Тайны епископа Гермогена 87

Но главное: не смог Хохряков преодо­леть рубеж, отделяющий святых от смерт­ных. Тот рубеж — зависть! Сокровища цар­ские — так они его поманили. Но где спря­таны, знает только Гермоген. Так ни мне и никому! И махнул рукой,..

Свидетельств утопления епископа Гер­могена не найдено. Все историки ссыла­ются на слова уральского чекиста Михаила Медведева. Ему, мол, рассказал сам Хох­ряков: «А потом я вывез его на середину реки, и мы привязали к Гермогену чугун­ные колосники. Я столкнул его в реку. Сам видел, как он шел ко дну...».

Словам Медведева я не верю: не могли они встретиться, разные у него с Хохряко­вым были пути отступления. Не дошел «реч­ной адмирал» до места возможной встречи с чекистом Медведевым.

На сороковины после утопления епис­копа Гермогена на маленькой железнодо­рожной станции Крутиха прилетела из леса пуля. Всего одна пуля, казалось, слепая, а Хохрякову — в сердце. Но морская братва не бросила своего мертвого командира и, несмотря на жару, донесла его тело до Пер­ми, где и похоронили.

Березовское разоблачение ничему не на­учило террориста Заславского. Командиром он тоже оказался никудышным. В ночь на

88 А. Петрушин. На задворках гражданской войны

15 июля у юрт Муллашевских возле Тюме­ни белые казаки и чехи врасплох напали на спящих в лесу матросов и почти всех, включая Заславского, перерезали. Спаслось бегством не больше 30 человек. Противни­ку досталось девять пулеметов, много вин­товок и другие трофеи. Красные были вы­нуждены сдать Тюмень без боя. 20 июля около 17 часов в город вступили передовые сотни 2-го Сибирского казачьего полка и разведка отряда Казагранди.

Официального расследования убийства епископа Тобольского Гермогена белые, в отличие от следствия о расстреле Николая II и его семьи, не проводили. Но Иринарх, ставший уже при Колчаке епископом То­больским и Сибирским, выяснил, судя по его выступлению при погребении Гермоге­на в Тобольске, все обстоятельства распра­вы с архипастырем.

А через 15 лет в обвинительном заклю­чении по делу № 8654 о поповско-кулац­кой контрреволюционной повстанческой организации «Союз спасения России» сле­дователи ОГПУ написали: «...В связи с вскрытием контрреволюционной организа­ции, ставившей целью освобождение Ни­колая Романова, Гермоген был арестован совместно с другими членами этой органи­зации, а при отступлении Красной Армии

Тайны епископа Гермогена 89 из Свердловска утоплен в реке Туре побли­зости к Тобольску...».

Такая трактовка гибели епископа не ус­троила Полномочного представителя О ГПУ по Уралу Рапопорта, и он возвратил след­ствию обвинительное заключение без сво­его утверждения. Следователи, недолго ду­мая, чернилами подправили несколько букв в машинописном тексте, получилось «не утоплен», а «утонул».

Еще пуще рассердился главный чекист Урала и, не доверяя более нерадивым под­чиненным, собственной рукой густо зачер­кнул коричневым карандашом строки об утоплении. Вывел: «...приговорен к ВМН». Что значило: к высшей мере наказания. Как бы по закону. Хотя какой приговор — убий­ство.

Где золото?

Опять же, в отличие от останков царс­кой семьи, белые быстро нашли тело епис­копа Гермогена. Иринарх опознал учителя и при его погребении 2 августа в Тобольс­ке поклялся сохранить тайны святого то­больского мученика. Сам тоже принял муки немалые, но клятву сдержал. На допросах в ВЧК-ГПУ одно твердил: «...К проживаю­щей в Тобольске в дни моего служения там царской семьи Романовых я никакого от-

А. Петрушин. На задворках гражданской войны ношения не имел. Имел какую связь епис­коп Гермоген — не могу судить, так как о таких делах он со мной не говорил и своих тайн мне не открывал».

