Г. Полонский
«НИКТО НЕ ПОВЕРИТ»
Песенка пролога
В играх своих забываются дети,
Им только шаг от забавы до слез!
Это чистейшее дело на свете -
Если играют всерьез!
Мир деловит, он играет все реже,
Чем он так занят - не разберу!
Но все равно - мы по знаку помрежа
Втянем вас в нашу игру!
П р и п е в:
Кого-то обмануть,
Кого-то обдурить -
Не та мечта, чтоб стоило стараться!
Играем, чтоб до правды доиграться -
И вам ее с поклоном подарить!
В играх бывают безжалостны дети:
«Ты будешь конюх! Я буду король!»...
Это труднейшее дело на свете -
Ждать свою лучшую роль...
В сказке не будет царей и министров -
Чтоб свергать не пришлось их потом;
Сказка - лесная, и верьте артисту,
Если он выйдет с хвостом!
П р и п е в.
Будет вам лес, его тьма и прохлада...
След убегающий в ночь от норы...
Дикие нравы, в которых не надо
Видеть намек до поры...
Просто сыграем, как делают дети:
Что вне игры, то для них мишура...
Это сладчайшее дело на свете -
Общая наша игра!
П р и п е в:
Кого-то обмануть,
Кого-то обдурить -
Не та мечта, чтоб стоило стараться!
Играем, чтоб до правды доиграться -
И вам ее с поклоном подарить!
Действие первое
Картина первая Отщепенец
Лисья нора - дом семейства Ларссонов. Гостиная. П а п а и М а м а обсуждают внутрисемейную сенсацию. Пришел с «работы» переодевается.
ПАПА. Он так и выразился? Нет, ты повтори точно, как он сказал!
(подходит к столу, берет яблоко)
МАМА. Он не сказал, он заорал: «До чего же вы все бессовестные вруны! Лучше вообще не родиться, чем вырасти таким же!»
(папа поперхнулся. мама стучит его по спине)
Вот, вот. Я поперхнулась, питье пошло у меня через нос, девочки стали колотить меня по спине, - в общем, ужас!
(Папа садится в кресло, мама продолжает накрывать на стол.)
ПАПА. Он поет с чужого голоса, это ясно. Кто-то наболтал ему насчет совести... Кто?
МАМА. (с кухни) Представляешь, а если он брякнет такое при чужих?
ПАПА. Да, что нам чужие! Это зараза прежде всего для наших детей - похуже любой скарлатины. А что скажет наш дедушка? Завкафедрой хитрологии, академик обмановедения, - он достиг этого, когда я был еще юнец! От таких речей своего правнука он, бедный, на всю оставшуюся жизнь закашляется!
МАМА (к дочерям). Луиза, Лаура! В чем дело? Кто вам позволил подслушивать?
ЛАУРА. Мамочка.
ЛУИЗА. Мамуля.
ЛАУРА. Мы на секундочку! Я уточку забыла резиновую...
ЛАУРА. И шарик от пинг-понга закатился куда-то...
(берут со стола яблоки)
МАМА. (забирая яблоки) Уточка?! Да! Шарик?
ВМЕСТЕ. Ну, мамочка!
МАМА. А, ну марш руки мыть!
ЛУИЗА. А Людвиг, если хотите знать, он давно такой!
ЛАУРА. Потому что он дружит с зайцами!
ЛУИЗА. Потому что он просто дурак, ваш Людвиг!
ПАПА. Вас пока никто не спрашивает,. Делайте то, что вам мать говорит!... И пришлите сюда этого правдолюба…
Девочки фыркая убегают.
МАМА. Отец, только не пори его, отец, это не метод!
ПАПА. Я прижму его к сердцу и подарю портрет прадедушки!
Входит Л ю д в и г 14 - й, самый младший персонаж в семье.
ЛЮДВИГ. Тебе чего, пап?
ПАПА. Прекрасное воспитание! Образцовое! А ну-ка, вынь руки из карманов и войди еще раз. И обратись к отцу как интеллигентный лисенок, а не как дворняжка!
Людвиг вздохнул и убрался. Входит снова.
МАМА. Я надеюсь, мы договорились?
ПАПА. Не мешай, мне Лора!
входит Людвиг
ЛЮДВИГ. Ты звал меня, папа?
ПАПА. Вот видишь? Ты все умеешь, оказывается! Да, звал.
ЛЮДВИГ. А зачем? ты меня звал…
ПАПА. Говорят, ты считаешь нас бессовестными - меня, маму, дедушку - словом, весь наш род?
ЛЮДВИГ. Все нас такими считают.
ПАПА. Меня не интересуют все! Меня интересуешь ты… Что выткано на коврике, под которым ты спишь?
Людвиг молчит.
Ну? Я жду!
ЛЮДВИГ. А я больше не сплю под этим ковриком, я его перевесил...
ПАПА. Как?
ЛЮДВИГ. Потому- что я не согласен.
ПАПА. С чем ты не согласен, сопляк?! (расстегивая ремень). Ты скажешь или нет?
МАМА. Отец, ради бога, сдерживайся!
ПАПА. Лора, не мешай!
ЛЮДВИГ (тоскуя). Да сказать я могу, не жалко:
Да здравствует хитрость во веки веков,
Чтоб за нос успешно водить простаков!
ПАПА. Это девиз Ларссонов с незапамятных времен! Если ты с этим не согласен, тебе не следовало рождаться лисом!.. А может быть, ты и вправду не лис? Признайся! Может быть, ты зяблик? Или морская свинка? Даже если ты осел, нечего краснеть - такова уж твоя природа, но извини - тогда тебе не место в лисьей норе... Молчишь? Все-таки, значит, неохота менять свой дом на конюшню или скворечню?
