Глава 1: «Сияние птиц».
• Клар’с Томас Ричард. 11 лет •
• Клар’с Милли Ричард. 6 лет •
• Клар’c Элизабет. 36 лет •
• Мистер Эндбер. 52 года •
• Джеймс Фолк Скот. 11 лет •
•Люси Уолт. 13 лет •
•Эдмунд фон Брерлоу. 16 лет •
| Имя Ф.: Том Клар’с. Возраст: 9 лет. Дата рождения: 22 декабря. Отличительные признаки: Бездонно синие глаза. Чёрный цвет волос. Родинка на затылке. Шрам на левой руке в виде буквы «I». Характеристика: - (Свободное пространство) |
«Сон не является жизнью, сон лишь часть её».
Он открыл глаза с криком; В городе начался праздник Святого Григория, а школу закрыли из-за того, что река вышла из берегов, да к тому же дождь, словно возненавидел наш город и кидал в бой бесконечные капли дождя, который привел к отказу всех насосов на гидростанции, что и позволило затопить канализацию.
-Пусть все уборщицы собирают какашки в туалетах! Ха, я же говорил, что вызову дождь перед каникулами.
-Том, хватит, хватит ругаться, – Милли схватила брата за кроссовок и, надувшись, попыталась стащить с капота кремового Volvo на землю. – И слезай уже с машины дяди Эндбера, иначе я всё расскажу маме, что ты пукнул в церкви во время молитвы Иисусу.
-Только посмей! – Закричал Том. – Я! Я. Я…А я расскажу Александре и Эмме, что ты до сих пор смотришь мультики про (…),и они тебя засмеют, как Джонни Фолкнера из «А» класса!
-Ах ты, мелкий пакостник! Ты не посмеешь! - Взгляд сестры упал на торговый зал плащ-палаток. – Том, спускайся, мама идёт.
Женщина, лет тридцати, в красном платье, приятной внешности, шла рядом с пожилым мужчиной, который немного горбатился - мистером Эндбером, братом её мужа, неся покупки.
-Томас, Милли, садитесь в машину. – Сказала мисс (…(М. Элизабет/Элиза/Клар’c) (Мать)), дожидаясь, пока мистер Эндбер откроет багажник, что бы убрать покупки. – Вроде купили всё. – Она быстро пробежала взглядом по листу, и только точно убедившись, махнула головой, в знак согласия, что можно ехать.
|
|
-Мам, я открою окно? – Попросила Милли.
-На улице ветер.
-Ну, мам, - Том решил поддержать сестру, но стал говорить какую-то чушь, – в церкви было очень душно, а священник Олден сказал, что если открыть окна, то злые духи проникнут в обитель божью и я больше никогда не выросту. Он ведь врал! Я знаю, ведь я не маленький и каким-то духам меня не победить, правда?
-Нет. – Мисс Элизабет пыталась успокоить детей, но всё же разрешила открыть окно немного, и салон машины наполнился ароматом весны.
Машина бурчала и ревела от долгих лет, но всё же мирно продолжала исполнять свой долг, выдувая пары бензина с отвратительным запахом и клочьями какой-то массы.
Мистер Эндбер ехал медленно, наслаждаясь, словно ходьбой на своих двух, между магазинчиков, сонных парков, скудных переулков, больших особняков, постов полиции и торговых тележек, продающих прохладительные напитки и хот-доги.
• Безмятежность в свободе •
Весна, она так дурманит своими запахами листьев и цветов, диких кустарников с ежевикой и ярким Солнцем, спокойным ветром и тихой гармоничной мелодией старого саксофониста, что каждый день стоит между переулками Ренд-Строунд и пересекающим его Брестен-Бич, где до сих пор стоят старые дома, что так чудесны и восхитительны. Зелёные зонты деревьев создают тени, в которых прячутся от яркого и огненного Солнца наступившей весны, утомлённые жарой люди.
|
|
«Ну вот, мы едем по мостовой Сан-Бернаро к парому. – Думал Томас, рыская у себя в голове в поисках историй. – Иногда, кто-нибудь да вспомнит и перескажет легенду призраков, что живут на дне: Дело было осенью, века два назад. Молодая пара, сыграв свадьбу, возвращалась домой через эту паромную станцию. В эти дни шёл дождь, не переставая, как и на прошлой неделе; уровень воды в реке очень сильно поднялся. Заехав на карете на паром, они уже перебрались на половину, как что-то заклинило в механизме, и паром встал. Но все, молча, продолжали ждать, пока паромщик начал искать проблему. Ни кто и не заметил мусора, что несся с бурным потоком. Он оборвал тросы и перевернул паром, утаскивая на дно лошадей, паромщика, повозчика (?), и новобрачных» Поэтому, когда наступают такие дни (А именно дождливые), это место стараются обходить, поговаривая, что со дна появляются приведения утопленников на карете и похищают с собой пары.
