Оренбургский драматический театр им. М. Горького в годы Великой Отечественной войны.
Автор: Мария Рябцева.
Рассказывая о деятельности артистов области, участников военно-шефских концертов невозможно ограничиться деятельностью лишь одного театра. В военном тылу был сформирован свой фронт. Артисты всех театров города и области, артисты эвакуированных театров, объединившись, прилагали все усилия для поддержания духа русского народа — солдат, работников тыла. Выступая с концертами, создавая и показывая спектакли на передовой, в госпиталях, в поле, они жили и творили в неистовом ритме, заданном вихрем войны. И это был их достойный вклад в борьбу с захватчиками за свою Родину и свой народ! Все военные годы театр был переполнен! Зачастую бойцов-новобранцев сразу из зрительного зала театра везли на вокзал, откуда шла отправка на фронт. И для многих сцены из спектаклей: «Давным-давно», «Русские люди», «Офицер флота», «Олеко Дундич» — были последним воспоминанием о дофронтовой жизни.
Сколько же театров функционировало на территории области в годы войны? Обратимся к архивным источникам. Благо, что Оренбургский областной архив располагает ими. Сохранились отчеты о деятельности театров на территории области в период с 1941 по 1944 гг. (1581-2-70), которые готовил тогда начальник отдела по делам искусств Чкаловского облисполкома Г. И. Незнамов (прежде занимавший место директора драматического театра). Наверное, никогда театральное и эстрадное искусство не было столь востребовано населением, как тогда.
Театры, работавшие на территории Оренбургской области в 1941—1944 гг.
1. Чкаловский областной драматический театр им. М. Горького
2. Областной театр оперетты (театр работал в Орске и на площадках области)
3. Орский передвижной драматический театр
4. Бугурусланский драматический театр
5. Татарский колхозный театр
6. Областной театр кукол
7. Пономаревский драматический театр.
8. А также артисты и музыканты филармонии и клубной самодеятельности.
В годы войны Чкалов (так назывался в то время Оренбург) стал центром «культурной» эвакуации. На территории нашей области также работали эвакуированные из разных городов Советского Союза театры:
1. Ленинградский академический Малый театр оперы и балета (Малегот), (г. Чкалов)
2. Сумский театр им. Щепкина (г. Бузулук, г. Медногорск)
3. Рязанский драматический театр (г. Бузулук)
4. Харьковский театр им. Кропивницкого (Шарлык, Абдулино)
5. Ростовский областной театр миниатюр
6. Ростовский театр Красной Армии
7. Черновицкий украинский театр (Сорочинцы)
8. Московский театр им. Ермоловой.
И зритель безотказно шел в театр, более того, как отмечает Г. Незнамов, «зритель требовал, чтобы коллективы театров работали как оборонные предприятия. Зритель ждал не отдыха, а ответа на волнующие вопросы, которые выдвинула перед ним военная обстановка. Театр стал не частью, а важнейшей потребностью быта, жизни». При этом, по признанию Г. Незнамова, «война не только не задержала творческого роста наших кадров, но многие работники искусства за это время достигли большой творческой зрелости». В 1943 году при драмтеатре была открыта первая театральная студия, руководителем которой был назначен главный режиссер театра Павел Борисович Харлип. Именно в военные годы было положено начало педагогической театральной традиции в Оренбурге. (Следующий набор студийцев состоялся в 1946 году, а затем в 1962 и 1966 — уже как филиал школы-студии при МХАТ СССР. В 1998 году в Оренбургском институте искусств им. Л. и М. Ростроповичей по инициативе художественного руководителя драматического театра Рифката Исрафилова был открыт новый факультет — кафедра актерского мастерства. Выпускники уже несколько лет пополняют труппу театра).