ЛЮДВИГ. Я лис, я такой же, как вы... только я хочу попробовать жить по-другому... без хитрости, без обмана...
МАМА. О боже! Отец, его надо лечить!
ПАПА. Сначала надо выяснить, откуда идет инфекция. Людвиг, отвечай мне: с кем ты связался? С какой шпаной?
ЛЮДВИГ. Это не шпана, это зайцы, они безобидные. Их зовут Юкке-Ю и Туффа-Ту. У них есть книжки, там говорится, что ложь и коварство - это то, из-за чего все несчастья на земле.
ПАПА. Я так и знал…
ЛЮДВИГ. И еще там сказано, что обманывать доверчивых - самая большая подлость.
ПАПА. Сынок, миленький, тебе же подсунули пропаганду вегетарианства и пацифизма!
ЛЮДВИГ. Что-что? Я не понял...
ПАПА. Вот именно! Ты не понял, но ты поверил этой макулатуре! Этой опасной чепухе! Там не говорилось, случайно, про высокие душевные качества кур и уток? Что мы должны по-братски любить их и помогать им высиживать яйца? Сынок, ты ведь не станешь клевать просо или есть капусту. Как бы аппетитно ни хрустели ею твои зайцы, у тебя от нее только раздует живот и будут колики. Вот так же и с этим чтивом! Оно не для нас. Мы тоже в детстве читали эти басни, и покупались на них, и плакали... Ты помнишь, Лорочка?
МАМА. Ещё бы! Лев подружился с маленькой собачкой, облизывал ее, делился с ней пищей, а когда она сдохла, чокнулся от горя... Плакали! Вот такими слезами плакали! (Показывает.)
ПАПА. А жизнь, сынок, смеется над этими сказками. Она учит совсем другому... Сурово учит - железными капканами…
МАМА. охотничьими ружьями…
В один голос: зубами псов...
ПАПА.(успокаиваясь) И еще голодом - таким, что, бывало, брюхо прилипало к спине!
(папа подсаживается к столу, Лора потрепала любя Людвига по голове.
и пошла ухаживать за папой)
ЛЮДВИГ. А я все-таки попробую, папа. Вдруг у меня получится?
ПАПА. Что именно?
Входит мама с кастрюлей
ЛЮДВИГ. Не врать, не обманывать... Потому что противно.
ПАПА. Да? Тогда свою честную жизнь ты начнешь натощак!
МАМА. Отец!
ПАПА. Молчи, Лора! Черта с два появилась бы индюшатина на столе, если б не моя хитрость! (Маме.) Твой любимый младшенький не завтракает!
(пересаживается в кресло, утыкается в газету)
МАМА. Но он и так худенький...
ЛЮДВИГ. Мам, не заступайся, не надо…Папа прав: раз я так считаю, я не должен есть.
ПАПА. Он так считает! А ну, марш в детскую! Философ! Жан-Жак Руссо!
Людвиг уходит. Из детской слышны голоса, скандирующие: «Людвиг - балда! Людвиг - балда!»
«Чур, его порцию мне!» - кричит Луиза.
«Фигушки, пополам!» - вопит Лаура.
Тихо там! Я весь взмок от этого разговора...
МАМА. А меня трясет. Послушай, но, может быть, мы зря так уж паникуем? Он ведь оставить эту блажь, когда подрастет...
ПАПА. Он не подрастет! В том-то и дело! Если Людвиг не будет хитрым, он не подрастет...
МАМА. Он играет не с теми детьми. Эти зайчата тошнотворно положительные...
ПАПА. Стало быть, он один не выйдет из дому! Только в сопровождении старших!
МАМА. Но старшие и так перегружены в школе, а у меня дом, хозяйство... одной стирки - невпроворот!
ПАПА. А Лабан? Он принес аттестат и лоботрясничает с тех пор. Вот он и возьмет мальчика под свою опеку... Покажет ему, что хитрость настоящего лиса - это искусство, это артистизм! А главное, это - единственный способ выжить, черт возьми! Лабан! Лабан!... Я поговорю с ним, а ты накрывай на стол, Лора! И помни: Людвиг 14-й - не завтракает! (Отправился в детскую.)
МАМА. Оставить моего младшенького голодным? Нет, это слишком... Даже если он дурачок... Никто еще, кажется, не умнел от голода. Людвиг! Людвиг!
Л ю д в и г появляется.
А ну, марш за стол, негодник!
ЛЮДВИГ. Вот ты ругаешься, а глаза добрые. Это тоже такая хитрость, да?
МАМА. Ну-ка, не рассуждай. Сказано: садись за стол!
ЛЮДВИГ. Хочешь подсунуть мне кусок индюшки, да? Хочешь надуть папу?
МАМА. Тссс! Невозможный ребенок... (Шепотом.) Ты видишь сам: без хитрости шагу не ступишь... такова жизнь!
ЛЮДВИГ. Может, она и такова, а я теперь не таков. Не хочу есть исподтишка, не хочу никого водить за нос! (Убегает из норы, в дверях выкрикивает.)
Да здравствует правда во веки веков!
А плуты достойны одних тумаков!
(Исчез.)
МАМА. Людвиг! Вернись! Сейчас же вернись
Выходят П а п а и Л а б а н.
МАМА (в слезах). Вы слышали, как он перевернул наш семейный девиз?
ПАПА. Да, да - яснее, чем хотелось бы! … Лабан, сынок, ты видишь, дело серьезное, он далеко зашел...
