Проблемы Новгородской епархии унаследовал в 1429 г. новый владыка Новгородский Евфимий II: «възведен бысть по жеребью священноинок Еуфимии с Лисицьи горке на сени в дом святей Софеи». Биография архиепископа Евфимия II(в миру Иоанна) известна из его жития, написанного Пахомием Логофетом. Родился будущий владыка в Новгороде в последней четверти XIVв. Его отец, священник Михей, служил в храме Феодора Стратилата. Церковь эта стоит между улицами Щерковой и Розважей, следовательно, родом будущий владыка был с Софийской стороны.
Согласно житию, у Михея и его жены Анны долго не было детей, и они дали обет: если родится ребенок, посвятить его Богу. С детства мальчик приохотился к чтению священных книг, помогал своему отцу на богослужениях в церкви. В пятнадцать лет Иоанн ушел в обитель в урочище Вяжище (Вежище) в окрестностях Новгорода. Вяжищский монастырь известен, по крайней мере, с 1391 г., когда владения обители были разорены, о чем сохранилось летописное упоминание. В 1411 г. монастырь был восстановлен. Видимо примерно в это же время, Иоанн принял здесь постриг с именем Евфимий. Несколько лет он оставался в Вяжищском монастыре, пока его не приметил архиепископ Симеон. Евфимий был вызван в Новгород и после продолжительной беседы с архиепископом назначен владычным казначеем. То есть, Евфимию была доверена казна святой Софии. Вероятно, в это же время Евфимий был возведен в сан иеромонаха.
Должность владычного казначея предусматривала сочетание административного таланта с высокими моральными качествами. Видимо, Евфимий соответствовал этим требованиям, несмотря на свою молодость. С новой должностью Евфимий справлялся весьма успешно, поскольку сохранил свое положение и при преемнике Симеона, нареченном архиепископе Феодосии.
При следующем архиепископе, Евфимий Брадатом, казначей Евфимий ездил в составе новгородского посольства к великому литовскому князю Витовту, осадившему Порхов. В Житии архиепископа Ионы так описывается дипломатическая миссия Евфимия: «И много к нему трудися, всяко к лукавьству его тайнаябо лети Витовтова сердца прилежными к богу молитвами претворити на благо и преложити на истину мняшеся, видимую же его злобу множеством сребра укрощаваше».
По мнению автора жития, именно Евфимию были обязаны новгородцы заключением мирного договора: «И толико трудися в молитвах к богови и в дарох к ратнику, донележе того в своя възвратитися сотвори преподобный, и граду своему многу радость исходаив, приде». Однако, не смотря на дипломатический успех, отношения с владыкой у казначея не сложились. Евфимий «своей волей» ушел в Хутынский монастырь, а затем по просьбе иноков Лисицкого Рождество-Богородицкого монастыря принял игуменство в этой обители, которой и управлял в течение пяти лет.
Лисицкий (на Лисьей горке) монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы находился в 7 верстах от Новгорода по старой Московской дороге. В летописях он упоминается с 1395 г. Эта обитель признана исследователями книжным центром, в котором было сильно южнославянское влияние. Известны связи книжников Лисицкого монастыря с Афоном. Лисицкий монастырь первым среди новгородских обителей перешел от Студийского устава к Афонско-Иеру салим скому уставу.
Вероятно, Евфимий не только зарекомендовал себя прекрасным хозяйственником, раз его пригласили стать игуменом, но и разделял взгляды монахов Лисицкого монастыря. Он и в дальнейшем, уже став владыкой, поддерживал связь с Афоном. Согласно Житию Евфимия II, он за время своего владычества отправлял щедрую милостыню в Царьград, на Афон и в Иерусалим. При Евфимии продолжались связи новгородских и афонских книжников. Между 1429 и 1438 гг. в Новгород с Афона прибыл иеромонах Пахомий Логофет. По поручению архиепископа он создал комплекс произведений, посвященных Варлааму Хутынскому: новую редакцию его жития, похвальное «слово» и службу, а также похвальное «слово» и службу празднику Знамения Богородицы в Новгороде. Возможно, в это время Логофет записал и «Повесть о путешествии новгородского архиепископа Иоанна на бесе в Иерусалим». Кроме того, при архиепископе Евфимии IIв Новгороде появились богослужебные книги, составленные по новой редакции, согласно Афонско-Иерусалимскому уставу.
