зоопарк, — как будто это е м у в глаза насыпали!
Зачем ж е?!. П р о с т о т а к — зачем же?.. Бессмысленно!
— зачем же?» (стр. 560). Этот же вопрос встречаем мы и в другом месте книги:
«Вот и собаку убили. Зачем?» (стр. 456).
В страдании и человек, и животное равны. Поэто- му-то и у пса с человеческим характером, принадле жащего доктору Орещенкову, глаза «печальные», а сам он задумчивый. И все-таки Добро, которое символичес ки изображено в этом псе, успокаивает, освежает че ловека, не в пример обществу некоторых людей.
Тему «человек—животное» можно проследить и на других примерах. Олег вспоминает поговорку «мягкое слово кость ломит» (стр. 455), в связи с которой он уз нает о древнем сказании о Китоврасе, — о том, как сломал он себе ребро, лишь бы не повредить домика вдовы.
«И вот размышлял теперь Олег: этот Китоврас и эти пис цы пятнадцатого века — насколько же они лю ди были, а мы перед ними — волки » (курсив мой. — Л. К., стр. 456).
Вопрос морали, норм поведения человека дан с помощью животного.
Слово «грызет» связано чаще всего с животными, у Солженицына же им характеризуется человек, как бы приравниваясь к животному в отличие от растения:
ЗАМЕТКИ О «РАКОВОМ КОРПУСЕ»
«У человека — зубы, и он ими грызет,' скрежещет, стис кивает их. А у растений вот — нет зубов, и как же спокойно они растут, и спокойно как умирают!» (стр. 278).
Мы здесь снова сталкиваемся с понятием «спо койствие», которое было подчеркнуто в человекообраз ной собаке; оно отмечается и как нечто, чему человек может позавидовать даже растениям, чего человек мо жет пожелать себе — спокойного отношения к жизни и смерти.
Интересно обыгрывание имени Зоя, напоминающе го Олегу о зоо, зоологии, животных. Олег спрашивает Зою, не чувствует ли она иногда своей близости к ним. Ответ героини очень точно характеризует ее: «Все мы немножечко им близки. Добываем пищу, кормим детё нышей» (стр. 195). Это верно, что касается человека вообще, но для Зои это как бы составляет содержание всей ее жизни. Не случайно Олег сравнивает ее с пчел кой, трудолюбивой, хозяйственной. Куда Зое до «транс цендентной отрешенности» (стр. 473) собаки доктора Орещенкова.
Стоит отметить еще ряд образов героев, сопро вождаемых «животными» сравнениями. С этой точки зрения интересен также образ Шулубина, сломанного всем советским режимом. Вначале он воспринимается Русановым как филин или сыч; такая характеристика его вызывается неловкой молчаливостью Шулубина, которая чем-то мешает Русанову и подобным ему лю дям с их нечистой совестью: за ней мнится им нечто их разоблачающее. Олег тоже сравнивает Шулубина с птицей, и сравнение это, повторяясь несколько раз в не большом отрывке, перерастает уже в метафору. Но это сравнение совсем иное: Шулубин напоминает Олегу
«большую птицу — с крыльями, обрезанными неровно, чтоб она не могла взлететь» (стр. 359). Это сравнение сразу придает образу Шулубина глубокий трагизм. Что может быть трагичнее птицы, прикованной к земле?
ГРАНИ № 83 Л. КЛЕЙМАН
Птицы большой, сильной, умной, с обрезанными крыльями! Над этим злым делом кто-то чудовищно безжалостный, бессердечный достаточно потрудился, да и цель при этом поставил заранее.