Том выскочил из машины и его окинул бриз прохладной волной влаги, наполненной свежестью этого течения, и улыбнулся, слыша вдалеке плескание осётра.
Эта картина предстала в глазах юного героя отрывком из исторической книги, подаренной его отцом, как отрывки из писания итальянцев про «Римские западные и восточные цивилизации, племена варваров и кочевников»: Слева стоял пыльный и пьяный город, строившийся несколькими веками, а справа природа, строившаяся бесчисленными годами: Густые леса, луга, холмы, развилки от рек, а после и фермы, и поля.
В городе завывала сирена пожарных, скорой помощи, полиции, лай собак, шум мастерских и заводов, крики школьников, проклинающих и школу, и учителей; гул рок – фанатов, которые устраивают свои выступления в парках, автомобильных заторов, что несут с самого утра аварии: выпивших водителей, куда-то срочно спешащих мужчин, или не справившихся с управлением женщин. И уже видно, как в небе птицы возвращаются назад, к себе домой, как блудные дети, из дальних мест спасения, пережив голод и войны.
|
|
-Обожаю этот город! – Закричал что есть мочи мальчишка, - и леса, и улицы, и людей, что живут здесь - ведь это всё родное; ведь весь этот мир кусочек моей души.
Паром всё плыл, поднимая капли влаги, от стыка, в воздух, раскидывая их по стеклу машины и на пол парома. Послышался громкий щёлчок сцепления, означающий, что семья уже находилась на противоположном берегу, от города.
Том залез в машину, и следующие полчаса смотрел в окно, на пейзаж, и как быстро они ехали, что пролетали и смазывали весь пейзаж около дороги, растворяя его в жужжании двигателя и извержениях некачественного бензина.
• Падение ласточки •
Дом Клар’с находился на возвышении, представляя собой полу-особняк девятнадцатого века, полу-ферму двадцатого. Помимо дома был ещё сарай, сделанный в добром английском стиле: большой, двух этажный, но с дырявой крышей – подарок от прошедшего урагана. Мистер Эндбер заклеил и забил досками небольшие отверстия, но вот огромная дыра размером четыре фута оставалась ещё живой. Так же присутствовало зернохранилище в виде конусной башни, откуда открывался вид на просторные зелённые луга и поляны, одинокие деревья и небольшую рощу, соседские фермы, а после на реку, и чёрное пятно – одинокий город.
Навстречу машине выбежал молодой, но уже большой, золотистый лабрадор, что бы встретить Милли, мисс Элизабет и мистера Эндбера, но ни как чёртового мальчишку, что не играет с «Великим Тодди, хранителем закопанных косточек и портящим футбольные мячи». Как оказалось, собаки могут обижаться даже тогда, когда ты просто не трогаешь их; все думают, что он просто пёс, однако он ни кому не говорит, что частенько впадает в меланхолию и апатическое одиночество, и когда с ним начинают играть, то он не на шутку заводится.
- Тодди! – Крикнула Милли, открывая дверь пожилого монстра. – Привет, мы вернулись. – В ответ раздался добродушный лай.
- Дети, - Мисс Элизабет сразу вязла всё под контроль, что бы ни кто не стал сбегать и лениться, - помогите дяди Эндберу занести пакеты с покупками в дом. Тодди, не мешайся под ногами.
- Есть мисс.
Томас взял большой пакет с фруктами и овощами, и, как всегда, споткнувшись о камень, яблоко выпало и покатилось до лестницы, ведущей к ручью, и начало прыгать по ступенькам.
- Чёрт! – Простонал мальчишка.
Томас поставил пакет на щебёнку и побежал догонять, фруктовый шарик, спеша и несмотря под ноги на лестнице,
-Лови, лови его!- Крикнул мистер Эндбер и сухо засмеялся.- Смотри в воду не прыгай.
- Да-да.
Яблоко оказалось возле самого края ручья, на гальки, и достаточно было ткнуть пальцем, что бы оно упало в воду. Оставалось несколько шагов, что бы поднять его, но, как и всегда, неожиданно и резво пролетел ветер, и яблоко начало скатываться в ручей. Томас решил пойти на перехват, сделав несколько больших шагов, споткнулся и начал падать. Всё же яблоко он поймал.
Открылась дверь, мистер выпучил глаза и побежал за полотенцем.
-Я же тебе говорил, что бы в воду-то не лез, - Заворчал старик. – Чего полез-то? Искупаться захотелось? – И обтирая, засмеялся.
