По «мифному» полю истории

ПЕТРУШИН Александр Антонович

На задворках
гражданской войны

Книга первая

Мандр и К*
Тюмень
2003

ББК 83.3

П 30

П 30 ПЕТРУШИН Александр Антонович На задворках гражданской войны: Книга первая — Тюмень: Мандр и К *, 2003.

— 184 с. + ил. 24 с.

На основании ранее недоступных докумен­тальных материалов автор, полковник ФСБ Александр Петрушин, дает новую историчес­кую оценку событий 1917-1922 годов в нашем крае. В центре повествования — история со­крытия золота тюменских купцов, сокровищ царской семьи Романовых, драгоценной цер­ковной утвари и ценностей Сибирского бело­го движения.

Адресована массовому читателю.

и п ал ь н о е уч р е ж де ние
кул ьту ры
Централизованней библиотечная
система г,Тюмени
Ул.Луначарского, 5!

© Петрушин А. А., 2003.

© Дыба В.В. (дизайн), 2003.

© Мандр и К^а (оформление), 2003.

ISBN 5-93020-152-8

От автора

Так уж люди устроены: дорогое на виду не держат. А в лихолетье — прячут. Подаль­ше от проезжих дорог — за околицей, на за­дворках, на куличках. Так когда-то называ­ли поляны посреди болот, заболоченные и заб­рошенные пашни. По русским поверьям, это были излюбленные обиталища нечистой силы.

Места неприметные, а притягивают. События неяркие, а возбуждают. Потому что тайна...

Об авторе

Александр Антонович Петрушин родился 15 марта 1950 года в деревне Новотроицк Нижнетавдинского района Тюменской области. Окончил Тюменский пе­дагогический институт и Высшие курсы КГБ СССР. Работал учителем в школе, служил в армии, с 1975 года — в органах государственной безопасности. Был заместителем начальника Сургутского отдела КГБ, начальником отдела ФСБ по Ханты-Мансийскому ав­тономному округу. Сейчас он — заместитель началь­ника Регионального управления ФСБ по Тюменс­кой области. Полковник. Член Союза журналистов России. Автор книги «Мы не знаем пощады» (извес­тные, малоизвестные и неизвестные события из ис­тории тюменского края по материалам ВЧК—ГПУ— НКВД—КГБ) (1999 г.) и документальных фильмов: «Приди и возьми» (о ссылке в Обдорск МХАТа), «Мальчиш останется Мальчишем» (Павлик Морозов: правда и домыслы), «Главная тайна разведчика Ни­колая Кузнецова» и др.

 

Пропавшие ордена

В сентябре 1991 года при передаче на государственное хранение архивных доку­ментов КГБ в фондах Тюменского управ­ления госбезопасности обнаружили чекис­тскую ориентировку 20-х годов — описа­ние орденов «Освобождение Сибири» и «Возрождение России».

В дореволюционной российской наград­ной системе таких орденов не было. Зна­чит, их учредили лидеры Сибирского бело­го движения. Но кто? И когда?

Серьезных исследований о наградах про­тивоборствующей стороны не существова­ло. Исключение: книга П. Пашкова, издан­ная в 1961 году в Париже, — «Ордена и знаки отличия Гражданской войны 1917— 1922 гг.».

Автор беседовал с ветеранами белого движения, читал их воспоминания и эмиг­рантскую прессу. Но в советские архивы заглянуть не мог. Так что приведенные им

сведения, хоть и проверенные показания­ми очевидцев, требовали документального подтверждения.

В добровольческих белых формировани­ях начального периода гражданской войны существовал принцип, который гласил о невозможности награждения старыми цар­скими орденами за отличия в боях русских против русских.

Возникла проблема: с одной стороны, требовались награды, а с другой — возни­кали моральные возражения против их вру­чения.

Сомнения по поводу того, насколько этично награждать царскими орденами, и в первую очередь орденом св. Георгия и Георгиевским крестом, участников граж­данской войны на всех белых фронтах, ре­шались схоже — путем учреждения новых, собственных орденов и медалей.

История создания, статусы и сами эти знаки отличия давно известны специалис­там и многократно описаны, в том числе и Пашковым. Только о сибирских орденах ходили путаные слухи. Пашков пишет: «Об ордене «Освобождение Сибири» сведения чрезвычайно скудны и, надо полагать, не особенно достоверны».

Германский исследователь Клитман, ссылаясь на информацию, полученную им

Пропавшие ордена 7

от генерал-лейтенанта Сахарова, говорит, что орден «Освобождение Сибири» действи­тельно существовал, представлял собою зо­лотую звезду, украшенную зеленым мала­хитом, и награждены им были всего не­сколько лиц. Учредило этот орден «Всерос­сийское временное правительство», так на­зываемая «Директория», образовавшаяся в сентябре 1918 года в Уфе и в октябре того же года переехавшая в Омск. Просущество­вала эта «Директория», однако, недолго, была свергнута в ноябре, и адмирал Кол­чак провозглашен Верховным правителем России.

