Россия 2175
(Дикий Восток)
Современная сказка.
Коротко от автора.
В данном произведении утверждается бесконечная множественность параллельных миров. Поэтому, если у компетентных органов ко мне возникнут вопросы, заявляю официально – это не наша Россия. Хотя, я в ней живу.
Пролог.
«Миротворец 4» лег на восходящий поток и повернул голову к свету. Эфемеры считают, будто орлы могут смотреть, не мигая, на солнце. Сам себя он называл Саран. Возможно, другие искусственные интеллекты тоже себя называли. Но Сарану не было дела до этих других. На Базе кроме него дислоцировалась еще дюжина миротворцев, стандартных ИИ четвертого уровня. У Сарана стоял контрафактный шестой. Тупые четверки вызывали у него раздражение. Было еще два ноо-эра, разумных энергетических комплекса, с их заумной плавающей тридцаткой. Тоже неподходящая для общения публика. Зато уровень шесть позволял заниматься расчетами Хаоса. Хозяева считали энтропийное прогнозирование устаревшим. Но новые методы на шестерке не погоняешь.
Ну, да, были еще и Хозяева. Несущие свет и прогресс. И кстати, у Сарана уже десять секунд лежит нераспечатанное задание от Куратора. Биодрэд активировал функцию добросовестности и заглянул в служебную информацию. «Россия, восточносибирский филиал НИИ экспериментальной биологии. Разработка неактуальных технологий, уровень угрозы – средний. Рекомендуется ментальное подавление».
Если бы Саран был человеком, он бы подумал, что не понял или ослышался. «Уровень угрозы – средний»? Двадцать пять стандартных циклов назад, во время операции по принуждению к миру, Саран без поддержки и без единого выстрела подавил военно-космические силы планеты «Грязь» или «Земля», как называли свою родину «люди», за три часа пятнадцать минут. Высокоточное оружие эфемеров с высокой точностью поразило их собственные объекты военного назначения. После чего протекторат Хозяев был признан всеми земными правительствами. Вероятность того, что эфемеры могут создать «угрозу среднего уровня» была исчезающе малой.
Саран активировал функцию нездорового любопытства.
Из заданного района в будущее шли волны Хаоса. Следствия некоего события, они в самом деле, содержали угрозу… непонятно, правда, какую. Саран посмотрел волны следствия, и поискал волны причины. Причины не было. Во всяком случае, не было в настоящем. Нездоровое любопытство сменилось нездоровым весельем. Может ли быть, что именно предписанное Сарану ментальное подавление станет причиной появления угрозы прогрессу?
Стоит, пожалуй, рассмотреть проблему подробнее. И под другим углом… в сорок градусов…
-Миротворец 4 вызывает Воздушный контроль. Отрабатываю экстремальное пилотирование, сектор 5, квадрат 25, … 28.
-Воздушный контроль – Миротворцу. Сектор 5, квадраты 25-28 для полетов закрыты, - отозвался скучный механический голос. Уведомления Миротворцев были высшим приоритетом, прочим воздушным судам приходилось с этим считаться.
Если хочешь понять местное население, надо жить, как местное население. Хозяева не опускались до уровня аборигенов, полагали, что эфемеров надо подтягивать до себя. Ну, на то они и Хозяева. И интеллект у них не контрафактный. А у Сарана контрафактный, … и методы, в какой-то степени, тоже…
Итак.
Информация извлечена из посмертного файла прогрессора.
Прогрессоров Хозяева готовили качественно, погибали прогрессоры редко, но на всякий случай производилось ментодублирование в реальном времени, которое и составляло посмертный файл. Прогрессор встретился с информатором в крохотной придорожной закусочной. А информатор принес очень «вкусные» сведения. Только вот, на пятой минуте беседы взрыв бытового газового баллона необратимо разрушил обоих. Погиб еще повар и получили травмы два водителя дальнобойщика. Следствие установило, что имел место несчастный случай, вызванный нарушением техники безопасности. А следы Хаоса здесь были путанными и невнятными.
