Первый сон Михаэля Ролъфовича (аналогия с Н.Г. Чернышевским)

СЕРГЕЙ ЧЕСКИДОВ

 

МИХАЭЛЬ

ШУМАХЕР

ВЕЛИКИЙ и УЖАСНЫЙ

 

 

МОСКВА

 

Ческидов С. Ю.

4-51 Михаэль Шумахер. Великий и ужасный. – М.: 000 Изд-во Яуза, 2000. – 176 с. с илл.

Книга, написанная популярным тележурналистом Сергеем Ческидовым, посвящена одному из самых знаменитых и титулованных пилотов гонок «Формулы 1», кумиру миллионов – Михаэлю Шумахеру.

Для широкого круга читателей.

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

 

Вступление..............................………………………………………...
Первый сон Михаэля Рольфовича (аналогия с Н.Г. Чернышевским)...............…………………………
Детство, отрочество, юность …………………………………………
Хроника космического взлета ……………………………………….
Хотеть еще не значит мочь …………………………………………..
Заветный титул ………………………………………………………..
Чемпион по пит-стопам ………………………………………………
Дисквалификация ……………………………………………………..
Вторая попытка на третий титул …………………………………….
Второй сон Михаэля ………………………………………………….
Послесловие …………………………………………………………...

 

 

Вступление

 

Футболистам снятся матчи. Причем, как правило, грезятся неудачи. Нападающий всю ночь ворочается во сне и даже отча­янно вскрикивает из-за своих мнимых нелепых промахов лицом к лицу с вратарем соперников. Вратарь, коряво спотыкаясь на выходе, с тоской ощущает во сне собственное бессилие при виде катящегося в его ворота мяча. Защитник догоняет и никак не может догнать нападающего... Его ночи тяжелы, словно на них повисли стопудовые гири; он видит себя со стороны, неуклюже­го, словно слон, явственно слышит оглушающий рев зрителей и бросается в отчаянный подкат, чтобы спасти положение... Но, естественно, не успевает – ведь он боялся, боится и будет бояться именно такой ситуации, так же, как вратарь и нападающий...

Профессионалу-спортсмену, наверное, как никому другому, знакомо именно это чувство обостренной ответственности за про­мах. Потому что победа приходит только к одному, а проиграв­ших всегда больше. Единицы, десятки, сотни, может быть, тысячи, а если иметь в виду болельщиков, то даже сотни тысяч, а то и миллионы. И именно промах, нелепый и оттого обидный, кото­рый может лишить тебя надежд на успех, чаще всего страшит спортсмена, и, возможно, потому именно неудачи грезятся в снах, как ни странно, порой и после побед...

Легендарный Пеле утверждает, что помнит в деталях каждый из своих более чем 1700 голов. О промахах, ошибках, которых, рискнем предположить, даже у короля футбола в его «золотой» биографии было все же больше, Эдсон Эрантес ду Насименто (Пеле) не помнит. Замечательное это свойство человеческой психики – помнить только хорошее. Своеобразный бесплатный охранник-«секьюрити» на общественных началах. Но охрана эта дееспособна только при наличии здоровой психики. Потому врачи-психологи утверждают, что для реализации спортивного таланта, помимо некоторых врожденных качеств, необходимых для успешной соревновательной деятельности, таких, как бы­строта реакции, умение длительное время концентрировать вни­мание на определенной цели, невзирая на внешние раздражите­ли, способность центральной нервной системы (коры больших полушарий головного мозга) подавлять тревожные нервные им­пульсы нервной системы периферической, сигнализирующей о мышечной усталости, чрезвычайно важным фактором является «отсутствие следового эффекта от поражения». То есть умение за­быть о поражении тут же, спустя несколько минут, в крайнем слу­чае – часов. Этот фактор именно психологический, который ни в коем случае нельзя приравнивать к «пофигизму», поскольку последнее есть явление скорее философское – образ мышле­ния, – никакого отношения к спорту попросту не имеющее и, напротив, являющееся по своей сути антагонизмом спорту.

Жизнь спортсмена выдающегося всегда представляет собой цепь удач (пусть их и много) и поражений (пусть и немногочис­ленных). Но лишь величайшие из великих способны не только легко пережить как успех, так и в первую очередь поражение, но и умеют обратить неудачу впоследствии в свою пользу. Михаэль Шумахер в этом смысле действительно велик.

Нам, увы, не дано испытать за рулем машины Формулы-1 то, что испытал он. Никому не дано. И даже если Шумахер задумает собственноручно написать мемуары, картина все равно получит­ся как в анекдоте про Тамерлана, который, будучи стар, крив и хром, однажды решил увековечить себя для истории. Первый из приглашенных им для этой цели – художник романтического направления – написал Хана моложавым и молодцеватым во­ином и был казнен, так как Тамерлан понимал, что современни­ки-злопыхатели высмеют его, а стать посмешищем для других – трагедия для человека высокопоставленного. Другой – художник-реалист – нарисовал Тамерлана чрезвычайно схожим с мо­делью, детально отобразив натуру, и тоже был казнен. Хан, как и все мы, смертные, был все же лучшего мнения о своей внешности.