Карьера Евфимия развивалась стремительно. На момент избрания владыкою ему было примерно 33 года. После избрания новый владыка оставался не поставленным в течение трех последующих лет. Митрополит Фотий проявил твердость и заявил, что на этот раз условием поставлення нареченного новгородского владыки будет его отказ от устремлений новгородской церкви к независимости от митрополита. В письме тверскому епископу Илье Фотий решительно заявил, что не «поставит» нового новгородского архиепископа Евфимия, пока не добьется своего. В этой грамоте митрополит Фотий дал тверскому епископу право рукополагать священников и дьяконов из некоторых местностей Новгородской епархии: «поставляти во священство от тоя архиепископиа к тебе приходящих Новгородцкыа, из Бежицкого Верха и с Волока, диаконов в диаконы и диаконов в священство свершати; и наше убо смирение, за настоящую о сем нужю времени и за несмотрение о том Великого Новгорода, волю дает твоему боголюбию... А иных бо еси властей тое Новгородские епископье не принимал, ни поставлял, как семь тобе и преже сам говорил, а ныне и пишю, блюдучи своего сану по правилом».
Волок Ламский и Бежецкий Верх были предметом постоянных споров между Новгородом и Москвой Таким образом, грамота является доказательством намерения митрополита изъять эти территории из принадлежности Новгородской епархии и, тем самым, способствовать освоению этих волостей великокняжеской юрисдикцией.
Уступать митрополиту новгородцы и владыка Евфимий не собирались, поэтому предпочли выжидать. В 1431 г. «преставися на Москве митрополит Фотеи». Евфимию предстояло ожидать нового митрополита. Интересно, что, поддерживая своего владыку в борьбе с митрополитом, новгородцы все же осознавали некоторую неустойчивость его положения до хиротонии. В летописи в эти годы Евфимия называют не архиепископом, а «священноиноком» и «преподобным нареченным владыкою». Впрочем, это не помешало Евфимию успешно заниматься внешней политикой. В 1431 г. между Новгородом и Великим княжеством Литовским был заключен союз, который способствовал расширению торговли между ними. Торговый договор 1431 г. был подтвержден впоследствии в 1440 и 1447 годах. Видимо, Евфимий действительно умел вести переговоры с великим князем Витовтом.
В 1432 г. в Новгороде «погоре околоток весь и владычн двор»779. На следующий год владыка Евфимий не просто восстановил пострадавшие в пожаре постройки но ясно продемонстрировал, что не собирается уступать своих прав на ставропигию: «постави преподобный наречении владыка Еуфимеи полату в дворе у себе, а дверей у ней 30: а мастеры делале немечкыи из Заморья с новгородскими мастеры». Подчеркнем, что по уставу христианской церкви владычный двор Новгорода являлся ставропигальным крестовым монастырем, то есть подчиняющимся напрямую патриарху. Владыка Евфимий II, с особой роскошью отстроив главное административное здание города, еще раз утвердил завоевания своих предшественников в деле обособления новгородской церкви.
В это же время в Новгороде был составлен летописный свод «Софийского временника», в котором главное внимание было уделено истории Новгорода.
Вскоре после постройки палаты - 11 апреля 1434 г. Евфимий поехал в Смоленск к митрополиту Герасиму. Новгородские летописи сообщают об этом кратко: «Поеха на поставление». Заметно отличается лишь текст так называемого Летописца епископа Павла: «А владыка Евфимеи сышолся в Литве».
Вероятно, Василий Васильевич, опасаясь, что дядя попытается добить его, убедил новгородцев если не оказать ему помощь, то хотя бы дать пристанище на Рюриковом городище. Отметим, что беглый князь приехал в Новгород 1 апреля, allапреля, когда Василий Васильевич еще находился на Городище, владыка Евфимий поехал к митрополиту Герасиму на поставление. Видимо, владыка Евфимий решил, что московские князья еще долго будут «сечься между собой». О событиях, предшествующих поездке нареченного владыки в Смоленск подробно сообщает Житие Михаила Клопского.