Еще один зарубежный исследователь ис­тории наград белого движения Д. Петерс относит сибирские ордена к эпохе Колча­ка. Мол, генерала Сахарова чуть-чуть под­вела память.

Но при этом Петерс противоречит сам себе, вернее, цитируемому им приказу № 110, изданному Колчаком в декабре 1918 года, на заре своей деятельности. Адмирал велит «восстановить день празднования св. Вели­комученика и Победоносца Георгия и считать этот день праздником для всей Рус­ской Армии». В феврале 1919 года, как сле­дует из опубликованных Петерсом «Пра­вил», офицеров и солдат колчаковской ар ­мии стали награждать орденом св. Георгия,

8__ I Л, Петрушин. На задворках гражданской войны

Георгиевскими крестами и Георгиевским оружием. Тогда же Колчак произвел в ге­нералы наиболее талантливых командиров, выдвинувшихся на Восточном фронте.

Военный министр барон Будберг запи­сал в своем дневнике: «Лавры Пермской победы вскружили всем головы, посыпа­лись награды, на фронте имеется уже не­сколько кавалеров св. Георгия III степени; бывшие штабс-капитаны сделались гене­рал-лейтенантами...». Так что Колчак счи­тал излишними сомнения своих соратни­ков по белому делу о моральной стороне награждений в гражданской войне.

Для самого адмирала также нашелся знак ордена св. Георгия III степени, и на последних фотографиях он снят уже с этой наградой.

Поэтому объявлять в феврале 1919 года, как считает Петерс, конкурс на проект двух орденов — «Освобождение Сибири» и «Воз­рождение России» — Колчаку не было не­обходимости.

Бывший главнокомандующий колчаков­ской армией Сахаров, выпустивший в 1923 году в Мюнхене книгу «Белая Сибирь», ошибся в другом: новые ордена учредила не «Директория», а предшествовавшее ей Временное сибирское правительство. Оно было создано 23 июня 1918 года в занятом

Пропавшие ордена __ 9

восставшими против советской власти че­хословаками и белогвардейцами Томске на совещании Сибирской областной думы. Его возглавил П.В. Вологодский. 6 июля был обнародован декрет о государственной са­мостоятельности Сибири. Тогда же Времен­ное Сибирское правительство отменило царскую наградную систему и учредило свои ордена.

Описание ордена «Освобождение Сиби­ри» таково: «Общая форма ордена — силь­но стилизованная снежинка. В центре ор­дена — сибирский герб с присоединенным к нему сверху гербом России. Между кон­цами ордена изображены: вверху кедровые ветки с шишками, а под ними два горно­стая, в нижней части — головы мамонтов. Ордена с мечами — военные, без них — гражданские».

Вологодский и его сторонники считали Сибирь основой экономического и духов­ного возрождения России. Не случайно был учрежден еще один орден — «Возрождение России» четырех степеней. «Общая форма этого ордена — равноконечный крест, но как бы с набитыми наконечниками древ­нерусских копий. В центре ордена в лавро­вом венке — птица Феникс, расправляю­щая крылья. На правом и левом концах начертан девиз: «В единстве — возрожде-
fl О I Л. Петрушин. На задворках гражданской войны ние». Ордена разных степеней отличались размерами и материалами изготовления.

Судьба этих наград оказалась короткой и печальной. После военного переворота 18 ноября 1918 года их упразднили. Излюб­ленное в сибирской символике сочетание белого и зеленого было жестко и решитель­но изгнано из вооруженных сил: бело-зе­леные кокарды на головных уборах, шев­роны на левом рукаве формы, обшивка гим­настерок, словом, все, что напоминало о былой автономии Сибири. Возможно, и невыдача сибирских орденов с их характер­ной территориально-природной чеканкой также стала следствием этой политики. Колчак, как непримиримый противник любой самостоятельности, распорядился приобщить к золотому запасу России изго­товленные из драгоценных металлов сибир­ские награды и хранить их в церковных кладовых Тобольска вместе с драгоценной храмовой утварью.