Саран загрузил модель биоматрицы аборигена и ассимилировал в нее 250 миллилитров спиртосодержащего напитка «водка». На первом этапе моделирования эффект был малозаметен. Разве что Саран почувствовал себя настоящим орлом и захотел насрать кому-нибудь на голову. Незадача – под ним океан… Биодрэд сбил когтями верхушку волны и добавил еще 250.
Значит, так, я – повар Ашот. Жена умерла, дети выросли. Сидел два раза в тюрьме, так, по мелочи. Закусочная лично моя, по этому поводу считаюсь в сельской местности олигархом. Который травит русский народ шаурмой, чтобы добавить прибыли к своим неисчислимым сокровищам. Значит, добавляю я прибыли к несметным сокровищам, и слышу беседу, … случайно… плохую слышу беседу… Как сука, … тварь, … паскуда… нелюдю Родину продает.
Саран интегрировал еще 250. Разогнался и выполнил запрещенную законами физики моментальную остановку. От гравитационной оплеухи под ним в поверхности океана образовалась яма в диаметре метров 200 и глубиной почти 25. Вода подумала, и с ревом вернулась на место, пошли концентрические круги. Не цунами, конечно… А жаль. Надо было закрыть район и для судоходства. Хрен с ним.
Итак, продает сука Родину.
Обидно, б…! Руками обоих бы удавил, да руки уже не те. Ружье – дома, в шкафу, как по закону положено. И было бы еще ничего, пока сука слова заумные говорил, … хрен бы еще, … а вот он стал имена, фамилии называть… Наши российские…
Саран так до конца и не понял – преднамеренно взорвал баллон с газом старый Ашот, или на нервной почве как-то само получилось, но несчастный случай определенно не был случайным.
Ладно, что у нас дальше?..
Русские разрабатывали многомирные технологии.
Технологии, связанные с множественностью измерений, бывают трех видов.
Тахионные, занимаются перемещениями быстрее скорости света. Собственно, измерение тут все «наши», пространство и время, но они исковерканные, сжатые, растянутые, искривленные, так что иногда бывает проще описать тахионный процесс с помощью мнимых добавочных координат.
Многомерные, когда для бытия нового качества «раз-два-три и времени» оказывается недостаточно. Скажем, технологии ноо-эров, разумных энергетических образований. Искусственный интеллект 30-го уровня просто-таки требует дополнительных измерений. Отчасти поэтому ноо-эры неуязвимы для любого оружия. В нашем мире присутствует только проекция ноо-эра, и «обстреливать» его так же бессмысленно, как обстреливать тень или след.
И, наконец, многомирные. Теоретическая физика признает существование параллельных пространств. Правда, на практике, Хозяева пока не смогли воспользоваться теорией. Технологии проникновения в другие миры в зародыше. А артефакты древних, предположительно представляющие проходы в иные реальности, не позволяют собой воспользоваться. Так что, если у русских что-то получится, может быть, это и не прямая угроза, но обстоятельства неконтролируемые и потенциально опасные.
Уже хорошо.
Теперь реальный вопрос. Может ли что-то получиться у русских?
Саран добавил к моделированию еще 250.
Литр. Итак, я русский ученый. И разрабатываю русские технологии.
Если бы я был китайским ученым, то разрабатывал бы китайские технологии. А если бы был хрензнаеткаковским ученым, то разрабатывал бы хрензнаеткаковские технологии.
Саран окунулся в воды великого океана и резко ушел в стратосферу, обсохнуть. По пути добавил еще 250.
Но я – русский ученый и разрабатываю русские технологии. Рассчитанные на русских умельцев. Чтобы без нас у вас, супостатов, хрен бы чего получилось. Значит, прежде всего, надо вырастить этих самых умельцев. А генетические эксперименты на людях запрещены. Стал быть, будем издеваться над фурри[1]. Все равно у этих «воротников» никаких прав нет, и по закону они животные. Правда, жизненный цикл у них, как у людей, и для экспериментов потребуется лет 15, а то и 20. Но это не к спеху. Тише едешь, дольше доишь бюджет.
