Терпкий запах надежды
- Мама, когда они уйдут?
- Не знаю. Молчи.
- Я хочу в туалет, - прошептала девочка, поджав ноги.
- Потерпи.
Шаги, решительные и торопливые, раздались со стороны лестницы. Мужские голоса становились то громче, то тише, а порой умолкали. Иногда женщина могла разобрать отдельные слова – искали еду и воду. Оставалось надеяться, что вскоре незваные гости уйдут ни с чем.
- Я больше не могу, - простонала девочка, глядя как лужа медленно расползается под ногами.
- Ничего, милая. Скоро они уйдут.
- А если останутся? Как те?
- Тогда нам придётся тихо сидеть и ждать, когда они уйдут.
- А если они останутся здесь надолго?
- Молчи, Дженни.
Прижавшись к двери, женщина пыталась понять, сколько человек внизу. В прошлый раз было трое. Двое мужчин и женщина. Мерзкие, потерявшие всякий стыд, они занимались любовью, словно ненасытные животные. Противные вопли и возгласы, проникавшие из-за стены, нисколько не отличались от завываний диких зверей на «Нешнл Джеографик». Сложнее всего было объяснить восьмилетнему ребенку природу этих звуков. Тогда в подвале оставались консервы и бутыли дождевой воды – противная троица расправилась с ними за неделю, а затем поспешила в следующий дом.
- Мам, они ушли? – взволнованный шёпот дочери отвлек от неприятных воспоминаний.
- Не думаю, милая. Порисуй немного.
У Миллеров, живущих через дорогу, нашлись карандаши и альбом для рисования – новые, нетронутые всегда корчившей забавные рожицы малышкой Нэнси. Интересно, где Миллеры сейчас, нашли ли укрытие? После сигнала тревоги и сообщения о необходимости проследовать в безопасную зону, практически все соседи в спешке уехали. Возможно, и им стоило отправиться вслед, но Джеймс просил оставаться дома и ни в коем случае не уезжать.
Вирус «Рэна» пришел в Соединенные Штаты внезапно. Откуда? Да разве это имело значение? Африка, Китай, Саудовская Аравия, Россия – очагом смертельной инфекции могли быть и сами Штаты. Кто же признается простым смертным? Если бы тревогу подняли раньше, то наверняка спасли бы миллионы людей. Но когда дело касалось вирусов, правительство отчего-то медлило, опасаясь всеобщей паники, а по сути – потери репутации. Первыми признаками заражения были обычное повышение температуры и боль в суставах. Но уже на третий день появлялась резь в области живота. На четвертый – рвота кровью. Пятый был летальным. Всё это они с Дженни узнали позже, когда сотни тысяч людей скончались от неизвестного вируса в различных точках мира. Учёные бились над созданием вакцины, а главы государств с непоколебимым выражением лица убеждали, что всё под контролем и рано предпринимать меры. Когда эпидемия стала очевидна, отгораживать зараженные районы и территории от здоровых, как зачастую показывали в фильмах, было поздно. В городах наспех организовали безопасные зоны, о которых безостановочно трещали по радио и телевидению. Здесь ими стали городская библиотека и несколько школ. Толпы испуганных людей хлынули по указанным адресам. А позже сообщили о заражении большинства этих зон, беспорядках и хаосе.
- Здесь есть генератор! – раздался грубый мужской голос из прихожей.
- Рабочий?
- Ну как же! Мечтай! – громкий и противный смех.
- Можно найти горючее, и хотя бы на сутки почувствовать себя людьми.
- Я предпочитаю использовать бензин по назначению. И если и найду хоть полканистры, то залью в бак и вдавлю педаль газа, чтобы не тащиться пешком до рая, которого не существует.
- Если ты не веришь в безопасную зону, то какого чёрта мы всё еще туда тащимся?!
- Чтобы была хоть какая-то цель, понимаешь? – прохрипел мужчина. – Иначе хана.
- Плевать на цель! Пойду, поищу, чем залить эту штуковину!
- А я вытяну ноги! Делай что хочешь! Но, смотри, если какая-нибудь псина вцепится в твою тощую задницу, надейся только на себя!