Наряду с работой на стационарной сцене театра артисты были активно заняты в военно-шефской работе. Выступали в госпиталях и клубах области. Сохранились отзывы больных и раненых об этих концертах. В них слова искренней благодарности артистам: Сарре Фибих (она была председателем военно-шефской комиссии концертно-эстрадного бюро), товарищам Заболотной, Золотареву, Зинченко, Трубниковой, Гофман, Бернштейн, Вьюгину, Элькесу, Константинову и многим другим. Среди архивных бумаг сохранились воспоминания самих артистов концертно-эстрадного бюро о подготовке программы выступлений, о голодных буднях, о проблемах с транспортом. И даже о том, как артистам осенью 1942 года после концерта в госпитале пришлось добираться домой в грузовой машине из-под угля, «в результате чего были перепачканы все производственные костюмы» (1469-2-2). В программе выступлений артистов было чтение произведений А. С. Пушкина, Н. А. Некрасова, А. П. Чехова, В. В. Маяковского, М. Горького, К. Симонова, исполнение романсов и фронтовых песен, эпизодов спектаклей…
За время войны в Оренбурге-Чкалове было сформировано 17 фронтовых бригад. А первой выехала на фронт бригада под руководством артиста областного драматического театра Константина Олегова. Это был ноябрь 1941 года. Тысячи концертов дали актеры в госпиталях, в военных частях, в домах Красной Армии. Дважды выезжали они на Западный фронт, чтобы передать подарки солдатам и показать свое искусство в первых и вторых эшелонах Действующей Армии. И вместе с солдатами передовой не раз принимали бой.
Если оглянуться на эти тяжелые и трудные для нашей страны годы, можно увидеть все: нищету, голод, смерть, горе, самоотверженный труд. Но также это время лучится братством, патриотизмом, чувством единства! И искусство в годы войны скрепляло эти ощущения воедино!
В роковой для нашей страны июнь 1941 года Чкаловский драматический театр был на гастролях в казахском Уральске. Труппа театра была срочно отозвана с гастролей, а в области сразу же началась мобилизация. Были мобилизованы и многие артисты театров. Из стен Оренбургского драматического театра ушел на защиту Родины актер Иван Яковлевич Бражников, служивший стрелком-радистом. Блокируя переправу через реку Днестр, он вместе с экипажем сбил три вражеских самолета и за проявленное мужество был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1941 году ушел в ряды Красной Армии художник Дмитрий Фомичев, где продолжал работать художником. Около месяца провел в военкомате художник Серафим Николаевич Александров, ожидая отправления на фронт, но пришел приказ: театры должны работать во всю мощь! Фронтом для артистов, режиссеров и художников стала сцена. Ведущими артистами труппы в те годы были: В. Агеев, А. Садовская, Б. Щукин, М. Куликовский, А. Озеров, М. Каплун, Озорнова, Тальмо, Новиков, А. Побегалов, Неверов, М. Некрасова, В. Менчинский, М. Олегова, А. Элькес и др.
Уже 15 августа 1941 года в областном драматическом был открыт первый военный сезон. Премьерами его стали спектакли «Парень из нашего города» (К. Симонов), «Машенька» (А. Афиногенов), «Шел солдат с фронта» (В. Катаев), «Фельдмаршал Кутузов» (В. Соловьев), др. Еще не были написаны пьесы антифашистской тематики, поэтому коллектив театра (как и многие другие труппы) обратился к пьесам о гражданской войне, войне 1812 года, русской классике, где звучали идеи объединения и патриотизма, любви и торжества справедливости. Только в первый год войны было поставлено 12 спектаклей! (Для сравнения: сейчас за один театральный сезон бывает до 5–6 постановок.)
одним из ярких спектаклей театра был «Олеко Дундич» по пьесе А. Ржешевского и М. Каца. В основе лежали события войны 1914—1918 гг., когда братья-славяне объединялись против немецких империалистов. Олеко Дундич -сербский учитель — становится выразителем идей революции 1917 года, героем-освободителем маленького героического народа. (Сейчас можно по разному относиться к Октябрю 17-го года, но бесспорно одно: идеи социалистической революции духовно объединили русский народ и органично поддерживали его боевой дух.) Талантливо и темпераментно вел роль Олеко артист Константин Олегов. Им был создан образ отважного и бескорыстного офицера. Роль идейного и личного врага Олеко — Павла Ходжича исполнял Михаил Куликовский, обладавший огромным сценическим обаянием. Но артисту удалось переиграть себя и воплотить на сцене образ опустошенного человека, лишенного идеала и веры, продавшего интересы своей Родины. Спектакль был поставлен в ноябре 1942 года, в дни тяжелых боев под Сталинградом. Герой СССР Городничев Н. писал в «Чкаловской коммуне»: «Уходя из театра, чувствуешь, что еще сильнее становится ненависть к врагу и еще горячей любовь к Родине и своему великому русскому народу».