Призрак «золотого парохода»

В августе 1919 года, когда к Тобольску под­ступила 51-я стрелковая дивизия В. К. Блю­хера, командующий 1-й Сибирской арми­ей генерал-лейтенант А. Н. Пепеляев объя­вил эвакуацию всех гражданских учреж­дений. Местом эвакуации был опреде-

Пропавшие ордена 11 лен Сургут. По приказу начальника гарни­зона — уполномоченного по охране госу­дарственного порядка и общественного спо­койствия в городах Тобольске, Березове и их уездах штабс-капитана Киселева на па­роходы грузили в первую очередь «народ­ные святыни и ценности отделений Госу­дарственного банка, казначейств и сбере­гательных касс».

Управляющие этих учреждений Н.Г. Чер­няховский и А.И. Иванов направили в Ми­нистерство финансов в Омск тревожную телеграмму: «...Приказано завтра 27 авгус­та эвакуироваться в Сургут Тобольской гу­бернии на Оби. Этот город находится на расстоянии 5 верст от пристани, сообще­ние на лодках, в которых придется перево­зить массу ценностей, в том числе много звонкой монеты. Город представляет ры­бачий поселок с 1100 чел. жителей, ни од­ного каменного здания; ценностей для бе­зопасного хранения сложить негде; возмож­ность быть оставленными со всеми ценно­стями, имуществом и служащими на пус­тынном берегу Оби, при военной охране всего 30 человек, вынуждает нас решитель­но доложить, что при опасных условиях возлагаемая законом ответственность с нас должна быть снята, так как за сохранность находящихся в нашем ведении ценностей

12 [ А Петрушин. На задворках гражданской войны и другого имущества мы поручиться не можем.

...Подтверждая невозможность и боль­шую опасность во всех отношениях эваку­ироваться в пустынный и голодный Сур­гут, с которым сообщение будет прервано через один месяц на всю зиму, настоятель­нейше ходатайствуем о принятии самых экстренных мер для направления всех уч­реждений Министерства финансов и част­ных кредитных учреждений на пароходе «Иван Корнилов» в Омск».

Но маршруты эвакуации не изменились, и пароходы отправились по Тоболу, Иртышу и Оби в Сургут. Среди них были пароходы «Ростислав» и «Пермяк», на которых под ох­раной отряда тобольского коменданта Кисе­лева находились «серебряная вызолоченная рака из-под мощей Иоанна Тобольского ве­сом в 35 пудов», реликвии православной Си­бири и Сибирского белого движения — орде­на «Освобождение Сибири» и «Возрождение России» и другие церковные ценности.

Ранняя зима застала эвакуированные па­роходы возле села Тундрино Сургутского уезда. Захватив с собой опись ценностей, вооруженное сопровождение каравана по зимнику отступило на Нарым. А сокрови­ща? Спрятаны в тайнике? Утоплены в про­руби? Переданы на хранение? Но кому?

Пропавшие ордена 13

Известно одно: ценности Сибирского белого движения и драгоценная церков­ная утварь не найдены. Поэтому ни в од­ной коллекции отечественных и иностран­ных фалеристов нет пропавших сибирских орденов. Попытки отыскать их предпри­нимались — секретная чекистская ориен­тировка, датированная 1922 годом, тому подтверждение. Тогда губернские и уезд­ные чрезвычайные комиссии и сменившие их отделы ГПУ в Сибири и на Урале ак­тивно занимались кладоискательством. Ос­нованием для обысков и раскопок служи­ли многочисленные доносы завистливых соседей и донесения секретных осведоми­телей. Архивные документы и воспомина­ния старых чекистов свидетельствуют: из Тюмени почти ежедневно в Москву на Лубянку отправлялись курьеры с ценны­ми посылками.

Немало золота присваивалось проник­шими в спецслужбы авантюристами, про­ходимцами и маньяками. В октябре 1919 года Тюменский военно-революционный комитет информировал Сибревком «о не­обходимости очищения губчека от полити­чески сомнительных элементов, направле­ния ее работы по прямому назначению — борьбе с доподлинной белогвардейщиной и контрреволюцией».

14 \ А, Петрушин, На задворках гражданской войны

По заключению особой следственной комиссии ВЧК, «председатель Тюменской губчека С.А. Комольцев, заведующий сек­ретно-оперативным отделом П.Ф. Зернин, председатель Тобольской уездной ЧК Б.В. Падерня, уполномоченный по Ялуто­ровскому уезду В.Ф. Залевин, комиссары губчека К.И. Сирмайс, И.И. Добилас, А.И. Ратнек, Д.И. Синцев, комендант зда­ния губчека Г.С. Иноземцев, кладовщики Г.А. Ваксберг и К.Ф. Зернин расхищали раз­ные вещи, изъятые при обысках... Комоль­цеву досталось двое золотых часов, золотые браслет, цепочка, кольца... Падерне — зо­лотые кольца с камнями и без оных, шей­ная цепь с жемчугами, брошка с эмалью...».