Подобная участь постигла всех других художников, сторонни­ков остальных течений изобразительного искусства, кроме пос­леднего – представителя соцреализма (чисто советское изобрете­ние, продолжающее процветать и в наше постсоветское время). Он изобразил Тамерлана в профиль со стороны здорового глаза и сидящим на коне, скрыв тем самым его колченогость. Браво!

Многочисленных поклонников таланта Михаэля, читателей книги, скорее всего покоробит мое сравнение Шумахера с Та­мерланом. Но, во-первых, общеизвестно выражение, что мемуа­ры – это всегда попытка автора переписать историю так, чтобы приукрасить свою роль в ней либо опровергнуть сложившиеся представления. Во-вторых, я на 100 процентов убежден, что Шумахер никогда не напишет собственноручные мемуары. За него это сделают, как и делали прежде, другие. Часть из этих «других» мемуаров, касающихся нежного возраста нашего героя, его первых и некоторых более поздних спортивных подвигов и неудач, будет использована в этой книге. Но поскольку «наем­ные» мемуаристы находятся чаще всего в жестких рамках соцре­ализма, как в истории с Тамерланом, я в отличие от них позволю себе в этой книге чуточку пофантазировать, поромантизировать, поабстрагировать, при этом не чураясь реализма. Перед вами, уважаемый читатель, попытка синтеза всех направлений «отобразительного» искусства – словесный портрет жизни безуслов­но замечательного спортсмена и незаурядного, очень неоднознач­ного человека, имя которого – Михаэль Шумахер.

Наше личное знакомство с Михаэлем Шумахером состоялось в Маньи-Куре в 1992 году. Российское телевидение тогда первый сезон транслировало Формулу-1. Конечно же, нам хотелось пред­ставить зрителям звезд королевских гонок. Естественно, Мэнселла, Сенну, Патрезе, Алези. И Шумахера. Мы с Алексеем Поповым должны были сделать с ними интервью. Вот как раз в Маньи-Куре такое интервью с Шумахером и состоялось. Уже дословно и не вспомню, о чем шла наша беседа на немецком. Наверное, я слиш­ком был сосредоточен на том, чтобы грамотно задать свои вопро­сы. Михаэль это, очевидно, заметил, но виду не подал. Был чрез­вычайно любезен и вежлив, крайне обаятелен. С лица не сходила жизнерадостная улыбка. «Солнечный мальчик» – именно тогда к нему приклеилось это прозвище. Мы при встречах продолжали вежливо раскланиваться, и так продолжалось, пока Шумахер не выиграл свой первый титул чемпиона мира. Затем он перестал отвечать улыбкой в ответ на приветствие, сегодня он с каменным лицом просто ледоколом пронзает паддок. Михаэль отучил меня и многих коллег-журналистов приветствовать его, поскольку наши приветствия он перестал замечать. Он корректен и холоден, но уже не всегда вежлив даже на пресс-конференциях, особенно когда выключаются телекамеры. Он терпелив в своих объяснениях после побед, но в основном только со своими земляками и иногда с итальянской прессой. Вынужденно терпелив – имидж именно в Германии и Италии прежде всего нужен Шумахеру-бизнесмену и «Феррари».

Хотя Михаэль, будем справедливы, еще способен на, казалось бы, искренние проявления радости и огорчения. Впрочем, как и на совсем «детские» проколы. В 1997 г. на «Нюрбургринге», объ­явленном на время проведения Гран-при Люксембурга экстерри­ториальным, в паддоке появился тогдашний канцлер ФРГ Гельмут Коль. Надо заметить, что это был первый и последний визит многолетнего главы Кабинета министров Германии на Формулу-1. Пикантности ситуации добавлял к тому же факт посещения Колем Гран-при Люксембурга, а не Гран-при Германии. Кан­цлер шел на выборы, ему нужны были голоса избирателей, лиш­нее появление перед телекамерами и прессой могло только укре­пить чуть понизившийся, по сравнению с другим кандидатом – Шредером – имидж Коля.