В личном архиве артиста Виктора Агеева хранилось, как драгоценная реликвия, письмо фронтовика: «… Не могу не выразить вам своих глубоких чувств и признательности за хороший, виденный мною спектакль, в котором вы так мастерски создали образ Ленина. Велико наше искусство! Оно воспитало в нас чувство беззаветного служения Родине и увлекает на благородные подвиги во имя Отчизны… Павел Гарбарь».
Актриса Мария Полетаева запомнилась зрителям в образе Шуры Азаровой из спектакля «Давным-давно». Эта роль одна из самых трудных как по технике актерского мастерства, так и по эмоциональному воздействию на зрителя. Ведь артистка выступала в двух разных по своему характеру образах — молодой девушки и бесстрашного корнета. И в конце концов, получив награду, а по сути признание, от Кутузова (арт. В. Агеев), Азарова-Полетаева доказала, что женщина в борьбе с врагом способна на мужество и бесстрашие не менее мужчин.
Главный художник театра Серафим Николаевич Александров (по воспоминаниям его дочери Майи Серафимовны) сутками пропадал в театре, готовя эскизы, макеты, декорации к следующей премьере. А премьеры шли одна за другой. И часто, едва открывался занавес, зрители аплодировали сцене, восхищаясь ее убранством. Серафим Николаевич говорил, что самый большой для него труд: придумать, из чего сделать декорации, чтобы было удобно менять и красиво выглядело. Ведь средства на новые постановки выделялись весьма скудные. Из «Письма Главного Управления театров»: » В подготовке спектакля необходимо проявить максимум изобретательности, вкуса, культуры, необходимо повышать требовательность к актеру, режиссеру, художнику. Чем меньше имеется возможностей и постановочных средств, тем большую изобретательность и творческую выдумку должен проявить художник, тем выше должна быть его квалификация». И художник творил, изобретал, создавал!
Это были годы напряженной и фанатичной работы и артистов, и театральных цехов, объединенных общей идеей — выстоять и победить. За 4 года в театре драмы (под руководством директора М. П. Сахновского, главного режиссера П. Б. Харлипа) было поставлено 46 пьес классического репертуара, советской и зарубежной драматургии. Среди них: «Так и будет» К. Симонова, «Лес» А. Островского, «Партизаны в степях Украины» А. Корнейчука, «Собака на сене» Лопе де Вега, «Горе от ума» А. Грибоедова и др.
Режиссером спектакля «Горе от ума» был Алексеев, постановщик Ленинградского оперного театра. Но в силу полного отсутствия материалов по оформлению спектакля, его премьера состоялась много позже запланированной даты. Режиссеру Алексееву так и не удалось увидеть свое «детище» в свете рамп, так как в 1944 году Ленинградский театр был реэвакуирован. В областном архиве сохранился документ, свидетельствующий о том, что для выпуска спектакля «Горе от ума» требовалось: шелка — 250 метров, подкладочного материала — 200 метров, а также кожи для изготовления обуви. А для оформления сцены облдрамтеатра, в связи с полной изношенностью падуг, боков, задника необходимо бархата — 600 кв. м. Не успели выпустить спектакль и в декабре 1944 года к 150-летию А. С. Грибоедова. И только 4 февраля 1945 года состоялась долгожданная премьера. В роли Чацкого был ведущий артист Михаил Куликовский.
В 1945 году четырем актерам театра драмы было присвоено звание заслуженных артистов РСФСР. Это — Виктор Агеев, Александра Садовская, Борис Щукин, Михаил Куликовский. В 1946 году М. А. Куликовский возглавил художественное руководство театра.
Война закончилась. Многие артисты потеряли своих родных и близких. Погиб сын актрисы А. Я. Садовской. Не вернулись с фронта мужья, сыны, отцы. Большая часть актеров военных лет разъехались по городам страны. А труппу театра пополнили молодые артисты, закончившие театральную студию. В послевоенные годы пришли в театр актер Михаил Дахцигель (по воспоминаниям актеров, побывавший в штрафбате), художник по свету Василий Васильевич Шаляпин. Из немецких лагерей бежал польский еврей Борис Ефимович Шифман, на долгие годы ставший незаменимым театральным обувщиком. По возвращении с фронта художник Дмитрий Николаевич Фомичев в постановочную деятельность театра внес так называемую «западную» струю: он побывал на фронте, прошел Европу, повидал «другой» мир и являл совершенно иной стиль работы. В его эскизах костюмов и декораций каждая мелочь была просчитана с точностью до миллиметра. Об этом вспоминал замечательный бутафор нашего театра Анатолий Васильевич Попов, который 16-летним мальчишкой в 1943 году пришел на работу в театр и посвятил ему всю свою жизнь.