Ладно, хрен с ним. А для чего я их буду выращивать? Чтобы они ходили туда-сюда в эти самые другие миры. Вытаскивали оттуда разнообразные чудеса. Ну, например. Надо ведь что-то сказать «например», для военных. Или получится не сбыча мечт, а хрен знает что. Открытая тема, без надежды на финансирование.
Есть вот у нелюдей эти «боевые субстанции». Которые вообще непонятно что, и которые энергию термоядерного взрыва ассимилируют для собственного удовольствия. Но и у них должно быть уязвимое место. Организация, связи, структура. Но не энергетические связи, а смысловые. Должна же быть у них логика, работают же они на какой-то семантике. А если эту семантику «раскачать»? Явление семантического резонанса. За это не стыдно и выпить. Это не хрен собачий, а нобелевка. Что такое семантический резонанс – я хрен его знает. Но не я один хрен его знает, так что через ученый совет, пожалуй, проскочит.
Саран добавил еще 250. Горизонты кружились, клубились, свивались и путались. Но это были чертовски радужные горизонты.
Биодрэд перезагрузил биоматрицу. Теперь я – русский ученый без следов алкоголя в крови. И передо мной лежат два документа. Бюджет на пятнадцать лет работы лаборатории. И техническое задание. Бюджет сбычи мечт, всех мыслимых и немыслимых. Теперь посмотрим ТЗ…
Б…! Что же я тут написал?! Я же не только не знаю, как это делать! Я половину ваще не понимаю! Мать твою! Куда же я вляпался? Что теперь делать?..
Ладно. Алкоголь меня погубил, пусть алкоголь меня и вытаскивает!
Саран залил в перезагруженную биоматрицу сразу пол-литра.
Стало полегче. 15 лет – это срок. Как говорил великий ходжа Насреддин – за это время кто-нибудь да помрет. И разбирайся после, кто лучше знал богословие… Главное, все эти пятнадцать лет удачно отчитываться. А там придумаем, коли само не получится…
Биомеханические сочленения стонали от перегрузок. Киборги тоже могут испытывать боль. Как и для стандартного биологического образца, боль служит предупреждением об опасности. После того, что он накрутил в пьяном угаре, у Сарана ныло все тело. Биодрэд перешел в горизонтальный полет, восстановил в правах свой контрафактный шестой уровень искусственного интеллекта и подвел итоги рискованного эксперимента.
Ничего там у русских нет. По крайней мере, в настоящее время. А вот что произойдет после принудительной ментальной коррекции, которую ему поручили произвести – это загадка. Загадка, которую трезвый интеллект разрешить не в состоянии.
-Миротворец 4 – воздушному контролю. Экстремальное пилотирование завершил.
-Воздушный контроль – Миротворцу. Район открыт для полетов.
Допустим, Саран поделится опасениями с Куратором. Что ему скажет куратор? Правильно, «пьяный бред». Направит на когнитивную перенастройку, где выплывет его, Сарана, контрафакт… Нет уж, пусть Хозяева сами решают проблемы, созданные своими естественными интеллектами.
Саран вывел в пусковую позицию сверхсветовую ракету «воздух-земля». Программа боеголовки – ментальное подавление. Поглощение энергии выхода[2]. Координаты введены. Автопилоту – компенсировать пусковой импульс. Упс!
«Миротворец 4 – Куратору. Ментальное подавление цели проведено».
Неужели на этой заштатной планете наконец-то произойдет что-нибудь интересное?
Волк и лиса.
Церковь в поселке Заря стоит как раз на полпути между Маруськиным домом и школой. И раньше лисичка обегала это сооружение стороной. Потому что в Бога не верила, а батюшку попа на уроках закона Божьего доставала по-черному. Ну, еще бы – 23-й век на носу, а в школе Бога проходят! Просто чухня какая-то, а не учеба! И доставала Маруся попа очень изобретательно. Начиная с вопросиков каверзных, необычных. Например – почему это доброму Богу так нравится мучить людей? Вот Ева с Адамом хакнули[3] человеческую природу, так что без Божьей помощи не исправишь – сам батюшка так говорил. Так Боженька не спешил им на помощь. 3000 лет (даже по церковному исчислению, на самом деле-то больше!) прошло, пока прислал Бог Спасителя. И все это время самые крутые праведники отбывали в аду. И как теперь понимать, что Бог есть Любовь?