-Яблоко упало в ручей, а я за ним. И споткнулся. И я мокрый.
Милли спустилась на первый этаж, что бы взять сэндвич, но замерла на последней ступеньке.
- Братец, а ты чего мокрый?
- Иди куда шла! – Огрызнулся Томас.
Милли надула щёчки и крикнула: - Дурак!
-Чего снова шумите? – Мисс Элизабет вышла с кухни. – Томас, дорогой, а ты чего мокрый? – Она удивлённо посмотрела на него. – На улице же ведь нет дождя?
- Элизабет, - Дядя Энбер помахал рукой его матери, говоря, что «ты здесь лишняя», - не волнуйся, я разберусь. – После чего сопроводил Тома до ванной.
Спустя несколько минут Том валялся на кровати, осушая свой разум от неудачной попытки спасти яблоко, и благодарил дядю Эндбера, что он не рассказал маме о случившемся.
- Томас! – Мальчик подпрыгнул от неожиданного звонка к нему.
- Да-да.
-Спустись и покорми Тодди.
-Мам. – Изумление и раздражение проникло в сердце ребёнка от одного упоминания о ленивом, да к тому же озлобленном псе. – Это собака Милли, пусть она за ним и ухаживает.
- Не вредничай, а то поедешь с ними на пляж.
- Что ж за день-то ужасный.
• Мой персональный холст •
На улице резвился ветер, неся запах кедровых лесов и зелённых лугов о приближающемся дожде. Том наложил в миску Тодди сухого корма новой марки “Dog good eat” и налил чистой воды в железный тазик.
Сестра и мама снова наводили порядок, а ребёнок из настоящего скучал в маразме тоски, и, решив, что делать дома делать нечего, надел куртку и молча, направился на дальний холм, откуда видно усадьбу и ржаные поля мистера Ханджбекера.
Преодолев овраг, он поднялся на самый верх макушки этой горы, и, проникаясь зрелищем, тело легло, а зрачки глаз бегали и ловили на голубом холсте белых существ. Постепенно занавес опускался, и пока зрители расходились, экран гас, выдавая фрагменты прошедших часов.
Капля размером с маленький камушек летела несколько минут и двадцать две тысячных, что бы расплющиться на губах у Томаса; следом, будто свинцовым одеялом стала покрываться вся долина выстрелами из облаков водяными пулями. Он открыл глаза, и получил ещё один из снарядов в глаз.
- Ай! – Вскрикнул Том от жгучего прикосновения воды и резкой секундной боли.
В глазах всё плыло, и, протерев их ладонями, он осознал, что давно нужно было быть дома. Поднявшись, Томас побежал домой, без оглядки, тяжело вздыхая и выпуская горячий пар изо рта, ёрзая кроссовками по мокрой траве, через моросящие шторы, вниз по холму, назад.
- Милли, - Спросила мама, - а куда делся Том? Я его уже не видела и не слышала часа три.
- Не знаю. Он мне ничего не говорил, - Милли поставила несколько помытых тарелок в ящик, слушая, как за окном начался ливень. – Наверняка снова пошёл на свой холм.
- Уже ведь поздно! Вот прейдет и получит… - Входная дверь открылась, и на линолеум вступили две пары ног в промокших кедах. - Том, чёрт тебя подери, ты снова мокрый! – Громкий писклявый голос ударил в перепонки детей так, что тем стало больно. – Ты видел время?!
-Я... - Не успев сказать, как мисс Элизабет перебила и продолжала кричать.
- Завтра дома, и до конца месяца! И ни каких ночевок у Джеймса!
- Вот значит как. – И мокрая обувь полетела в стенку, отдав глухой звук.
Том снял с себя мокрую и испачканную одежду, кинул в прачку и пошёл в ванную мыться. Искупавшись, закрылся в своей комнате, и упал на кровать, без сил, и от внутренней тошноты, взял старую книгу, что подарил ему ещё в три года отец, надеялся спастись от этого мира; Том открыл посередине и прочитал первую попавшуюся фразу во второй главе: “Однажды кролик захотел пить. Он спустился по тропинке к ручью, но вскоре обнаружил, что у него нет рта. В тот момент кролик осознал, что он не кролик, а что-то другое. Дело было в полдень…”, и заснул.
Часть II: «Гравитация».
5:59…6:00. Будильник начал издавать краткие гудки: «Пип. Пип. Пип. Пип.»
- Аа-а, - Застонал Томас, пнув часы ногой, но те не прекращали работать. – Чёртов будильник! – И натянув подушку на лицо, стал её обнимать, словно она его душит, а он этому только рад.