В 50-е годы прошлого столетия в Оренбургский театр приезжают артисты, пережившие войну, работая в театрах страны: Зиновия Петровна Улановская, Иван Оскарович Конкс, Ирина Федоровна Щеглова, Елена Эрастовна Высоцкая, Вениамин Евсеевич Бескин, Мария Михайловна Янковская, Розалия Соломоновна Плескачевская и главный режиссер театра почти на 20 лет Юрий Самойлович Иоффе. Заслуженный артист РСФСР Леонид Семенович Куклин в военные годы работал в драматическом театре г. Грозного, еще в 1937 году получив звание заслуженного артиста Чечено-Ингушской АССР. В годы войны Леонид Куклин постоянно выезжал на передовые позиции гвардейской дивизии, где в течение нескольких месяцев вместе со своими товарищами артистами давал концерты для солдат и офицеров. Л. С. Куклин активно участвовал в сборе средств в фонд обороны страны. А по окончании войны был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
В 1962 году в Оренбург приехал замечательный артист, ставший впоследствии народным артистом РСФСР Александр Михалев. В годы войны А. А. Михалев был артистом драматического театра Дальневосточного военного округа в г. Уссурийске. Награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», медалью «За победу над Германией», медалью «За победу над Японией», медалью и орденом Китайской народной республики. Артист вспоминал: «В годы войны люди приходили в театр за правдой. За правдой о войне. Шли зарядиться силой и стойкостью для предстоящих испытаний».
Холодное дыхание войны коснулось всего населения нашей страны, оставило в душе выжженную дорожку горя и страдания. Помогало выжить искусство — и зрителям, и артистам — заряжало силой и стойкостью!
После войны заново отстраивались города, собирались заводы, создавались организации. В Оренбурге уже в 1947 году открылся театральный сезон в новом отстроенном здании драматического театра. Приоритетное строительство храма театрального искусства — безоговорочное признание его высочайшей миссии и в тяжелое послевоенное время. Театр открыл новую страницу своей творческой биографии, сохраняя вечную память о войне и героях того времени!
Из воспоминаний артистов:
В архиве Оренбургского драматического театра остались воспоминания о войне наших артистов, уже ушедших из жизни и ныне здравствующих. Эти воспоминания, как искорки, для нас становятся яркими штрихами к истории о военном времени.
Из воспоминаний заслуженной артистки РСФСР Ирины Федоровны Щегловой (1898 — 1989 гг.):
И. Ф. Щеглова родилась 3 сентября 1898 года в Петербурге в семье инженера и актрисы. В 1917 году поступила в театральную студию при Государственном Общедоступном театре им. Гайдебурова. Работала в разных театрах страны: Петербург, Москва, Петрозаводск, Симферополь, Ярославль, Калинин, Грозный, Куйбышев. В Оренбурге — с 1947 года как ведущая актриса и режиссер. И. Ф. Щегловой осуществлены постановки спектаклей: «Враги» М. Горького, «Дикарка» А. Островского, «Униженные и оскорбленные» Ф. Достоевского, «Петр I» А. Толстого и мн. др. И. Ф. Щеглова также занималась педагогической деятельностью.
— Во время Великой Отечественной войны я была актрисой драматического театра в городе Куйбышеве. 29 октября 1942 года я выехала в Москву с фронтовой бригадой артистов Куйбышевских театров и филармонии. Вместо обычного аккордеона мы взяли с собой «Малютку» — маленькое пианино с клавиатурой в 3 октавы. С волнением покидали мы Куйбышев: интересен ли будет бойцам наш концерт? Как зазвучит наша «Малютка» на фронтовых импровизированных сценах?
В Москве, через 2 часа после просмотра в ЦДКА, мы уже выступали в Наркомате Обороны перед высшим командованием. Большой успех окрылил нас, и мы спешно приступили к выполнению задания: обслужить в дни празднования 25-тилетия Великой Октябрьской революции нашу родную Красную Армию и в первую очередь героических летчиков.