Их было двое. Когда совсем стихло, женщина приподнялась и подошла к небольшому шкафу. Достав из ящика сухие трусики, протянула дочери улыбнувшись.
- Ничего страшного, милая, они скоро уйдут, - прошептала, обняв девочку.
- А лампы?
- Теперь никак. Совсем про них забыла, - прикрыв лицо ладонями, с трудом сдержала подступившие слезы. – Но этой нам хватит, – выдохнула, взглянув на небольшой настенный светильник.
Последние три месяца никто не беспокоил, поэтому она расслабилась. Постоянное напряжение изматывало. Днём они с Дженни выносили солнечные лампы на задний двор, а ближе к вечеру заносили в дом. Небольшие круглые фонари обволакивали комнату приглушенным светом, не раздражавшим глаз и экономили расход обычных батареек, отложенных на пасмурные зимние и дождливые дни.
- Значит, сегодня не будем мыться, - вздохнула Дженни, склонившись над альбомным листом.
- Нет. Зато предлагаю потом устроить внеплановый душ вместо сегодняшнего, - улыбнулась женщина.
Вирус передавался через контакт с зараженными людьми и животными, через кровь или слюну. Об этом твердили без устали. Постельное белье и одежду после больных стоило незамедлительно выбрасывать.
- Слышь, там, на заднем дворе заряжаются солнечные лампы, - внезапно раздался мужской голос, и женщина вздрогнула. – Ты где?
- Здесь! Поднимайся! Нашел чего?
- Не, пусто. Лампы, говорю, на фига они?
- Чтобы ночью свет был, тупица.
- Это я понимаю, умник. Но кто-то же их вытащил.
- Подождём и узнаем. Рано или поздно хозяева вернутся.
- Хозяева? Сомневаюсь. Скорее, те, кто облюбовал местечко. Там, на улице, мертвая тишина. Этот район пуст. Пора валить отсюда.
- Мы только пришли. Дай отлежаться.
Женщина приложила палец ко рту, моля дочь молчать и боясь лишний раз пошевельнуться. Голоса были отчетливо слышны – гости расположились в спальне, где Сьюзан и Джеймс проводили ночи, полные страсти и любви. Всё это осталось позади, но как же хотелось вернуться в то время хоть на денёк, почувствовать запах любимого мужчины, обнять Фи́липа. Тяжелый и липкий ком подступил к горлу, стало трудно дышать. Так случалось всегда, стоило подумать о сыне.
- Мам, - прошептала Дженни. – Они найдут нас.
Женщина села на корточки, обняв дочь.
- Всё будет хорошо, - прошептала на ухо. – Просто молчи.
Перед днём рождения Дженни Джеймс отправил любимых девочек на неделю в Италию. Пока те наслаждались отдыхом, он построил потайную комнату, в которую можно было попасть через настенное зеркало в коридоре – открывалась непосредственно зеркальная часть. На случай, если зеркало разобьется, за ним была дверь, ничем не отличавшаяся от стены – пёстрый орнамент в виде декоративных кирпичей был выбран в качестве маскировки. Изнутри помещение запиралось на засов. Дженни назвала комнату «зазеркальем» и не рассказывала о ней даже подругам, не подозревая, что однажды тайный уголок станет самым настоящим убежищем.
- Красивая женщина, - громко произнёс тот, что обнаружил лампы.
- Угу.
- Вот же как бывает, дружище. Счастливая семья, двое детей, и хоп – вирус. И ничего нет. Чёртов вирус! Интересно, эта семья... Они выжили?
- Может, и выжили. Может, и нет.
- Не будем о грустном. Но от такой дамочки я бы сейчас не отказался.
- Дерьмо ты, Грэг!
- Не начинай! Я же так, к слову!
- Как вспомню тех ублюдков, сразу хочется вернуться и свернуть им шеи ещё раз.
- Ты хорошенько их отделал! – засмеялся Грэг. – Хоть и сглупил. Мог заразиться. Тот парень был одной ногой в могиле.
- Однако это не помешало ему воспользоваться своим... – мужчина громко и продолжительно выругался. Сьюзан прикрыла уши Дженни ладонями.