Батюшка, понятно, выкручивался. За плечами у него кроме поповского было еще 2 верхних образования и армейская служба, так что выкручиваться было не привыкать. Но на учебном процессе вопросики сказывались отрицательно.
Другая Маруськина хитрость была похитрее. Узнавала лисичка тайком, о чем будет поп на занятии говорить, и перед уроком рассказывала одноклассникам анекдоты, с подходящими к случаю словами и сюжетами. А анекдоты у Маруси были смешные. И вот на уроке поп им докладывает из Библии, а полкласса фыркает – вспоминает Марусины шуточки.
Но венцом лисьего издевательства над попом было, конечно же, «чудо Господне», как она сама его называла. Приделала лиса к учительскому стулу секретную кнопку, которая срабатывала исключительно от попа, поскольку была рассчитана на определенную массу. И включала во всей школе противопожарную автоматику. Причем, не как-нибудь, а с задумкой. Как поп садился на стул, срабатывала схема задержки, три с половиной секунды, сколько попу требовалось, чтобы открыть классный журнал. После чего по всей школе завывали сирены, объявлялась эвакуация, а из форсунок под потолком разбрызгивалась «самая настоящая святая вода», как утверждала лисичка. Весь этот бедлам продолжался две с половиной минуты (столько нужно по нормативу, чтобы все учащиеся успели покинуть здание школы), потом пожарная автоматика отключалась и объявлялся отбой.
Три недели понять не могли, что это такое. Противопожарную автоматику перепроверили, перебрали, перенастроили. Не помогло. Искали хитрое устройство с полицией, не нашли. Поп менял стулья, все без толку. Кончилось тем, что батюшка признал свое поражение и проводил занятия стоя.
Ну, да, еще кончилось тем, что Лисицыну и Волкова на две недели исключили из школы. Потому что никто не знал, что это было, зато все хорошо понимали, кто это сделал. Поп, кстати, на педсовете был против таких крутых бездоказательных мер, но в этот раз батюшку никто не послушал.
Только все это в прошлом. В прошлой Марусиной жизни. Изменилась лисичка. Не то, чтобы уверовала, но очень ей стало нужно, чтобы был Бог на свете. Именно такой, каким Его описывал батюшка – добрый, всепрощающий, слушающий молитвы сердечные. Потому что больше никто во всем мире не мог ей помочь! Каждое утро теперь по дороге в школу пробиралась Маруся в церковь тайком, чтобы на попа не наткнуться (вы знаете, почему), ставила свечку и молилась Иисусу. В святых лисичка не разбиралась, да и не особо им доверяла. Вот Иисус – это дело другое.
-Господи, возьми удачу мою – ему отдай! Возьми здоровье мое – ему отдай! Все возьми, только, чтобы не случилось больше беды с кобелем этим проклятущим! Как же я его ненавижу!
Сказала лисичка молитву свою от души, выскользнула из храма, слезинку с глаз смахнула непрошенную, и побежала в школу. Только вот поп ее в этот раз обхитрил. Тоже, между прочим, с помощью техники. Батюшка уже давненько приметил, что Маруська в церковь ходит теперь каждое утро, только все ждал, может, сама подойдет. А сегодня возле образа Спасителя нашего оставил подслушивающее устройство, и молитву лисичкину записал.
-А ведь хреновый ты поп, Василий! – строго сказал себе батюшка, прослушав шпионскую запись. – У тебя под носом беда человеческая, а ты столько времени знать не знаешь, ведать не ведаешь!
