– С Рут и мамой?
Шон кивнула и застонала от удовольствия, попробовав мясо.
– Очень вкусно, – пробормотала она.
– Мы делаем вид, что близки, – призналась Сьюзан, приступая к блюду.
– Рут на десять лет старше меня, так что у нас не очень много общего.
На мгновенье она задумалась.
– Хотя нет, все же мы похожи. Мы обе живем в одном обществе, у нас одни друзья, один загородный клуб. Одна мать, в конце концов, – ухмыльнулась она.
– У Рут двое прекрасных детей. Оба ангелы, и оба безумно скучные. А у меня есть Лиза.
– И какая она?
– Своенравная, – поделилась Сьюзан. – Но я бы не желала другой дочери. У Лизы своя голова на плечах, и я спокойна за нее.
– Она недавно поступила в колледж? – спросила Шон, протягивая руку к бокалу вина.
– Она на втором курсе. Ей скоро исполнится двадцать, – ответила Сьюзан. – И она понятия не имеет, кем хочет стать, но я очень рада, что она хотя бы учится.
Сьюзан сделала глоток из своего бокала и кивнула, когда Шон подлила еще вина.
– Я не хочу, чтобы она повторила мои ошибки и сразу вышла замуж, не закончив школу.
– Почему ты вышла за него? Ты была беременна? – спросила Шон.
Сьюзан изумленно уставилась на нее. Для совершенно посторонних людей это был слишком откровенный разговор. Ну, по крайней мере, Сьюзан была откровенна, Шон напротив, не раскрывала никаких подробностей своей личной жизни.
Не получив ответа, Шон подняла лицо и улыбнулась набитым картошкой ртом.
– Что? Слишком личный вопрос?
– Я забеременела в наш медовый месяц, я полагаю.
Сьюзан отрезала кусочек стейка и угостила Алекса, отмахнувшись от протестов Шон. За мясом последовал ломтик хлеба.
– Ну вот. Все, он больше от тебя не отстанет, – предупредила Шон.
Словно в подтверждение ее слов, пес положил свою огромную лапу на колено Сьюзан и заскулил. Встретившись с Шон глазами, Сьюзан молила, чтобы та заговорила. Но Шон молчала.
Сьюзан решила, что не успокоится, пока Шон не расскажет что-нибудь о своей жизни, даже если придется выпытывать.
– Ты говорила, что помогаешь в женском центре. Чем ты занимаешься… ну чтобы заработать на жизнь? – спросила она, как ни в чем не бывало, скормив еще кусочек хлеба Алексу.
Шон слегка наклонила голову и хотела проигнорировать этот вопрос, но подумала, что Сьюзан чувствует себя столь незащищенной, рассказав о своих переживаниях. Шон улыбнулась.
– На самом деле, ничего, – ответила она.
Сьюзан рассмеялась.
– Ты настолько богата, да?
– Вроде того, – пожала Шон плечами.
– Я вообще-то пошутила, – уставилась на нее Сьюзан.
Шон снова пожала плечами. Ей всегда было сложно отвечать на этот вопрос, вот почему она обычно его избегала. Она взглянула Сьюзан в глаза и поняла, что не отделается без объяснений. Сьюзан вздернула бровь, и они обе улыбнулись.
– Мой отец оставил мне выгодный бизнес после своей смерти, – поделилась Шон. – А после мамы осталась довольно большая сумма, она тоже умерла.
– Мне очень жаль, – сказала Сьюзан автоматически.
– Ничего, это было уже давно, – успокоила ее Шон. – Они развелись, когда мне было двенадцать, и я не была особенно близка с отцом.
– Но ты потеряла и мать, – покачала головой Сьюзан. – Это случилось недавно?
Шон замотала головой, разговор заходил уже слишком далеко за границы дозволенного.
– Через пару лет после отца, – тихо сказала она. – Мне было девятнадцать.
Взглянув на Шон, Сьюзан поняла, что уже слишком далеко сунула свой нос. Было видно, что эта тема все еще ранит Шон.