ЛАБАН. Спокойно, предки. Он не стоит того, чтобы так психовать. Будьте уверены: под моим чутким руководством эта белиберда в два счета выскочит из его головы. Тебе, отец, не придется краснеть за него перед дедушкой...
ПАПА. Я надеюсь, Лабан... Иначе я его сам, своими руками...
ЛАБАН. Папа, ну зачем такие слова? Увидишь, я приведу его в норму... К общему знаменателю, так сказать.
МАМА. Только помни, Лабан: в этом возрасте дети страшно ранимы!
ЛАБАН (со смехом). Да? По-моему, ты говоришь о цыплятах, мама. Мы, лисы, несколько от них отличаемся. Да... Ну что ж, пойду повожусь с этой малявкой... раз уж вы в такой истерике. Были у меня другие планы, куда более занятные, ну да ладно... Привет!
МАМА. А завтрак?
ЛАБАН. Мерси, маман, я уже навернул кусок индюшатины на кухне - вы слишком долго бились с этим ранимым, мне надоело ждать. (Уходит.)
МАМА. Знаешь, отец, я бы не хотела видеть своего младшенького точно таким, как Лабан. Меня что-то пугает в нем...
ПАПА. Я знаю, он - хам! Но лучше хам, родной и понятный, чем благородный отщепенец, от которого неизвестно чего ждать!.. Накапай-ка мне, дорогая, валокардинчику...
(Мама дрожащей рукой начинает капать лекарство в рюмку. На два голоса они подавленно считают капли... мама по ошибке выпивает лекарство из стаканчика, а папе протягивает пузырек)
Картина вторая
Урок хитрологии
На лесной тропе. Л ю д в и г 14 - й кидается шишками, норовя угодить все в одну и ту же неведомую нам мишень, и распевает песенку, чтобы заглушить голод:
Может, я еще мал?
Может, я дурачок?
Может, в этих делах я совсем новичок?
Может, все осмеют
Это мненье мое, -
Только мне надоело вранье!
Мне за хитрость не надо
Похвальных листов,
Ни лесных орденов,
Ни чинов, ни постов...
Но обидный вопрос
Мой смущает покой:
Неужели один я такой?
Говорят, я не лис,
Говорят, я осел,
Говорят, вообще неизвестно, кто я...
Может, это и так,
Может, я себе враг,
Только очень тошнит от вранья!
(Появляется Л а б а н.)
ЛАБАН. Тошнит от вранья, говоришь?
ЛЮДВИГ. Я не говорю, я пою.
ЛАБАН. Зря ты дерешь глотку, малыш: аплодисментов не будет. За такие песни в лесу никто не хлопает... разве что по шее. Спички есть, мне - в зубах поковырять: мясо застряло. (Находит подходящую щепку.)
ЛЮДВИГ (проглотил слюну). Индюшка, да? Я вот не стал есть, и правильно сделал: зубы целей будут.
ЛАБАН. Беречь зубы, чтобы щелкать ими от голода, - ну и ну! Опять глупость сморозил. Вот что, малявка: я приставлен учить тебя уму-разуму, а на пустое брюхо не ученье, а одно мученье будет. Так что на теорию мы сейчас наплюем, а сразу перейдем к практике - зацапаем какую-нибудь куропаточку. Лады?
ЛЮДВИГ. Как, хитростью?
ЛАБАН (с издевкой). Нет, наивностью! «Куропаточка, прелесть моя, позволь, не в службу, а в дружбу, слопать тебя...»
ЛЮДВИГ. Спасибо, мне что-то не хочется есть.
ЛАБАН. А чего тебе хочется, деточка?!
ЛЮДВИГ. Хочется?.. Я хочу посмотреть, как живут люди.
ЛАБАН. Лю-юди?
ЛЮДВИГ. Интересно, они тоже только и делают, что ловят и надувают друг друга?
ЛАБАН. А ты сходи к ним, попроси поделиться опытом!
ЛЮДВИГ. Как всегда издеваешься?
ЛАБАН. Вон, видишь там, на другой стороне поля, коробку с окнами? Это и есть людская нора. А рядом коробки - это нам без интереса. Если уж нанести визит, так в тот маленький домик, где живут куры, цыплята и яйца... Вот где нашему брату есть занятие по вкусу! Хочешь, попробуем, когда стемнеет?
ЛЮДВИГ. У тебя сейчас лицо стало ну совершенно бандитское...
ЛАБАН. Оставь мое лицо в покое. Я спрашиваю: идешь на дело или нет?
ЛЮДВИГ. «На дело» - нет. Вот просто поглядеть я бы сходил...
ЛАБАН. Ну, это не разговор, а сюсюканье на уровне детского сада. Что значит «поглядеть»? Если тебя схватят, ты скажешь, что пришел только поглядеть?! Ха, на экскурсию он захотел!
ЛЮДВИГ. Ты сам боишься!
ЛАБАН. Что?
ЛЮДВИГ. Боишься, боишься, я вижу! И даже знаю кого: пса Максимилиана, про которого сам папа говорит, что это враг номер один!
ЛАБАН. Ну, под каким он номером, я не знаю, но заруби на своем глупом носу, что после обеда я уду первым, кто обманет это кривоногое страшилище! Усек?
ЛЮДВИГ. Один хвалился, да в лужу свалился!
ЛАБАН. Ты как со мной разговариваешь, малявка? Я требую уважения, понял?!
ЛЮДВИГ. Три ха-ха! Ты еще любви потребуй!
ЛАБАН (чешет в затылке). Да... Старик, кажется, прав: ты далеко зашел...
Появляются зайцы Т у ф ф а - Т у и Ю к к е - Ю.