Но в паутине очных ставок признался: «...Когда я был епископом Тобольским в 1919 году, в Тобольск приезжал Верхов­ный правитель России адмирал Колчак с генералом Пепеляевым — начальником обороны — и двумя адъютантами. Они присутствовали на молебне, который я со­вершил с соборным духовенством у мощей Иоанна Тобольского. В конце молебна дьякон Алерский или Лопатин провозгла­сили «многие лета» Верховному правите­лю. После окончания молебна я пригла­сил Колчака с его сопровождающими на стакан чая. За чаем Колчак посоветовал мне вывезти святыни и ценности и само­му уехать из Тобольска».

Следствие интересовалось духовным ок­ружением Николая И и его семьи в То­больске, участием этих священников в эва­куации церковных и иных ценностей на восток в сентябре 1919 года. И здесь Ири- нарх немногословен: «Духовником царс­кой семьи первоначально был протоиерей и настоятель Благовещенской церкви Алексей Васильев, который был вхож в дом, где жила царская семья, имел какую-

Тайны епископа Гермогена 91 то связь с охраной царя... После того как в Рождество дьякон Евдокимов по предло­жению Васильева после молебна провозг­ласил царской семье многолетие, Василь­ев из духовников был убран и заменен протоиереем настоятелем кафедрального собора Владимиром Хлыновым. Посколь­ку его епископ Гермоген из законоучите­лей Тюменского реального училища пере­вел на самостоятельное место в кафедраль­ный собор в Тобольск, а Гермоген видел спасение России только в возвращении царя, то допускаю, что и Хлынов мог быть монархистом... Серебряную раку из-под мощей Иоанна Тобольского Хлынов вы­вез вместе с другими святынями и ценно­стями по моему предложению, так как от гражданской власти было приказано вы­везти все ценности. Первоначально я ко­лебался, как поступить с мощами, но пос­ле опроса верующих и узнав от двух мона­хов из Верхотурья, что там мощи Симеона Верхотурского спрятаны на месте, а выве­зена только одна рака, так же поступил и я. Ночыо я, Иринарх, Хлынов, дьякон Лопатин и старый соборный (ныне умер­ший) закопали мощи Иоанна Тобольско­го под кафедральным собором...».

Тогда О ГПУ взялось за арестованного по одному же с Ирипархом «поповско-по-
92 |z4. Петрушин. На задворках гражданской войны встанческому делу № 8654 56-летнего Хлы- нова Владимира Александровича, происхо­дившего из духовной семьи, окончившего в 1901 году духовную семинарию, эвакуи­ровавшегося из Тобольска с белыми в Си­бирь и отсидевшего за это два года на Со­ловках, служившего перед арестом настоя­телем Ильинской церкви в Тюмени.

Бывший духовник царской семьи пока­зания Иринарха подтвердил, но дальше уперся: «...сопровождал святыни, среди ко­торых были иконы Абалакской и Тобольс­кой Божьей Матери, серебряно-вызолочен­ную раку из-под мощей Иоанна Тобольс­кого и другие ценности, в их числе и при­надлежавшие царской семье, по рекам Ир­тышу и Оби на пароходе только до села Тундрино Сургутского уезда. Дальше в Си­бирь отступал в отряде коменданта Тоболь­ска Киселева, церковных святынь и цен­ностей в двух больших и четырех малень­ких ящиках с нами уже не было, где они могут быть, не знаю...». Сколько с ним сле­дователи ОГПУ ни бились, одно твердил: «Не знаю». Видно, и у него была своя клятва пастырю Гермогену.

Но другие приближенные к его тайнам не проявили такой стойкости и вывели уральских чекистов к той части царских ценностей, которую епископ Гермоген, на-

Тайпы епископа Гермогена

деясь на поддержку патриарха Тихона в принятии Николаем монашеского сапа, переправил заранее в Ивановский монас­тырь. Перепрятать их он уже не успел.