- Ты не можешь помочь всем, а лишние неприятности нам ни к чему.
- Мне нечего терять, а тебя я не держу. Можешь валить подальше!
- Не заводись. Я не о том.
- Ты всегда не о том, Грэг. Дай поспать. Иди, найди себе другую комнату. А лучше, чего пожрать.
- С последним явно не складывается. В подвале валяются пустые консервные банки – те, кто был здесь до нас, явно набили животы. Если прочесать дома вдоль улицы, может, и найдем чего. Достало жрать всякую гадость!
Вирус не тронул птиц - об этом уверенно заявили ученые, когда эпидемия достигла пика. Ни одного случая заражения пернатых – казалось, это могло привести к решению, дать зацепку, но нет... Вакцина так и осталась всего лишь целью. Позже по радио передали, что и у людей возможен иммунитет, но так ли это, проверять никому не хотелось.
Сьюзан присела на край кровати, проведя ладонью по вспотевшей спине Дженни. Тот мужчина казался порядочным, и на секунду захотелось выйти из укрытия, но всего лишь на секунду. Она просто устала. Надоело принимать решения, прятаться, бояться каждого шороха – хотелось сбросить тяжелую ношу с плеч, переложив на более сильные.
Самыми трудными были первые четыре месяца, когда стало ясно, что мир поглотил смертельный вирус. Больше никто не пытался убедить людей, что всё обойдется, напротив, просили незамедлительно проследовать в специальные зоны, или хотя бы оставаться дома. Люди сошли с ума, съехали с катушек – всё, как показывали в фильмах, однако, наяву это было по-настоящему страшно.
Она задумалась о безопасной зоне со странным названием «рай», про которую говорили эти мужчины, но они с Дженни не могли уйти, не дождавшись Джеймса и Фи́липа. Было глупо надеяться, что муж и сын вернутся, но легче, чем думать, что они мертвы. Если безопасная зона действительно существовала, то почему до сих пор не создали вакцину, не дали электричество, не сделали хоть что-нибудь? Мысли казались абсурдными, но нужно было во что-то верить, на что-то надеяться. Нельзя было покидать «зазеркалье», чтобы уйти в никуда, но еды практически не осталось, а ближайшие дома опустошили ещё пару месяцев назад. Идти дальше, вниз по улице, Сьюзан не могла. Взять с собой Дженни или же оставить одну в комнате – одинаковый риск. В любой момент кто-то мог обнаружить убежище.
Дженни всхлипывала во сне, ворочалась. Сьюзан легла рядом, прижавшись к дочери. В доме стояла тишина, но гости всё еще находились внутри. Она закрыла глаза и погрузилась в воспоминания.
Когда пришел положительный ответ из Мичиганского университета, Филип сиял от счастья. Они с Джеймсом улетели в Энн-Арбор – студенческий городок, чтобы подобрать будущему студенту квартиру. Споры длились около месяца. Сьюзан считала, что лучше всего снимать комнату в квартире, Джеймс же предлагал скромную "однушку", предоставленную в полное распоряжение съемщика. «Разреши ему немного свободы», - говорил он улыбаясь. «А вдруг у него закружится голова от этой твоей свободы?» - отвечала она, нахмурив брови. «Не закружится, он уже взрослый мальчик», - смеялся Джеймс. В результате на семейном совете было решено, снять в аренду небольшую квартирку неподалеку от студенческого корпуса, но с одним условием: если Филип превысит лимит свободы – а он всегда есть – то жить ему в комнате по соседству с пожилой и вредной домохозяйкой. Ударив по рукам, мужчины отправились обустраивать студенческую обитель. Вечерами созванивались по скайпу. «Прекрасный город, ма! – захлёбывался от счастья Филип. – Приезжайте скорее. Вам с Дженни понравится!» Джеймс улыбался, подмигивая сыну. Сьюзан пыталась справиться с тоской и тревогой, поселившимися в материнском сердце, стоило сыну покинуть дом. Дженни шла на поправку – воспаление лёгких было совсем не кстати. «Мы приедем через четыре дня» - пообещала она старшему брату.