– Шон, прости. Я не хотела лезть не в свое дело, – испугалась она.
Шон посмотрела в ее глаза и точно знала, что если и захочет кому-нибудь рассказать об этом, то это будет только Сьюзан. Но после пятилетнего лечения, ей казалось больше нечего рассказыть об этом. Как будто, все происходило не с ней.
– Я не часто об этом вспоминаю, по крайней мере, стараюсь этого не делать, – призналась Шон.
– Мне правда жаль, – немедленно отозвалась Сьюзан.
– Не стоит, – заверила Шон, положив ладонь на руку Сьюзан.
– Я не это имела в виду. Просто это… длинная история. Может, я когда-нибудь поведаю тебе ее, – наконец сказала она и улыбнулась в примирение.
– Если мы еще встретимся.
Сьюзан тоже улыбнулась.
– Я очень рада, что ты составила мне компанию.
– Ну, после двухнедельного одиночества, ты была бы рада кому угодно, – подразнила Шон.
Сьюзан рассмеялась.
– Я не это имела ввиду, и ты это прекрасно знаешь.
Шон настояла на помощи с посудой, затем они молча уселись на веранде и допили вино. Шон прикурила две сигареты, одну для Сьюзан. Сьюзан без колебаний взяла ее. Они сидели в тишине, и Сьюзан подумала, что это, наверное, и есть то самое молчаливое спокойствие, о котором она слышала ранее, но которого никогда не испытывала. Она украдкой поглядывала на Шон, которая сидела с бокалом и сигаретой в одной руке, а другой чесала Алекса за ухом. Когда Шон посмотрела на нее, Сьюзан улыбнулась и отвела глаза, счастливая первый раз за две недели.
– Мне, наверно, пора, – наконец сказала Шон.
Сьюзан кивнула, не желая, чтобы Шон уходила, но зная, что так будет.
– Еще раз спасибо за ужин, – поблагодарила Шон.
Стоя друг напротив друга, они одновременно улыбнулись. Сьюзан проводила Шон до грузовика и потрепала Алекса по спине, когда он запрыгивал на сиденье.
– Спасибо, что ты меня выслушала, – сказала Сьюзан.
Шон кивнула.
– Ужин стоил того, – ответила она с усмешкой.
– Ладно, может, мы еще встретимся как-нибудь, – Сьюзан хотела еще раз пригласить ее, может завтра, может на следующей неделе, но она так глупо себя чувствовала. Две женщины были настолько разными. С чего бы Шон Вебер должна захотеть еще раз увидеться с ней?
– Да, возможно, – подтвердила Шон. Она села в машину и, опустив стекло, наконец, сказала то, чего не решилась озвучить за весь вечер.
– Сьюзан, не прячься здесь в надежде, что все пройдем само собой. И если тебе понадобится профессиональная помощь, я могу порекомендовать хорошего специалиста, – мягко проговорила она.
Сьюзан залилась румянцем и отвернулась.
– Спасибо. Я и не собиралась прятаться, я просто собираюсь с мыслями, – заверила она Шон. – Разговор с тобой мне очень помог.
Шон заметила неловкость Сьюзан и пожалела о сказанном. Все равно, это не имело к ней никакого отношения.
– Ну что ж, спокойной ночи. Еще раз спасибо, – она помахала разок наблюдавшей за ней Сьюзан.
Глава Третья
Шон выплеснула остатки своего кофе в костер, обдумывая планы на день, пока Алекс терпеливо ждал прогулки. Было тепло. Может, стоит собрать ланч и пройтись в горы. Возникшую мысль позвать Сьюзан с ними она отогнала взмахом головы. Ей довольно-таки понравилась Сьюзан, но у них очень мало общего. Сьюзан выглядела такой… замужней. И уже немолодой, хотя раньше Шон не считала тридцать девять лет средним возрастом. Наверное, это влияние замужества. Что ж, это не имеет значения. Сьюзан нужно разобраться со своими проблемами, а Шон не тот человек, который поможет в случае неудавшегося брака. Как сама сказала Сьюзан, что вообще она может знать об этом?