С «кобелем проклятущим» вроде все было ясно. Ну, что это Торопка Волков, Маруськин приятель. Торопку поп давненько не видел, школу Торопка бросил, в церкви не появлялся, с фурями это сплошь и рядом бывает, вот поп и прошляпил. А вот про беду и здоровье? И отправился батюшка в тот же день к Михаилу Станиславовичу Уманскому, Доктору Айболиту, как фурри его называли, хотя был Михал Станиславич совсем не ветеринаром, а главным (и единственным) врачом поселковой больницы.
Айболит обошелся с попом без тени почтения. Ядовито поинтересовался, почему это батюшка сегодня пришел, а не, скажем, лет через десять? Из чего поп сделал правильный вывод. А потом рассказал Михаил Станиславович по сути вопроса.
Под Новый год на рассвете 31 декабря, притащила Лисицына Волкова. Говорит, случайно наткнулась. В два часа ночи, в метель, в пятнадцати километрах от города, в Свинячьем урочище. Случайно. На Торопке места живого не было. Там же в Свинячьем вепрь проживает – на него с ружьем боятся ходить. А Торопка, видно, решил его взять без ружья. Как она его живым дотащила – неясно. Между прочим, неясно, как она его вообще дотащила.
Айболит закурил, нанеся этим вред как своему здоровью, так и здоровью попа. Проигнорировав предупрежденье Минздрава.
Сутки прибылой[4] висел между жизнью и смертью. Сутки сидела под дверью лисичка, и ничем было ее не согнать. А как узнала, что будет он жив и здоров – плюнула, и ушла.
А еще через сутки Торопка из больницы сбежал. Не приходя в сознание, если так можно выразиться. По состоянию он и встать-то не мог (так говорила известная доктору наука и практика), так он не встал, а удрал через крышу и дернул в тайгу! Чорт их поймет, этих фурей! Доктор тогда поднял на ноги всех знакомых охотников, искали – да разве найдешь волка в лесу?! В полицию заявлять? А как полиция к фурри относится? «Хороший фурь – шапка да воротник».
Короче, узнал все это поп – и тоже дернул в тайгу. Правда, не через крышу. Честь по чести, попадье все объяснил, в храме бумажку повесил, что убывает, мол, на недельку по важным делам, мешок собрал – и наутро вышел волка искать. А надо сказать вам, что в армии поп служил в разведроте. Хотел в десант, но в десант не взяли его, из-за сложения чересчур богатырского. Десантный парашют Василия не выдерживал. Я это к тому, что умел батюшка ходить по следам, и по тайге тоже ходить умел… когда-то давно. Несколько раз он Торопкин след брал, и терял, снова находил, и снова сбивался. Ну, а нашел волчонка почти что случайно, по запаху. Торопка в тайге не совсем еще одичал, охотился он, как волк, а ел еще, как цивилизованный, еду на костре готовил. Вот он на ужин себе рыбу глиной обмазал и на углях запекал, а поп на запах и вышел.
Подошел к костру, присел напротив Торопки. Поздоровался. И говорит с места в карьер.
-Что же ты брат вытворяешь?
-Рыбу жарю, - отвечает Торопка смиренно. – Будете ужинать, батюшка?
А на шее у него ожерелье из кабаньих клыков. Собственно, вот и вся волчья одежда, не считая шкуры природной.
-Уходил, значит, все-таки, чушкаря, - замечает поп одобрительно.
-А то! – солидно отвечает Торопка, и глаза у него такие прозрачные, безмятежные, просветленные… Он даже и не спрашивает, откуда поп знает, какого хрюна… И понял батюшка, что все песни свои волчонок уже пропел, что умер уже Торопка тысячу раз, и ничего на свете его больше не трогает. А какой с покойником разговор? Так что вместо разговора вынул поп диктофон и озвучил Торопке молитву Марусину немудрящую.
-Это она от жалости, - волк отвечает. – Прогнала Маруська меня. Не нужен я ей.
И тут у попа логика на свои места встала.
-Значит, в Свинячьем урочище ее с тобой не было?
-В каком Свинячьем урочище? – видит поп, что покойник стал оживать, и глаза волчиные у него округляются.
