Сын Зевса
ПЕРСИДСКИЕ ПОСЛЫ
Однажды в Македонию прибыли послы персидского царя.
Вся Пелла вышла смотреть на них. Персы важно сидели на конях, на
расшитых золотом попонах, сверкая драгоценным оружием, ослепляя роскошью
длинных одежд - красных, зеленых, синих... Все в этих людях было необычно
для македонян, все удивляло: и бронзово-смуглые лица, и красные от хны,
мелко завитые бороды, и пугающие нездешней чернотой глаза... В царском
дворце наступило смятение. Приехали послы, а кто же примет их? Царя нет,
царь, как почти всегда, в походе...
- Но разве меня тоже нет дома? - высокомерно спросил Александр и
объявил: - Послов приму я.
Послы вымылись с дороги, отдохнули. И когда они были готовы к
разговору, Александр, одетый в свое самое богатое платье, принял их со всем
достоинством царского сына.
Немолодые люди, придворные и советники персидского царя,
переглядывались, пряча улыбку. О чем же будет говорить с ними этот маленький
царский сын? Конечно, будет какой-нибудь детский лепет. Ну что ж. В ожидании
настоящего разговора с Филиппом можно послушать и детскую болтовню.
Александр сидел в отцовском кресле, ноги его не доставали до полу. Но
он был спокоен и по-царски приветлив - белокурый, светлоглазый, весь розовый
от скрытого волнения. Большие, громоздко наряженные смуглые люди, с улыбкой
в таинственных черных глазах, молча ждали, что он им скажет.
- Я хочу все знать о вашей стране, - сказал Александр, чуть наморщив
округлые светлые брови. - Велика ли ваша страна?
Послы переглянулись. Что ж, мальчик задает серьезный вопрос, - значит,
и отвечать надо серьезно.
- Наша страна очень велика, - ответил краснобородый старый перс,
возглавлявший посольство. - Наше царство простирается от Египта до Тавра и
от Средиземного моря до океана, омывающего всю землю. Под могущественной
рукой нашего великого царя много стран и народов, не сосчитать городов. Даже
эллинские города, которые стоят на азиатском берегу - Милет, Эфесе и все
другие эллинские колонии, - платят нашему великому царю дань.
- А хороши ли дороги в вашей стране? Если ваше царство такое большое,
то и дороги должны быть длинные? Есть ли у вас такие длинные дороги, чтобы
проехать по всей стране?
- У нас есть хорошая дорога - торговая дорога через Лидию до самой
Индии. По ней купцы возят товары.
- А какой ваш главный город, где живет ваш царь?
- У нашего великого царя три столицы. Летом он живет в Экбатанах. Там
кругом горы, прохладно. Потом он переезжает в Персеполь - этот город двести
лет тому назад основал наш великий царь Кир. Потом наш великий царь уезжает
в Вавилон - там он живет подолгу. Город очень богатый, веселый, красивый.
Когда-то наш великий царь Кир покорил его и отнял у вавилонян.
- А как, по каким дорогам проехать в столицу вашего царя в Экбатаны?
Можно на конях? Или надо на верблюдах? Я слышал, что у вас есть верблюды.
- Если царь македонский пожелает приехать в гости к нашему великому
царю, то он может проехать на коне. Дорога эта прямая и широкая. Повсюду
вдоль дороги - царские стоянки, прекрасные маленькие дворцы, где есть все
для отдыха: и бассейны, и спальни, и залы для пира. Дорога проходит по
населенной стране и совершенно безопасна.
- А ваш царь - каков он на войне? Очень смелый?
- Разве несмелые цари могли бы завладеть такой огромной державой?
- А войско у вас большое? А как вы сражаетесь? У вас тоже фаланги? И
баллисты есть? И тараны?
Персы несколько смутились. Маленький сын царя македонского завел их в
тупик. Сами не понимая как, они оказались чуть ли не в положении доносчиков
о своем собственном государстве.
Старый перс ответил на это неопределенно и уклончиво. Речь его
замедлилась, он тщательно подбирал слова, и не понять было - то ли правду он
говорит, то ли нет. Речи льстивые, а смысл?.. Они, персы, очень уважают царя
македонского. Но когда-то и цари македонские служили персидским царям. Можно
бы многое рассказать Александру о том, как служил персидскому царю Ксерксу
македонский царь Александр, его предок, как проходили персидские войска по
Македонии, все опустошая на своем пути: города, деревни, запасы хлеба и
воды, которой даже в реках им часто не хватало - реки выпивали досуха. Но -
осторожнее. Тут сидит перед ними не такой ребенок, перед которым можно
высказываться не стесняясь. Его отец царь Филипп становится крупной фигурой,
и с ним приходится считаться. А маленький Александр уже и теперь казался
персу опасным,
- Филипп, без сомненья, заслуженно прославленный полководец, - говорили
послы между собой, когда Александр оставил их, - но сын его, если уж с этих
лет задает такие вопросы, словно заранее прикидывает, как завоевать наше
царство, - что же из него будет, когда он вырастет и станет царем?