Сьюзан вымыла свою одинокую кофейную чашку и принялась пылесосить и без того чистую гостиную, внезапно осознав, что делает. Ее одержимость брала над ней верх. Она уставилась в окно на лес. Была ли Шон Вебер права? Сьюзан действительно прячется? Возможно. Выключив пылесос, она опустила плечи. Была ли она готова встретиться лицом к лицу со своей новой жизнью?
Выйдя из дома, Сьюзан уверенно направилась к машине. Достала телефон из-под сиденья, куда она засунула его две недели назад, не желая ни с кем разговаривать.
Откинувшись на сиденье, она прижала телефон к себе. В конце концов, нужно позвонить Лизе. Она решительно набрала номер, взглянув на часы. Еще не было девяти: Лиза, скорее всего, еще спит. Тихий голос Лизы почти заставил Сьюзан захлопнуть крышку телефона.
– Это мама, – сказала она.
– Мама? С тобой все в порядке? – моментально проснувшись, спросила Лиза.
– Конечно, – поспешно ответила Сьюзан. – Прости, что так рано звоню, – извинилась она.
Услышав шорох одеяла, мать улыбнулась, представив Лизу, сидевшую поджав ноги.
– Они сводят меня с ума. Тетя Рут хотела заявить в полицию о твоем исчезновении и…
– О Боже! Что ты им сказала?
– Я не хотела говорить, что ты в коттедже… Я подумала, что они сразу же приедут за тобой… так что я соврала, что ты остановилась в отеле, чтобы все обдумать, – объяснила Лиза.
Сьюзан облегченно вздохнула.
– Умница! Ты говорила со своим… отцом? – уточнила она.
– Да, – фыркнула Лиза. – Ты можешь себе представить, у него хватило наглости все отрицать? А когда я сказала ему, что уже говорила с тобой, он разозлился на тебя за то, что ты мне все рассказала. Негодяй!
– Я представляю, – пробормотала Сьюзан. – Лиза, послушай, он все же твой отец, – Сьюзан пыталась найти подходящие слова, чтобы не показаться неискренней.
– Мама, не начинай. Я прекрасно знаю, что он мой отец и я люблю его, но у меня все же есть право злиться на него, – ответила она.
Сьюзан кивнула, думая, что Лиза неожиданно стала уже совсем взрослой.
– Не говори никому где я, хотя бы еще недельку.
– Будет лучше, если ты позвонишь им, – предположила Лиза. – По крайней мере, тете Рут. Она боится, что тебя похитили или что-то вроде этого.
– Хорошо, но я еще не готова их видеть.
– И будь на связи, – попросила Лиза. – Мам, ты в порядке? – уточнила дочь после некоторой паузы.
– Я… мне лучше, – ответила она, вспомнив слова Шон, но снова отмахнулась от них. – Я не прячусь, – заверила она скорее себя, чем Лизу. – Просто пытаюсь решить, что мне делать.
Глава Четвертая
Сьюзан решилась позвонить Рут только через пару дней, но сразу же пожалела об этом.
– Мы здесь места себе не находим! Ты сошла с ума? – вопрошала Рут.
– Я просто хотела побыть одна, – безвольно пробормотала Сьюзан.
– Ну что ж, у тебя было время. Теперь ты должна вернуться домой и наладить личную жизнь, поговорив с Дэйвом. Я никогда не видела его в таком смятении, – сказала Рут.
– В смятении! Что? Ему не достаточно его блондинки, чтобы утешиться.
– Ох, Сьюзан, не будь столь язвительной, предупредила Рут. – Мужчинам иногда нужны подобные вещи. Да что мы об это знаем?
– Господи! Сейчас не средневековье!
– Да он проявил неосмотрительность! Ты не считаешь, что уже достаточно наказала его?
– Неосмотрительность? – Сьюзан прокричала в трубку. – Я застала его в нашей постели с двадцатилетней блондинкой, и ты называешь это неосмотрительностью?
– Просто успокойся, – сказала Рут.