От начальства не отставали и подчинен­ные: «Ратнек проявил себя настоящим хищ­ником, присваивая драгоценности, причем его нахальство дошло до того, что он сде­лал себе красноармейский знак из награб­ленного серебра и золота».

Расхитителей ценностей безжалостно расстреливали. Не помогало.

Из письма заместителя председателя ВЧК Я.Х. Петерса В.И. Ленину: «Дорогой Владимир Ильич!.. Мною запрещено заби­рать при арестах что-либо, кроме веще­ственных доказательств. Но наш русский человек рассуждает: я разве не заслужил тех

Пропавшие ордена 15 брюк и ботинок, которые до сих пор носил буржуа. Ведь это моим трудом добыто. Зна­чит, я беру свое. И греха тут нет. Отсюда частые поползновения.

Не помогают даже расстрелы сотрудни­ков. Смерть стала уже слишком обыкно­венным явлением».

В начале 30-х годов в Тобольске и его окрестностях чекисты разыскали сокрови­ща царской семьи Романовых, спрятанные во время их ссылки. Нашли многое, но не все. Усыпанная бриллиантами шпага на­следника Алексея, вывезенная царским ду­ховником В.А. Хлыновым вместе с церков­ными ценностями на восток, пропала. На допросах в ГПУ Хлынов подтвердил реч­ной маршрут пароходов до Тундрино. Даль­ше «золотой» след обрывался.

Находка деда Василия

В октябре 2000 года 75-летний житель села Чемаши Октябрьского района Ханты- Мансийского автономного округа В.А. Се­ливанов сообщил в местные органы ФСБ об обнаружении кургана, на вершине ко­торого таежные птицы выгребли несколь­ко золотых монет царской чеканки.

Десант чекистов и археологов не смог тогда из-за непогоды высадиться в глухой тайге. Но специальное оборудование опре-

16 \ А. Петрушин. На задворках гражданской войны делило искусственный характер возвыше­ния. Смущало только одно обстоятельство: слишком далеко этот курган от Тундрино.

Но почему клад надо искать обязатель­но на территории бывшего Сургутского уез­да? Да, тот же Хлынов, отступивший после раннего ледостава на Оби в обозе отряда штабс-капитана Киселева в Сибирь, утвер­ждал: двух больших и четырех маленьких ящиков с драгоценностями с ними не было.

Тогда кроме развалившегося Восточно­го фронта адмирала Колчака существовал достаточно стабильный Северный фронт генерала Миллера со спокойным и хлеб­ным березовским тылом. И если 14 ноября 1919 года красная 27-я стрелковая дивизия Блажевича вошла в Омск, а белый Томск пал 20 декабря, то Березов был оставлен колчаковцами в новогоднюю ночь 1920 года.

Ценный груз вполне могли переместить по зимнику в Березовский уезд. Поэтому верховья реки Малая Сосьва, где старый охотник обнаружил загадочный курган, со­временные кладоискатели исследовали в июле 2002 года.

«Целью натурных изысканий, — отме­чено в отчете экспедиции, — ставилось об­наружение с реки ориентиров, отмеченных проводником Селивановым, и обследова-

Пропавшие ордена | 17 ние объекта, имеющего вид насыпанной из земли пирамиды, скрывающей в себе, по мнению последнего, вывезенные в 1919 году из Тобольска и утерянные в процессе транс­портировки ценности. В связи с сомнени­ями проводника в точности выбранного им западного ориентира высадку группы вер­толетом произвели в 25 километрах выше по реке Малая Сосьва от намеченного пун­кта — в районе кордона «Западный» запо­ведника «Малая Сосьва». Общая протяжен­ность маршрута по реке составила около 150 километров.

В ходе осмотров берегов ни один из ори­ентиров проводником не был определен. Он путал расстояние, название рек и ручьев. Например, по его данным, между пунктом Хангокурт и порогом Тунифеш около двух километров, а на местности оказалось око­ло 62 километров.

Дополнительная информация по суще­ству цели экспедиции была получена от егеря заповедника «Малая Сосьва» П.К. Дунаева. Выяснилось, что местность, о которой го­ворил Селиванов, предположительно на­ходится в 100—10 километрах (выше по реке) от места высадки группы. Кроме того, фигурирующая в деле монета, обна­руженная им на кургане и являющаяся ос­новным доводом в пользу сокрытого в нем 2 Заказ 814

- fit- ■
18 | А Петрушин. На задворках гражданской войны клада, не является здесь редкостью. По сло­вам Дунаева, четыре подобных монеты най­дены в развалинах мансийского лабаза на реке Ева-Юган. В районе этой реки и оп­ределился по названным проводником ори­ентирам участок, где мог находиться инте­ресующий нас курган.