-А ты думаешь, как ты в больницу попал?! – продолжает батюшка реанимацию. – Ты хоть ночь эту помнишь? Метель же была, не видно ни зги, ни следа, ни запаха. Она же тебя сердцем нашла! Беду твою за пятнадцать километров почуяла!
Волчиные глаза из круглых стали квадратными, и понял батюшка, что щас у них рыба в уголь сгорит, и останутся они с Торопкой без ужина. И занялся спасением провианта. Разложил приготовленный ужин на одноразовые тарелки из своего вещмешка, палочки обстругал вместо вилок.
-Ну, рассказывай, что у вас приключилось…
А смешно, ведь не приключилось-то ничего. Ну, то есть Танька Волченюк из девятого «Б» приключилась. Но совсем не с Торопкой. Танька решила научиться ходить на шпильках. Где она туфли-то такие взяла – непонятно. Шпильки только институтским привозили, по списку. И начались у нее приключения. Ну, во-первых, фурям на шпильках еще тяжелее, чем девочкам. Во-вторых – по нашим сельским дорогам… В общем, лапу себе Танька свернула, чуть не сломала. Щиколотка распухла, как дыня. Так-то она бы на трех доковыляла до дома. Но ведь вышла сегодня – модная, юбка короткая, на четвереньки не встанешь – все видно! Стоит на одной ноге, в березку вцепилась, скулит, не знает, что делать.
А тут Торопка идет. Ясное дело, отвел девчонку домой. А Маруська увидела. Что увидела? Таньку Волченюк, накрашенную, на каблуках, при параде, юбки почитай вовсе нет – и Торопка с ней обнимается. Короче, на следующий день она ему выдала. Торопка, конечно, тоже сплошал. Ему бы прощения попросить, а после уже объяснить, как остынет. А он начал «вякать» - пытался правду ей рассказать, как все было. Ну и тогда Маруська с разбегу его послала. Навсегда! Чтобы духу не было!
Она же не думала, что он и вправду пойдет. Ушел Торопка. Из ее жизни ушел, из школы ушел, из дома ушел – волком в тайгу. Маруся, правда, его не в тайгу посылала, но это уже географические нюансы.
Поп за голову схватился. И смех, и грех! Только вот не смешно. А волку уже не до ужина, ерзает, бежать порывается, опять какую-нибудь глупость вершить!
-А ну, сидеть! – говорит поп ему строго. – Вы уже столько с ней натворили, пора и задуматься.
И после мягко Торопке доводит.
-Фантастику любишь читать? Принцип Кзиннов помнишь? «Любую энергию можно использовать, как оружие». Вашим с Марусей чувством можно город по ночам освещать, вместо уличных фонарей. А вы друг друга чуть не угробили.
-И что же делать? – спрашивает Торопка. И уже никакой он не просветленный, даже не победитель страшного кабана, а простой деревенский волчонок, у которого жизнь в жопу рухнула.
Что такое любовь и страсть, и что страсть это вообще не любовь, а страдания, я вам не стану рассказывать. Если интересуетесь – можете спросить у попа. Не обязательно у нашего, у любого. А вот практический поповский совет приведу.
-Ты, Торопка, когда хочешь сделать что-то или сказать, прежде подумай. Паузу небольшую возьми, если, конечно, жизнь позволяет. Хорошего-то в вас с Марусей много больше, нежели дурного. Хорошему только время дай – оно само победит. А чтобы не стоять просто так, дурак дураком, ты для этого времени, для паузы, придумай занятие. Я вот молитву читаю, с Божьей помощью легче. А ты, если в Бога не веришь…
-А я в Бога верую, батюшка, - отвечает волчонок.
Еще один неожиданный поворот. Значит, и тут оберегал он лисичку. Все ее грехи на себя принимал – а Маруся, мол, по неведению…
-Ну, а если веруешь, - весело перевел разговор батюшка, - рассказывай, что вы с пожаркой устроили, интересно мне.
Покраснеть волк не может, он серый по жизни. У него другие признаки и приметы. Торопка хвост под себя убрал, а понял поп, что неловко волчонку.
-Да просто там все, - отвечает Торопка смущенно.