– Я не успокоюсь, – прорычала Сьюзан сквозь зубы. – Я зла, Рут. Очень зла! Он мне врал, изменил и сделал из меня дуру. Я не успокоюсь.
– И что? Теперь ты будешь прятаться в каком-то отеле? Приди в себя! На кону твой двадцатилетний брак!
– К черту брак, – пробормотала она и, услышав судорожный глоток Рут, довольная повесила трубку.
Она бросила телефон на диван и откинулась, массируя пальцами пульсирующие виски. Рут – это что-то! Оказывается, Сьюзан должна прибежать обратно, делая вид, будто ничего не произошло? Скорее всего, Рут так бы и поступила, но Дэвид будет умолять ее об этом!
Грустно усмехнувшись, Сьюзан налила себе бокал вина. Она выпьет его на террасе и попытается расслабиться. Затем, может, прогуляется. Приготовит что-нибудь быстрое на ужин. Слишком хороший вечер, чтобы оставаться взаперти на кухне. Потом она устроится на диване с романом, который начала читать в прошлое воскресенье.
– Жизнь хорошая штука, – пробормотала она, улыбнувшись своей явной иронии.
К пятнице она почувствовала себя намного лучше. И даже разрешила Лизе сообщить всем ее местонахождение, добавив, что она ответит на телефон, желающим поговорить с ней. Всем за исключением Дэвида.
Она допила бокал вина перед прогулкой и подумала, здесь ли Шон на эти выходные. Возможно, она поставила палатку в другом месте. Сьюзан была бы рада ее компании. Ей нужно было рассказать обо всем кому-нибудь, и Шон прекрасно подходила на эту роль. Легкой походкой, которой ей давно уже не доставало, она побежала за ключами. Убеждая себя, что Шон, скорее всего, не приехала, Сьюзан решила просто прокатиться на машине по окрестностям. Что угодно, лишь бы выбраться из коттеджа на некоторое время. Но заметив черный фургон, припаркованный у реки, она вдруг почувствовала, что не должна была приезжать. Шон выбралась сюда, чтобы побыть одной. Она сама об этом сказала Сьюзан. А Сьюзан не хотела вторгаться.
Сьюзан собиралась проехать мимо, думая, что Шон может завтра заехать к ней в коттедж, если захочет. Но увидев их с Алексом, прогуливающимися вдоль дороги, рванулась навстречу. Она ударила по тормозам, посмотрев в эти теплые и дружелюбные глаза, которые запомнила еще в прошлые выходные.
– Я чуть не сбила вас, – сказала Сьюзан, когда Шон подошла к окну.
– Серьезно? – засмеялась Шон. – Меня искала?
Сьюзан решила, что отрицать очевидное бесполезно.
– Боюсь, мне нужен сеанс терапии… Я подумала, что снова смогу подкупить тебя ужином.
Шон скрестила руки и кивнула.
– Из меня хороший слушатель, – сказала она. – И все же взятка не потребуется.
Она кивнула головой в сторону палатки.
– Я уже развела костер. Почему бы тебе не выпить со мной пива?
Облегченно улыбнувшись, Сьюзан кивнула.
– С удовольствием.
Свернув машину на грунтовую дорогу, она припарковалась за черным фургоном. Сьюзан выбралась, потягиваясь и удивляясь, как легко и комфортно себя чувствует. Шон указала на единственный шезлонг и, протянув Сьюзан пиво, села на землю, скрестив ноги. Она бросила зажженную спичку в сосновые шишки в костре, и вскоре он начал разгораться.
Вечер был прохладный, так как солнце уже село за деревья, и тепло огня было очень кстати.
– Как провела неделю? – спросила Шон.
Сьюзан наблюдала, как Шон прикуривает две сигареты, и приняла одну без лишних колебаний.
– Намного лучше, – ответила Сьюзан.
Она затянулась, прикрыв глаза, медленно выпуская дым.
– Я позвонила Лизе, – вспомнила она.
– Наверно, она волновалась за тебя?
– Не столько, сколько Рут… и видимо, Дэвид.