Канцлер (пока еще действующий) зашел поначалу в первый бокс. Также пока действующий чемпион мира Деймон Хилл тог­да выступал за команду «Эрроуз», видимо, искренне веря в воз­можность повторить подвиг Шумахера и возродиться вместе с командой-середнячком, как птица Феникс из пепла. Коротко по­общавшись со стоящими почти «во фрунт» Хиллом и его партне­ром Педро Пауло Диницем, канцлер направился во второй бокс, где его ожидали Жак Вильнев и Хайнц-Харальд Френтцен. Жак и земляк канцлера очень мило пообщались с руководителем Гер­манского правительства и на прощание почтительно пожали про­тянутую им высоким (в прямом и переносном смысле этого слова) гостем руку. Толпа журналистов, фотографов, телевизи­онщиков, сметая всех и вся на своем пути, ринулась в третий бокс – «Феррари». Все понимали, что именно сейчас произойдет то самое, ради чего и приехал на «Нюрбургринг» канцлер – встреча с Михаэлем Шумахером. Накануне в большинстве не­мецких газет, находящихся под контролем либо влиянием хрис­тианских демократов, чьим политическим лидером долгие годы являлся Коль, появилось интервью с Шумахером. Михаэль «при­знался», что симпатизирует Колю и считает, что нынешний канцлер является наиболее оптимальной, в качестве главы Германии, фигурой. Личная встреча на трассе должна была стать, по мысли имиджмейкеров Гельмута Коля, козырным тузом, выдернутым, что называется, «из рукава» прямо перед носом соперника.

Телекамеры RTL (одного из немецких телеканалов) уже на­целились на боксы «Феррари». По «гаражу» взъерошенным ко­лобком метался совершенно бледный и растерянный Жан Тодт, за которым, изо всех сил стремясь скрыть вылезающую против воли улыбку, наблюдал Эдди Эрвайн.

Тодт в панике искал Шумахера. Шумахера, который исчез из боксов, словно испарился. Гонцы, посланные в паддок, обшари­ли все закоулки моторхоумов «Феррари», все туалеты, расспраши­вали охрану, но тщетно. Михаэль словно сквозь землю провалился.

Канцлер внешне не дрогнул. Он общался с Тодтом и Эрвайном раза в три дольше, чем с предыдущими. Коль ждал Красного Барона.

Триумф не получился. Михаэль появился, когда канцлер уже прощался с Тодтом и Эрвайном. Положение стало и вовсе дву­смысленным. Остаться означало явно выказать свои тайные на­мерения, сразу попрощаться – все поймут, как канцлер обижен. Гельмут Коль, которого жизнь изрядно испытывала в самых раз­ных ситуациях, в том числе и когда его забрасывали тухлыми яйцами и гнилыми томатами, проклиная, очевидно, про себя «Шуми», внешне сердечно пожелал Михаэлю победы на «Нюрбургринге», а Шумахер, также слишком горячо и проникновен­но, пожелал канцлеру выиграть выборы.

В итоге – проиграли оба. Сначала Михаэль, которого выбил с трассы его слишком лихой младший братец, затем Коль. Боль­шее число избирателей предпочли, чтобы во главе их страны стоял другой человек. Фанаты Шумахера потом утверждали, что Гельмут Коль проиграл на выборах канцлера только потому, что страна была разочарована поражением Михаэля.

Но рискну предположить, что сильно возмужавший Шумахер тогда отрабатывал свою технологию предвыборной борьбы. Не удивлюсь, если когда-либо на одну из высших государственных должностей будет баллотироваться Herr Michael Schumacher. Удачливый спортсмен. Великий чемпион. Замечательный семья­нин. Богатый человек. Истинный ариец. Любимец партии и на­рода. Символ германской нации. Лицо, которое знакомо всему цивилизованному миру. А что еще нужно, скажите, чтобы быть избранным?

Первый сон Михаэля Ролъфовича (аналогия с Н.Г. Чернышевским)

 

Жуткое ощущение бессилия, когда более чем 800 лошадей, которые всегда повиновались твоей воле, вдруг разом испустили дух и гонка закончилась для тебя, еще не начавшись. Главная гонка сезона, решающая. Тишина, оказывается, может быть оглушающей, несмотря на сверлящий рев моторов машин соперни­ков, проносящихся мимо твоей, обездвиженной, с заглохшим мотором... Не приведи Господь испытать это хотя бы однажды, как тогда на трассе Сузука в 1998 г. Вторая реальная попытка взять третий титул чемпиона мира – и такая оплеуха судьбы. Миллиарды глаз, следящие за дуэлью Шумахер – Хаккинен у телевизоров на всех континентах, – и... полное фиаско! В боксе это даже не нокдаун – нокаут! После такого в спорте, который придумали для легализации кабацких драк хитроумные англий­ские денди, специальный врач обязан назначить неудачнику без­опасную для здоровья, а может быть, и самой жизни, паузу до следующего боя. Но что значит порой травма физическая против долго не заживающей в душе раны психологической! Конечно, то, что случилось, с каждым рано или поздно может произойти, но почему именно с ним и именно на Сузуке? Неужели судьба отомстила за прошлый сезон-97, когда гонку здесь, на Гран-при Японии, ему удалось выиграть при слишком очевидном «патро­наже» Эдди Эрвайна, верного «оруженосца», второго номера «Феррари» по статусу и по контракту. Но ведь второй – не первый! Что с того, что тогда, в 1995 году, обсуждая кандидатуру будущего партнера по новой команде, Михаэль поставил условие перед президентом «Феррари» Лукой де Монтедземоло и перед боссом «Скудерии Феррари Мальборо» Жаном Тодтом, что означенный напарник обязан подписать договор, в котором четко указано, who is who. Михаэль Шумахер, двукратный чемпион мира, самый титулованный из действующих пилотов Формулы-1, естественно, первый номер в команде. Любой, кто придет, обя­зан быть вторым. В том числе и в гонке. Он должен стараться не для себя. Для Команды. А Команда с 1996 г. – это Михаэль Шу­махер. И все с этим согласны. Кто не согласен, пусть не приходит.