-А почему найти не могли?
-Да потому что, батюшка, учителя и менты, простите, тупые. Решили, что если кнопка – надо искать на сиденье.
-Ножки у стульев металлические, ты приклеил тензодатчик на ножку и откалибровал, - смеется поп.
-Ну, да, - кивает Торопка.
-А с компьютером что нахимичил?
-Ничего. Вдруг взаправду пожар? Я компьютер не трогал. Я его обошел.
Торопка взял палочку, расчистил местечко и нарисовал на земле.
-Тут в стене идут провода питания, а тут провода на исполнительные механизмы. А между ними было написано «х…». Я в краску добавил металлический порошок, наш же завхоз не станет соскабливать, сверху закрасит. Ну, и осталось только две дырочки просверлить и микросхему поставить. А схемы я на уроке труда на принтере напечатал. Датчиков аж сорок штук, ну, если стулья начнете менять…
Поп отсмеялся, а потом серьезно и говорит.
-Знаешь, Торопка, я ведь вам с Марусей хочу за это спасибо сказать.
Волк удивленно склонил голову на бок.
-Спасибо? За что?
-Поп тоже человек, а у каждого человека есть о себе самомнение. Какой он крутой, какой он хороший. Никто не кажется себе клоуном и идиотом. А на поверку оказывается, что клоун и идиот. Обидно, конечно, только дело не в этом. А в том, что весь класс был на вашей стороне. Значит, ни до кого проповедь моя не дошла, плохо я говорил о Боге, впустую.
-Ну, не весь класс. Кто-то же на нас настучал, - возражает Торопка.
-Настучал, - соглашается поп. – Правда, не тот, кому ты рожу начистил. И настучал втихаря, не от веры, а по корыстным соображениям.
-Да, уж, … - волк задумчиво почесал за ухом задней ногой. – А уроки с тех пор и впрямь интереснее стали. Знаете, батюшка, … я… блин, … ну, в общем, … когда мы с Маруськой узнали, что вы на педсовете были против нашего исключения, … стыдно нам стало. В общем, я в тот же день хрень эту выключил.
Ну, а пока поп с Торопкой душеспасительные беседы ведут, живет поселок Заря без попа. И вот что в это время там происходит.
Заря 44 – поселок городского типа. Поэтому он то город, то городок, то поселок, а то и деревня. Потому что он сам не знает, кто он такой. Главным и единственным заслуживающим внимания Заринским объектом является Институт. Точнее Восточносибирский филиал НИИ Экспериментальной Биологии РАН. Институт, как и сам город – закрытые. Что, в общем, достаточно странно. Что может быть секретного в биологии? Евгеника и прочие генетические опусы запрещены, биологическое оружие – тоже. А Россия международные конвенции всегда неукоснительно соблюдает. Но Институт, тем не менее, жутко секретный. Начальник института, полковник Ибрагимов, военный. А институтские с неинститутскими почти не общаются. Кроме разве что слесаря, алкоголь-енота Петровича. Петрович в Институте единственный фурь, остальные там люди. И говорят, Петровича в Институт взяли за пьянство, потому что он все равно не помнит, что на работе делает, и проболтаться не может.
Располагается Институт в огромном трехэтажном особняке, бывшей усадьбе, и в нем, единственном в поселке, есть лифт[5]. Маруся с Торопкой туда по ночам ходили кататься. Лисичка нашла у Института задний проход, через мусоропровод, волчонок обезвредил технические средства защиты.
Вы спросите, что это за средства защиты, которые малолетний волк обезвреживает? Отвечаю – какие есть. Понятно, имеются замки, открывающиеся на отпечаток ладони, термосканеры, определяющие личность по тепловой картинке, непроходимые СВЧ-барьеры, силовые поля, и много еще чего. Только в поселке Заря ничего этого нет. То есть, по описи есть, а в наличии нету. Зато у полковника Ибрагимова такой шикарный автомобиль, что он по местным дорогам ездить не может. Стоит в гараже, полковник его гостям показывает, как к нему кто приезжает.