«И прийде владыка Еуфимей на Клопьско кормить манастыря. И селячи владыка за столом да молвит: «Михайлушько, моли бога о мне, чтобы было свершение от князя великого!» И у владыкы в руках ширинъка. И Михаила тот ширинку из рук вон у владыкы да на голову: «Доездиши в Смоленьско и поставят тя владыкою». И ездил владыка в Смоленьско, и стал владыкою. И приехав владыка опять и к Михайлу: «Бог мене свершил и митрополит». И Михаила владыке молвит: «И позовут тя на Москву, и тебе ехати, и добьешь челом великому и митрополиту».
Обратим внимание на фразу, вложенную агиографом в уста владыки Евфимия: «чтобы было свершение от князя великого». Житие Михаила писалось при Иване IIIс очевидной целью - угодить новому хозяину Новгорода. Власть московского великого князя ставится выше власти митрополита, хотя именно митрополит мог утвердить или не утвердить избранного новгородского архиепископа. Но при этом поездка владыки Евфимия в Смоленск и поставление у митрополита Герасима трактуются в житии как вполне законные и не портящие политических отношений с Москвой. В это же время в Москве скончался великий князь Юрий Дмитриевич. Узнав о смерти соперника, князь Василий Васильевич 26 апреля уехал в Москву. Но со смертью князя Юрия смута не закончилась - на великий престол начал претендовать сын Юрия - Василий.
В поздней редакции жития Михаила Клопского причины длительной задержки с поставлением Евфимия представлены иначе, чем в более ранних вариантах: «Сему же чудному Еуфимию, возведену бывшу на престол, случися тогда нестроение в граде: овии от гражан прилежаху по древнему преданию русским царем, вельможи же града вси и старейшины хотяху латыни приложитися и сих кралю повиноватися. И тако нестроению велику сущу, и того ради блаженому Еуфимию несовершившуся архиерейства саном три лета».
В этом позднем тексте наличествует попытка оправдать поездку Евфимия в Литву, смешав события тридцатых годов XVв. с событиями последних лет новгородской независимости. Поездка владыки Евфимия в Смоленск была не демаршем против Москвы, где в то время спорили за великий стол Василий Васильевич и Василий Юрьевич, а законным поставлением у законного митрополита всея Руси. Более того, в Новгороде признали князя Василия Васильевича, когда тот утвердился на великом княжении. Когда его соперник -Василий Юрьевич приехал в Новгород, то ни владыка, ни новгородцы не оказали ему поддержки и не дали пристанища. «Той осени выиха из Новагорода князь Василии Юрьевич и много пограби, едуци по Мьсте и по Бежичкому верху и по Заволочью, и много зла бысть от него».
В 1435 г. мирные отношения Новгорода и великого князя Василия Васильевича укрепились крестным целованием. Этим же годом датируется замечательная новгородская церковная реликвия - серебряный панагиар, который служил для особых церемоний, исполнявшихся при дворе архиепископа. На панагире есть характерная надпись: «В лето бОООное 9сотное 44е индикта 14 месяца семтября 14 день на воздвиженье честнаго креста сотворена бысть понагия си повеленьем преосвященного архиепископа великого Новагорода владыци Еуфимия при великом князе Василье Васильевиче всея Руси, при князе Юрье Лугвеньевиче, при посаднике великого Новагорода Борисе Юрьевиче, при тысяцком Дмитрее Васильевиче, а мастер Иван, арипь». Как доказал Ю.Н. Дмитриев, Иван Федоров, исполнивший новгородский панагиар, был московским, возможно, великокняжеским мастером-серебряником. Заказ столь важной церковной реликвии московскому мастеру свидетельствует, что владыка Евфимий придерживался в тот период политики мирных взаимоотношений с великим князем.
По крестному целованию 1435 г. стороны обязались «отступитеся князю великому новгородчкои отцины Бежичкаго верха и на Ламьском волоке и на Вологде, а новгородчкым бояром отступитися князыцин, где ни есть; и князь великыи нялъся слати своих бояр на розвод земле на Петров день, а новогородцом слати своих бояр». Великий князь не сдержал своего слова и не «своих бояр не посла, ни отцины новгородчкои нигде же новгородцем не отведе, ни исправы не учини». Однако новгородцы не «развергли» мир с Москвой и даже уплатили Василию Васильевичу черный бор. Согласно Житию Евфимия II, мирные отношения с великим князем во многом поддерживались стараниями архиепископа.