БУЦЕФАЛ
Филипп залечивал рану. Он вернулся из Иллирии с перебитой копьем правой
ключицей. Царь не любил болеть, не терпел бездействия. Но он не мог сейчас
держать в руке ни меча, ни сариссы.
Жизнь во дворце была такой же шумной, как всегда, когда Филипп
возвращался домой. Сейчас у него было полно гостей - в Пеллу приехали
афинские актеры, музыканты, философы, ученые.
Филипп был отважен в бою, безудержен на пиру. Но, прекрасно для своего
времени образованный, он любил музыку, ценил литературу, беседы с учеными
людьми доставляли ему наслаждение, Филипп вводил в свою довольно дикую
страну эллинские обычаи, эллинскую культуру, эллинский язык.
Однажды, вскоре после полуденной трапезы, во дворец пришел фессалиец
Филоник.
Фессалия славилась своей конницей. В обширных долинах и равнинах,
богатых пастбищами, фессалийцы выращивали коней необыкновенной красоты и
выносливости. Сами они, отважные всадники, не расставались с лошадью ни в
походах, ни в мирные времена. Оттого и сложилась в древности легенда, что в
долинах Фессалии жили кентавры [ Кентавр - получеловек-полулошадь. ].
- Царь, я привел тебе коня, - сказал Филоник.
- Коня? Но разве у меня нет коней?
- Таких у тебя нет и не будет.
Филипп усмехнулся. Окруженный гостями, он вышел во двор.
Солнце уже склонилось к западу, но лучи его были еще жарки и
ослепительны.
У Александра, когда он увидел коня, забилось сердце. Это был
великолепный вороной конь с огненными глазами и с белой звездой на лбу.
- Его зовут Буцефал [ Буцефал - быкоглавый ], - сказал фессалиец. -
Видишь, какой у него широкий лоб? Как у быка. Хвалить не буду, он в похвалах
не нуждается.
Конь в похвалах не нуждался. Он танцевал, ему не хватало терпения
стоять на месте. Мускулы играли под его блестящей шерстью.
- Сколько же ты хочешь за своего Буцефала? - спросил Филипп.
- Тринадцать талантов.
- Тринадцать талантов за одного коня?
- Да, за одного коня. Но такой и есть только один.
- Посмотрим, каков он в беге.
Испытывать коня отправились в поле, на широкую зеленую равнину,
охваченную солнцем.
Молодой конник из свиты царя подошел к Буцефалу, схватил за узду и
вывел на равнину. Но, когда он хотел сесть на него, Буцефал с диким ржанием
встал на дыбы и отпрянул в сторону. Этер кричал на коня, стараясь усмирить,
затягивал узду. Но от этого конь впадал в ярость и каждый раз, как только
конник намеревался вскочить на него, взвивался на дыбы.
Подошел другой этер, более опытный, более суровый. Но сколько он ни
боролся с Буцефалом, конь и ему не покорился.
Филипп начинал хмуриться. Если бы не рана, он бы сам попробовал
укротить коня. А этеры выходили к Буцефалу один за другим и возвращались,
ничего не добившись.
Филипп рассердился.
- Веди отсюда своего коня, - сказал он фессалийцу, - он же совсем
дикий!
Тут Александр не выдержал:
- Какого коня теряют эти люди только потому, что по собственной
трусости и неловкости не могут укротить его!
Филипп сверкнул на него взглядом, но промолчал. Молодые
македоняне-этеры были смущены. Попытались еще один-другой сладить с конем. И
не могли.
- Эх, - с досадой опять сказал Александр, - какого коня лишаетесь вы, и
только потому, что не умеете ездить и трусите!
Филипп прикрикнул на него:
- Ты упрекаешь старших, как будто больше их смыслишь или лучше их
умеешь обращаться с конем!
- С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем кто-либо другой!
- А если не справишься - какое наказание понесешь ты за свою дерзость?
- Клянусь Зевсом, я заплачу то, что стоит конь!
Все вокруг засмеялись.
- Хорошо, - сказал Филипп, - спорим на тринадцать талантов!
- Спорим!