ЛЮДВИГ. Привет! А я вас жду, жду...
ТУФФА и ЮККЕ. Доброе утро!
ЛАБАН. Это и есть твои друзья, братишка?
ЛЮДВИГ. А что?
ЛАБАН. Да так, ничего…
ТУФФА. Людвиг, топай с нами, не пожалеешь!
ЮККЕ. Горностаи сказали, что в киоск завезли свежие медовые пряники!
ТУФФА. Мы разбили свою копилку, представляешь?
ЮККЕ. Ну того, глиняного кота...
ТУФФА. И подсчитали, что нам хватит на пять фунтов! Айда с нами, угощаем.
ЛЮДВИГ. Вот здорово - я такой голодный!
ТУФФА. Так ты идешь?
ЛАБАН. Кх… Вообще-то он думает, удобно ли это передо мной, - видите ли у нас было назначено занятие... Но я отпускаю тебя, малыш. Иди с чистым сердцем и спокойной душой, мне все равно некогда: общественное поручение. Надо обойти всех, от Косули до Медведя, от Черепахи до Кабана... Собираю пожертвования! Кстати сказать, это делается для вашей породы, любезные зайцы, для ваших несчастных соплеменников...
ТУФФА. А что такое?
ЮККЕ. Мы ничего не знаем...
ЛАБАН. Как? Вы ничего не слыхали про Желтого Питона? Про этого гада, который потряс и возмутил всех, имеющих сердце?
ЛЮДВИГ. И мне ты ничего не рассказывал...
ЛАБАН. Да пол-леса уже знает! А тебя я жалел, ты у нас слишком ранимый... Значит так, стряслось это не у нас, а в лесу Святого Августина, по ту сторону Большого оврага. Там Желтый Питон захватил в заложники ровно семьдесят семь зайцев, в основном женщин и детей. Держит их в своих страшных объятиях и требует огромный выкуп за их жизнь. Если сегодня к заходу солнца он не получит половину этого выкупа, двадцать два зайца будут съедены.
ЗАЙЦЫ. Как страшно…
ЛАБАН. Такие дела. Моя задача - разбудить совесть каждого, у кого она есть, и собрать нужную сумму. Представляете, каково этим несчастным?
ТУФФА. Ужас!
ЮККЕ. Я даже вспотел...
ЛЮДВИГ. Лабан, а мне можно с тобой?
ЛАБАН. А не струсишь? Ну, тогда давай прощайся с друзьями... Времени - в обрез, десятки жизней на карту поставлены!
ТУФФА. Так возьмите же наши сбережения! Или у нас, по-вашему, совести нет?
ЮККЕ. Все до последней кроны возьмите! Мы не какие-нибудь бессердечные...
ТУФФА. Тем более, у нас в лесу Святого Августина полно родственников...
ЮККЕ. Может, и они в беде... Берите! Все до последней кроны берите!
ЛАБАН. Ну что ж... (Забирает деньги.) Жалко мне, ребятки, оставлять вас без медовых пряников... но, с другой стороны, сочувствие униженным и оскорбленным - это главная заповедь.
ТУФФА. Юкке, надо срочно домой - рассказать обо всем маме!
ЮККЕ. Людвиг, ты в самом деле решился идти?
ТУФФА. Ой, смотри осторожней! А мы побежали...
ЛЮДВИГ. Угу!
ТУФФА. И пожалуйста, не опоздайте до захода солнца!
Убегают.
ЛАБАН. Не волнуйтесь, это будет гораздо раньше! К заходу солнца киоск уже будет на замке...
ЛЮДВИГ. Какой... киоск?
ЛАБАН. В котором, мы сейчас купим пять фунтов ароматных медовых пряников!
ЛЮДВИГ. Ты... все наврал им?
ЛАБАН. Оцени, как сработано! Они сами выворачивают карманы, они готовы были заложить собственные уши... Дельце обделано классно! Признаешь?
ЛЮДВИГ. Я признаю, что ты подлец! Ты сам похож на того Питона!
ЛАБАН. Я похож на настоящего Лиса. И тебя сделаю таким же!
ЛЮДВИГ. Никогда в жизни! Мне до ужаса стыдно, что я купился, поверил... Но еще стыднее, что я твой брат!
ЛАБАН. Не ори, балда! За такие слова ты даже запаха медовых пряников не услышишь. (не получишь)..
ЛЮДВИГ. А с тобой никто водиться не захочет! От Косули до Медведя! От Черепахи до Кабана! Никто, никогда - ни у нас, ни в лесу Святого Августина, нигде! (Убегает.)
ЛАБАН (ему вслед). С голодухи взбесился что ли!.. Кончится тем, что ты ослабеешь и тебя загрызут шакалы. (Себе.) Что ж, каждый получает, что заслужил. Я, например, заслужил свои пряники. В конце концов, моя специальность - не обучение недоумков, а хитрология и обмановедение, и тут я на высоте! Верно говорят: талант, он как деньги - или он есть, или его нет... (Уходит, восхищенный собою.)
Картина третья
Гиена есть гиена, или Се ля ви
Лисья нора, детская половина. Все потомство Ларссонов, кроме Лабана, в сборе. М а м а проверяет дневники.
МАМА. Это еще что за новость? Лаура, я тебя спрашиваю! Двойка по гастрономической зоологии!
ЛАУРА. Ну, подумаешь, исправлю. До конца четверти далеко.
МАМА. Нет, и все-таки это дико. Любимый предмет, профилирующий! Чего ты не выучила?
ЛУИЗА. Она ни бум-бум не знала про утку-крякву и про курочку-камышницу!
ЛАУРА. А ты не ябедничай!