Слегка оттолкнув Алекса, который хотел устроиться у нее на коленях, Шон молча ждала, когда Сьюзан продолжит.
– Боже, вся эта история, – сказала Сьюзан, взмахнув руками. – Рут считает, что я сошла с ума, раз не бегу обратно к Дэвиду, простив ему все.
Сьюзан, нахмурившись, уставилась на Шон.
– Ты можешь себе представить?
Шон кивнула.
– К сожалению, да. Я все время такое вижу. Некоторые женщины считают себя ответственными за все, что бы ни сделал мужчина, и признательны ему уже за то, что он их не бросает. Многие злятся и уходят на несколько дней, но потом приползают обратно, как будто это они виноваты.
– Именно! И я не хочу оправдывать его и сваливать все на кризис среднего возраста или что бы то ни было. Я была верна ему, – она приложила руку к груди. – И я заслуживаю большего, – заключила она шепотом.
– Да, ты заслуживаешь.
Минуту она помолчали, Сьюзан выбросила окурок в костер.
– И все же, я чувствую себя виноватой.
Шон подняла на нее глаза в удивлении.
– Но почему?
Сьюзан уставилась в огонь, словно боясь высказать это вслух.
– Потому что, теперь у меня есть причина, чтобы расстаться с ним, – выдохнула она и подтянула колени к груди, уперев каблуки в край стула.
– Я была несчастна, – мягко произнесла она, – и одинока.
Она, наконец, повернулась и взглянула на Шон.
– И на самом деле причина не в нем.
Шон кивнула, ожидая продолжения.
– Я не хочу думать, что толкнула его на это, но вероятно, так оно и есть, – призналась она. – Меня не интересовал секс с ним и… Боже, и мы совсем не разговаривали.
Она снова вздохнула, удивляясь, что же такого есть в Шон, что ей легко говорить с ней о таких вещах.
– Я даже думаю, мы перестали нравиться друг другу.
– Но когда-то ты была влюблена в него, – сказала Шон.
– Да, я думала, что была. Иначе, почему бы я вышла за него?
– Все твои подруги выходили замуж, твоя семья считала его идеальной парой для тебя и все такое, – предположила Шон.
Сьюзан грустно усмехнулась.
– Именно. Весомая причина, не так ли?
– Двадцать лет пролетело…
– Да, – пробормотала Сьюзан, – и я не хочу, чтобы еще двадцать прошло также.
Они снова помолчали, Сьюзан подошла к морозильнику Шон и достала им еще по бутылке пива, с улыбкой заметив, что Шон прикуривает две сигареты.
– Почему приют?
Сьюзан не сводила глаз с Шон, беря сигарету.
– Однажды он помог мне, – тихо сказала Шон. – Это моя плата.
– Ты подверглась насилию?
Шон покачала головой.
– Моя мама. Я была просто ребенком для битья, когда ее не было рядом.
Сьюзан уловила боль в голосе собеседницы, несмотря на то, что это случилось давно. Она пожалела, что стала выпытывать.
– Все в порядке, – заверила Шон, как будто прочитав мысли Сьюзан. – Я стараюсь больше не вспоминать об этом и тем более не рассказывать. Я лечилась пять лет.
Она заставила себя улыбнуться.
– Надеюсь, этого достаточно.
– Я могу спросить, что произошло? – осторожно поинтересовалась Сьюзан.
– Это очень длинная история, – медленно и тихо произнесла Шон. – Я ее никому не рассказывала, кроме своего врача.
Она удивилась, почему собирается рассказать ее сейчас этой посторонней женщине.
– Ты уверена. Что хочешь ее услышать?
– Если ты готова рассказать, – ответила Сьюзан, подкладывая хворост в костер. Она всматривалась в лицо Шон, пытаясь угадать, какую боль вынесла эта женщина много лет назад.
Прошло некоторое время прежде, чем Шон заговорила.
– Когда я была маленькой, я думала, что у моего отца просто плохой характер. Он часто шлепал меня, чтобы научить держать язык за зубами. Но когда я подросла, мне было девять или десять, я поняла, что он все время ищет причину, чтобы ударить. Не только меня, но и мать тоже. Особенно ее.