Эти драгоценности игуменья монасты­ря Дружинина незадолго до своей смерти передала своей помощнице Уженцевой, которая прятала их в разных местах, а пос­ле закрытия монастыря хотела бросить в Тобол. Да сожитель отговорил — разбога­теть хотел. Арестованная монахиня созна­лась в хранении царских ценностей — на­деялась на снисхождение. Под полом дома ее сожителя в двух больших стеклянных банках чекисты нашли «154 предмета об­щей стоимостью 3270693 золотых рубля 50 копеек...». Следовало описание предметов. Несмотря на все дальнейшие старания, ОГПУ не удалось разыскать ни тайников Гермогена, ни сокровищ, вывезенных из Тобольска и сокрытых где-то в Среднем Приобье или на Обском Севере.

А об Уженцевой осталась только запись в «Книге расстрелянных»: «Уженцева Мар­фа Андреевна, 1875 г. р., ур. д. Блиннико- во, ныне Тобольского района. Быв. мона­хиня Ивановского монастыря, г. Тобольск. Расстреляна в Тобольске 26.11.1937 г. Реа­билитирована 30.12.1956 г.». Не зачлось 62-летней старушке ее признание.

94 I Л Петрушин. На задворках гражданской войны

Судьбу других хранителей тайп еписко­па Гермогена решила 14 мая 1932 года кол­легия ОГПУ: «Слушали: дело № 8654 по обвинению Синеокова-Андреевского Ири­нарха, Хлынова Владимира Александрови­ча и других всего в числе 54 человек по ста­тье 58.11. Постановили: заключить в конц­лагерь сроком на пять лет».

Иринарха отправили в Сиблаг ОГПУ, где он и сгинул. А Хлынов?

Бывший следователь УКГБ по Тюмен­ской области Валерий Завьялов рассказал мне, что в начале 70-х годов к нему обра­тился старичок божий одуванчик и пере­дал карту-схему тайников церковных и других сокровищ. Свое обращение в КГБ сопроводил дед такими словами: «Всю жизнь я от вас страдал, а допустить к тай­не, кроме вас, некого». И ушел — раство­рился.

Молодой в ту пору лейтенант «в сказки о кладах не поверил — много блаженных приходило тогда в КГБ», но требования ве­домственной инструкции выполнил: пере­дал карту-схему в краеведческий музей. А я думаю: старичок тот был... Хлынов.

Историк Радзинский в книге «Николай II: жизнь и смерть» предположил: «Может, и сейчас зарыт где-то в подполье старого тобольского дома чемодан коричневой кожи

Тайны епископа Гермогепа 95 с царским гербом и пудом романовских драгоценностей. И лежат в сибирской тай­ге царская шашка и романовские брилли­анты...».

Может быть...

Петрушин. На задворках гражданской войны

Приложение 3

Из выступления епископа Березовского
Иринарха 2 августа 1918 года
(публикуется впервые)

...Епископ Гермоген происходил из ду­ховной семьи. Отец Ефрем Долганев был единоверческим священником в Херсонс­кой епархии, впоследствии в монашестве архимандрит Иннокентий, духовник Сара­товского Спасо-Преображенского монасты­ря. В мире будущий святитель именовался Георгием. По окончании курса духовной семинарии он поступил в Одесский универ­ситет, курс которого прошел на двух фа­культетах (филологическом и юридичес­ком). Затем Георгий Долганев поступил в Петроградскую духовную академию, где принял монашество с именем Гермогена. После окончания академии был назначен на пост инспектора Тифлисской духовной семинарии. Молодой инок быстро овладел грузинским языком, ознакомился с исто­рией и бытом православной Грузии.

