Теперь, когда мы уточнили первоначальный облик Георгиевского собора, можно попробовать понять, в чем могли состоять ошибки его архитектора, князя Святослава Всеволодовича, приведшие к относительно скорому разрушению храма.
На рис. 15 приведены планы шести четырехстолпных храмов Северо-Восточной Руси, на рис. 16 – разрезы четырех из них.
Рис. 15. Планы некоторых четырехстолпных храмов Северо-Восточной Руси:
1 – Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском;
2 – церковь Покрова на Нерли;
3 – Дмитриевский собор во Владимире;
4 – Георгиевский собор в Юрьеве-Польском;
5 – Успенский собор «на Городке» в Звенигороде;
6 – собор Рождества Богородицы Саввино-Сторожевского монастыря.
Рис. 16. Разрезы некоторых четырехстолпных храмов Северо-Восточной Руси:
1 – Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском;
2 – церковь Покрова на Нерли;
3 – Дмитриевский собор во Владимире;
4 – Успенский собор «на Городке» в Звенигороде.
На рис. 15 видно, что план Георгиевского храма существенно отличается от планов Спасского, Покровского и Дмитриевского. Столпы и стены собора в Юрьеве-Польском относительно тонки, подкупольный квадрат «раздвинут», на стенах отсутствует важный конструктивный элемент – лопатки, а столпы не имеют закрестий, существенно повышающих их надежность. Отметим также, что, в отличие от всех предшествовавших ему храмов Северо-Восточной Руси, в наосе Георгиевского собора отсутствуют хоры, противодействующие распору западных столпов и, следовательно, играющие существенную роль в укреплении храмов.
В целом, учитывая невысокую надежность белокаменного строительства по сравнению с плинфяным80, Георгиевский собор даже при взгляде на его план производит впечатление достаточно «рискованной» постройки.
При взгляде на реконструкцию собора (рис. 12) впечатление «рискованности» еще более усиливается. На тонкие квадратные столпы и неукрепленные лопатками стены давит тяжелый барабан, оформленный кокошниками, создающими значительный дополнительный вес.
На рис. 15 приведены планы звенигородских храмов рубежа XIV и XV веков, имеющих столь же тяжелые барабаны с кокошниками. Видно, что у Успенского собора «на Городке», в отличие от Георгиевского собора, очень толстые стены и столпы. У собора Саввино-Сторожевского монастыря эти конструктивные элементы «облегчены», но стены существенно наклонены внутрь, создают весьма устойчивый «пирамидальный» силуэт постройки и фактически являются контрфорсами сами для себя. Это совсем иной, гораздо более совершенный уровень строительной техники по сравнению с домонгольскими храмами.
Есть еще один важный фактор, который мог привести к относительно скорому разрушению храма в Юрьеве-Польском. На рис. 16 приведены разрезы Дмитриевского собора и Успенского собора «на Городке». Видно, насколько тонки своды боковых нефов у первого храма и насколько толсты у второго.
В связи с этим мы вправе предположить, что, кроме общей «рискованности» постройки, ошибка князя Святослава как архитектора состояла в том, что толщина сводов боковых нефов была близка не к Успенскому, а к Дмитриевскому собору. Дело в том, что своды боковых нефов конструктивно очень важны: они играют роль аркбутанов, передающих распор барабана от подпружных арок и столпов на самые устойчивые элементы постройки – стены. И если эти своды слишком тонки, то они вместо того, чтобы передавать нагрузку, деформируются сами, и столпам уже ничто не может помешать «разойтись» под весом барабана.
В оправдание Святослава как архитектора скажем, что в Георгиевском соборе роль контрфорсов играли три притвора. Но, по всей видимости, их сопротивление распору тяжелого барабана и кокошников при всех вышеперечисленных конструктивных рисках оказалось недостаточным. Возведение в более позднее время еще одного «контрфорса» – Троицкого придела – также не могло переломить сложившуюся аварийную ситуацию. К тому же стены могли и не деформироваться – для падения барабана было вполне достаточно деформации столпов и сводов боковых нефов (наиболее вероятный процесс разрушения храма мы показали в п. 2).
Таким образом, мы можем констатировать, что столь короткую историческую судьбу Георгиевского собора обусловило применение в нем ряда архитектурных новшеств, связанных с серьезными конструктивными рисками.
Вряд ли профессиональный зодчий, опиравшийся на почти вековой опыт строительства белокаменных храмов в Северо-Восточной Руси, несший личную ответственность перед ктитором, священнослужителями и горожанами, взялся бы за возведение столь ненадежной конструкции. Следовательно, все «рискованные» архитектурные новшества в Георгиевском соборе являются дополнительным аргументом в пользу авторства именно удельного князя, не обладавшего достаточным профессионализмом и ответственного только перед самим собой.
И все же отдадим должное таланту Святослава Всеволодовича: итогом его строительной и творческой деятельности в Юрьеве-Польском стал архитектурный шедевр, хотя и простоявший лишь около двухсот лет, но во многом предопределивший развитие зодчества Северо-Восточной Руси XIV–XV веков, а возможно, и более позднего времени.
ПРИЛОЖЕНИЕ