МАМА. Людвиг, ты что там делаешь? Иди сюда.
ЛЮДВИГ (его не видно). Сейчас, ма...
ЛУИЗА. Под кроватью что-то ищет…
МАМА. Ты же всю пыль на себя собрал…
ЛЕО(Лаура). Он у нас вместо швабры!
МАМА. Лаура, а ты меня просто разочаровала. Не знать таких вещей! Утка-кряква, курочка-камышница... Это же прелесть, деликатес!
ЛАУРА. (забирая дневник) Ладно, мам! В школе учеба, дома учеба!
МАМА. Моя первая личная добыча - это именно курочка-камышница... Черненькая, маленькая, ростом с голубя...
ЛУИЗА. Мама, ну до чего ж ты сентиментальная!
МАМА. Да, я всегда жила сердцем, это правда. Но я успевала и дело делать. А про вас не скажешь ни того, ни другого...
ЛЮДВИГ (появляется из-под кровати, что-то прячет за спиной). Мам, мне на улицу надо. Как раз по делу. По делу, которое я сделаю от всего сердца!
(убегает)
МАМА. (вслед) Что это за секретные дела такие? Папа не велел тебе выходить одному! вернись сейчас же!
ЛЮДВИГ. Я быстро.
Но он промчался как ветер, его уже нет здесь.
МАМА. Людвиг... Будьте уверены, папа изучит их внимательно прежде, чем подписать... А за эту двойку, Лаура, тебе еще нагорит. Это ведь не по астрономии, где звезды считают, - без звезд ты еще как-нибудь обойдешься... Но, если ты ленива по части гастрономии, нам даже замуж тебя не выдать! Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, запомни!
(Выходит с пачкой дневников.)
ЛАУРА. На все у них правила, формулы... А может, я свой путь найду? Совсем через другое?
ЛЕО(Луиза). Ага! Через печенку и желчный пузырь, да?
ЛАУРА. Заткнись отличница...
Появляется Л а б а н.
ЛАБАН. Привет, суслики! Знаете, что я думаю?
ЛИСЯТА. Что?
ЛАБАН. Я думаю... или, точнее, мне кажется... во всяком случае, я припоминаю, что где-то слышал...
ЛИСЯТА. Да что, что ты слышал? Не тяни!
ЛАБАН. Что великолепная все-таки вещь - медовые пряники...
ЛУИЗА. Тоже мне открытие!
ЛАБАН. И еще мне кажется, что сейчас самое время полакомиться ими, сестренки!
ЛЕО. Сперва их надо достать...
ЛАУРА. А у тебя - ни одной кроны, сам утром сказал!
ЛАБАН. Крон у меня действительно нет! А вот пряников у меня - ровно пять фунтов!
(бежит в детскую)
ЛУИЗА. Не заводи нас! Не поверю, пока сама не понюхаю!
ЛАБАН. Вот это верно: понюхать вы сумеете - ароматом я, так и быть, поделюсь с вами. Я сегодня добрый! (Засунул руку между кроватью и стеной. Лицо его стало озадаченным. Полез под кровать сам и после тщетных поисков вылез взбешенный.)
В этот момент появляется запыхавшийся Л ю д в и г.
ЛЮДВИГ. (шепотом) Папы ещё нет?
ЛИСЯТА. Нет..
ЛЮДВИГ. Фу, успел…
ЛАБАН. Кто украл? Ну-ка открывайте свои глотки!
ЛАУРА. Ты что взбесился что-ли?
ЛАБАН. Открывайте глотки?! Все! От кого пахнет медом, тот и украл мои пряники!. А ну, дыхнуть! (Обнюхивает каждого.)
ЛЮДВИГ. Во-первых, они не твои, во-вторых, можешь проверить. (Дыхнул.) Ну что? А в-третьих, я передал их моим друзьям, которых ты одурачил!
ЛАБАН. Ну берегись, юродивый! Если только это правда...
ЛЕО. Да точно! Сперва он ползал под кроватью, а потом выбежал.
ЛАУРА. Какие-то зайцы тебе дороже, чем мы?
ЛУИЗА. Шел бы ты тогда к своим зайцам! Ты не Лис!
ВСЕ ВМЕСТЕ (окружая Людвига и припирая его к стене, скандируют). Ты не Лис! Ты не Лис! Ты не Лис!
ЛАБАН. Берегись, юродивый! Я пытался по-хорошему... Но лирика тебя не пробьешь, - попробуем физикой!
Входят П а п а и М а м а.
ПАПА. Что здесь происходит?
ЛАБАН. Он обманул меня, папа!
ПАПА. Тебя? Своего учителя? Поздравляю! Значит, у вас обоих громадные достижения...
ЛАБАН. Ага, достижения! Достижения в том, что пропали мои медовые пряники, заработанные высшим пилотажем хитрости! А он их стащил, и сейчас их наворачивают безмозглые зайцы!
ЛЮДВИГ. Они не глупее тебя! Просто они доверчивые и добрые...
ЛАБАН. Все, предки, я отказываюсь учить этого рахитика!
ЛЮДВИГ. Нет, это я отказываюсь учиться у этого бандита!
ПАПА. Тихо! Прекратите ссорится!
ЛАБАН. Ссорится?.. Здоровенный кулек, целых пять фунтов!
ПАПА. Людвиг, это правда? ты отдал пряники зайцам?!
ЛЮДВИГ. Да, я передал их через почтальоншу Гиену Берту …
ПАПА. Через Гиену?!
МАМА.О боже, какой же ты у нас простофиля!..