Александр сразу бросился к Буцефалу. Крепко схватив за узду, он
поставил коня против солнца - Александр видел, что конь пугается своей тени,
которая мечется перед ним по траве.
Потом позволил ему бежать и сам побежал рядом, не выпуская узды, и все
время ласково поглаживал коня, успокаивал его. А когда увидел, что Буцефал
успокоился, дышит глубоко и ровно, Александр сбросил с себя плащ и прыжком
взлетел на коня. Конь рванулся. Александр сначала слегка сдерживал его,
натянув поводья, а когда почувствовал, что конь рвется бежать, дал ему волю,
да еще и крикнул на него, ударив по бокам пятками. Конь, вскинув голову,
птицей полетел по зеленой равнине.
У Филиппа дрогнули и сомкнулись брови. Все кругом умолкли, затаив
дыхание, охваченные тревогой и страхом. Александр уходил из их поля зрения,
исчезая в знойном мареве долины. Казалось, что он сейчас исчезнет совсем и
больше не вернется.
Прошло несколько страшных мгновений. И вот вдали снова показался
всадник на вороном коне. Конь бежал красиво, словно летел на невидимых
крыльях, а мальчишка сидел на нем как влитой - сияющий, гордый,
торжествующий.
Царская свита закричала, приветствуя Александра. А Филипп прослезился.
Когда Александр соскочил с коня, Филипп обнял его и поцеловал.
- Ищи, сын мой, царство по себе, - сказал он. - Македония для тебя
слишком мала.
АРИСТОТЕЛЬ
Хоть и мало Филипп бывал дома, но за развитием и воспитанием сына он
зорко следил.
Чем старше становился Александр, тем серьезней задумывался Филипп: кого
пригласить к Александру учителем? Александра учат музыке, декламации. Он
много читает. Ему еще только тринадцать лет, а он уже отлично стреляет из
лука, бросает копье, скачет на лошади, как самый опытный конник. А бегает он
так, что никто из товарищей не может его догнать...
Но все это поверхностно и примитивно по сравнению с тем, что может дать
человеку настоящая эллинская культура. Сам Филипп был хорошо образован и
хотел, чтобы сын его получил такое же образование и, если можно, еще лучшее.
Кого пригласить? Характер у его сына таков, что не каждый с ним
справится, - пылкий, своенравный. Глядя на его горделивую осанку, слыша
зачастую строптивые его речи, Филипп не раз бормотал себе в усы слова
Софокла:
"...Кормило нужно тут и твердая узда".
Как-то Филиппу случилось встретиться с атарнейским царем Гермием,
который был его союзником.
Между деловыми разговорами Филипп спросил, не знает ли Гермий
достойного учителя, которого можно пригласить к Александру.
- Знаю! - живо ответил Гермий. - Таким достойным учителем может быть
мой друг и родственник Аристотель.
Аристотель! Теперь и Филипп вспомнил о нем. Отец Аристотеля Никомах
когда-то жил в Македонии при дворе царя Аминты, отца Филиппа.
- Аристотель? Так ведь мы росли вместе с ним! Да, этот человек будет
хорошим учителем и воспитателем. Я уже наслышан о нем, о его мудрости, о его
учености!
МИЭЗА
Аристотель без труда доказал Филиппу, что ему и Александру надо
куда-нибудь уехать из Пеллы.
- Шумная жизнь твоего двора будет мешать занятиям.
Филипп охотно согласился с ним. Его и самого смущало присутствие сына
на его пирах.
Филипп поселил их недалеко от Пеллы, в маленьком городке Миэзе на реке
Стримоне. Александру казалось, что он вырвался из душного, тесного гнезда на
свежий воздух, на волю. Вместо шума угарных отцовских пиров - серебристый
шум реки, широкой и быстрой; вместо городских стен, замыкающих горизонт, -
вершины Кабунских гор, одетых лесами. А если повернуться лицом к югу, то
перед глазами высоко в небе засияет белая глава Олимпа, покрытая вечным
снегом... Какая бы ни стояла жара, с Олимпа всегда веет хрустальной
прохладой. Александр наслаждался этой прохладой, - и у него от рождения была
очень горячая кожа. Говорили, что это свойство и делает его таким
вспыльчивым.
В этом мирном уголке стояла полная тишина. Только ветер шумел в лесах,
да пели птицы, да позванивал где-нибудь в ущелье небольшой водопад. Тихо
было и в самой Миэзе, с ее маленькими домами, слепленными из глины,
окруженными каменными стенами. Эти стены делали улицу слепой и пустынной;
вся жизнь проходила во дворах - там жили, варили пищу, растили детей.