Через четыре дня полёты были приостановлены на неопределенное время. Людям предложили не впадать в панику и оставаться на местах. До того, как это неопределенное время прекратится. Неделю спустя перекрыли выезды - людей буквально заперли в городах и штатах. Однако сообщения об эпидемии не было, как и официального заявления об ограничении передвижения. Интернет то появлялся, то исчезал. Дженни выздоровела, изредка покашливала. Сьюзан не находила себе места. Джеймс позвонил посреди ночи – был встревожен, хоть и пытался скрыть, криво улыбаясь и стараясь не напугать.
- Думаю, разговоры про вирус не болтовня, - прошептал он.
- Что ты имеешь в виду, милый? – Сьюзан вышла из комнаты. В последнее время Дженни спала с ней.
- Просто послушай меня. Перенеси все, что сможешь, из подвала в «зазеркалье». Купи в супермаркете воды – много воды, милая. И консервы – много консервов.
- Что-то случилось?
- Сьюзан, делай, как я прошу. В подвале много места. Помнишь, тот проем в стене, который загорожен навесной полкой с инструментами? Обязательно заполни и его. Вода и консервы. Вода, в первую очередь. Ах, да! Ещё батарейки и лампы!
- Ты пугаешь меня, - прошептала Сьюзан.
- Не бойся. Просто делай, как я говорю. Больницы переполнены, но в новостях об этом ни слова. Люди умирают от неизвестной болезни. Избегай тесных контактов.
Затем связь прервалась. Сьюзан сделала всё, как сказал муж. И не она одна. Соседи по улице так же опустошали полки в супермаркетах, улыбаясь и пожимая плечами, мол, кто же знает, вдруг пригодится. А затем Сьюзан увидела его – зараженного человека, блевавшего сгустками крови прямо на стоянке возле супермаркета. Он кричал, упав на колени, просил о помощи. В тот момент она поняла, что Джеймс знал больше, чем говорил. Следующую неделю она скупала продукты, маски, батарейки, фонарики, одноразовую посуду, словно одержимая. «Зазеркалье» превратилось в склад, бункер, убежище. Дженни недоуменно поглядывала на мать, потерявшую покой и сон. «Хватит, мама!» - закричала она однажды, заплакав. – «Ты пугаешь меня». И Сьюзан остановилась, оглядевшись по сторонам. Когда она поддалась всеобщей панике, охватившей город? Джеймс пообещал приехать, взяв машину за неприлично высокую плату – люди никогда не умели оставаться людьми, используя любой шанс для наживы. Им с Филипом удалось покинуть Энн-Арбор, но, проехав меньше половины пути, пришлось вернуться. Дорогу перекрыли военные, и никакие уговоры не действовали. «У всех есть семья» - говорили мальчишки в форме в ответ на мольбы людей пропустить их.
Джеймс был в отчаянии – Сьюзан впервые видела его таким, и становилось еще страшнее.
- Вы ведь сможете вернуться? – спросила Дженни отца.
- Мы стараемся, принцесса, - ответил он, пытаясь улыбнуться.
- Мы с мамой не выходим из дома уже неделю, - сердито пробурчала Дженни.
- Так надо. Попробуй понять маму и не злиться. Люди заболели, и не только люди. Даже животные.
- Собаки и кошки?
- Да, и они тоже.
- А птицы?
- Нет, птицы здоровы, - задумчиво произнёс Джеймс. Видимо, у них иммунитет, или что-то в этом роде.
Сьюзан молча смотрела на экран телефона, не в силах спросить. Затем, поговорив с Филипом, убедившись, что он не болен, пообещала позвонить ближе к вечеру. Голова раскалывалась от недосыпа и постоянных мыслей, атаковавших, словно рой диких пчёл. Джеймс перезвонил через час, сказал включить шестой канал. Сьюзан поняла, что не услышит ничего хорошего, поэтому несколько минут стояла перед тёмным экраном огромного плоского телевизора последней модели – подарок мужа на день благодарения – и сжимала пульт, не решаясь нажать на кнопку.