ПАПА. Малыш…Все, весь лес знает, что доверить продуктовую посылку Гиене Берте - это значит пиши пропало! Скорее луна упадет твоим зайцам в суп, чем они дождутся Берту с пряниками!
ЛЕО, ЛУИЗА, ЛАУРА (хором). Так им и надо! Так им и надо!
ЛЮДВИГ (в слезах). Но почему вокруг такое жулье?! Почему нельзя никому верить?!
МАМА. Какой ты у нас трогательный.
ПАПА (Людвигу.) То же самое, малыш, я когда-то спросил у старого мудрого Барса, сбежавшего из парижского зоопарка. Полиция и охотники нескольких стран шли по его следу и палили в него… но остались с «носом»... И вот перед ним я с моими наивными вопросами... Помню, как его желтые глаза, повидавшие самое страшное в жизни - неволю, усмехнулись печально... Он положил свою мощную лапу мне на спину и сиплым голосом ответил мне, молокососу... знаете, что?
МАМА. Ну не томи, рассказывай быстрее...
ПАПА. «Се ля ви, - сказал он, - се ля ви».
ЛЮДВИГ. (всхлипывая) А что это значит?
ПАПА. (Проговорив это, старик впал в такую глубокую задумчивость, что я не решился приставать к нему... А вскоре Барс ушел куда-то на юг - ему был вреден наш климат... Так я и не узнал перевода. Но с того дня на самые трудные вопросы я отвечаю себе и другим: «Се ля ви...»)
Не знаю, сынок! Но с того дня на самые трудные вопросы я отвечаю «Се…ля..ви»
ЛАБАН. Я могу тысячу раз сказать «Се ля ви», но мои пряники от этого не вернутся!
ЛАУРА. Он всех оставил без пряников!
МАМА. Ну, хватит! Отец вам толкует о высоких истинах, а вам все как об стенку горох... Людвиг, прекрати всхлипывать и укладывайся. Всем спать! Я считаю до трех и гашу свет... Раз!
ЛЮДВИГ. Папа, а Гиена Берта не могла исправиться? Вдруг она уже честная?
ПАПА. Во сне, сынок, и не такое может присниться. А наяву Гиена есть Гиена!
МАМА. Гашу! (Выключает свет.) Спокойной всем ночи, и чтоб я не слыхала больше никакой возни... (Наклонилась над Людвигом.)
ЛАБАН. Что ты делаешь, мама? За что ты целуешь этого психа?!
ЛАУРА. Людвига? Нечего сказать, весьма педагогично!
МАМА (смутилась). Он самый маленький, и у него нехорошо на душе...
ЛАУРА. Скажите, какие нежности...
ПАПА. Дети, довольно! Спокойной ночи!
МАМА (выходя вместе с ним). Ты тоже сердишься, что я поцеловала малыша! Да?
ПАПА Ну, что ты…Кто его ещё приласкает, если не мать? Ясно одно, от жизни и леса он ласки не дождется, он у них будет пасынком…
Мама всхлипнула.
(затемнения)
Картина четвертая
Общественное мнение
У дома зайцев, поблизости от лесной травы. Л ю д в и г стучится в дверь.
ЛЮДВИГ. Туффа, Юкке, ну откройте же! Я чувствую, что вы дома!
Голос Туффы: «Мало ли что ты чувствуешь! А на самом деле нас нет!»
Голос Юкке: «А ты не чувствуешь, что ты и твой брат вруны? Ты бы лучше это почувствовал...»
ЛЮДВИГ. Откройте дверь! Ну, пожалуйста! Дайте же мне объяснить!
Перед дверью появляется, уперев руки в бока, З а й ч и х а - м а т ь.
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. А, вот он, наш благодетель! Спаситель нашей родни! Ужасно рада тебя видеть! А братец твой где? Поклон ему низкий от всего нашего племени! Успели вы вчера до захода солнца принести выкуп этому сказочному Дракону?
ЛЮДВИГ. Тетя Зайчиха…
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. Какова подлость - семьдесят семь женщин и детей... Я просто всю ночь глаз не сомкнула...
ЛЮДВИГ. Да, я вам сейчас все объясню…
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. Объяснишь? Что объяснишь? Что сегодня Желтый Питон требует вторую половину выкупа?
ЛЮДВИГ. Да, нет же!
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. Сколько крон мы должны ему сегодня?! (Может, он согласится взять овощами, этот живоглот?)
ЛЮДВИГ. Да дайте же мне рассказать!!!
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. Ну, расскажи, расскажи нам последние известия, я сейчас созову всех соседей послушать …
ЛЮДВИГ. Не надо никого звать! Скажите только: вчера вечером вам ничего не приносила почтальонша Берта?
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. Берта? Но ведь это Гиена? У нас, слава богу, нет такой почтальонши, наш участок обслуживает Куница Фанни.
ЛЮДВИГ. Но она должна была принести вам пакет?
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. Кто, Куница?
ЛЮДВИГ. Да, нет же Гиена!
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. От Желтого Питона?
ЛЮДВИГ. Да нет же, от меня!
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. Ты хочешь сказать, что вернул нам через Гиену деньги, отобранные у моих простаков?
ЛЮДВИГ. Не деньги, а пряники... Разве я знал, что ей никто не доверяет продуктовых посылок?!
ЗАЙЧИХА-МАТЬ. Ну что, что ты трешь глаза? Меня ты не растрогаешь, и у меня нет времени развешивать уши. (детям) Марш домой!
(Людвигу) Какие-то пряники... Через Гиену Берту... Это придумано хуже, чем про Питона… Поди посочиняй еще, порепетируй... Но учти: моим детям запрещено играть с тобой раз и навсегда. Пускай Гиена с тобой играет! (Скрылись, хлопнув дверь.)