Все для победы «Феррари», все для победы Михаэля Шумахе­ра! Вот девиз, с которым только и можно выиграть титул чем­пиона мира, которого у «Феррари» не было уже почти 20 лет, со времен легендарных Ники Лауды и Джоди Шектера. Лауда, трехкратный чемпион, подарил «Феррари» за многие годы вы­ступлений в «Скудерии» 14 побед на Гран-при, а Шумахер уже одержал столько же за три с небольшим года в «Феррари»!

Когда Лауда блистал в «Феррари», маленький Михаэль даже не помышлял о Формуле-1, а тем более о том, чтобы стать первым «жеребцом» в «Конюшне из Маранелло»! Так что нечего стыдить­ся происшедшего на Сузуке. Вины его, Шумахера, в этом не было! Чистый промах инженеров, про...вших титул чемпиона мира.

Первая позиция на старте, радужные надежды и... внезапно «затроивший» мотор Трулли в тот момент, когда уже начали заго­раться стартовые огни светофора. Ярно, испугавшись, что движок заглохнет и в момент старта его стоящая машина может послу­жить причиной серьезной аварии, поднимает руку. Комиссары исправно замахали желтыми флагами, и старт был отложен бук­вально на последней секунде. Механики бросились к болидам и начали вновь оборачивать резину прогревочными чехлами. А в «Макларене» закладывали блоки сухого льда в воздухозаборники машин Хаккинена и Култхарда, чтобы охладить жидкость в ра­диаторах. «Феррари» поступит так же, но... лишь пять минут спустя. За это время пилоты вновь пошли на прогревочный круг, и Хаккинен удивился, как быстро помчался задающий ритм пелетону Михаэль. На самом деле двукратный чемпион мира пы­тался охладить мотор, чтобы на боевой скорости воздухозаборни­ки как можно больше продувало ветром. Вместо положенных 120 – 160 градусов цифровое табло его чудо-руля информиро­вало немца о критичных 180–200, раскаляющих 10-цилиндро-вый агрегат «Феррари». К тому же, встав на стартовую решетку, немец, увы, заплатил страшную цену за блестяще завоеванную накануне поул-позишн. Пока остальные конкуренты занимали свои места в последних рядах, болид претендента на титул целую вечность, казалось, ждал на своем первом месте. А мотор про­должал неумолимо греться на холостых оборотах. И неотврати­мое случилось. Потянув на себя левый рычажок за рулем, чтобы включить сцепление, и нажав справа кнопку, переводящую ко­робку на первую передачу, Михаэль понял, что в эту секунду двига­тель заглох.

Подобное же чувство бессилия и унижения судьба уготовила своему «вечному баловню» (каким почему-то многие считают Михаэля) уже в следующем Гран-при, открывавшем 50-й юби­лейный чемпионат Формулы-1. Тогда в марте на трассе в мельбурнском Альберт-парке Михаэль вновь не смог стартовать с первой попытки. Недоброжелатели громко заговорили о «закате звезды». Неудача была тем более обидной, что гонку за Гран-при Австралии-99 выиграли не «маклареновцы», а «теневой пилот» Шумахера Эдди Эрвайн. Судьба всегда словно издевалась на Зе­леном континенте над Михаэлем, но подобной «свиньи» прежде не подкладывала.

 

 

Детство, отрочество, юность

 

Начало на первый взгляд было стандартным: карт с двигате­лем от газонокосилки, мчащийся по городской улице, и вста­ющие на его пути фонарные столбы. Карьера Михаэля Шумахе­ра в автоспорте началась в 4 года, ему купили карт на педальной тяге. Но после того, как родители поставили на этот аппарат двигатель и Михаэль попал в аварию на улице, было решено, что ездить по специальной трассе для ребенка безопаснее.

Михаэль родился 3 января 1969 года в семье Рольфа и Элиза­бет Шумахер в местечке Хюрт-Хермюльхайм неподалеку от Кельна. Позже его семья переехала в Керпен, городок с населе­нием около 50 000 человек, немного подальше от соблазнов и шума большого города. Папа Рольф строил дома, но, несмотря на это, по утверждению сына, «он не был богатым человеком. Я попал в автоспорт самым дешевым способом – через кар­тинг». В Керпене имелся картодром, и через какое-то время ро­дители Шумахера стали его управляющими.