Мужчин в селах оставалось немного, Филипп взял в свои войска всех, кто
в силах держать оружие. Остались старики, женщины, дети. Но они не бросили
землю незасеянной. В долине, особенно по берегам Стримона, на тучных полях
колосились пшеница и усатый ячмень, наливались сочные плети гороха... На
склонах гор, укрытых густой травой до самой кромки леса, паслись стада -
лошади, коровы, овцы, козы... Выше стадам подниматься было опасно - в лесах
было полно зверья, в горах бродили дикие кабаны, волки, медведи, барсы. Даже
львы водились там. Рассказывают, что они нападали на верблюдов, когда войска
царя Ксеркса проходили по македонским лесам.
Вместе с Александром в Миэзу были отправлены и его товарищи,
сверстники, сыновья македонской знати: Филота, сын полководца Пармениона,
Неарх - критянин из богатой семьи мореходов, Гарпал, Эригий, Лаомедонт... И
всегда рядом с ним, всегда возле него, осторожный, ненавязчивый, но
неизменно ласковый и мягкий, был его любимый друг Гефестион.
Здесь, в Миэзе, хозяином и властелином их стал Аристотель.
Занимались они в Нимфайоне, святилище нимф, окруженном красивой светлой
рощей. Учитель и ученики гуляли по дорожкам. Учитель читал им лекции, тут же
объяснял непонятное и отвечал на вопросы. Иногда, если учитель утомлялся,
они усаживались на каменные скамьи, стоявшие под широкими нарядными кронами
старых лип или ясеней, и продолжали занятия. Если шел дождь или слишком
палило солнце, уходили в тень портиков, колонны которых белели среди зелени.
Александр жадно слушал лекции Аристотеля. Всеобъемлющие знания учителя
восхищали его, вызывали большое уважение, из которого рождалась сердечная
привязанность. Его привлекал холодноватый, уравновешенный характер
Аристотеля. Александр старался уяснить себе: как это можно сохранять такое
постоянное спокойствие? Ни своеволие, ни упрямство, ни бешеный гнев,
который, словно пожар, охватывал иногда Александра, не могли вывести из себя
его мудрого учителя. Александру все нравилось в этом Человеке. И даже то,
что он любит пышно одеваться, украшать себя золотыми цепями, носить золотые
перстни и драгоценные камни, хотя другие ученики, да и сам Александр,
тихонько посмеивались над этой слабостью: такой старый человек, философ,
ученый, а наряжается, будто женщина!
Аристотель преподавал самые разнообразные предметы: историю Эллады и
Персии, физику, географию, естествознание, астрономию... Он рассказывал о
происхождении животных, об устройстве земли, об устройстве Вселенной - все,
что в то время было известно ученым и что открыл он сам, и в том виде, как
это им представлялось и как представлялось ему самому. И какой бы науки он
ни касался, всегда оказывалось, что тут он знает больше, чем знало в ту пору
человечество.
КАК УСТРОЕН МИР
Как устроена Вселенная? Где кончается ойкумена - обитаемая земля?
Велика ли она со всеми своими странами и народами?
На эти вопросы Александру нужен был немедленный и очень конкретный
ответ. Если царь Филипп завоюет все близлежащие страны, что останется
завоевывать ему, Александру?
Еще в шестом веке до нашей эры философы, жившие в Ионии, на азиатском
берегу, стали задумываться над вопросами: из чего состоят небесные тела -
Солнце, Луна, планеты? Старались понять, какую форму имеет Земля. И как
устроена Вселенная.
Они уже допускали, что объяснить устройство Вселенной можно и без
участия богов. Еще тогда они Вселенную назвали "космос", что значит -
порядок.
Раньше ученые считали, что Земля - это плоский диск, немного вогнутый и
наклоненный к югу из-за пышной растительности жарких стран. Но теперь и в
этом начали сомневаться...
- Великий ученый был Фалес из Милета, - рассказывал Аристотель своим
ученикам, гуляя по тенистой дорожке. Внимательное молчание окружало его. И
только поскрипывание по песку изящных сандалий Аристотеля вторило его речи.
- Раньше считали, что Земля прикреплена к небу. Но Фалес сказал, что Земля
плавает на воде, подобно куску дерева.
- Это правда? Это так и есть?
Большие глаза Александра требовали точного ответа.
- Нет, это не так. Земля - шар и висит в пространстве свободно, без
всякой опоры.
- Значит, Фалес ошибался? Тогда почему же он великий?