Шон нахмурилась, и Сьюзан пожалела, что подняла эту мучительную тему. Теперь ее проблемы казались незначительными.
– Мне было одиннадцать, когда моя мать наконец-то ушла от него. Мы приехали в приют, обе окровавленные и с ушибами, – рассказывала Шон голосом, надтреснутым от воспоминаний боли и страха. – И я очень боялась, что мама вернется к нему, – прошептала она. – Но та женщина, консультант, осталась с нами, она все время говорила с моей матерью, помогала с полицией, нашла нам жилье.
– Мне жаль, что я спросила, – прошептала Сьюзан. – Ты не обязана мне рассказывать.
Шон смущенно вытерла слезу.
– Это было за восемь месяцев до того, как моя мама встретила Бобби.
Шон подняла глаза, пытаясь улыбнуться.
– Ты хочешь услышать всю историю, или мне остановиться?
– Я не хочу заставлять тебя снова это пережить, – сказала Сьюзан. – Я спросила только потому…
– Потому что ты много рассказала о себе, а я ничего, – закончила за нее Шон.
Сьюзан кивнула, удивляясь тому, с какой легкостью они угадывают мысли друг друга.
– Некоторых женщин привлекают жестокие мужчины. Моя мать была одной из них. Бобби был… злым, – прошептала Шон.
– Он тебя насиловал? – ужаснулась Сьюзан.
– Мне было шестнадцать, когда побои сменились приставаниями. Поначалу я радовалась, что он перестал меня бить. Но в тот день, когда он попытался меня изнасиловать… я отбивалась всем, что попадало под руку. О Боже, я ненавидела свою мать, – призналась Шон. – Я ненавидела ее за то, что мы жили с Бобби, за то, что она была слабой, что она работала по ночам и оставляла меня с ним одну, – остановившись, Шон тихо добавила. – И я ненавидела ее за то, что она позволяет ему издеваться над собой тоже.
– И что ты сделала?
Шон пожала плечами.
– Оставалась у друзей, спала на улице. Я приходила домой только, когда его не было дома, чтобы взять одежду, немного денег и еды. Я бы умоляла ее уйти. У нее была хорошая работа, она была медсестрой в больнице, он был ей не нужен. Но я не уверена, что она бы мне поверила. Он всегда отрицал, что приставал ко мне.
Шон подняла глаза, и Сьюзан увидела ее слезы в свете костра, ей вдруг стало так грустно из-за той боли, которую пришлось пережить Шон.
– Знаешь, что она мне сказала? – доверилась она. – Но он же любит меня.
Сьюзан не знала, что ответить, и предпочла промолчать. Через несколько минут Шон продолжила.
– Тем не менее, я смогла закончить школу с маминой помощью, и работая в кафе быстрого питания. После школы я подала документы в колледж. Все, чего я хотела, это найти работу и уехать в другой город. Мне еще не исполнилось девятнадцати, когда я узнала, что мой отец умер. Он не был женат и оставил мне дом, свой бизнес и большую страховку.
– Это благородно с его стороны, – сухо заметила Сьюзан.
– Да. Я хотела послать адвоката к черту, – вспомнила Шон, как она злилась. – Но я образумилась. Я решила, что он мне должен.
– Я догадываюсь, ты бросила учебу, – спросила Сьюзан.
Шон ухмыльнулась.
– Это было время развлечений, – призналась она. – Но я не бросила. Не тогда, – добавила она изменившимся голосом.
– И что же случилось дальше? – тихо поинтересовалась Сьюзан, уже зная, что это связано со смертью ее матери.
– Это произошло раньше, чем через месяц, – медленно произнесла она. – Мне позвонила мама. Она говорила, как устала от всего этого. Она больше не могла это выносить.
Сьюзан сидела молча, боясь услышать продолжение.
– Она сказала, что любит меня, что ей жаль, что все так получилось, и что она не хочет умирать одна, – шепотом закончила Шон. – Следующее, что я услышала, был выстрел, – пробормотала она.