Михаэль утверждает, что в нежном возрасте он просто ничего не слышал о гонках Гран-при; для него символом автоспорта был картинг. «Я не собирался стать звездой спорта, как, скажем, Борис Беккер или Штеффи Граф, просто занимался в свое удовольствие. Моим кумиром был однофамилец Тони Шумахер – вратарь, который выступал за «Кельн» и национальную сборную. Я тогда мечтал быть похожим на него и довольно серьезно зани­мался футболом, особенно в возрасте 12 – 15 лет, когда подра­жал ему во всем и потому играл в воротах.

В 1980 году Шумахеры поехали всей семьей в Нивель в Бель­гии, чтобы посмотреть чемпионат мира по картингу. Кстати, там некто Айртон Сенна финишировал вторым...

«Когда мне было 10 или 12, я не мог выступать в гонках, так как был еще слишком юным. По выходным, когда все собира­лись на картодроме и шел дождь, никто не хотел выезжать на трассу. Я тут же начинал просить: «Ну же, разрешите мне, мож­но я проеду!» Мне ужасно нравились такие ситуации: я делал развороты на 360 градусов и моделировал разные ситуации, играя с картом. Это лучший способ научиться чувствовать оттен­ки реакции карта или машины. Соревноваться под дождем тяже­ло и противно, это правда, но, чтобы не попасть в неприятности, надо быть постоянно настороже и точно контролировать ситуа­цию».

«Мое детство было абсолютно таким же, как и у других сверст­ников. Играл в футбол, лазил по деревьям, совершал разные шалости. Совершенно обычный ребенок. Но однажды, в возрасте 11 лет, мне пришлось выбрать между соревнованием по дзюдо и гонкой на картах. Я выбрал дзюдо, занял третье место и раз и навсегда понял, что совершил ошибку, сделав неправильный выбор. После этого именно гонки стали моим увлечением. Я тог­да не мечтал о Гран-при и 15 лет жизни (с 1973 г. по 1988 г.) по­святил картингу. Я провел массу гонок, побывав во множестве различных ситуаций, и многому научился, например, не бояться вести машину колесо в колесо с соперником».

Автоспортом всерьез увлекается небольшое количество людей, по сравнению, например, с футболом. Поэтому люди, с которы­ми вы соревновались еще ребенком, могут надолго оказаться ва­шими соперниками. Нынешний пилот Формулы-1 Хайнц-Харальд Френтцен, впервые повстречался с Михаэлем в Керпене, когда ему было 15 лет. «В 1981 году я участвовал в Чемпионате Герма­нии по картингу среди юниоров, – рассказывает Френтцен, – а на следующий год мы уже сражались друг с другом. Правда, он участвовал только в одной гонке. В следующий раз мы встрети­лись уже в Формуле-3».

Еще один из соперников тех лет, Отто Рензинг, начал заниматься картингом в 1977 г. Рензинг вспоминает: «Я знал про Ми­хаэля и про трассу в Керпене, которой управляли его родители. Я жил в 25 километрах, но начинал на другом картодроме и выиграл несколько клубных кубков. Когда новая трасса была от­крыта в Керпене (в 1978 или 1979 г.), я перешел туда. Именно тогда я и познакомился с Михаэлем. Каким он был? «Маленьким гигантом», сыном своего отца, хозяина трека».

Карьера в картинге выходит на совершенно иной уровень, когда молодой спортсмен отваживается принять участие в меж­дународных соревнованиях. Михаэль довольно прилично высту­пал в них. Третий из соперников, шотландец Алан Мак-Ниш, приехал в Керпен в 1983 году на чемпионат среди юниоров как зритель. Тогда он впервые наблюдал за Михаэлем в гонке. «Ми­хаэль выступал и в следующем году, но я болел и не мог принять участие в соревнованиях. (Шумахер выиграл титул чемпиона Германии среди юниоров, свой первый чемпионский титул.) А первый раз мы соревновались друг с другом в Ле-Мане в 1985 году», – вспоминает Мак-Ниш.

Эти чемпионаты проходят по сложным правилам, которые в двух словах можно описать как два дня непрерывных гонок. Каким был Шумахер тогда? «Он сильно отличался от того, какой он теперь, – говорит Мак-Ниш. – Нам было по 15 – 16 лет, мы были очень молоды. Он управлял картом, основываясь на при­родном таланте, и сегодня он все еще им обладает. Но теперь он гораздо чаще использует свою голову и по-прежнему силен тех­нически. Сегодня он управляет машиной как совершенно зрелый человек. А в картинге он еще не успел развить это качество. Но он был очень быстр, и с ним было тяжело бороться».