В 1898 году иеромонах Гормоген был на-

Из выступления епископа Березовского Иринарха 97 значен ректором Тифлисской духовной се­минарии с возведением его в архимандри­ты. Он был неутомим в трудах по созда­нию церковных школ и миссионерству сре­ди населения окраин. Архимандрит неус­танно служил и трудился в местности, име­нуемой «Колючая балка», где жили подон­ки общества. Сперва молитвенный дом, а затем и прекрасный храм с множеством ко­локолов украсил собой то место, где рань­ше были лишь слышны песни пьяного раз­гула.

2 декабря 1900 года архимандрит Гер­моген стал епископом Вольским, викари­ем Саратовской епархии. 15 января 1901 года состоялась хиротония Тифлисского ректора в епископы. В 1903 году он полу­чил Саратовскую кафедру, на которой про­был девять лет до известной катастрофы, когда владыка Гермоген был уволен на по­кой и помещен на жительство в Жировиц- ком монастыре Гродненской епархии.

2 марта 1917 года Святейшим Синодом епископ Гермоген назначен на Тобольскую кафедру. Но уже 15 апреля 1918 года 60-летний старец преступной рукой злоде­ев, тогдашних правителей Тобольска, пре­дательски схвачен и увезен в Екатеринбург. В начале июня враги Церкви и Отечества перевели епископа Гермогена на Покров- 7 Заказ 814

А. Петрушин. На задворках гражданской войны ский фронт, подвергли его там издеватель­ствам, заставляя таскать песок и доски на пароход. После неудачного боя с правитель­ственными войсками при отступлении в ночь на 16 июня (старый стиль) в полови­не первого ночи страдалец епископ с кам­нем, привязанным к рукам, был потоплен с парохода «Ока» на реке Тоболе близ Кар- банских юрт — на 23 версте от с. Покровс­кого. 3 июля честные останки святителя обретены на берегу реки близ деревни Усал- ки в 12 верстах от места потопления (те­перь там водружен крест) и перевезены сперва в с. Покровское, а затем 28 июля в г. Тобольск для погребения.

(Текст выступления приобщен к делу № 8654. Т. 3. Л. 171-173).

Из послания архипастырей и членов
Всероссийского Священного Собора
епархий Сибирских и Приуралья — всем
чадам православной церкви епархий,
освобожденных от советской власти.

Г. /10.01.1919 г.

...Среди тяжелых испытаний пережи­той нами великой мировой войны Господь допустил для нашего Отечества новое тя- готейшее испытание в виде государствен­ных переворотов, последовавших в 1917 году.

Из послания архипастырей

Царская власть пала. Установлено было Временное правительство. Его заменила немецко-советская власть. Произошел рас­пад государства, и появились местные пра­вительства. Неизбежно явилась граждан­ская война.

...Продолжающаяся ныне гражданская война сосредоточена на линии Приуралья. Сибирь и весь Восток православной Сиби­ри оказались отрезанными от Москвы и пребывающего в ней Всероссийского Свя­тейшего Патриарха и при нем Высшего церковного управления.

...Три епархии: Якутская, Приморская и Семиреченская — по разным причинам остаются без архипастырей и просят себе возглавления.

...Так составилось Томское Соборное Со­вещание.

...На Соборное Совещание в Томск яви­лось 13 архипастырей... 1-14 ноября с.г. 1918 под предводительством Симбирского архиепископа Вениамина при почетном председателе Казанском митрополите Иакове.

...Соборное Совещание установило Выс­шее Временное церковное управление. Со­ставлено из 3-х епископов, двух просвите­ров и двух мирян. Председательствование поручено Омскому архиепископу Сильвес- 7'

теру, как архипастырю того города, где на­ходится ныне Высшая Государственная власть.