...Напрямую от реки Оби до кургана около 140 километров. По тракту Ивдель— Обь, действовавшему в то время (1919—1920 гг.), — намного больше. Кроме того, тракт был проходим с установления зимника в начале декабря. Едва ли можно было дос­тавить подводами ценный груз по неустой­чивому еще зимнику на столь дальнее рас­стояние (от Сургута), ведь исторические со­бытия (отход белых от Тобольска) проис­ходили осенью, еще до ледостава.

Полученные экспедицией данные ста­вят под сомнение информацию Селивано­ва о нахождении в верховьях Малой Сосьвы сокрытых в конце 1919 года ценностей. Указанный им курган является останцем коренной террасы естественного происхож­дения, но приспособленный коренным на­селением для совершения культовых, язы­ческих церемоний. Этим и объясняется об­наружение здесь монет».

Результаты этой экспедиции разочаро­вали многих энтузиастов-кладоискателей.

Пропавшие ордена I 1 э]

Но только не меня. Оценив на месте при­родные климатические особенности речно­го края, я еще больше утвердился: пропав­шие драгоценные реликвии Сибирского белого движения меняли своих владельцев. И не единожды.

По «мифному» полю истории

Всякий нормальный человек мечтает найти клад. Необязательно глиняный гор­шок с золотыми и серебряными монетами. Встретить надежного друга, верную подру­гу, отыскать любящие сердце и душу — до­рогого стоят. «Сущий клад» — так говори­ли в порыве нежности. Или: «Не нужен клад, когда в семье лад».

Сегодня кладоискательство переживает очередное всеобщее явление. Его уже при­знали вспомогательной источниковедчес­кой исторической дисциплиной. Во всемир­ной сети Интернет открыто больше трех десятков отечественных кладоискательских сайтов. Создано несколько объединений кладоискателей, самое авторитетное исто­рико-изыскательское общество «Раритет» в Москве насчитывает около 300 членов. Из­даны книги о кладоискательстве, одну из них, «Добыча тамо... Записки кладоискателя», на­писал президент «Раритета» Н.М. Со­ловьев. Сняты телесериалы о поисках 2*

20 j A Петрушин. На задворках гражданской войны золота Колчака. Такой фильм есть на счету телекомпании «Югра». В год в России про­дается около 500 металлодетекторов, не имеющих никакого хозяйственного пред­назначения, кроме кладоискательства. Рус­ские поля и перелески еще хранят в глуби­нах земли немало реликвий. Только в рай­оне Тобольска ежегодно находят один-два клада.

Но уже звучит тревога: на всех кладов не хватит. Это как искать. Крестьяне из повести А. Рыбакова «Бронзовая птица» годами перекапывали Голыгинскую гать и окрестные леса в поисках сокровищ полу­сумасшедшего графа Карагаева. А умные пионеры провели несколько дней и ночей в библиотеке и краеведческом музее и, раз­гадав символику графского фамильного гер­ба, нашли драгоценную шкатулку.

Так что одним кладоискателям шагать по тайге с металлодетектором и лопатой, а дру­гим — сидеть в пыльных архивохранилищах. Никакой романтики и экстрима? Кому как. Наша отечественная история послеоктябрь­ского 1917 года — сплошное минное, точ­нее, мифное поле. Перелистываешь ранее недоступные архивные документы, и рвут­ся, лопаются исторические мифы.

На местности клады искать легче, пото­му что ориентиры есть: полуразрушенные

Пропавшие ордена 21

старинные строения, вековые одиночные деревья, замшелые валуны, курганы... Со­временная статистика утверждает': в трид­цать одном проценте кладоискатели доби­лись успеха. Были бы здоровье да интерес.

В нашей новейшей истории почти нет ориентиров. Безликая история. Только даты да исторические символы: «белые», «крас­ные», «герои революции», «враги народа»... А без людей в истории клад не найдешь. Придется персонифицировать и «героев», и «врагов», все они люди: жили, любили, страдали... Через их судьбы «золотая» ни­точка потянется туда, на задворки истории. На этом пути — завалы исторических ми­фов и плакатно-идеологические укрепления типа: «свержение царизма», «красногвар­дейская атака на капитал», «триумфальное шествие советской власти»...

Но в нашем небедном крае это «ше­ствие» больше походило на нашествие.

Приложение /

«Золото — прах на подошвах истории»

Так считает кладоискатель из Красно­дарского края Юрий Харчук. Его голубая мечта — разыскать золото Кубанской рады.