Эльмар Хоффманн, немецкий судья, вспоминает, что «Шума­хер не был блестящим картингистом, в сравнении со многими. Он был очень хорош, но все же не настолько, чтобы кто-нибудь ска­зал: «Он станет пилотом Формулы-1!» Хотя есть масса приме­ров – гонщики, которые не очень хорошо выступали в картин­ге, смогли прекрасно проявить себя в автомобильных гонках.

Он много тренировался и был забавным мальчиком. Он часто подшучивал над друзьями, но никогда не был замечен в сознательном нарушении правил. Михаэль не тот человек, который умел хитрить и обманывать. Он был очень правильный – справедливый и правильный. И всегда вежливый».

В 1987 г. Шумахер финишировал вторым в первенстве Север­ной зоны Чемпионата Европы, на сей раз на трассе «Генк», рас­положенной в маленьком тихом городке Хоренсбергдам. Журнал «Картинг» сообщал, что в третьем заезде Шумахер «продемон­стрировал всем, что он собирается сделать в этот уик-энд, быстро растворившись вдали». В конце концов Рене Боллингтофт пере­хватил инициативу у Конни Эрикссона, Шумахера и Роберта Фалькенбурга. На третьем круге Михаэль обошел Эрикссона по внутреннему радиусу и начал догонять Боллингтофта, чье преимущество медленно, но неумолимо таяло. На десятом круге Шу­махер предпринял смелый маневр на последней прямой и стал лидером. На следующем круге Боллингтофт попробовал то же самое, но это не привело ни к чему, так как Шумахер наглухо «захлопнул калитку» перед его носом. Тем временем их стала наго­нять вторая группа гонщиков, и, когда Боллингтофт попробовал обойти Шумахера в первом повороте, лидер второй группы Мар­тин Коен воспользовался их невнимательностью и обошел их обоих по внутреннему радиусу, сразу слегка оторвавшись. Шу­махер не мог стерпеть такого обращения. Он сбросил преследо­вателя Боллингтофта и начал атаковать Коена. Но как Михаэль ни пытался, он не смог обогнать соперника. Коен выиграл гонку после 24 изнуряющих кругов».

Финал чемпионата Европы, объединивший Северную и Южную зоны, проходил в Гетенбурге. В нем приняли участие более ста человек. После предварительных заездов Шумахер лидировал и накануне финала получил важное преимущество. В финале Ми­хаэль выиграл старт с поул-позишн. Его преследовали Фредерико Геммо и Боллингтофт. На третьем круге Орсини и Дзанарди перехватили лидерство и начали между собой острейшую борьбу, которая позже войдет в историю картинга. Несколько раз они обгоняли друг друга и несколько раз проходили повороты бок о бок. В начале двадцать второго круга из двадцати четырех Дза­нарди лидировал.

Орсини был быстрее на длинных прямых, поэтому Дзанарди пытался сдержать его позади, уходя вправо, но это не остановило Орсини. Он атаковал там, где не было достаточно места для них обоих, и в результате оба итальянца вылетели с трассы. Дзанар­ди отчаянно хотел закончить гонку и толкал свой карт, чтобы за­вести его. Тогда на трассу выбежал отец Орсини и начал колош­матить его по спине. После схода обоих итальянцев победа и титул чемпиона Европы достались Михаэлю Шумахеру, который сконцентрировался на том, чтобы не пропустить Боллингтофта и Геммо.

Алессандро Дзанарди хорошо помнит эту гонку: «Мы провели все состязание, Орсини и я, обгоняя друг друга. На последнем круге он сделал маленькую ошибку в повороте перед прямой. Он знал, что это был его последний шанс, чтобы перехватить иници­ативу. Я увидел его приблизительно в 25 – 30 метрах позади себя. Я подумал: «Все, конец, я победил» – потому что знал, что он не сможет настигнуть меня на прямой. Тогда он предпринял отчаянный маневр. Он не тормозил вообще! Он врезался прямо в мой карт, и мы вылетели. Я пробовал завести карт, потому что у меня было преимущество в 27 секунд перед Шумахером, и, если бы я смог продолжить гонку, я бы выиграл. Но отец Орсини под­бежал и начал пинать меня, это правда». Журнал «Картинг» со­общил, что после гонки спокойный Шумахер прокомментировал: «Круг за кругом я ждал, пока два дерущихся итальянца совершат какую-нибудь глупость, и они ее сделали!»

Картинг справедливо считается кузницей талантов для авто­мобильных гонок. К тому времени Шумахер начал вызывать ин­терес у различных менеджеров. В течение сезона дилер «Ламборджини» в Германии Густав Хёккер наблюдал за Михаэлем и решил, что «это хороший парень, он отлично управляет картом». Хёккер не забудет про Шумахера при выборе водителя для Формулы «Кёниг», которая является очень популярным соревнованием и идеальна для знакомства молодежи с гонками одноместных машин.