ЛЮДВИГ (колотя в дверь). Ничего не объяснишь тому, кто не хочет слышать... Уж лучше объяснять дереву, оно хотя бы не перебивает!
(садится на крыльцо)
Видит Е ж и к а Н и л ь с а, идущего по тропе.
ЛЮДВИГ. Ежик Нильс, миленький!
НИЛЬС. Не подходи!
ЛЮДВИГ. Почему? Ты что, не узнал меня? Это же
НИЛЬС. Не подходи, сказано, а то пронзю! Думаешь, я не знаю, что ты связался со всякой нечистью в соседнем лесу? Агентом у Желтого Питона работаешь?
ЛЮДВИГ. Ты что-о? Ты соображаешь, что говоришь?
НИЛЬС. Брось выкручиваться, против тебя факты! Ты и твой брат - продали этому Удаву - или как его там зовут? - семьдесят семь зайцев! И что за каждого получили по фунту медовых пряников... Надо же, семьдесят семь фунтов! Странно, что вы не подавились еще... (Слушай-ка, вот эта подробность немножко меня насторожила: тут, я думаю, кто-то преувеличил слегка. Ну в самом деле, откуда у Питона или Удава столько медовых пряников? Взяло меня тут сомнение...) Может, семерку лишнюю приписали? Может, вы всего семь фунтов получили? Или по семь на брата?
ЛЮДВИГ. (стучит себе о голове) Гляжу я на тебя, Ежик Нильс, и меня тоже берет сомнение: может, ты просто дурак? Может, тебе лишний ум приписали?
НИЛЬС.(говорит с зажатым носом) Ах, ты еще оскорбляешь! Да тебе надо быть тише воды ниже травы! И спасибо говорить, если порядочные звери не зажимают нос при виде тебя! А ну посторонись, не то пронзю насквозь! (Уходит, оттолкнув Людвига.)
ЛЮДВИГ. Что ж это такое? Вранью верят, а правде - не хотят... Вранье для них интереснее, что ли? Я продал зайцев за пряники! Я - агент Желтого Питона! Кажется, у меня поднимается температура... И наверно, меня будет всю мою жизнь тошнить от запаха медовых пряников! А хуже всего, что никто, ни одна душа не видела, как я передавал через Гиену этот проклятый пакет!
Голос сверху (Сова): «Я видела. Было уже достаточно темно - в такой час я все вижу...»
Это появилась С о в а И л о н а.
ЛЮДВИГ. Сова Илона, миленькая! Значит ты, мой единственный свидетель. Только ты можешь доказать всем этим дуракам, что я не виноват!
СОВА. Могу. А зачем?
ЛЮДВИГ. Как «зачем»? И это спрашиваешь ты? Ты, кого в лесу хвалят за мудрость?
СОВА. Вот именно. Но что есть мудрость, малыш?
ЛЮДВИГ. Как что?!... Правда!.... Справедливость… Честность!!!
СОВА. Не горячись, малыш! Лет сорок назад я тоже так считала. Теперь же я того мнения, что мудрость - она ближе к осторожности. Малыш, не сердись на старуху Илону, я не живу, я доживаю… И хочу дожить спокойно… Гиена - известная склочница, у нее сильная родня, большие связи... Нам всё равно ничего не добиться! Гиблое дело, малыш.
ЛЮДВИГ. Гиблое дело? Как же мне быть?! Что же мне делать, когда про меня говорят такие гадости?
СОВА. Да, общественное мнение против тебя на данном этапе. А как быть тебе? Довольствоваться чистой совестью, - я слыхала, что кое-где это считается мудростью... Желаю удачи! (Исчезает.)
ЛЮДВИГ. Ну, спасибо - удачи у меня - полное лукошко! Подходи кто победней - могу поделиться... Что? Никто не подходит! Один я, совсем один... Граждане, это что ж происходит?! Одинокими должны быть те, кто жульничают и врут! А тут все наоборот, все плуты держатся вместе, а я - один... Получается, что быть правым - невыгодно! Есть-то хочется! Зверски. Брюхо прилипает к спине - папа предупреждал, что так будет... И пусть! Пусть! Вот убегу из дому... и пускай найдут мои кости, обглоданные шакалами... И записку: «Правда невыгодна, но прекрасна! Погибаю, но не сдаюсь!» (кричит.)
Ему откликнулось эхо.
ЛЮДВИГ. Эхо, ты со мной согласно?
ЭХО. «Согласно!» - ответила эхо.
ЛЮДВИГ. Я насчет этой идеи спрашиваю - чтоб из дому удрать?
ЭХО. «Удрать!» - одобрило эхо.
ЛЮДВИГ. Прямо сейчас?
Эхо опять подтвердило, что «прямо сейчас».
Ну, смотри, я удираю! Только не бросай меня в таком разе!
«Не брошу!» - пообещало эхо.
Действие
Второе
Картина пятая
«Она явилась и зажгла...»
Л ю д в и г отправился по незнакомым ему тропинкам и для поддержания духа запел:
Когда само небо над вами смеется,
И пусто кругом,
И слеза на носу,
Когда уж никто больше не отзовется,
Тогда отзовется вам эхо в лесу!
Себе самому я желаю успеха, -
Оно отвечает,
Что будет успех!
Невидимый спутник мой,
Милое Эхо
Мне руку дает по секрету от всех!
Ни люди, ни псы, ни гроза, ни простуда
Не испугают меня в этот час!
Эхо и я -
Мы уходим отсюда,
Пускай эти плуты плутуют без нас!
Между тем небо угрожающе темнеет.