- Вирус охватил не только Соединенные Штаты, но и весь мир, - сообщал президент, смотря в камеру. – Избегайте тесных контактов с зараженными лицами. Проследуйте в безопасные зоны, созданные в каждом городе. И не теряйте надежды.
Сьюзан нажала на кнопку, и экран погас. Не хотелось верить, что это конец. Страшно было подумать, что Джеймс и Филип не вернутся домой. Но страшнее всего было остаться одной, без поддержки мужа.
- Чёртова псина! – раздался громкий голос, и женщина проснулась.
- Что такое, Грэг? Орёшь посреди ночи!
- Псина, говорю! Вылезла из ниоткуда!
- Какая псина?
- Не спалось. Решил пройтись, вдруг найду что полезное! - тяжелые шаги раздались совсем близко.
- Так и скажи, что жрать захотел!
- Можно подумать, ты не хочешь!
- Неподалеку нашел машину, на ходу. Как рассветёт, отправимся на ней в чёртов рай. Глупое название для убежища, не находишь?
- Плевать. Машина – это хорошо.
- И еще пара банок фасоли!
- Уверен, что было больше, но ты прикончил одну-другую прямо на месте.
- Всё-то ты знаешь!
- Дерьмо ты, Грэг!
- Не начинай!
Мужчины спустились вниз, и Сьюзан отошла от двери. Она уверенно и бесшумно передвигалась по комнате, несмотря на темноту. Дженни тихонько сопела, и даже не проснулась от криков незваных гостей. Новость о том, что на рассвете эти двое уйдут, радовала. В комнате пахло мочой – Сьюзан оставила пластиковое ведро на заднем дворе, вместе с лампами, поэтому справлять нужду им с Дженни пришлось на полу, а выходить из укрытия ради этого было глупо.
Включив фонарик, женщина взглянула на часы. До рассвета оставалась пара часов, и они с Дженни вернутся к привычному распорядку дня, выйдут из темного зазеркалья, вдохнут свежий воздух. Сьюзан улыбнулась и выключила фонарик, решив немного поспать. Чем быстрее наступит утро, тем скорее они отсюда выйдут.
Внезапно раздался звонок мобильного, от которого зазвенело в ушах. Сьюзан никак не могла найти телефон в темноте, металась по комнате. Звук шел из угла с оставшимися бутылями воды и коробками с консервами. Свет пробивался маленькой полоской. Было плевать, что она грохочет, отталкивая бутыли, отодвигая коробки. Схватив тонкий аппарат, с экрана которого улыбался Джеймс, она провела пальцем и впилась взглядом в изображение. Это был он, смеялся как ни в чем не бывало!
- Привет, милая! Ну где же вы застряли? - раздалось с экрана.
- Джеймс? – прошептала Сьюзан.
- Ну а кто еще! Мы ждем вас уже целую вечность!
- Где вы?
- Всё там же, милая, где и были. Может, вы уже поторопитесь, а то самые лучшие места заняты!
- Какие места, Джеймс? О чем ты?
- О рае, Сьюзан. Все места в раю уже заняты. Осталось совсем мало.
- Джеймс, я ничего не понимаю, - заплакала женщина. – Какие места? Какой рай?
- Безопасная зона, милая! Поторапливайтесь.
Сьюзан разрыдалась, словно девчонка, как рыдала в детстве, от жгучей обиды или несправедливости. Крик ворвался в тишину, экран погас, и Джеймс больше не улыбался. Вокруг не было ни души. Сьюзан судорожно оглядывалась по сторонам в поисках дочери, но комната была пуста. Она бросилась к двери, но та была заперта снаружи. «Дженни! Дженни!»
- Мам? – прошептала девочка. – Проснись.
Сьюзан открыла глаза, и принялась судорожно целовать дочь в лицо, ощутив солёный привкус.
- Ты плакала во сне, - сказала Дженни. – А когда закричала, мне пришлось разбудить тебя. Ведь они услышат.
- Прости. Это был просто сон.
Сердце бешено колотилось, слёзы текли не останавливаясь – из груди вырвался стон.