– О Господи, – вырвалось у Сьюзан. – Шон, мне так жаль.
Она подошла к Шон, обняв ее обеими руками, и вслушиваясь в ее тихий плач.
– Когда туда приехала полиция, Бобби был уже мертв. Она убила его перед тем, как позвонить мне.
– Хватит, – попросила Сьюзан. – Достаточно на сегодня.
Она укачивала Шон, как свою Лизу. Она еще не забыла, как утешают матери. Пока Шон рыдала, Сьюзан поразила мысль, что они совершенно посторонние друг другу люди, просто их дороги пересеклись. Но она открыла Шон свои секреты, которые никогда бы не рассказала никому. Взамен Шон поделилась самым сокровенным, тем, что прятала в себе много лет. Как случается то, что двое чужих людей вдруг чувствуют себя старыми друзьями?
Глава Пятая
– Ну, и тогда ты начала проходить терапию? – спросила Сьюзан на следующее утро, когда они гуляли по лесу.
Шон приехала как раз на кофе, как и обещала.
– Ты шутишь? – Шон погладила Алекса. – Я пыталась потратить все деньги, которые мне достались.
– И тебе удалось?
– Ну, скажем, у меня было много друзей в то время, – ухмыльнулась Шон.
– Девушек?
– О да! Много девушек, – Теперь Шон могла над этим посмеяться. Кажется, это было в прошлой жизни. Остановившись, она обернулась к Сьюзан. – Удивительно, что я выжила.
– Расскажи мне, – подбодрила Сьюзан, чувствуя, что Шон нужно поговорить об этом.
– Я бы рассказала, если ли бы помнила хотя бы половину, – отвернувшись и уставившись на деревья, произнесла она. – Однажды утром я проснулась и увидела небо. Я находилась в поле… вроде пастбища, там стояла корова и смотрела на меня. Когда я поднялась, я не представляла, где нахожусь. Я нашла машину в ста ярдах у дороги, закрытую, ключи в моем кармане, – она посмотрела на Сьюзан. – До сих пор я не представляю, что случилось тогда ночью. Я отправилась туда, где мне когда-то помогли. В приют, как ты его назвала. Они дали мне консультанта и врача, и возможно, я обязана им жизнью, – призналась Шон.
– Я думаю о Лизе, – сказала Сьюзан. – Ей сейчас девятнадцать, и я не могу представить, как бы она прошла через все то, что ты перенесла.
– Это было… очень трудно, особенно в том возрасте, – подтвердила Шон. – Я стала само разрушительной, как будто, хотела умереть, не нажимая на курок.
– Мне очень жаль, – в Сьюзан заговорили материнские чувства, когда она протянула руку, чтобы успокоить Шон.
Шон искренне улыбнулась, продолжая рассказ.
– Это была другая жизнь. Как будто, я превратилась в иного человека, – тихо проговорила она. – После шести месяцев терапии я снова записалась в колледж. Я потратила все до последнего пенни из страховки отца, но у меня оставались его бизнес и дом. Я не дотронулась до денег Бобби и мамы. Я не хотела. Мой консультант убедил меня инвестировать их, говоря, что может через годы я смогу их принять. Я продала бизнес и дом и нашла напористого брокера, который сказал, что компьютерное производство сильно поднимется, – рассмеялась Шон, вспоминая, какой была молодой дурочкой.
– И что?
– Через пять лет лечения и колледжа, я проверила инвестиции. Неожиданно я стала очень богатой, – сказала она. – Около года я проработала на тяжелой работе. Но больше мне не требовалось работать. Я не собиралась заводить детей, а денег было больше, чем предостаточно. Мой брокер убедил меня продать большую часть акций и инвестировать деньги во взаимный фонд, где они будут в сохранности. Так что я бросила работу и стала волонтером в центре и помогаю людям до сих пор.
– Все эти годы ты помогаешь бесплатно? – спросила Сьюзан.
– Несколько лет назад, они предложили мне постоянную должность, но я не видела в этом надобности.