Подписали:

Иаков, митрополит Казанский; Вениа­мин, архиепископ Симбирский и Сызран­ский; Сильвестер, архиепископ Омский и Павлодарский; Иоанн, архиепископ Ир­кутский и Верхоленский; Мефодий, архи­епископ Оренбургский и Тургайский; Ана­толий, архиепископ Томский и Алтайс­кий; Андрей, епископ Уфимский и Мен- зелинский; Григорий, епископ Екатерин­бургский и Ирбитский; Назарий, епископ Енисейский и Красноярский; Иринарх, епископ Березовский; Иннокентий, епис­коп Бийский; Гавриил, епископ Барнауль­ский; Борис, епископ Чебоксарский.

Текст послания приобщен к делу № 8654. Т. 3. Л. 174-175.

Тов. Юрине*

Сообщаю тебе историю с ожерельем.

В 1922-24 г. в бытность мою в Тоболь­ске велась разработка бывшего Ивановско­го монастыря (он от Тобольска, кажется, 7-8 км), было обнаружено мною спрятан­ного (замурованного в могилах, в колоколь-

Тов. Юрине 1 101 нях, в стенах монастыря) имущества, сре­ди которого было много имущества, при­надлежащего царской семье (белье, посу­да, переписка Распутина и т.п.).

Все это было обнаружено с помощью мо­нашек, среди которых был антагонизм, что помогало ГПУ. Причем было установлено, что есть спрятанное ожерелье царицы, его прятала бывшая игуменья Дружинина, она умерла при аресте, и еще знала одна схим­ница, очень старая, и больше никто. Все это было проверено, схимница подтверди­ла это, даже принесла посуду, которая была с ожерельем, но ожерелье не выдала, так как ей было наказано игуменьей Дружи­ниной умереть, но ожерелье не давать, по этой причине разработка затянулась, я ее передал с уходом из ГПУ в 1925 году. Же­лательно, чтобы это проверили и восстано­вили разработку, надо попробовать поис­кать, найти его... Этим делом когда-то ин­тересовалось и ПП ОГПУ по Уралу, так что этот материал должен быть в Тобольском ГПУ. Разработку его вел Игнатий Кузне­цов, он был тогда уполномоченным Инфо. Ну и все. Малецкий.

ЦОА ФСБ РФ. Коллекция документов «Романовские ценност и ».

Т. 1. Л. 29.

Спецзаписка ПГТ ОГПУ по Уралу
заместителю председателя ОГПУ т. Ягоде
об изъятии царских ценностей
в г. Тобольске

В результате длительного розыска 20 но­ября 1933 года в городе Тобольске изъяты ценности царской семьи. Эти ценности во время пребывания царской семьи в г. То­больске были переданы на хранение камер­динером царской семьи Чемодуровым игу­менье Тобольского Ивановского монастыря Дружининой. Последняя незадолго до смер­ти передала их своей помощнице — благо­чинной Марфе Ужинцевой*, которая прята­ла эти ценности в колодце, на монастырс­ком кладбище, в могилках и ряде других мест. В 1924-25 году Ужинцева собиралась бросить ценности в реку Иртыш, но была отговорена от этого б. тобольским рыбопро­мышленником Корниловым В.М., которому и сдала ценности на временное хранение.

15 октября с.г. Ужинцева призналась в хранении ею ценностей царской семьи и указала место их нахождения... (ценности в двух стеклянных банках, вставленных в деревянные кадушки, были зарыты в под­полье в квартире Корнилова).

Об изъятии царских ценностей в г. Тобольске

Среди изъятых ценностей имеются: 1) брошь бриллиантовая в 100 карат, 2) три шпильки головные с бриллиантами в 44 и 36 карат, 3) полумесяц с бриллиантами до 70 карат (по некоторым сведениям, этот полумесяц был подарен царю турецким сул­таном), 4) диадема царских дочерей и ца­рицы, и другие.

Всего изъято ценностей, по предвари­тельной оценке наших экспертов, на сум­му в три миллиона двести семьдесят ты­сяч шестьсот девяносто три золотых рубля (3270693 руб.).

ПП ОГПУ по Уралу Решетов.

ЦОА. ФСБ РФ. Там же. Л. 24-25.