Петер Зибер – механик Френтцена в картинге, теперь в со­ставе команды «EUFRA» участвовавший в гонках Формулы-Форд-1600, также приметил Шумахера. Зибер вспоминает эпизод, как он тогда сказал Михаэлю: «Возможно, вы были бы не против по­пробовать себя в одноместной машине?», и Михаэль ответил: «Да, я хотел бы!» Шумахер уже контактировал с парой команд, но это ни к чему не привело, потому что, предполагает Зибер, «у него не было достаточно денег». Однажды холодным днем в конце 1987 г. Михаэль приехал в Хоккенхайм, чтобы в первый раз сесть за руль нашего автомобиля Формулы-Форд-1600. Я сказал одному из владельцев команды: «Сначала проедете вы, а затем Михаэль, и, если его результат будет лучше вашего, мы должны сделать для него что-нибудь». Результат Михаэля был лучше. Он рассказал мне, что чувствовал, ведя машину, и я подумал: «О-о, он многое чувствует в автомобиле, он не только просто ведет его». Шумахер же вспоминает: «После того как я выиграл чемпионаты Герма­нии и Европы, я получил предложение стать платным гонщиком, что является редкостью в картинге. Тогда же я вдруг получил предложение от команды Формулы Форд (FF1600). С этого все и началось. Мне говорили, что картингисты иногда плохо при­спосабливаются к FF1600, но я немедленно взвинтил темп, де­лая по 25 кругов, и единственный, с кем я мог сравниться, был владелец «EUFRA», который был довольно опытен и прежде со­перничал с самим Кеке Росбергом. После того как я проехал бы­стрый круг, он сказал, что сегодня, видимо, очень хороший день для гонок, сел в автомобиль и проехал на 2,5 секунды медленнее меня. Мы начали переговоры и пришли к соглашению». В 1987 году Шумахеры издали плакат с целью рекламы Михаэля. На фото он сидит в карте без шлема, без улыбки на лице. На карте номер «1», а заголовок гласит: «Европейский чемпион». Также был напечатан список его побед в картинге и приглашение любым за­интересовавшимся лицам связаться с Рольфом Шумахером в Керпене. Потенциальным спонсорам – прежде всего.

Карьера становилась серьезной.

Хёккер построил автомобиль для Формулы «Кёниг». «Пробле­ма, с которой мне пришлось столкнуться, состояла в том, что у меня не было достаточно времени – буквально две недели до первой гонки. Я не могу с уверенностью сказать, как я натолкнулся на Михаэля, а теперь, когда он добился таких успехов, все хотят это знать! Другая проблема состояла в том, что я не мог пригласить слишком высокого гонщика. Любой, кто был ростом выше 1,80, не поместился бы в мой автомобиль. Михаэль обладал как раз необходимыми данными (1,74 м). Решение было принято в своей основе не потому, что не хватало времени, но и это сыграло свою роль. Я хотел победы. Я видел его в картинге, я видел то, что называется потенциалом. Я позвонил ему – он был счастлив – и немедленно согласился».

В 88-м Шумахеру предстоял тяжелый сезон: гонки в Форму­ле «Кёниг», участие в германской и европейской сериях FF1600. Ему также приходилось встречаться с огромным количеством новых людей, потому что в автомобильных гонках занято намно­го больше участников и обслуживающего персонала, чем в кар­тинге.

Вернер Ахингер, который теперь управляет Формулой «Кёниг», помнит, как был потрясен. «Я никогда не встречал Михаэля прежде. Вы видите сотни картингистов, но никогда не можете сказать наверняка, насколько хороши они могли бы быть в одноместных машинах. В первой гонке он действительно выглядел хо­рошо. Он начинал в хорошей команде, много раз проводил тесты, так что был основательно подготовлен. Шумахер победил в своей первой гонке Формулы «Кёниг» в Хоккенхайме, при этом выгля­дел совершенно естественно. Он очень легко управлял машиной, очень, очень легко. Михаэль всегда выглядел естественно. Я думаю, что способность чувствовать машину – это то, с чем вы рожде­ны, но Михаэлю повезло в том, что он еще и может очень, очень быстро учиться. Он, подобно губке, все впитывает».

Но в Хоккенхайме все было далеко не так гладко на пути к победе. Хёккер вспоминает, что «рычаг коробки передач Михаэ­ля сломался в течение первых кругов – а гонка состоит из более чем 20 – и он мог переключать передачи только тем обломком, что оставался от рычага. При этом он повредил ладонь». Гонщик Р.Кестер закончил гонку первым, Шумахер вторым, проиграв 3,2 секунды, но Кестер был дисквалифицирован из-за техничес­кого нарушения, как и Швиталла, финишировавший третьим.