История этих сокровищ такова. В ок­тябре 1917 года, несмотря на протесты Вре­менного правительства, Краевая казачья рада приняла решение об образовании са­мостоятельной Кубанской республики. В феврале 1918 года к Екатеринодару (сей­час Краснодар) подступили красные отря­ды. Перед краевым правительством стал вопрос: что делать с кубанской казной? Ценные акции, золотые чаши, кресты, ка­дильницы, иконы в золотых ризах, драго­ценности и реликвии Кубанского казачье­го войска, украшенные жемчугом и само­цветами, — все это находилось в Екатери- нодаре для финансирования военных дей­ствий русской армии на турецком фронте первой мировой войны. Решили вывезти. Погрузили ценности на 80 подвод. Даль-

«Золото — прах па подошвах истории» 23 нейшая судьба казны неизвестна. Иссле­дователи уверены: сокровища не были пе­реправлены за границу. По данным париж­ского международного клуба кладоискате­лей «Сокровища вокруг нас», золото Ку­банской рады хотели вывезти через порт Ейска в Крым, но не получилось. Францу­зы предлагали местным властям купить патент на поиск этого клада, но в России нет закона о кладоискательстве.

«Для большинства кладоискателей, — продолжает Харчук, — найти сундук с зо­лотом — не главное. Они даже боятся это­го. Потому что тогда придется либо дра­пать за границу, либо отдать клад государ­ству и приобрести репутацию идиота». В кладоискательстве самое интсщесно то, что вокруг да около сокровищ: изучение про­блемы, поиск архивных документов — кла­ды всегда связаны с драматическими со­бытиями истории, в спокойное время люди в землю богатства не зарывают.

Клад — устойчивый образ древней язы­ческой мифологии. Испокон веков храни­тели сокровищ старались застраховать со­хранность богатств при помощи нечистой силы. Независимо от того, существует эта сила в реальности или нет, первобытный страх перед ней жив даже в самом продви­нутом современном кладоискателе. Соглас­

но народным поверьям есть клады чистые и заклятые. Заклятый клад может стра­щать, стонать, плакать, появляться в виде людей и животных, уходить в землю, вы­лезать из воды на просушку, отводить гла­за, гореть по ночам костром. Случалось и так, что завещатель при сокрытии клада делал заклинание, что клад зарывается на сорок голов. Это значит, что сорока кладо­искателям он будет причинять смерть, и только сорок первый получит его беспре­пятственно.

Может быть определен конкретный срок хранения клада — 50, 85, 100 лет. Но ког­да оговоренное время пребывания в земле закончится, клад может обратиться в че­ловека или животное и бродить по земле, искать хозяина или просто доброго челове­ка. Известны случаи, когда клад подходил к людям, просил помочь ему. В каком бы виде он не появился, первое, что нужно сде­лать, чтобы им воспользоваться, — наот­машь ударить его. И тогда он рассыплется деньгами. Если этого не сделать, клад ис­чезнет навсегда.

Заказная революция

Считалось, что советская власть в Тю­мени была установлена 7 марта 1918 года (по новому стилю) легитимным путем. При этом признавалось, что «порядок в городе помогли навести прибывшие в Тюмень из Перми, Екатеринбурга и Омска революци­онные отряды».

В числе этих вооруженных формирова­ний был 1-й Северный летучий морской ка­рательный отряд, состоявший из моряков- балтийцев и солдат 17-го Сибирского пе­хотного полка. Его возглавляли помощник секретаря технического отдела Петроград­ского военно-революционного комитета Запкус, именовавший себя «комиссаром Се­верного района Европейской России и За­падной Сибири», и его заместители — мо­ряки Журба, Кириллов и Хохряков.

По требованию Ленина этот отряд в но­ябре 1917 года был направлен из Петрогра­да по железной дороге на восток для уста-

26 А. Петрушин. На задворках іражданской войны новления советской власти на местах и по­полнения революционной казны.

В докладе Вятского губернского комис­сара военно-революционного комитета и исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов от 6 декабря 1917 года записано: «Сегодня в 10 часов вечера прибыл на станцию Вятка северный лету­чий отряд, который поможет нам навес™ здесь порядок».

О методах «наведения порядка» свиде­тельствует протокол общего собрания Вят­ского губисполкома № 11 от 24 января 1918 года «О действиях летучего отряда по делу расстрела неизвестных лиц». Комиссар ле­тучего отряда Кириллов заявил, что расстре­лянные лица были воры и расстрел был произведен по просьбе тысячной толпы... На вопрос, доказано ли, что расстрелян­ные были воры, Кириллов считает доста­точным «сознание расстрелянных под уда­рами плетки».

После отъезда Запкуса на Урал его за­местителем в Вятской губернии остался Журба, который разогнал местные Советы, производил обыски, аресты и расстрелы. Конфискации, контрибуции и реквизиции достигли при нем невиданных размеров.