В первые годы после хиротонии новгородский владыка активно занимался церковным строительством, хотя и не всегда успешно. Еще в 1435 г. «заложи архиепископ Еуфимии у себе во дворе церковь камену на воротех святыи Иоанн Златоуст. Той осени свершиша церковь ту; толко мастеры сверъшив сошле с церкви, и том часе церковь паде». Либо церковь была построена наскоро, либо неопытными мастерами, либо этим мастерам мало заплатили. Возможно, бывший казначей святой Софии стремился к экономии во всем, даже во вред делу. И в дальнейшем строительные работы, ведущиеся по приказу владыки и на его средства, зачастую оканчивались крахом.
На следующий год «архиепископ Еуфимии опять сверши святого Иоанна Златоустаго в другий ряд и часы над полатою наряди звонящий». То есть, владыка продолжал совершенствовать устройство владычного двора. В началеXVв. на Руси башенные часы были большой редкостью («велми предивны»), и их установка на высоком столпе посреди архиерейского сада стало событием в Новгороде.
Утвердившись на владычной кафедре, Евфимий с полным правом приступил к наведению порядка в своей епархии. В этот период Новгородско-Псковские отношения были напряженными. Псковские посольства в 1431 и 1434 гг. направлялись в Новгород с предложением мира, но возвращались без результатов. Лишь в конце 1434 г. псковские послы «целовали крест к Новгороду по старине».
Воспользовавшись политической победой, Евфимий задумал и в церковной сфере укрепить пошатнувшуюся власть архиепископа над Псковом. Зимой 1435 г., а именно 13 января, он приехал в Псков «суд судить», как замечает местный летописец: «не в свои подъезд, ни в свою череду, но наровою», то есть, нарушив сроки архиепископского подъезда. Не смотря на столь явное нарушение, псковичи приняли архиепископа с честью и попросили соборовать в Троицком соборе. Владыка отказался это делать, а стал «соуда своего оу Пскова просить и на попех подъезда». На этом его претензии не закончились - Евфимий задумал «наместника ипечатника и своею рукою сажати новогородцов, а не псковичь»
Естественно, что псковичи воспротивились такому намерению владыки и отказали ему и в суде и в выплате подъездных пошлин. В ответ на это архиепископ покинул город: «он за то розгнъвався, и был одноу неделю, и поеха прочь. И князь Володимер и посадники и бояре соугнаше его в Невадичах, и тоу емоу добише челом; и он воротился, а о зборовании положил до митрополита». То есть, спорный вопрос о соборовании было решено вынести на высший церковный суд. Псковичи согласились с таким решением владыки, более того, они «даша емоу соуд его месяц, и подъездна попех имаше»
Архиепископ посадил в Пскове своего наместника, «и оучял наместник его соуд соудити не по псковской пошлине, оучял посоужяти роукописаньа и рядници, а иное оучяли диаконов сажяти у гридницю, а все то оучял деяти новину, а стариноу покиноув; а псковичи перед прави, и попове за его подъезд и оброк не стояли, но стало погрехом и по дьяволю навоженью, стал бои псковичам с софьаны» Ставленники владыки нарушили очень важные статьи псковского законодательства, касающиеся дел, связанных с «рукописанием и рядницами». «Посудить грамоты» - означает признать грамоты недействительными в результате судебного разбирательства. Среди непризнанных грамот были «рукописанья» - термин, обозначающий письменные завещания, а также «рядницы» - письменные акты, в которые заносились сведения об уплате должником своего долга полностью или по частям.
Дело в том, что к середине 20-х гг. XVв. псковские светские власти взяли на себя суд о земле, принадлежащий до этого владычному суду новгородского архиерея. От имени прихода в гражданском суде по вопросам церковного землевладения выступали церковные старосты. Статья 70 Псковской Судной грамоты гласит: «А за церковную землю и на суд помочю не ходят, итти на суд старостам за церковную землю». Евфимии попытался вернуть суд о земле в сферу компетенции своего наместника. Псковичи этому не противились. Однако владыка пошел еще дальше. Поставленные им люди «софьяне» начали пересмотр старых дел. Это не могло не вызвать недовольства всех тех, в чью пользу были вынесены прежние решения. Столь грубое вмешательство людей архиепископа в дела горожан привело к военному столкновению. В результате «владыка розгневался и поеха прочь, и поминка псковсково не приа; а был во Пскове пол третьа дни, и поеха прочь того же месяца генваря в 30; а попом и игоуменом оучинил протора много не бывало так ни от пръвых владык».