И вот 5 ноября мы поехали по Волоколамскому шоссе среди вздыбленных надолб и противотанковых рвов, мимо разрушенных городов и сел.
В Ногинске на аэродроме остановился наш автобус, из которого выгрузились чемоданы, потом мы — артисты в ватных куртках, а вслед за нами — пианино «Малютка», тоже заботливо укутанное ватниками. Громадный самолет «Дуглас» гордо зафыркал моторами. В поднявшемся вихре чьи-то руки бережно погрузили всех, пилот прошел к кабине, стрелок встал к пулемету и наш первый «бреющий» полет начался. В тот же день, перенесясь за сотни километров, мы сменили ватники на концертные платья, торжественно зазвенела «Малютка» и начался наш первый концерт «сталинским соколам». Перед нами сидели летчики, только что вернувшиеся с боевых заданий. Мы с радостью смотрели в их блестевшие глаза, слышали раскаты задорного смеха и бурного восторга, которым награждался каждый наш номер.
Сначала мы дрожали от холода, но горячая волна взаимной близости перекатывалась из «зала» на, так называемую, «сцену», согревая наши сердца.
После концерта нас окружили богатырские фигуры в меховых комбинезонах, летчики жали нам руки и клялись, что после возвращения с боевого задания на их самолетах появятся новые звезды, обозначающие количество сбитых вражеских «мессершмиттов».
Забота, которой нас окружали в армии, трогала нас до глубины души В Н-ской части мы ночевали в роте связи вместе с бойцами. И хотя работа у них продолжалась и ночью, они ходили на цыпочках и по телефону разговаривали шепотом, поясняя, что «артисты спят».
Мы уже заканчивали обслуживание частей авиации и ждали самолета, чтобы лететь в Москву, как вдруг явились представители одной Гвардейской пехотной части и просили сегодня же выступить у них. За 16 месяцев войны у них не было ни одного концерта. Нарушить приказ командования о вылете мы не имели права… Неожиданно началась пурга, погода оказалась нелетной! И вскоре мы уже выступали на составленных столах какого-то сарая. Бойцы стояли сплошной стеной, пар от их дыхания оседал на потолке, и ледяные струйки стекали по лицам и спинам актеров… Но концерт прошел с огромным успехом, и вечер встречи с гвардейцами остался у меня в памяти навсегда.
Когда нам довелось попасть в густом лесу в селение, только что освобожденное от фашистов, потрясенные, слушали мы рассказы женщин и детей об ужасах, пережитых ими: немцы бросили 32 ребенка в колодец, а женщин избивали и вешали!..
Прощаясь с многочисленными новыми друзьями, мы унесли светлые воспоминания о воинах-защитниках Родины и твердую веру в то, что они отомстят за каждую пядь нашей земли, за каждую детскую слезу!
Из воспоминаний народного артиста РСФСР Святослава Григорьевича Ежкова (1926 -1993 гг.):
С. Г. Ежков родился 9 мая 1926 года в Оренбурге, до 1943 года учился в средней школе № 2. Перед отправкой на фронт прошел курс обучения в Чкаловском училище зенитной артиллерии. В 1945 году награжден орденом Красной звезды, медалью «За отвагу». Работал в разных театрах страны, в Оренбурге — с 1970 года. На оренбургской сцене им сыграно несколько десятков ролей. Среди них: дед Щукарь («Поднятая целина» М. Шолохова), Харитонов («Русские люди» К. Симонова), Калошин («Провинциальные анекдоты» А. Вампилова), Тевье («Поминальная молитва» Г. Горина), Фома Опискин («Село Степанчиково» по повести Ф. Достоевского), Савельич («Капитанская дочка» А. Пушкина) и мн. др. 
— Я пришел на сцену драматического театра в послевоенном 1946 году. До этого были два фронтовых года, контузия, госпитали. Часто думаю теперь, если бы не война — мог бы стать другим человеком, с иным характером, и жизнь бы сложилась по-иному, другую бы выбрал профессию.