Повторение этого сравнения усиливает эмоциональ ное влияние образа, и дано оно трижды. Не случайно так представлен Шулубин во время тяжелого и серьез ного разговора с Олегом о судьбах страны. Образ Шу- лубина — птицы с подрезанными крыльями ■— подни мается до символа не только трагической судьбы самого Шулубина, но и всей России, всего русского народа. Шулубин «сидел, как на насесте крупная неуседливая птица» (стр. 480), читаем мы дальше. Неуседливая пти ца, которой летать нечем. Невольно вспоминается при этом горьковская строка: «Рожденный ползать — ле тать не может!..»14 Каково же рожденному летать Шу- лубину, у которого страшная действительность отреза ла крылья? И еще раз звучит этот трагический аккорд:
«... и опять это походило на кривые неловкие попытки взлететь у птицы, по крыльям которой прошлись расчленен ные ножницы» (стр. 483—484).
Другой образ — Вера Гангарт, любимая Олегом, сравнивается с газелью; такой видит ее Олег в больни це: у Веры «газельи тонкие ноги» (стр. 262). Затем в зоо логическом саду антилопа нельгау не только всем своим обликом напоминает Веру, но она смотрит на героя
«милыми глазами», «мило-укоряющим взглядом» (стр. 562). В нее как бы переселяется душа Веры. Легкость, душевная чистота, ласковость героини передаются при помощи данного сравнения.
В отличие от Веры образ мужественного сильного хирурга Льва Леонидовича дан через сравнение с обезь яной:
«...увидела... крупную сильную и милосмешную фигуру гориллоида — Льва Леонидовича...» (стр. 387) — читаем мы. И еще о нем же: «... волосатые обезьяньи руки» (стр. 337).
ЗАМЕТКИ О «РАКОВОМ КОРПУСЕ
Следующая «животная» метафора относится и к Олегу, и к Льву Леонидовичу: руки их обоих Солжени цын часто называет лапами (стр. стр. 41, 393, 252). С помощью этой метафоры усиливается гармония между обоими образами и подчеркивается то общее, что есть у этих людей с такой непохожей судьбой.
До сих пор говорилось об обрисовке образа героя с помощью сравнений из животного мира. Стоит обра тить внимание на отдельные «животные» метафоры и эпитеты, характеризующие, например, движения раз ных героев. Десятки верно подмеченных особенностей движений животных помогает автору передать как внешнее движение человека, так и его внутренний пси хологический подтекст. Например: мальчик Дёмка
«ногу поджал, как котёнок...» (стр. 52); «стал тыкать ся, как поросёнок...» (стр. 439). Оба сравнения передают детскость, беззащитность Дёмки. Хоть и рано повзрос лел Дёмка, но движения его выдают его сущность не справедливо обиженного ребёнка.
В отличие от него Ася, до сих пор черпавшая жизнь полной мерой, в которой страдание разбудило всю силу чувства, неведомую ей раньше, «взвилась... рассерженно, как лошадь взвивается с передних...» (стр. 438). Сопоставим это сравнение с другим, с помощью которого описывается пожилая санитарка. «Как кобыл ка, туго занузданная, стареющая санитарка поводила головой вверх и вниз...» (стр. 531). Девочка сравнива ется с норовистой лошадью, а пожилая, много пережив шая женщина, — с взнузданной кобылкой. У санитар ки, несмотря на ее очень тяжелый жизненный опыт, — отношение к жизни чище, чем у Аси.
Солженицын, сравнивая человека с животным, не боится употреблять и распространенные сравнения, только делает он это очень кстати. Нередко такое обыч ное сравнение помогает передать писателю трагизм по ложения человека. Так, о деятельном, сильной воли
ГРАНИ № 83 Л.КЛЕЙМАН
враче Донцовой мы читаем: «Первое приятие болезни раздавило ее, как лягушку» (стр. 494). От раздавлен ной лягушки остается нечто страшное, такими же страшными оказались и изменения, произошедшие с Донцовой. Следующее сравнение уже менее обычно:
«...рабочие мысли еще вились вокруг ее (Донцовой. — Л. К.) головы, как пчёлы...» (стр. 109). О мыслях обыч но говорят, что они гнездятся, находятся внутри голо вы, а не вокруг, вне ее. Это движение пчёл-мыслей вокруг головы подчеркивает, во-первых, их движение- наличие, не признающее ни положенных часов, ни от веденных им границ (поэтому и вокруг головы), во- вторых, — движение настойчивое, постоянное, посколь ку с пчелами связано представление о трудолюбии, о непрестанном собирании мёда.