- Тебе приснился папа? – спросила Дженни, добавив: - Мне он тоже часто снится. И Филип, и даже ты.
- Думаю, нам стоит попробовать добраться до безопасной зоны. А вдруг они там, ждут нас?
- Ты ведь сама говорила, что нельзя уходить отсюда. И папа так говорил.
- Я знаю, Дженни. Но однажды мы все равно должны выйти. Еды мало, и воды не хватит надолго.
Сьюзан подошла к двери и прижалась, прислушиваясь к звукам. Было тихо, как еще пару дней назад.
- Дженни, кажется, они ушли. Я должна проверить.
- Давай еще подождем, - прошептала девочка, вглядываясь в темноту.
Женщина осторожно отворила засов и слегка толкнула дверь. Выглянув, застыла в проёме.
- Запри, как только я выйду. И помни, не вздумай выходить, даже если услышишь страшные звуки.
- Но мама... – сказала Дженни.
- Никаких «но».
Женщина вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь. Дождавшись, пока дочь задвинет засов, на цыпочках прошла вдоль стены по коридору. Ступенька за ступенькой, неслышно спустилась по лестнице, оглядываясь по сторонам. Солнце взошло – лучи пробивались сквозь тонкие занавески, освещая прихожую и гостиную. Никого не было, но женщина обошла дом, проверила все комнаты и подвал. Заперев входную дверь, поднялась, крикнув: «Выходи, Дженни!». Она думала о странном сне, пытаясь справиться с желанием немедленно последовать за незваными гостями в тот самый рай.
Достав из шкафа приёмник, женщина крутила катушку то вправо, то влево, но в ответ - лишь хрипы и пощелкивания. Ни слова об убежище со странным названием – ничего.
- Но как они узнали про безопасную зону? – спросила Сьюзан.
- Кто? Эти мужчины? – Дженни подошла к матери.
- Если приёмник молчит, как они узнали? Возможно, увидели надписи, указатели?
Сьюзан подошла к окну, всматриваясь сквозь потускневшие, покрытые пылью занавески.
- Так тихо, Дженни. Тот Грэг, или как там его звали, был прав. Это мёртвый район. Мы слишком долго здесь. Нужно что-то делать.
- Как ты думаешь, - спросила девочка, - а папа и Филип тоже там?
- Не знаю, милая. Хотелось бы верить.
- Тогда мы тоже должны пойти туда.
- На велосипедах слишком опасно. Нужна машина.
- Те мужчины, они ведь нашли машину, и мы найдем.
- Для этого нам надо спуститься вниз по улице, но...
- Это опасно, - перебила Дженни, вздохнув.
- Да, милая. Хотя попробовать можно.
- Я пойду с тобой.
- Хорошо. Давай спустим велосипеды.
Сьюзан впервые за долгое время решила взять дочь с собой. То ли незваный гость, говоривший о необходимости движения и наличии цели, то ли дикая усталость и комната, ставшая вконец противной и невыносимой, придали уверенности - неважно. Мужчина был прав. Нужно двигаться.
- Хватит всё время бояться, - сказала женщина. – Поехали!
Солнце обжигало кожу, слепило глаза. После пропахшей мочой комнаты свежий воздух молчаливого квартала действовал успокаивающе. На миг Сьюзан показалось, что не было никакого вируса, и Джеймс с Филипом мирно спят в кроватях, пока они с Дженни катаются. Проехав три квартала, Сьюзан предложила вернуться.
- Продолжим завтра, - сказала, остановившись.
Те несколько машин, которые им удалось найти, были с пустыми баками. Зато в одном из гаражей Сьюзан отыскала небольшой газовый баллон с горелкой – это было невероятно.
- Что скажешь насчет горячего супа и макарон? - крикнула она, с довольной улыбкой демонстрируя находку.
- Еще бы пасту найти, и будет супер! – засмеялась Дженни.
И они нашли. С банкой песто, двумя упаковками спагетти и баллоном спешили к настоящему ужину, от которого давно отвыкли. Сьюзан остановилась на перекрестке.
- Слушай, милая. У Свифтов была старая «Вольво», которую поставили в сарай. Давай доедем до них, вдруг она всё еще там. Здесь недалеко.