Утро началось с того, что войдя в ванную комнату, мальчишка умылся, почистил зубы, надел белую рубашку и чёрные джинсы на подтяжках, после чего спустился вниз, к завтраку. Он сделал себе и сестре чай, несколько бутербродов и яичницу. В комнату зашла мама, а после и сестра.
- Вы сегодня после школы сразу домой? – Спросила мисс Элизабет.
- Нет, - отозвался Том, - останемся Бога на остановке ждать.
- Том!.. – Но мать ребёнка прекратила начатую фразу; не смогла найти подходящих слов, что бы упрекнуть своего отпрыска в столь аморальной шутке, и молча посмотрев на него, развернулась, взяла ключи от пикапа мужа, и вышла из дома, хлопнув дверью, что означало, что это была чересчур большая обида.
- Кретин. – Сказала Милли, и пошла в зал, смотреть свой мультфильм.
Томас допил чай и пошёл собираться в школу, отмечая галочками на воображаемом листе - расписание, что он взял. Когда автобус подъехал, дети уже были на остановке, мучаясь от влажности и приближающегося знойного тепла Солнца.
На улице снова начался дождь, но длился он с несколько минут; Вначале маленькими каплями, а после всё погрязло в непроницаемом для взгляда покрывале, и, закончившись, наступил туман. Капли стекали по стеклу и создавали вены и жилы, как у ребёнка на теле: маленькие линии соединялись в одном потоке, а те в свою очередь в большом ручье, стекающим вниз, под гравитацией, стаскивая воду вниз, к раме стёкол жёлто-оранжевого автобуса. Давление Земли с законами физики, ветром и скорости автобуса скидывало зайцев с транспорта.
• Веснушки •
В автобусе было прохладно. Милли села с Александрой в третьем ряду, а Томас пошёл дальше, в самый конец автобуса, подальше от сброда и одноголосых людей.
По дороге на этом маршруте трясло на кочках, ухабах и заносило на резких поворотах, словно водители превращали из своей телеги аттракцион.
В небе облака трясло сражение между богами и демонами, сотрясая просторы недосягаемости человеческих мыслей; дождь снова начинал портить день, заливая дороги и проспекты города и его окрестностей.
Тому махнул рукой его однокашник, одетый в такую же, как и главный герой, сорочку, (Правильно ли так писать? Ведь норма соотношения автора к книге не является его жизнью, а лишь вымыслом того, что значит жизнь в переплёте глупца, осмелевшего покорить покойное искусство.), в чёрном галстуке-бабочке и серых джинсах, зеленоглазый шатен.
- Здравствуй, мой голубок, - Мило отозвался Джеймс.
- Привет, Джесси. Скейт взял?
- Да, но вот погода меня разочаровала, кажется, я неудачник
- Оно самое. – Томас с огромной улыбкой хлопнул своего друга по плечу. - Конченый неудачник. Кстати, где он, в задницу, что ли, затолкал?
- Ха-ха… - Забурчал друг. – В твои булки засунул, посчитал, что ему там будет лучше.
- Ну, так, где он?
- Под сиденьями не пробовал смотреть?
Том уверился в нахождение вещи на расположенном месте и снова начал сидеть на месте ровно.
- В любом случае не переживай насчёт дождя, нас это не остановит. – Мальчишка вновь улыбнулся и заверил, что всё будет хорошо.
Автобус остановился и из него вышли ученики, вошли в парадный вход и при звонке разошлись по своим классам. Тикали часы; погода прояснилась, и свет выглянул из-за туч, уроки заканчивались, а когда начался ланч (завтрак), то этот небольшой городок вновь зашумел, представляя собой столовку, забитую накаченными астероидами тупых спортсменов и старшеклассниками, задний двор школы с наркоманами и огребьем в виде ботаников и одиноких дев, а стадион – обетованная твердыня одиночек.
Томас сел на скамью, достал зелённое яблоко и шоколадное молоко.
- И снова ты не пошёл в столовку, как цивильный джентльмен? - Раздался певучий голос с задних трибун.
Том обернулся, что бы посмотреть на веснушки Люси Уолт, после чего встал с места, и как когда-то Юлий цезарь, раскинул руки в разные стороны, что бы привлечь внимание пустых мест, начал говорить.
- В моём театре все актёры. В моём рассказе нет Богов. Но среди прочих, в моём театре нужен зритель, В моём театре он здесь Бог. – Черноглазая блондинка зааплодировала, окидывая его овациями и похвалой.
- Мест нет?
- Да. – Том замолчал, но потом всё же решил поинтересоваться, жмурясь от солнечного света. - А ты что здесь делаешь?