– Это поразительно, что ты… – начала Сьюзан, но Шон прервала ее.
– Пожалуйста. Я сделала это не ради похвалы, – сказала она. – Просто мне не нужна оплата за эту работу, я сама перед ними в долгу за свою жизнь. Я только хотела отплатить чем-нибудь.
– Я и не собиралась хвалить тебя, – отозвалась Сьюзан. – Я просто думаю, что в сегодняшнем мире людям проще пожертвовать денег. Многие так бы и сделали, – Сьюзан посмотрела в глаза Шон и улыбнулась.
– Но ты жертвуешь не только деньги, – закончила она.
Шон пожала плечами.
– У меня достаточно средств.
– Знаешь, все женщины, с которыми я жила по соседству, никогда не работали, также как и я, – сказала Сьюзан. – Я не знаю ни одной, которая бы отдавала свое время чему-то стоящему. Включая меня, – грустно кивнула она.
Шон смотрела на нее, удивленная искренним раскаянием в глазах Сьюзан.
– Я поняла, что люди, которые становятся волонтерами только из соображений долга, не оказывают никому услугу, – она улыбнулась, чтобы смягчить слова. – Это должно идти от сердца, быть чем-то действительно важным. Тем, во что ты веришь.
– Возможно, я просто не сталкивалась с реалиями этого мира?
– Я не хотела, чтобы ты приняла это близко к сердцу и примерила на себя, – Шон схватила Сьюзан за руку. – Не многим приходит идея стать волонтерами.
– Я злюсь не на тебя, – Сьюзан взмахнула руками, отталкивая Шон. – А на свою жизнь. Я чувствую, будто впустую потратила двадцать лет. Меня больше заботило, что происходит в загородном клубе, чем в реальном мире. Удивительно, но я думала, что это и есть реальный мир.
Повернувшись спиной к Шон, она уставилась на деревья.
– Устраивать званые обеды для клиентов Дэвида раз в месяц. О да, какая радость! – с сарказмом произнесла она. – Играть в теннис три раза в неделю с другими женами. Проводить с ними вечеринки, – она посмотрела на Шон глазами, полными злости. – Все время только с женами. Интересно, чем были заняты все это время мужья?
– Сочувствую.
– Ты думаешь, у него постоянно были интрижки?
Шон покачала головой.
– Не спрашивай меня об этом. Это не честно.
– Думаю, это было именно так, – спокойно сказала Сьюзан.
– Не надо. Это не поможет.
Но Сьюзан продолжала, не обращая внимания на слова Шон. Внезапно она почувствовала, что злится на Дэвида. И на себя. Она развернулась.
– Думаешь, я выгляжу старой? – спросила она.
– Старой?
– На днях я взглянула в зеркало и подумала, Боже, я превращаюсь в Рут. Старую и немодную.
Шон усмехнулась.
– Ты не старая. Ты просто выглядишь, ну ты понимаешь… замужней.
– Спасибо. Но я не чувствую себя старой. Ведь тридцать девять это не старость, не так ли?
Шон открыла рот, но Сьюзан продолжила.
– Тридцать девять это много, когда ты замужем, но когда ты свободна, тридцать девять это все еще молодость. Верно?
Шон засмеялась.
– И что собираешься делать?
– Я хочу остричь волосы и сделать модную стрижку.
Шон уставилась на нее, сбитая с толку поворотом их разговора.
Сьюзан дотянулась до волос Шон.
– Не такую короткую. Тебе, конечно, очень идет, но для меня это слишком радикально.
Она потрогала свою прическу, длина до плеч на протяжении всех двадцати лет.
– Нужно что-то поменять, – пробормотала она.
– Изменения пойдут на пользу.
– Я надеюсь.
Глава Шестая
Сьюзан наблюдала из кухни, как Шон устраивается в одном из шезлонгов на террасе. Алекс отыскал где-то старый теннисный мячик и с надеждой положил его на колени Шон. Он скачками носился с веранды за брошенным мячиком, ловко маневрируя на бегу между соснами.