- Он принимал на веру то, что утверждали ученые до него. Но он открыл
великую тайну, что океан - это прародитель всех вещей. И его ученик
Анаксимандр подтвердил это. Он сказал, что животные возникли во влаге и
затем вышли на сушу. И что даже человек ведет свое происхождение от этих
рыбоподобных существ. И о том, что Земля свободно висит в пространстве, -
тоже догадка Анаксимандра, и догадка гениальная, она открыла дальнейшую
дорогу науке.
- А почему ты думаешь, учитель, что Земля - шар? Она же плоская!
- Даже большие ученые, Александр, долго считали, что Земля плоская.
Анаксимен, например, считал, что Земля такая же плоская, как тонкая широкая
плита. И что Солнце проходит не под Землей, а вокруг нее. А почему Солнце не
видно ночью? Да потому, что оно скрывается за горами.
- А разве это не так?
- Величайший ученый Анаксагор, из города Клазомены, думал, что Земля -
это вогнутый диск. Анаксагора изгнали из Афин за то, что он не считал
небесные светила божествами. Он говорил, что Солнце - это громадный
раскаленный кусок железа. Он говорил также, что Луна - это другая Земля, с
горами, с равнинами и даже с обитателями, и что она свой свет получает от
Солнца. Анаксагора предали остракизму [ Остракизм - изгнание на определенный
срок. ].
Аристотель, опустив голову, задумался. Ученики вокруг негромко
переговаривались, спорили. А иные молчали, стараясь усвоить то, что
рассказал Аристотель. Но Александр хотел добиться своего:
- А все-таки почему же ты, учитель, думаешь, что Земля круглая?
- То, что Земля круглая, первым понял Пифагор. - Аристотель отвечал
охотно, его радовала настойчивая любознательность Александра. - Пифагор,
тоже иониец, - эта страна богата мудрецами, - Пифагор считал, что
совершенные фигуры - это шар и круг. "Значит, - говорил он, - Земля должна
представлять собой шар и двигаться по кругу". А еще он говорил, что Земля
движется вокруг центрального огня, потому что центр - наиболее достойное
положение, а огонь наиболее достоин занимать это место. И поэтому он
утверждал, что Земля обходит этот огонь с запада на восток в течение суток,
а Солнце обходит его в течение года.
- А где он, этот огонь? Почему мы его не видим?
- Пифагор говорил, что наша сторона земного шара всегда от него
отвращена. А я говорю - мы его не видим, потому что его нет.
- А почему же ты, учитель, все-таки знаешь, что Земля - шар?
Аристотель одобрительно кивнул головой.
- Ты умеешь добиваться своего, Александр. Так вот, я видел затмение
Луны. А тень, которую Земля отбрасывала на Луну, была круглая. Пока все.
Идите в палестру, друзья.
- Нет, нет! - поспешно остановил его Александр. - Ты, учитель, еще не
рассказал, где кончается ойкумена!
- В другой раз.
- Но я хочу знать, велика ли Земля и много ли на ней царств?
Аристотель привел его в портик, где стояли скамьи и стол на трех
ножках. На столе лежали бронзовый шар и бронзовая дощечка. Над столом висела
на стене белая доска для чертежей. Аристотель взял со стола бронзовую
дощечку, на которой была выгравирована карта Земли - суша, реки и океан,
окружающий ойкумену.
- Видишь, Александр? Когда-то такую карту сделал ученый-географ
Гекатей. Вот Земля - ойкумена. Вот Эллада. Вот Македония. Море. А это
огромное пространство Земли - Персия. Персию такой огромной сделал
персидский царь Кир. Он покорил множество царств, объединил их. Я тебе уже
рассказывал о царе Кире.
- Да, я все знаю про царя Кира, учитель. Значит, это и есть Персия, -
повторил Александр. - Она очень большая. А что за Персией?
- Тут - Индия.
- А за Индией?
- За Индией, как видишь, - ничего. Океан. А в этой стороне - Египет. Но
говорят, что в Индии, так же как и в Египте, водятся слоны, - очевидно, эти
земли где-то соприкасаются друг с другом. Но эта карта Гекатея несовершенна.
Александр долго разглядывал бронзовую дощечку. Потом положил ее на стол
со вздохом облегчения.
- Земля не так велика, и царств не так много. Я завоюю их все. И на
всей земле будет только одно царство - мое, царя Македонского.
Аристотель с любопытством поглядел на него. Александр стоял перед ним
сильный, крепкий, с решительным лицом, с глазами светлыми, зоркими и
непреклонными...