- Я Эдмонда и его дружков видела в холе, подумала, что тебе лучше знать. А вообще, здесь лучше, нежели среди тупых куколок.
- Учту. – Томас допил молоко и приступил к яблоку. – Сегодня я останусь на дополнительных занятиях. Скоро по атлетике бег сдавать, а я так и не готовился.
- Я тоже не готовилась, но сегодня посвящу себя истории североамериканских индейцев, так что может и встретимся. – Она облокотилась своей спиной об его, слушая стук сердца. – Прекрасно.
- Что? – Переспросил Томас. – А как отец?
- Снова напился и пошёл к своей суке. Сказал, что нескоро вернётся.
- Понятно. - Прозвенел звонок на урок. Том встал, взял рюкзак и пошёл в сторону чёрного выхода. – Ладно, увидимся.
- Пожалуй. – Люси помахала вслед.
• Манифест •
История боли. Часть I.
Шло время, и пока Солнце садилось, Томас пошёл в спортзал с Джеймсом, что бы пробежать бег на короткую дистанцию. И пока секунды переходили к минутам, а по школьной территории мелькали фигуры, Солнце стало засыпать; Утро отдалось вечеру и алюминиевая батарейка огненного светила начала истощаться, снова, как и вчера, как и завтра. Зрачки стали чётче фокусироваться и улавливать последние блики уходящего света. Ветер обдумал волосы мальчишек и облизывал мокрые футболки, прилипшие к потным спинам.
Том пробежал круг, остановился, пошёл в душевую и сел на лавку.
-Не могу, не могу, жарко! – Начал кричать Томас на всю комнату. -А-а! Джесси, я пойду, искупаюсь и домой. – Он начал раздеваться. – Если хочешь, то иди в класс, я недолго.
Что-то нехорошее проникло в голову друга, но мысли остались лишь словами в голове; молчание было отстранённым чувством несказанного крика в душе, но оно лишь отдавалось невидимым эхом в комнате.
- А не обидишься? – Джеймс засомневался в своём выборе.
- А смысл то ждать? Я пока постою, подумаю.…В общем иди.
- Точно всё нормально? – В ответ тишина – Ну, ладно.
Том взял белоснежное полотенце, кинул через плечо и пошёл в душевую комнату, повернул горячий кран, а после подстроил холодный поток. Тепло.
Джеймс переоделся, взял скейтборд и пошёл на крышу школы, закрыв дверь со скрипом.
«Как то всё глупо и смешно», мысли Томсона разложились на капли воды, вырывающиеся под напором из крана и стекающие в сливную щель.
Вновь послышался скрип двери.
-Джесси? – В ответ лишь молчание. Зашло несколько человек.
История боли. Часть II.
На входе раздались смешки.
- И где же наша девочка спряталась? – Раздался мерзкий голос Эдмунда и поддакивания его упырей-друзей. – Выходи. Выходи к нам! – Сердце начало ёрзать и сбиваться с привычного ритма, даваясь в агонию страха. И пока разум пытался сказать телу, что нужно бежать, ладони сжались в кулаки. Томас обмотал вокруг талии полотенце и начал идти к ним, шлёпая ногами по мокрой плитке.
- По-твоему смешно приходить и любоваться голыми мальчишка? – Том снял полотенце и начал переодеваться. - Ха, я и не знал, что твои друзья тоже из этих.
- Всё ещё тявкаешь, как щенок.
- А вы кто тогда, раз пришли пятеро на одного?
- Молчать, девка. Ты принимаешь себя за человека? – Раздались смешки за спиной Альфы, в знак согласия. – Так жалок один, без своей подружки…
- По крайне мере я не выгляжу, как тупой жирный дятел! – Томас разразился смехом, застегнув рубашку и надев джинсы.
- Всем плевать на тебя, ты никому не нужен.
- А ты словно им нужен? Ха.
-Давай, Эди, вали его уже! – Всем уже не терпелось перевести диалог на физическое понимание друг друга.
- Бей его! – Крикнул ребёнок своим игрушкам и те растерзали его: оторвали лапы, вырвали глаз и на полу начал летать пух, кружа над безжизненным, в квадрате, телом.
Из школьной раздевалки вышло пять человек с тёмно-синими синяками на лице и порванной одеждой, разбитым ухом и заболевшей ногой, после того, как кто-то ударил его по коленной чашечке ножкой от стула. Они улыбались от победы, хоть их жертва не пыталась сдаться, предвкушая, что завтра пойдёт слух, и их станут бояться ещё сильней. Эдмонд и его товарищи перелезли через забор и потерялись за углом центральной улицы.