Война во мне перевернула все. На фронт я пошел добровольцем шестнадцати с половиной лет. Здоровьишко было слабое, в военкомате ответили отказом. Но я стоял на своем, потому что много не мыслил: если вся страна бьется в врагом, как же я могу быть в стороне. Воевал на Ленинградском фронте. Военные будни обрушились лавиной на сознание и психику — ведь был еще совсем не подготовленным к жизни юнцом. А приходилось еще командовать людьми, что в отцы годились. В конце войны я был в звании старшего лейтенанта. О чем бы ни думал я теперь, память всегда меня возвращает в те далекие годы, она живет во мне незаживающей раной, не дает очерстветь сердцу. Памятью о своих погибших товарищах меряю я сегодняшний день…
Закончилась для меня война 7 мая 1945 года — из боевого строя был выведен контузией. Когда, после долгих месяцев лежания в госпиталях, вернулся в Оренбург, врачи сказали определенно: ни о какой математики, которой я очень увлекался в школе, не может быть и речи. Организм после контузии должен окрепнуть. Чтобы занять себя чем-то, пошел в драматический кружок. Первой ролью на самодеятельной сцене была роль Любима Торцова в пьесе А. Островского «Бедность — не порок». Меня заметили, предложили поступить в студию при Оренбургском драматическом театре. Так стал я артистом! Удивительная это профессия! Удивительно трудная и удивительно интересная!
Из воспоминаний народной артистки РФ Александры Павловны Жигаловой (род. 1929 г.):
А. П. Жигалова родилась 15 сентября 1929 года в селе Стрелецкое Белгородской области. После войны поступила в труппу Белгородского драматического театра им. Щепкина, затем работала в театрах Сортавала (Карело-Финская ССР), Нальчика (Кабардино-Балкарская АССР). В Оренбурге — с 1960 года. На оренбургской сцене ею сыграны роли: Дездемона («Отелло» У. Шекспира), Абигаль («Стакан воды» А. Скриба), Анисья («На золотом дне» А. Островского), Кормилица («Отец» А. Стриндберга), Софья Петровна («Пока она умирала» Н. Птушкиной), Лошадь («Очень простая история» М. Ладо), Явдоха («Бесталанная» И. Карпенко-Карого) и др.
— В 1941 году, сразу после начала войны, отца на фронт забрали и мы о нем ничего не знали. Он служил связистом и, слава богу, вернулся с войны. А мы с мамой 3 года провели в оккупации! Мое счастье, что мне тогда не было пятнадцати лет, с этого возраста немцы угоняли в Германию. Угнали всех соседских девчонок. Это был настоящий кошмар!
Немцы с музыкой входили в наш город, а мы сидели на заборе и наблюдали, до сих пор помню ту немецкую песню. Во все дома немцы на постой устраивались. У нас их было очень много и у всех были фотографии жен, детей, матерей. А первым делом фашисты поставили на главной площади города виселицу, которая никогда не пустовала. Нас же, жителей, постоянно сгоняли туда смотреть на эти казни. На месяц нас освобождали русские солдаты, но потом опять началось контрнаступление немцев. Это был кромешный ад, и я была в нем! Началась сильная стрельба, пулеметные очереди… Небо — черное от немецких самолетов. На этот раз в город вошли эсэсовцы, про них говорили, что им нет разницы: собаку ли человека убить. Мы с мамой укрылись у дедушки в деревне. Не шли туда, а буквально ползли. От города камня на камне не осталось, наш дом развалился как карточный. До 1943 года жили у дедушки. А отец в это время, оказывается, совсем рядом на Курской дуге воевал. Когда наши войска начали наступление — земля вся горела от взрывов, стрельбы, атак… Чудом мы пережили это время. В конце 43 года мы вернулись в Белгород. Мама с дедушкой на развалинах нашего дома стали делать какую-то времянку, худо-бедно обустроились. Но какое было счастье, когда однажды открылась дверь и на пороге стоял отец! В шинели, с вещевым мешком, живой! Мама упала в обморок! Все эти годы мы не чаяли, когда же закончится эта, казалось, бесконечная война! Слава богу, закончилась!
На руинах города целыми остались лишь театр и здание старинного собора. Мы с девчонками-десятиклассницами увидели объявление о наборе во вспомогательный состав, решили попробовать. Так сразу после войны и начался мой актерский путь.