По мнению исследователей, к этому приезду архиепископа следует отнести появление одной из реликвий, хранящихся в Троицком соборе -деревянный посох Евфимия. Вероятно, архиепископ оставил псковичам такой подарок как постоянное напоминание о владычной власти над Псковской церковью.
Не смотря на старания архиепископа, суд о земле остался в сфере компетенции псковской «господы». Доказательством может служить земельный спор 1483 г., в ходе которого кроме светских должностных лиц принимали участие настоятели Снетогорского и Козьмодемьянского монастырей, а также староста церкви святого Георгия. Судебное разбирательство о землевладении духовных феодалов осуществляли представители псковской «господы»: князь Ярослав Васильевич, степенные посадники и соцкие. Более того, после 1435 г. владычный суд в Пскове окончательно лишился дел, связанных с наследством и долговыми обязательствами.
В этом же году владыка поддержал поход новгородцев на Ржеву. Новгородская рать, в которую входили и «владычнь двор мол отце», «помощью Божиею, святей Софьи и благословением архиепископа владыки Еоуфимиа, приехаша с полоном в Новгород вси здоровы».
В это время в Литве митрополит Герасим был схвачен и сожжен литовским великим князем Свидригайло. Патриархия утвердила новым
митрополитом на Русь грека Исидора. То есть, Исидор стал законным преемником прежнего митрополита всея Руси Герасима. Исидор приехал из Царьграда на митрополию в 1437 г., а вскоре новгородский архиепископ торжественно собрался и поехал к нему в Москву. По странному совпадению только что построенная Евфимием церковь в Вяжицком монастыре рухнула сразу после отъезда владыки. Через год ее пришлось отстраивать заново.
Летописи не уточняют цели визита архиепископа в Москву и сути переговоров с митрополитом. Возможно, Исидор хотел заручиться поддержкой новгородского владыки перед заключением унии с католической церковью. Визит Евфимия в Москву был недолгим - в этом же году владыка вернулся в Новгород. Сразу же по возвращении «владыка Еуфимии заложи церковь камену святыи Петр на воротех у себе в дворе, а старую церковь порушав».Вспомним, что эта церковь была посвящена московскому святому митрополиту Петру. Ее обновление можно рассматривать как символ согласия между Новгородом и Москвой, новгородским архиепископом и митрополитом.
Вскоре архиепископ с почестями встречал в Новгороде митрополита Исидора, который со свитой ехал на Флорентийский собор. Спутник Исидора, епископ Авраамий, оставил интересные записи о путешествии на Флорентийский собор - так называемое «Исхождение Авраамия Суздальского на восьмый собор с митрополитом Исидором в лето 6945». Из данного источника мы знаем подробности пребывания митрополита в Новгородской епархии.
«И срьтоша его далече владыка новгородский Еуфимий и посадники с великою честию. И ночевал в Юрьеве монастыри. На утрь же въехал в град месяца октября в 7 день. И сретил его владыка с кресты, с попы и диаконы, и весь народ, и тьсноть велиць суши народом. И дошед врат града того, и на вратьх церковь, и ту митрополит облечеся в ризы, а с ним владыка Аврамий облечежеся. И ту свящали воду, и кропили народ. И иде к святой Софии, и розволкся ту, и того дни пировал у архиепископа Еуфимиа, и дав ему честь велию. Бысть же в Новьгороде седмь дний».
В свиту митрополита кроме епископа Суздальского Авраамия с его священником Симеоном, входили архимандрит неизвестного монастыря Вассиан, княжеский посол и множество других сопровождающих. Обоз русской делегации состоял из двухсот коней, которые везли товары, необходимые для содержания путешествовавших. Всю эту делегацию на время пребывания в Новгороде предстояло содержать на средства владыки и монастырей. Не совсем ясно, сколько пробыл митрополит со свитой в Новгороде - если семь дней, как записал автор Хождения, то почему в Псков делегация прибыла только 6 декабря «на память святого отца Николы»? А если 7 недель, то в чем причина столь длительной задержки?