Из Екатеринбурга летучий отряд Запку­са отправился в Оренбург. По приказу ко-

Заказная революция 27 миссара моряки и красногвардейцы согна­ли в центральную гостиницу города хоро­шо одетую публику и предложили... отку­питься. Присутствовавший при этом пред­седатель губисполкома Цвиллинг шутливо бросил: «Смотри-ка, какой улов-то у нас! Откупаются. Хотя и неохотно. Вот с этого миллиончик возьмем», — показал он гла­зами на старика-торговца Деева.

Состоятельные горожане ждали, когда из дома принесут деньги, вносили их тут же кассиру, получали расписку, а с нею и свободу. На очереди стояла Тюмень.

Начальник Тюменской уголовной мили­ции Н.Н. Кислицкий успел составить рапорт «Об обстоятельствах захвата власти в Тюме­ни большевиками 27 февраля нового стиля в 10 часов утра». «Самого Кислицкого, — дописали в рапорте его подчиненные, — сразу же увели на станцию Тюмень в кара­тельный отряд известного палача Запкуса».

Приказом № 1 Запкус объявил о введе­нии с 4 часов дня 28 февраля 1918 года во­енного положения в Тюмени. Пункт 10 приказа гласил: «Все лица, замешанные в подстрекательстве к погромам, в агитации против существующей рабоче-крестьянской власти, будут без дальнейших разговоров и рассуждений в два счета на глазах всех унич­тожаться».

28 А. Петрушин. На задворках гражданской войны

Приказом № 4 Запкус наложил контри­буцию в размере двух миллионов рублей зо­лотом на капиталистов Тюмени: А.М. Плот­никова, А.Г. Колмакову, И.Я. Некрасова, А.Ф. Аверкиева, Мирсалимова, Г.А. Котов- щикова, Плишина, А.П. Россошных, С.И. Кокольникова, И.О. Сергеева, В.А. Со- бенникова, Михалева, Г.Г. Иванова, Е.Д. Гу­севу, B.JI. Жернакова. Причем «один милли­он должен быть внесен 4 марта и один мил­лион — 6 марта».

В приказе оговаривалось: «половина контрибуции пойдет на содержание отря­дов, а другая половина — в распоряжение Совета рабочих и солдатских депутатов Тюмени».

Очевидец тех событий Г.А. Дружинин вспоминал: «...Возвращаясь из депо, я увидел на станции около водонапорной башни груп­пу людей. Тут же на запасном пути стоял по­езд, состоящий из пассажирских вагонов: это был штаб матросов во главе с Запкусом (ви­димо, латыш или еврей). Этот отряд занимал­ся сбором контрибуции с купцов Плотнико­ва, Гусевой, Колокольникова и других. При проведении обысков адъютант Запкуса Анд­реев из квартиры Колокольникова присвоил золотые часы. Запкус узнал об этом от матро­сов. Вот этот Андреев и стоял у башни, а Зап­кус объяснял матросам и собравшимся зева-

Заказная революция 29 кам вроде меня о случившемся. Тут же само­лично у нас на глазах он расстрелял своего адъютанта. Тогда я сразу поверил в справед­ливость и вечность этой новой власти».

В свою очередь, финансовая комиссия Тюменского Совета рабочих и солдатских депутатов наложила на тюменскую буржу­азию контрибуцию в размере 600000 руб­лей, причем половину взыскала наличны­ми, а другую половину перечислила на те­кущий счет Совдепа.

Может, это совпадение, но в протоколе Вятского исполкома от 29 марта 1918 года записано: «Слушали: заявление Летучего отряда о выдаче вознаграждения в сумме 600000 рублей. Постановили: удовлетворить просьбу Летучего отряда».

Так что все эти «летучие», «северные», «морские» вооруженные отряды устанавли­вали на местах большевистский режим за деньги по определенной таксе.

Но для Запкуса дороже всех захвачен­ных в Тюмени ценностей стал арест в доме Кривоногова на Спасской улице (ныне ули­ца Ленина) «старика, одетого в черный пид­жак, пимы и шапку с ушами» — князя Г.Е. Львова, первого премьер-министра Временного правительства России.

По рассказам самого Львова: «...Меня схва­тили в Тюмени в конце февраля 1918 года.

А. Петрушин. На задворках гражданской войны Толпа матросов и рабочих явилась встряхнуть старую сибирскую жизнь и завести новые по­рядки. Во главе стоял восемнадцатилетний большевистский комиссар Запкус. Началось с контрибуции — довольно увесистой, кон­чилось арестами и расстрелами. Для остраст­ки в Тюмени он расстрелял без суда 32 чело­века и вывесил прокламацию с обещанием в дальнейшем расстреливать всех врагов ком­мунистической революции «в два счета».