Из воспоминаний заслуженного артиста РФ Василия Павловича Шура (1936 — 2012):
В. П. Шур родился в д. Буйновичи Гомельской области 8 мая 1936 года. В годы войны находился в оккупации. В 1959 году закончил Калининградский педагогический институт, в 1963 году — Школу-студию МХАТ СССР им. В. Немировича-Данченко в Москве. Работал в театрах Калининграда, Ижевска, Минска, Свердловска, Ульяновска, Махачкалы, был главным режиссером Серовского драматического театра. В Оренбургском театре драмы им. М. Горького — с 1993 года. Среди актерских работ на сцене нашего театра: Васин («Русские люди» К. Симонова), Дон Фернандо («Раба своего возлюбленного» Лопе де Вега), Командор («Дон Жуан» Ж.-Б. Мольера), Анучкин («Женитьба» Н. Гоголя), Белобородов («Капитанская дочка» А. Пушкина), Сорин («Чайка» А. Чехова), Ярослав Мудрый («Ярослав Мудрый» П. Рыкова) и др.
— Моему сценическому персонажу Ярославу Мудрому, который практически находится на смертном одре, шут Соколко говорит: «Ты еще по травушке-муравушке босиком пойдешь…» А для меня эти слова связаны с целым эпизодом моей жизни — воспоминанием из детства.
Отец и старший брат ушли на фронт. Нас осталось у мамы пятеро детей. Начало войны застало нас в деревушке Буйновичи белорусского Полесья. С приходом в наше поселение фашистов первое время мы еще как-то тихо жили, но вскоре все жители были вынуждены скитаться и прятаться в близлежащих лесах, не скапливаясь в большие группы — так безопасней. Немцы периодически устраивали облавы. И вот однажды, проревел немецкий «мессершмитт», послышался лай собак, и мы побежали. Убегая от фашистов, мы добежали до болотца, слышны были автоматные очереди, крики и плач детей, лай собак ушел в другую сторону… Мы выбежали на покатую полянку, в низине было небольшое озерко, скорее, болотная лужа. Мама каждого из нас закопала в болотную траву, прикрыла мхом, а сама, взявшись за тоненький ствол ивы, опустилась с головой в озерко. Я лежал в болотной трясине, было темно и страшно, никто даже не пикнул, надо мной проносились немецкие сапоги. Обстоятельства заставляют человека приспосабливаться, и желание выжить становится главным в твоей жизни. Я не помню страха в тот момент, только ощущение: чтобы выжить — надо потерпеть. На наше счастье немцы прошли быстро, удалялось хлюпанье немецких шагов… Когда мама раскопала нас, я на всю жизнь запомнил этот запах свежей болотной травы, ставший для меня символом жизни, спасения! Ведь мы были на волосок от смерти! Это ощущение осталось со мной на всю жизнь.
Вот так мы блуждали по лесу, брат Иван где-то раздобыл металлический лист, на нем мы пекли грибы. А потом, когда немцы ослабли, началась военная операция «Багратион», мы уже выкопали землянку и до конца войны жили в ней. Голодали, все перенесли брюшной тиф. Мама ходила в деревню выкапывала спрятанные нами вещи, обменивала их на провизию. Благодаря маминым хлопотам все пятеро остались живы.
В 1944 году в выгоревшем здании военного городка решили сделать школу. Сделали крестообразные столы, стулья. Из нескольких досок сбили школьную доску, на которой писали угольками. Дети из разных землянок каждый день за 5–7 км приходили в школу учиться. В семь лет пошел и я в первый класс. Хорошо еще, если на весь класс был один букварь! Гимн Советского Союза учили по-очереди, брали текст с собой на ночь. Бумаги не было. Сестра Маша меловым раствором покрывала газету — получалась бумага для занятий, чернила делали из ягод крушины, перо из дерева — так я учился писать. Школа функционировала нормально!
В свободное от занятий время мы, дети, стали зарабатывать себе одежду тем, что сдавали древесный пепел для удобрения полей. Я нажег чуть больше трех килограммом — получил пиджак и взрослые брюки, которые сестра мне аккуратно перешила. Так и прошла война. Белоруссия была оккупирована 1100 дней. Выжить в оккупации было большим чудом!
И вот теплым весенним майским утром нам постучал в землянку бригадир и сказал, что война закончилась! Мы все выбежали во двор! Нарочно не придумаешь, как было красиво в то утро! Как будто вся природа и господь бог украсили мир. Ярко светило солнышко и его свет отражался в капельках дождя, молодая травушка еще не набрала силу, но уже была ярко зеленая. Накануне ночью прошел дождь, и мы плескались в теплых лужах, визжали и кричали от великой радости. А устав визжать, мы перешли на плач — такие эмоции переполняли нас, когда мы узнали о Победе!