Животное-символ тоже имеется в «Раковом кор пусе», причем символика его усиливается эпитетами, часто отвечающими требуемой от символа эмоции, а не самому образу животного. Таков «какой-то серый, дохлый, но всё растущий змей» (стр. 585), символизи рующий то страшное, тягучее, мучающее, что могло возникнуть, по мнению Олега, между ним и Верой, ес ли бы они стали жить вместе.
Есть у Солженицына также и сказочные сравне ния человека с животным, что расширяет значение образа, обогащает его эмоциональностью сказки. На пример: «Так они (Вадим, Олег и Шулубин. ■— Л. К.), как три цапли из сказки, могли очень подолгу молчать» (стр. 421). Тяжелое молчание героев делается более ли рическим благодаря этому сравнению. Оно, как в сказ ке, будто заколдованное, будто ждущее чуда.
Эпитеты и глагольные метафоры, взятые из живот ного мира, помогают Солженицыну создавать слож ные образы его героев и рисовать жизнь в ее противо речиях. Так, например, жена Русанова, советского хищ ника, — «медногривая» (стр. 510), она трясет «своей
ЗАМЕТКИ О «РАКОВОМ КОРПУСЕ»
завитой львиной прической медного цвета» (стр. 210). В противоположность ей у Веры и Зои все порхает: руки, ресницы (стр. стр. 375, 520). А Костоглотов — урчит.
Итак, роль «животных» образов в «Раковом кор пусе» многообразна. Из нее черпает Солженицын одно из многочисленных своих средств художественной изо бразительности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 А. С. П у ш к и н. Евгений Онегин. Собрание сочинений в шести томах. Том четвертый, стр. 169. Изд-во «Правда», Москва, 1969.
2 М. Ю. Лермонтов Стихотворение «И скушно и грустно». Полное собрание сочинений в четырех томах. Том первый, стр. 46. Государственное Издательство Художественной Литературы, Москва - Ленинград, 1948.
3 Там же, стихотворение «Ангел», стр. 223.
4 Л. Н. Толст ой Война и мир. Собрание сочинений в че тырнадцати томах. Том шестой, стр. 216. Государственное Изда тельство Художественной Литературы, Москва, 1951.
5 Александр Со лж ени цы н. Раковый корпус. Собрание сочинений. Том второй, стр. 149. Изд-во «Посев», Франкфурт-на- Майне, 1969. Указанные дальше в тексте страницы в скобках от носятся к этому же изданию.
6 И. Б у н и н. Собрание сочинений в девяти томах. Том первый, стр. 466; том пятый, стр. 314.
7 А. Со лж ени цы н. Раковый корпус. Стр. 301.
8 Ф. М. Д о с то ев ск и й. Собрание сочинений. Том седьмой. См. также статью Ю. Тынянова «Достоевский и Гоголь» в кни ге «О Достоевском». Brown University Press, 1966, р. 169.
9 А. Со лж ен и ц ы н. Раковый корпус. Стр. 358.
10 Р. К и п л и н г. Стихи. Стр. 108. Перевод с английского:
«Та, которая не знала (а теперь мы знаем, что она никогда не могла знать) и не понимала».
1 А. Со лж ени цы н. Раковый корпус. Стр. 11.
12 Александр Б ло к. Стихотворение «Унижение». Собрание сочинений в восьми томах. Том третий, стр. 31. Государственное Издательство Художественной Литературы. Москва - Ленин град, 1960.
13 А. Со лж ени цы н. Раковый корпус. Стр. 559.
24 М. Г о р ь к и й. «Песня о соколе». Избранное. Стр. 70. Го сударственное Издательство Художественной Литературы. Мос ква, 1944.