Почему князь Львов вместе со своей тет­кой Евгенией Павловной Писаревой, в се­мье которой жил последние 12 лет, пересе­лился в Тюмень? Причину своего переезда из Москвы в Тюмень бывший премьер-ми­нистр так объяснил чекистскому следствию: «...Для изучения и использования природ­ных запасов этого края я после ухода в от­ставку создал акционерное общество. Его центральное представительство находилось в столице по улице Тверской, 61, а «Си­бирское бюро» — в Тюмени на Базарной площади в помещении «Конского запаса» (сокращенно «Земконь»).

«Вы не можете себе представить, — об­ращался Львов к следователям, — какие богатства таятся в Сибири. Этот край взы­вает к культурным силам страны, чтобы они стали на стражу местных сибирских инте­ресов, а значит, интересов всей России».

Заказная революция 31

«Сибирь, — заявил на допросе аресто­ванный в Тюмени князь, — и сибирская жизнь мне хорошо знакома, я давно инте­ресуюсь ею и люблю ее».

Конечно, наш город он выбрал не слу­чайно. Здесь жил его самый близкий и вер­ный друг Степан Иванович Колокольни- ков, бывший член Государственной думы от Тобольской губернии.

По показаниям бывшего конторщика торгового дома Колокольниковых А. В. Не­красова, датированных июлем 1941 года: «...У Колокольникова Степана Ивановича были братья: Виктор Иванович, директор коммерческого училища в Тюмени; Антон Иванович, управляющий магазинов; Вита­лий (Ювеналий) Иванович был не вполне нормального рассудка, работал продавцом в магазине, расстрелян в 1918 году по при­казу красного комиссара Запкуса за отказ выдать ценности... Степан Иванович имел высшее образование, был членом Государ­ственной думы и примыкал там к социал- демократической (рабочей) фракции. Из Англии еще в 1913 году он привез жену, повара и первый в Тюмени автомобиль. К служащим, в том числе и ко мне, он отно­сился по-доброму: к каждому празднику давал всем подарки. В общем, человек он был хороший».

32 \ А. Петрушин. На задворках гражданской войны Также перебравшиеся из Москвы в Тю­мень Н.С. Лопухин, известный обществен­ный деятель, и князь А.В. Голицын, попу­лярный московский врач, отмечали в сво­их письмах: «...Среди новых друзей у всех нас самые близкие — братья Колокольни- ковы. Это крупнейшие лесники и чайники {торговцы чаем — А.П.), миллионеры и очень влиятельные люди, любезные свыше меры».

Князь Львов, Лопухин и Голицын не ошиблись в своих друзьях. На следующий же день после их ареста Колокольниковы, не убоявшись самодура и кокаиниста Зап- куса «засвидетельствовали о личном зна­комстве с арестованными и выразили го­товность взять их на поруки».

Служащие тюменского конского запаса («Земконь») считали «....своим нравствен­ным долгом засвидетельствовать, что Г.Е. Львов никакими политическими дела­ми в Тюмени заниматься не мог».

Тюменский отдел Всероссийского проф­союза врачей «удостоверял свое согласие за­ступиться за арестованного доктора А.В. Го­лицына».

Председатель правления «Общества со­действия торгово-промышленному разви­тию Сибири» П.В. Глебов представил нар­кому юстиции Уральской области Поляко-

 

Абалакский монастырь
сегодня

Призрак «золотого парохода»

чтлй Ч

Деревня, где живет дед Василий

 

Загадочное место не найдено.
В чем причины?
Справа — проводник дед
Василий (октябрь 2000 г.)

 

В такой глухомани трудно
отыскать клад
(сентябрь 2002 г.)

Заказная революция 33

ву все документы, подтверждающие реаль­ность «Общества» и должностное положе­ние в нем арестованных.

Их защиту доверили московскому при­сяжному поверенному Г.И. Хундадзе, знав­шему подзащитных. В своем заявлении в Наркомюст Хундадзе писал: «Мои полити­ческие убеждения хорошо известны мно­гим представителям Совета народных ко­миссаров, не исключая тов. Ленина, и мой правительственный долг не покрывать, а разоблачать контрреволюционеров». И да­лее: «...объективное исследование органи­зованного Львовым «общества» показало, что оно не преследует никаких политичес­ких целей, и вся его деятельность не выхо­дит за пределы чисто коммерческих за­дач...». Поэтому адвокат просил «освобо­дить арестованных до суда».

Но «комиссар Северного района Евро­пейской России и Западной Сибири» Зап- кус плевал на все процессуальные особен­ности демократического судопроизводс