Вероятнее всего, причина длительной задержки митрополита в Новгороде объясняется просто - осенней распутицей на дорогах. Как только «по зиме» установился путь, делегация двинулась в Псков. Возможно, в Новгороде митрополит вел какие-то переговоры с архиепископом Евфимием, начатые еще в Москве, и склонял владыку принять идею единого христианского мира. Отметим, что Евфимий, хотя и являлся проводником афонских, исихастских идей, был при этом человеком с широкими взглядами. В начале его правления расширились новгородско-немецкие отношения. Совместно русскими и немецкими мастерами были построены Владычные палаты. Сохранилась грамота Евфимия от 1435 г. рижским «посадникам» и ратманам об обмене мастерами колокольного дела, написанная в исключительно дружелюбном тоне.
Широту взглядов Евфимия подтверждает и тот факт, что по его повелению новгородское летописание было соединено с митрополичьим общерусским. Едва ли Евфимий был настроен против самой идеи унии, однако бесспорно, что понимал он ее иначе, чем гуманист и дипломат Исидор. Для новгородского владыки уния была приемлема лишь на условиях полного принятия католиками истин православия. В Пскове же, хотя там раньше Новгорода был принят Иерусалимский церковный Устав Афонской редакции, не столь ревностно стояли за ортодоксальность планируемой единой христианской церкви. По крайней мере, этот вопрос не был для псковичей важнее независимости от новгородского архиепископа.
Обратимся к источникам. Из текста Хождения нам известно, что во Пскове митрополита встречали гораздо торжественнее, чем в Новгороде: «пьсковичи срьтоша его на рубижи и почтиша его велми... И за градом сретоша его с кресты священици и народ мног. И того дни служил обедню у святые Троици, а с ним владыка Аврамий, и благословил народ; и даша ему 20 Рублев... И ту быша пирове мнози и дары велици. А отпуская его, даша ему 100 Рублев. И поеха изо Пскова в Ньмци, месяца генваря, на память святаго апостола Тимофеа. А был в Псков 7 недель».
«Дары великие» можно воспринимать и как благодарность за вывод Пскова из-под власти новгородского архиепископа и как взятку, повлиявшую на решение митрополита. Однако длительность пребывания Исидора в Пскове, (7 недель) как будто свидетельствует о том, что митрополит не сразу решился на дробление Новгородской епархии. Псковская вторая летопись сообщает лишь о результатах пребывания Исидора в городе: «отъя соуд и печать и воды и землю и вси пришлины владычьни; и на тех оброцех посади наместника своего Геласия архимандрита, а сам поеха на осмыи сбор». Обратим внимание, что митрополит не основал в Пскове архимандритию, как считают некоторые исследователи. Исидор лишь назначил своим наместником уже бывшего архимандритом Герасима, поскольку тот стоял на высшей ступени иерархической лестницы псковского черного духовенства.
Отныне те «оброки», которые псковичи раньше платили новгородскому архиепископу, они должны были платить митрополиту. Вроде бы явной выгоды псковичам отделение от новгородской епархии не принесло. Однако отделение это означало окончательную, полную независимость от Новгорода, не только политическую, но и церковную. Отныне бывший «старший брат» терял последний рычаг давления на Псковскую республику.
Митрополит Исидор не мог не понимать, что, отняв у Евфимия «суд владычн и все пошлины» в Пскове, он тем самым испортил отношения с влиятельным архиепископом накануне подписания Флорентийской унии. Почему он так поступил? Этим вопросом задавались многие исследователи. Вероятнее всего, Исидор после пребывания в Новгороде уже не надеялся на поддержку Евфимия. Выводя Псков из-под влияния новгородского владыки, Исидор стремился обеспечить себя сторонниками на севере Руси.
После отъезда Исидора в Новгороде, судя по краткости новгородских летописных сообщений, наступил период «затишья перед бурей». Владыка Евфимий ждал результатов восьмого собора.