- Может быть, может быть... - задумчиво сказал Аристотель. - Победа над
персами с тем войском, которое создал царь Филипп, вполне возможна. Но я
полагаю, что это не приведет ни к чему хорошему.
Александр промолчал. На этот счет у него было свое собственное мнение,
которого никто не мог поколебать.
РАССКАЗ О ФЕРМОПИЛАХ
Аристотель преподавал также историю Эллады; о войнах рассказывал он, о
героях, о том, как персы грабили и жгли Афины, о том, как защищались эллины
и как они прогнали персов...
- Учитель, расскажи нам о таком героическом подвиге, - попросил
Александр, - который остался прославленным навеки!
- Хорошо, - согласился Аристотель, - я расскажу вам о многих подвигах,
совершенных эллинскими героями, - о битве при Саламине, о битве при
Марафоне... Но сначала расскажу о подвиге Леонида, царя спартанского.
Фермопилы, как вам известно, - узкий проход между горами и морем,
ведущий в середину Эллады. Когда персы на своих кораблях подошли к
Фермопилам, эллины, которые собрались защищать проход, испугались и ушли.
А Леонид, царь спартанский, решил остаться на месте и загородить персам
проход. Он послал гонцов в разные города за помощью, потому что войска у
него было мало. Но в это время начался Олимпийский праздник, праздник всей
Эллады, и города по этой причине не прислали войск.
Между тем царь персидский Ксеркс направил в Фермопилы соглядатая.
- Посмотри, что там делают эллины и большое ли у них войско.
Персидский всадник тихонько подъехал к лагерю Леонида, стоял и смотрел.
Вернулся он удивленный.
- Царь, воинов там немного. И ведут себя беззаботно. Одни заняты
гимнастическими упражнениями. Другие расчесывают себе волосы.
Ксеркс засмеялся:
- Так они готовятся умирать?
Он позвал к себе спартанца Демарата, который был изгнан из Спарты и жил
при дворе персидского царя.
- Объясни мне их поведение.
- Царь, - сказал Демарат, - уж и прежде ты слышал от меня об этом
народе. Ты смеялся надо мною, когда я говорил то, что предвидел. Люди эти
пришли сражаться с нами и готовятся к бою. Таков у них обычай: когда
предстоит рисковать жизнью, они украшают себе голову. Да будет тебе
известно: если ты покоришь этих спартанцев и тех, что находятся в Спарте, то
не останется ни одного народа, который решился бы выступить против тебя.
Ксеркс пренебрежительно отвернулся. Как могут эти люди, если их так
мало, сразиться с ним?
Персидский царь четыре дня ждал, давая время эллинам убежать. На пятый
день Ксеркс узнал, что они по-прежнему в Фермопилах.
- Ну, если они вследствие своей наглости и безрассудства все еще ждут
сражения, пусть идут мидяне, захватят их живыми и приведут ко мне!
Но спартанцы встретили мидян боем. Сражение длилось с утра до вечерней
зари. Мидяне подступали и снова отходили, много теряя убитыми. Наконец
отступили совсем.
Тогда Ксеркс послал к Фермопилам отряд "бессмертных" [ "Бессмертные" -
отряд отборного войска, где убитые тотчас заменялись другими воинами, так
что число отряда не уменьшалось. ] под командой Гидарнеса. "Бессмертные"
пошли в бой чуть ли не с улыбкой, - что значит для них эта горсть людей,
засевших у скал.
Но оказалось, что и "бессмертные" ничего не могут сделать. Они не могли
двинуть на эллинов всю массу войска, теснина не давала им развернуться. К
тому же копья у персов были короче, чем у эллинов. А спартанцы сражаться
умели лучше, чем персы, хотя бы даже и "бессмертные".
Ксеркс сидел на холме, на заранее поставленном для него троне, и
наблюдал битву.
В страхе, в изумлении он не раз вскакивал с трона, словно желая помочь
своим.
В боях прошло два дня. На третий день персы снова начали сражение.
- Их немного, - сказал Ксеркс, - они измучены и изранены. У них больше
не хватит сил сопротивляться.
Он не знал, что эллины разделились на отряды. Отряды эти сражались по
очереди и по очереди отдыхали. А еще один отряд послали на гору, чтобы
охранять тропинку, по которой может подкрасться враг.
Ксеркс гневался, но что делать - не знал. И тут, как нередко бывало, к
нему на помощь явилось предательство. К царю пришел малиец Эфиальт.
- Если ты дашь мне хорошую награду, я помогу тебе, - сказал он, - я
проведу твое войско к Фермопилам по тропинке через гору. И тебе больше не
придется сражаться с эллинами, ты возьмешь их с тыла.