Подъехав к дому, увидели, что створка гаража приоткрыта, но машин Стива и Энни в нем не оказалось. Всё еще оставалась надежда на «старушку Вольво», поэтому Сьюзан, попросив дочь подождать в гараже, побежала на задний двор. Сарай был заперт на засов. Открыв тяжелую дверь, женщина громко крикнула: «На месте, она здесь!», и зашла внутрь. «Мам!» - не обратив внимания на встревоженный голос Дженни, Сьюзан открыла дверцу и села на водительское кресло. Ключи были в бардачке, оставалось лишь завести мотор и выехать из гаража. «Мам!» - настойчиво повторяла девочка. Только Сьюзан повернула ключ зажигания, как раздался громкий, пронзительный крик Дженни. Выскочив из сарая, она побежала к гаражу. Дженни стояла в луже крови, а рядом лежала собака с облезшей шерстью.
- Она укусила тебя? – вопрос застыл в горле.
Дженни опустила взгляд – на лодыжке краснел след, струйка крови стекала на бетон.
-Было не очень больно, а потом её вырвало...
- Не может быть, - прошептала Сьюзан и упала на колени. Теперь кричала она, что есть сил, словно выпуская всю усталость, отчаяние и боль, скопившиеся за долгие месяцы. – Помогите, кто-нибудь!
- Я тоже заболею? – голос Дженни дрожал.
Сьюзан замолчала, устыдившись, затем подошла к дочери, поцеловав в лицо.
- Всё будет хорошо, - женщина сняла футболку и перетянула место укуса.
- Эта собака, она больная? – спросила девочка.
Ответ последовал незамедлительно – овчарку стошнило сгустками крови, образовавшими очередную лужу, наподобие той, в которой стояла Дженни.
- Поедем домой на машине, милая, - сказала Сьюзан, взяв дочь за руку.
Собака была привита от бешенства – на ухе виднелась метка. У Дженни имелась прививка от столбняка. Но всё это было неважно, ведь вирус уже проник в кровь, и от него не было лекарства. Пять дней, и Дженни умрет, сплёвывая кровь. Сьюзан молчала, раздумывая над тем, что случилось – нет, не об укусе, а о вирусе, уничтожившем привычную жизнь - не в силах взглянуть на дочь.
Первые сутки после укуса
Дрожавшими руками Сьюзан несколько раз промыла рану с мылом. К счастью, та не была глубокой, кость и суставы не пострадали. Обработав перекисью водорода, женщина перевязала лодыжку марлей, стягивая изо всех сил. Дженни морщилась, но терпела – она всегда принимала боль без криков и слёз, в отличие от Филипа, который от небольшой ранки кричал, словно его ошпарили кипятком.
- Нам нужен врач, - прошептала женщина, обняв дочь. – Но где его найти, чёрт побери!
Дженни засмеялась, громко, в голос.
- Что такое? – спросила мать, удивлённо взглянув на дочь.
- Ты ведь совсем не умеешь ругаться.
- Пожалуй, - рассмеялась в ответ.
«Даже если удастся избежать воспаления, вирус уже проник в кровь», - мысли, одна за другой, пульсировали в голове, заставляя сердце усиленно биться.
- Нет, мы не можем здесь оставаться, милая. Нам нужно найти врача, - произнесла Сьюзан, положив приемник на колени. – Возможно, сообщение с координатами «рая» передают в определенное время.
Женщина крутила катушку, не в силах сдерживать слёзы.
- Не плачь, мама, - Дженни обняла мать и поцеловала в щеку.
- У нас есть полный бак, но мы должны знать дорогу, чтобы не тратить бензин впустую. Если кружить по городу в поиске вывески или указателя, надписей, есть шанс найти их, но так же и риск остаться без бензина.
- Я буду слушать приёмник, ма, - сказала Дженни, медленно прокручивая катушку.
- Хорошая идея. А я сварю суп. Томатный?
- Супер! – Дженни улыбнулась, тут же скривившись.
- Болит?
- Немного. Всё нормально, мам, правда.
