Что нас не убивает
Почему трагедии меняют жизнь к лучшему
Что нас не убивает, делает нас сильнее. Для кого-то эти слова – мантра на время тяжелых периодов, для кого-то – девиз жизни. Но насколько эта установка соответствует реальности? Согласно Стивену Джозефу, профессору Ноттингемского университета, от 30% до 70% людей, переживших травмирующие события, замечают их позитивное влияние на свою жизнь. И это не совпадение, а признанный учеными психологический феномен посттравматического роста.
Пятнадцатого марта в New Yorker вышла статья писателя и журналиста Дэвида Кушнера, в которой он рассказывает о неожиданных последствиях пережитой его семьей трагедии. Его старший брат был похищен и убит в возрасте 11 лет в 1973 году, Дэвиду тогда было всего четыре. Все, что пришлось перенести его семье, он впоследствии описал в книге «Alligator Candy». Кушнер говорит, что долгие годы его мучил вопрос, каким образом его родители не просто пережили эту потерю, но и смогли вырастить других детей, не пытаясь полностью контролировать их жизнь, а дав всю необходимую свободу. Более того, родители увлеклись новой деятельностью – они стали активно помогать и другим жертвам трагедий справиться с горем, основав одно из первых отделений общества Compassionate Friends. Супруги Кушнер проводили конференции, посвященные жизни и смерти, и держали постоянную связь с психологом и автором книги «О смерти и умирании» (1969) Элизабет Кюблер-Росс.
Почему трагедия не разрушила их семью, а, наоборот, дала ей толчок? Некоторые люди вместо того, чтобы впасть в глубокую депрессию после пережитой травмы, испытывают приток жизненных сил, помогающих им идти дальше и развиваться. Это и есть так называемый посттравматический рост.
Кушнер пишет: «Мы сделали акцент на том, чтобы просто преодолеть ужас случившегося. Но в конце концов этот акцент начал смещаться». Девизом для Кушнеров стало то, что каждый день нужно решать, как его прожить. Такой подход к жизни, пишет Дэвид, научил его и его брата Энди получать от жизни все. Следуя своей мечте, они оба нашли себя в профессии: Дэвид стал журналистом и писателем, а Энди – музыкантом.
В книге «What Doesn't Kill Us» («Что нас не убивает») упомянутый уже ученый Стивен Джозеф, адепт позитивной психологии, на основе своих наблюдений выделил три пути психологического развития тех, кто пережил удары судьбы.
Улучшение и укрепление межличностных отношений благодаря повышению способности к состраданию у тех, кто пережил травму.
Изменение отношения к себе из-за развития личностной силы, мудрости и принятия жизненных обстоятельств.
Изменения в личной философии: переоценка ценностей, расстановка новых приоритетов в жизни, отход от материализма и стремление к жизни «здесь и сейчас».
Термин «посттравматический рост» был сформулирован двумя психологами, Ричардом Тедески и Лоуренсом Калхуном, из университета Северной Каролины в середине 1990-х годов. Но еще за два десятилетия до этого, как пишет Кушнер, его родители встретились с психологом Джоном Брантнером из медицинской школы Университета Миннесоты, который пропагандировал «позитивный подход к смерти» и стремился бросить вызов культуре ее отрицания. В сущности, пишет Кушнер, именно эти принципы позднее были сформулированы в теории о посттравматическом росте.
Джордж Бонанно, клинический психолог педагогического колледжа Колумбийского университета, также считает, что, хотя смерть близкого человека – это несомненное горе, но из него можно извлечь и что-то положительное. Например, такая потеря может побудить узнать больше о болезнях или сблизиться с другими людьми. Дело не в событии, а в нашем к нему отношении.
В своей статье 2004 года «Посттравматический рост: новый взгляд на психотравматологию» в журнале Psychiatric Times Тедески и Калхун рассказывали, что от глубоких расстройств спустя время страдает меньшинство переживших травму людей. Это не значит, что большинство вообще не испытывают горя в первое время после трагедии. Посттравматический рост, согласно наблюдениям психологов, – это явление, основанное на парадоксе, когда боль и ощущение своей уязвимости делает человека сильнее. Они писали: «Для большинства людей, переживших травму, посттравматический рост и горе будут сосуществовать, но рост будет результатом их борьбы за эмоциональное выживание, а не самой травмы».
Тедески и Калхун, конечно же, не отрицали тот факт, что есть люди, которым все же необходимы специальные меры для облегчения морального состояния. В результате стресса пациент может получить хроническое посттравматическое расстройство, которое серьезно влияет не только на моральное состояние, но и на физиологию человека. Хроническое расстройство вызывает структурные повреждения серого вещества в некоторых участках полушарий коры головного мозга, которые не восстанавливаются до конца даже после избавления от стресса.
Феномен посттравматического роста может развиться у людей, переживших разного рода травмы: у тех, кто потерял близкого или стал свидетелем его травм; у того, кто узнал о смертельной болезни, пережил катастрофу, насилие, войну и другие ужасы. Важно, чтобы эти люди сами хотели что-то изменить в своем моральном состоянии. Американское Общество клинической онкологии на своем сайте объясняет, как можно «воспитать в себе» посттравматический рост. Сайт советует снижать тревожность (методами релаксации, занятиями спортом и общением), побольше рефлексировать (лучше, ведя дневник), разговаривать с психологом или духовным наставником, поддерживать связь с «братьями по несчастью» и создать себе четкое видение новой жизни (оценить травмирующий опыт и продумать, чем можно наполнить свою жизнь).
При этом на самом деле никто не обещает, что эта дорога окажется приятной и в итоге при выполнении всех этих условий посттравматический рост все-таки произойдет. Ученые не утверждают также, что для того, чтобы вылечиться от психологической травмы, обязательно нужно испытать личностный рост. И, в конце концов, как заключают авторы теории посттравматического роста Тедески и Калхун, не стоит забывать, что для того, чтобы начать развиваться как личность и изменить свою жизнь к лучшему, совсем не обязательно переживать травмирующие события.