Ксеркс наградил Эфиальта. И в сумерки, когда начинают светиться звезды,
а люди зажигают огни, Эфиальт повел персов по тайной тропе. Эту тропу знали
только малийцы, которые жили в этих местах.
Там в горном ущелье течет река Асоп. От Асопа и начинается лесная
тропа. Она поднимается на гору, идет по краю горы и сбегает к локридскому
городу Альпене - первому городу со стороны Малии.
Персы в темноте переправились через Асоп. Они поднимались на гору всю
ночь. Справа от них были темные, заросшие лесом вершины Этейские, а с левой
стороны - Трахинские высоты. Шли молча, стараясь не загреметь оружием, не
звякнуть копьем...
На горах лежала густая тьма, даже звезды не проглядывали сквозь высокие
лесные кроны.
На рассвете персы вышли на вершину горы.
В этом месте как раз стоял спартанский отряд, стороживший тропу.
Персы шли молча. Но под ногами у них шумела прошлогодняя листва, и этот
широкий шум услышали эллины. Они сразу схватились за оружие. И в это время
персы появились перед ними.
Гидарнес, начальник персидского отряда, в изумлении остановился. Он не
ожидал встретить здесь войско и построил свой отряд к бою. С визгом и воем
полетели стрелы - эллины побежали на самую вершину горы.
Но Гидарнес не стал преследовать их. Он поспешно повел свое войско
вниз, туда, где укрепился отряд спартанского царя.
Спартанцы уже знали все. Еще ночью явились к ним вестовые и сказали,
что персы обходят гору. На рассвете прибежали воины с горных вершин, которые
посланы были туда Леонидом.
А накануне жрец и гадатель Мегистия, после того как принес жертву и
рассмотрел ее, сказал эллинам:
- На заре нам предстоит смерть.
Стали совещаться. Что делать? Одни говорили, что надо покинуть лагерь,
все равно их смерть будет бесполезна. Другие возражали - они пришли защищать
родину, значит, будут ее защищать.
Тогда Леонид сказал:
- Те, кто хочет уйти, пусть уходят. Но сам я не уйду, потому что считаю
это постыдным. И если умру здесь за свое отечество, то на мою долю выпадет
громкая слава, а слава Спарты приумножится.
Еще в те дни, когда персы только что подошли к берегам Эллады, пифия в
Дельфах предсказала судьбу Леонида:
У вас, обитатели Спарты обширной,
будет разрушен
Город большой ваш и славный мужами
Персиды. Или - не будет.
Но тогда стогны твои, Лакедемон,
оплакивать станут
Царя вашего смерть, из рода Геракла...
"Это моя судьба, - думал Леонид, - я тот царь из рода Геракла. Я умру,
но сохранится Спарта".
Взошло солнце. Царь Ксеркс, по персидскому обычаю, совершил солнцу
жертвенное возлияние. И сам повел войско.
Леонид отошел от узкой полосы берега, поставил отряд в более широком
месте. Тут и произошло сражение. Персы гибли бессчетно. А позади стояли
начальники и бичами гнали их в бой.
Спартанцы дрались со всей отвагой, со всем мужеством, на какое были
способны. У них сломались копья - они схватились за мечи. У кого не стало и
мечей - дрались врукопашную.
Но враги окружили их со всех сторон и похоронили под черной тучей
железных стрел. В этой битве погиб Леонид, царь спартанский, и все его
триста воинов легли вместе с ним.
У входа в Фермопилы есть холм. Сюда отступили спартанцы, когда варвары
неожиданно явились к ним с Эфиальтом. Здесь был их последний бой. Теперь там
стоит каменный лев в честь доблестного воина Леонида, царя спартанского.
На улице шумел дождь и летели хлопья снега, когда Аристотель
рассказывал у очага эти длинные истории о войнах, о бедствиях народных, о
подвигах героев Эллады... Он умолк и, задумавшись, загляделся на огонь.
- А что же этот проклятый Эфиальт? - спросил Александр с пылающим от
волнения лицом. - Неужели он остался жить после этого?
- Жить! Какая может быть жизнь у предателя!.. - сказал Аристотель. -
Сначала он бежал в Фессалию, скрываясь от эллинов. Была объявлена цена за
его голову. А потом его убил трахинянин Афенад. Правда, он убил Эфиальта за
другое подлое дело. Но все равно Спарта наградила Афенада.
ПОВОРОТ ЖИЗНИ
Расцветали весны, полыхали летние дни под ливнем солнца; в прохладе и
тишине рощи Нимфайона задумчиво проходили нарядные месяцы осени, отягченные
плодами; шумели зимние дожди, и горные ветры завывали над крышей...