- Знаешь, милая, - Сьюзан присела на корточки, положив ладони на колени дочери, - я горжусь тобой. Ты очень сильная девочка.
- Но та собака, она ведь была больная. Значит, и я...
- Нет, мы найдем выход, - перебила мать.
Сьюзан поднялась по лестнице, оставив дочь в гостиной. «Никакого зазеркалья», - подумала она, открыв коробку с оставшимися консервными банками. Томатный суп и немного фасоли.
После того, как электричество пропало, они продержались некоторое время на генераторе. Тогда многие покинули дома, и район практически опустел, но никто не вламывался в дома, не учинял беспорядки – вокруг было спокойно, поэтому Сьюзан надеялась, что вскоре привычный порядок вернётся, учёные найдут способ борьбы с болезнью, Джеймс и Филип прилетят, как только возобновится воздушное сообщение. Но ничего этого не произошло. Бензин закончился, генератор замолк. К тому времени «зазеркалье» было готово, и женщина с дочерью перебрались наверх. Выходить на улицу было небезопасно, в район пришли люди – те, кто оставался на ночь, две, неделю, те, кто просто искали продовольствие, и те, кто громил всё повсюду.
- Мам, мы останемся внизу? – голос Дженни отвлёк от размышлений.
- Да, милая!
Женщина накрыла на стол в гостиной, поставила тарелки, разлила горячий суп. Аромат показался потрясающим, как и ощущение свободы, позабытое, утраченное. После обеда Дженни уснула.
Сьюзан вышла на задний двор, чтобы занести лампы в дом и разлить остатки дождевой воды в пластмассовые ведра. Вода была тёплой, поэтому желание немедленно смыть многодневный пот и усталость, манило. Обычно они с Дженни пользовались ванной комнатой для гостей, расположенной в конце коридора на втором этаже, но сегодня она решила, что в этом нет необходимости. Приложив ладонь ко лбу дочери, убедившись, что температура не поднялась, отнесла ведра в ванную.
Намылив голову, улыбнулась, вспомнив ласковые поцелуи мужа, объятия и нежный шёпот. Он любил заглядывать в душ. «Вдруг помощь понадобится», - говорил, открывая стеклянную дверцу душевой кабины, проскальзывая внутрь, прижимая жену к запотевшему стеклу.
Сьюзан плакала, поливая тело водой. Тоска по любимому мужчине, боль материнского сердца от разлуки с сыном порой становились невыносимыми. Воспоминания были приятными, но за ними всегда приходила эта щемящая боль, разрывавшая изнутри, тянущая, не прекращавшаяся ни на минуту.
Мокрые, мягкие волосы приятно пахли шампунем, но ощущение чистого тела было непередаваемо – чувство лёгкости, о котором она забыла. Разбудив дочь, разрезала повязку – лодыжка припухла и слегка покраснела, что было нехорошим знаком. После душа, промыв рану, Сьюзан осторожно обработала место укуса перекисью и туго стянула бинтом.
- Ма, заплетешь волосы? – спросила дочь, протянув расческу и заколку.
Сьюзан улыбнулась, крепко обняв девочку, вдохнув приятный запах. Не шампуня, а своей малышки.
- Я так тебя люблю, милая!
- И я тебя, ма!
Дженни достала нарядное платье и долго вертелась перед зеркалом. Они решили устроить званый ужин, пусть даже на двоих. Макароны с итальянским соусом, вишневый сок пришлись кстати.
- Может, зажжем свечи? – спросила женщина, войдя в гостиную, где суетилась дочь, раскладывая приборы и салфетки. Они нарвали цветов на заднем дворе, поставив их в вазу возле дымящейся кастрюли.
- Отличная идея. Но тогда кто-нибудь увидит свет.
- Не увидит, милая. Вокруг никого нет. А завтра мы уже уедем.
После ужина Сьюзан читала любимую книгу дочери вслух, и они весело смеялись над глупым Джеком из синего королевства, и переживали за прекрасную Лиззи, дочь короля, так, словно слышали эту историю впервые. Затем, обнявшись, уснули без страха, что кто-то проникнет в дом, обнаружит их.