Ахингер говорит: «Было десять этапов, и Михаэль выиграл почти все, кроме Зольдера, где у него были небольшие техничес­кие проблемы, и он финишировал вторым.

Выиграть девять из десяти этапов представлялось совершенно невозможным, и начиная с 1988 г. никто больше не был спосо­бен повторить это, никто. И вы должны были видеть, как счастлив он был, совершенно счастлив. Он совсем не изменился, он – тот же самый парень и теперь, каким он был тогда, спокойный – вы могли бы говорить с ним о чем угодно, и если спросили его о чем-то, то получите действительно интеллигентный ответ. В этом от­ношении ничего не изменилось и теперь, хотя, конечно, сейчас все на более высоком уровне. Он никогда не был парнем, кото­рый говорил: «Я лучший, я – будущий чемпион Формулы-1». Никогда. И я заметил, что он всегда стремился вперед. У него был шанс провести несколько гонок в Формуле-Форд-1600 в се­редине сезона, и он воспользовался им. Там он тоже добился ус­пеха».

Зибер отмечает Юргена Дильке, бывшего водителя-наставни­ка из Керпена, который был «хорошим парнем, ставшим Михаэлю почти вторым отцом. Это Дильке внушал Шумахеру: «Ты должен изучить английский язык», и именно Дильке преподавал ему сек­реты водительского мастерства. Бесплатно. У Михаэля тогда не было свободных денег.

«Он ездил на старой «Ауди» – это был его первый личный автомобиль. Он спал в грузовике. Настоящий мужчина. У нас было три гонщика. Михаэль подружился с одним из них, и во время тестов они вместе отрабатывали «слип-стрим», чтобы уз­нать, что это такое. У машин Формулы-Форд нет ни антикры­льев, ни специальных шин (один тип для всех), но при этом можно научиться регулировать автомобиль, понимать его, нахо­дить его правильный баланс. Если у вашего автомобиля нет нор­мального сцепления с дорогой, вас очень легко может занести или вы пробуксуете... Нужно понимать эти проблемы. Михаэль это умел. Я сказал ему: «Как только ты окажешься лидером, ты сможешь сохранить преимущество». Он сделал это в четвертой, думаю, гонке, и с того момента оставался лидером. Мы провели десять этапов в первенстве Германии и четыре этапа в европейском, где вели борьбу с Микой Сало, и Михаэль финишировал вторым».

В том первенстве – европейской серии EFDA Формула-Форд-1600 – блистал финн Сало, победивший на четырех из пяти эта­пов. Одна из немецких гонок FF1600 была в Зальцбурге. «На тренировке три наши машины были впереди, но Михаэль не был особенно быстр, – вспоминает Зибер. – Это была дождевая гон­ка – трасса была очень, очень мокрая, – и я сказал ему: «Смот­ри, если позволишь – я могу поэкспериментировать над автомоби­лем, и, если это сработает, мы победим, если нет, то проиграем». Михаэль сказал: «Хорошо, Петер, сделайте это, и если я проиг­раю, то пойду и выпью пива!» Он был мне как брат. Если, напри­мер, машина ломалась, он говорил: «Забудьте об этом, в следую­щий раз получится удачнее». В Зальцбурге Михаэль сказал мне: «Все поедут по внешнему радиусу, а я поеду по внутреннему, там больше места». Он ушел шестым или седьмым, но действительно был быстрее – на две или три секунды быстрее, чем кто-либо другой. Он сказал: «Я посмотрел в зеркала, но не смог никого увидеть позади, поэтому подумал: теперь я поеду с холодной го­ловой» – имея в виду, что не сделает какую-нибудь нелепость. Он выиграл 20 секунд».

Йозеф Кауфманн, доброжелательный и опытный бывший пилот Формулы-3, а теперь менеджер команды, неотрывно наблю­дал за происходящим. «Мы провели гонку Формулы-3, а затем стартовала Формула-Форд-1600. Было очень сыро. Я видел, что один из гонщиков ехал просто фантастически, но я не знал его. Я достал программку и посмотрел: его звали Шумахер. Я поду­мал тогда, что он очень, очень хороший гонщик. Я не уверен, по­бедил он или приехал вторым, но помню, что он не особенно хо­рошо стартовал. Он начал гонку шестым или седьмым и пробился вперед. В нашей Формуле-3 немногие способны сделать такое. Он ведь провел всего несколько гонок».

Зибер помнит, что впоследствии Кауфманн «подошел и ска­зал: «Вы можете привести его в мою команду. Вы тоже можете прийти!» Много людей обсуждали тогда итоги этой гонки, вклю­чая Вилли Вебера, управляющего командой Формулы-3.

Той осенью Шумахер выступал на фестивале Формулы-Форд-1600 на трассе Брэндс-Хэтч в Англии, месте ежегодного сбора мо­лодых гонщиков со всего мира. Перед началом фестиваля жур­нал Au