Александр привязался к Аристотелю; он любил его не меньше, чем отца.
- Отцу я обязан тем, что живу, - говорил он, - а Аристотелю - тем, что
живу достойно. Аристотель открыл перед ним огромный мир знаний, мыслей,
красоты. Жизнь Александра наполнилась самыми разнообразными интересами и
увлечениями. Он стал внимателен ко всему окружающему - к природе, к живым
существам... Иногда по ночам ему казалось, что он слышит музыку проходящих в
торжественном шествии планет, - Аристотель сказал, что Платон слышал эту
музыку...
Александр научился распознавать лечебные травы и умел применять их при
болезнях. Без медицинских познаний человек в то время не мог считаться
по-настоящему образованным.
Аристотель приучил его к чтению книг, открыл ему высокую красоту
трагедий великих писателей - Еврипида, Софокла, Эсхила...
Благодаря ему Александр понял величие эллинских мудрецов, значение их
гениальных домыслов, положивших начало всем наукам мира. Аристотель
познакомил его с учением многих великих философов-атомистов: Левкиппа,
Демокрита, который развил учение Левкиппа об атомах...
Александр не раз задумывался над строками Демокрита, стараясь понять их
до конца.
"...Миров бесчисленное множество, они возникают и гибнут; ничего не
возникает из ничего, и ничто не переходит в ничто. И атомы бесчисленны по
разнообразию величин и по множеству, носятся же они по Вселенной, кружась в
вихре, и таким образом рождается все сложное: огонь, земля, воздух, вода.
Дело в том, что последние суть соединения некоторых атомов..."
"...Атомы носятся, подобные пылинкам, которые бывают видны в полосе
света. Материи противополагается пустота. Всякое тело существует, пока
остаются соединенными составляющие его атомы. С распадением их тело умирает.
Душа, являющаяся двигателем, имеет материальную сущность и умирает
вместе с телом..."
А как же Аид, как же подземное царство мертвых, где бродят их тени?..
"...Боги только измышление самих людей, а если они даже и существуют,
то не оказывают никакого влияния на жизнь мира".
Значит, там, на Олимпе, никого нет? А разве не боги отвечают в
святилищах на вопросы? И разве не потому бушует море, что ударяет трезубцем
по воде Посейдон? И разве дрожит земля и блещут молнии не потому, что у
Зевса от гнева дыбом встают его иссиня-черные волосы? И разве не вмешивались
боги в войну ахеян с троянцами?..
Высказывание о душе и о боге поразило Александра. Поверил он, что богов
нет и что душа умирает вместе с телом, или не поверил? Но если и поверил, то
никогда никому не сказал об этом.
А сколько счастья доставила ему "Илиада"! И это счастье ему тоже открыл
Аристотель.
Теперь, став старше - ему исполнилось шестнадцать - и постигнув,
скольким он обязан Аристотелю, Александр уже не подсмеивался потихоньку, как
раньше, вместе с мальчишками, над его тонким голосом, над щегольством, над
его золотыми цепями и обычаем каждый день умываться теплым оливковым
маслом... Но другой его привычке - очень мало отдавать времени сну, потому
что жизнь человека и так коротка, а успеть надо много, - Александр и сам
старался следовать. Аристотель, ложась в постель, брал в руку медный шар. А
возле кровати ставил медное блюдо.
И когда засыпал слишком крепко, рука его во сне разжималась, и медный
шар падал в медное блюдо. Аристотель от звона сразу просыпался. И считал,
что сна для него достаточно. Александр пробовал делать так же. Но это было
ему трудно.
Так в занятиях, в играх, в тренировках на палестре прошло три года. На
четвертом году жизни в Миэзе отец вызвал Александра в Пеллу.
Филипп без конца воевал - где удачно, где неудачно. Неудачи не
останавливали его, не охлаждали его яростного стремления захватывать чужие
земли и осаждать города.
Собираясь захватить большой город Византий, стоявший на азиатском
берегу Пропонтиды [ Пропонтида - Мраморное море. ], Филипп сказал Александру:
- Ты видишь, как я тружусь для нашей отчизны. Все города южной Фракии
уже принадлежат Македонии. Но нам необходимо взять Византий и Перинф. Они
стоят в проливах, а проливы - это торговые пути, как ты сам понимаешь...
Города эти сильны, мне придется провести там немало времени. А здесь
управлять Македонией останешься ты.
Александр выпрямился, приподняв голову.
-