ЛЮДВИГ. Хотел бы я знать, куда это меня несет? К людям? А что? Если звери расплевались со мной, только это и остается... Но потемнело-то как... И есть хочется по-страшному... А наши, наверно, сели ужинать... Интересно, говорят они обо мне? Скучают? Вообще-то я не давал клятвы, что ухожу навсегда... Но вернуться сейчас - это было бы трусостью, простительной только зайцу! Нет, была, не была! Держим курс на людскую нору!
Людвиг понюхал воздух и пополз, как разведчик. Вдруг что-то прозвенело в полумраке и стихло опять. Он поднял голову и зажмурился: над ним выросло что-то ужасное, похожее на человека в большой драной шляпе, но без лица, в долгополом пальто, с руками, раскинутыми в стороны.
ЛЮДВИГ. Привидение! Спасите! Мамочка!
Со страху он оступился в канаву, и тонкий голосок, неведомо кому принадлежащий, завопил то же, что и он.
ГОЛОСОК. Мамочка! Спасите! Привидение!
(падают – отползают в разные стороны)
ЛЮДВИГ. Кто это? Я спрашиваю, кто это налетел на меня ни с того ни с сего? И по какому праву?
Оказалось, что голосок принадлежит кому-то желтенькому и пушистому. Это была Т у т т а К а р л с о н.
ТУТТА. Пин-пин-пинтересно! Сам налетел на меня, а ещё и возмущается! Ну погляди сам, кто на кого свалился?
ЛЮДВИГ. Что ты делаешь здесь совсем один и в такую темень?
ТУТТА. Глаза протри! Я не один, я одна. Я девочка.
ЛЮДВИГ. Девочка?!
ТУТТА. Представь себе! И я боюсь идти домой, потому что почувствовала запах лисицы... Я уже решила, что песенка моя спета: никого хуже лисицы я не знаю.
ЛЮДВИГ. Это еще почему? Ты видала хоть одну лису в жизни?
ТУТТА. Нет... А ты? Видел?
ЛЮДВИГ (ухмыльнулся). Ну, я-то - неоднократно. Конечно, среди них достаточно плутов, но нельзя же всех под одну гребенку! Есть плохие, а есть хорошие...
ТУТТА. Пин-пин-пинтересно, что это ты так заступаешься за них?
ЛЮДВИГ (раздраженно). Что? Что? Моя бабушка была Лисой!
ТУТТА (с вымученной улыбкой). Твоя бабушка?! Это... шутка, да? А как вас зовут?
ЛЮДВИГ.(смеется) Скажите, пожалуйста, - сразу на «вы»! Давай-ка попросту, без чинов... Я - Людвиг четырнадцатый Ларссон.
(подает лапу, Тутта молчит)
ЛЮДВИГ. Да, не бойся, давай «пять»!
ТУТТА. А я и не боюсь, не надейся! Тутта Карлсон. Очень приятно…
ЛЮДВИГ. Знаешь, вот я гляжу на тебя и сомневаюсь: знакомиться с тобой поближе или не стоит? Цвет твоей шубки - он мне что-то напоминает...
ТУТТА. Это никакая не шубка, это пушинки. А цвет напоминает солнышко, что же еще?
ЛЮДВИГ. Но ты ведь птица?
Тутта кивнула.
И ты сказала, что не умеешь хорошо летать... И у тебя желтый пух... (В страхе, в зал) Да, кажется, я влип в историю... (Напрягшись.) Ну, говори прямо: ты Курица, что ли?
ТУТТА. Да нет, я еще не Курица.
Пауза.
ЛЮДВИГ. «Еще не...» Успокоила. А где ты живешь? У людей?
ТУТТА. Да, а что?
ЛЮДВИГ. (в зал) Определенно влип! Но, с другой стороны, я же хотел к людям, вот и случай подвернулся... Слушай как они, люди-то? Можно с ними... ну... кашу сварить?
ТУТТА. Не знаю, я ни разу не варила с ними кашу,…. (вздохнула) А вот они с нами (глубокий вздох) нет-нет, а варят бульон.
ЛЮДВИГ (проглотил слюну). Знаешь, такое дело: я целый день совсем ничего не ел. Послушай, как бурчит в животе...
ТУТТА (приложила ухо). Бедный Людвиг... (Решительно.) Ну вот, что: там у нас во дворе полно всякого съестного. Проводи меня домой - угощу.
ЛЮДВИГ. Да, тебе хорошо, ты тут своя... А меня ни за что не пропустит этот огромный, с такими ручищами...
ТУТТА (хохочет). Этот? Он пропустит, я с ним договорюсь. Айда! Ну иди…
Они приблизились к страшилищу в шляпе, но без лица.
ТУТТА. Хочешь, я обзову его как-нибудь? (Пугалу.) Эй ты! Образина в шляпе! Фигня на палочке! (Людвигу.) Вот видишь, он - все равно что пустое место. А ты решил, что он человек?(смеется)
ЛЮДВИГ. Ничего смешного! Ну, спутал! Ну, если не встречал я раньше людей! Значит, человек - он с виду такой же, только у него есть самолюбие, да?
ТУТТА. Да. Самолюбие и еще много всякого другого. Мясолюбие, яйцелюбие, драколюбие… Еще деньголюбие, женолюбие... Кстати, если тебя так уж интересуют люди, тебе нужно завести дружбу не со мной, а с человеческой девчонкой... Есть тут одна такая, белобрысая, Кристинкой зовут. Может познакомить?
ЛЮДВИГ. Что-то не хочется. (Пауза.) Твой солнечный цвет - он очень даже симпатич<