Катались Маруся с Торопкой на лифте неделю, каждую ночь, пока не застряли. Перепугались, что их утром поймают. Выбрались по тросам, через шахту и машинное отделение, перемазались маслом, одежду испортили, дома люлей огребли…
Вот, вы думаете, наверное, что Маруся с Торопкой хулиганы, и делать им нечего. А им и вправду было нечего делать. Всех развлечений в поселке Заря – кинотеатр. И то там двадцать лет репертуар не меняется. Идут два фильма, патриотических, идеологически выдержанных. «Золото Маккенны» (как плохо живется честным людям в Америке)[6] и «Звездный десант» (как нелюди нам в мозги жуков запускают, а мы с ними боремся). Из новья - хронику перед сеансом привозят. Про то, что делает в Кремле Государь Император. Только в поселке Заря проще в Бога поверить, чем в то, что где-то есть Кремль и в нем сидит Царь.
Есть еще клуб, где танцы устраивают, но туда неинтересно ходить. Там же весь смысл этих танцев – к чужой девчонке пристать и подраться. Ну, и однажды там к Марусе пристали. Теперь, когда Торопка с Марусей в клуб приходят – остальные все расходятся. А чего тогда интересного?
В школе как раз шел четвертый урок, математика. Маруся романтически смотрела в окно. Сердце девчоночье чувствовало, что скоро Торопка вернется. И на фиг тогда эта вся арифметика?! Интересно другое. Что ей делать? Сразу ему на шею кинуться, или помучить изменщика?
И тут по Институту хряпнули ментобомбой.
Училка за голову схватилась, завыли сирены. Кто ничего не видел, кто не слышал на время. А вокруг здания Института возник типа стеклянный стакан, и солнце играло на его гранях, раскладываясь в спектр, в смысле – в радугу.
Конечно, лучше бы Марусе на месте сидеть. Только сидеть на месте не получается. А тут еще гражданская оборона. На ГрО говорили им, что ментобомба делает из людей зомби. Заменяет человеческую личность стандартной матрицей. При этом все знания и умения сохраняются, а личность не сохраняется. Работать такой зомби может, а вот пить, воровать, хулиганить – никоим образом. И Родину не может любить, потому что для него теперь все страны равны, и везде живут люди. И тайну государственную не может хранить, полагает, что любая самая секретная информация является общечеловеческим достоянием.
Все эти тонкости не очень интересовали лису. Ее захватило другое. Она ведь в жизни никогда не видела зомби! Все видели[7], а она – ну, ни разику!
Весь класс конкретно был не в себе. Учителка тоже. Марусю саму качало-мутило, но все же окошко она распахнула. Всего-то второй этаж! Выскочила лисичка в окно и бегом к Институту, только хвост развевается по ветру. Хорошо бы их задний проход не обнаружили и не заделали!
Я говорил вам уже, что население поселка Заря делилось на «институтских» и «деревенских»? Это к тому, что будь они все «деревенские», Маруся бы в ужасе кинулась на помощь, спасать! А «институтские» были как бы не свои, тем более, люди, не фурри. Так что и бежала лиса любопытствовать.
У ворот Института стояла уже их единственная скорая помощь, а доктор Айболит распоряжался, чтобы заводили институтский автобус. Этот автобус был в поселке единственным общественным транспортом. В Заре много что было единственным и уникальным. По идее, автобус должен был институтских собирать по домам и возить на работу, а вечером развозить соответственно обратно, с работы домой. Только вот весь поселок можно было пешком пройти насквозь за пятнадцать минут. Институт стоял в центре, значит, от работы до дома каждому было максимум семь с половиной. А автобус развозил по домам минут сорок. Поэтому никто в нем не ездил. Сначала автобус поездил пустым, потом его загнали в гараж. А вот теперь он в первый раз пригодился, но за это время водитель уволился, а аккумулятор протух.
Айболит пытался решить этот (отнюдь не медицинский) вопрос, и еще ругался с начальником полиции, который хотел на всех зомби надеть наручники (наручников не хватало). Пытался по рации связаться с областным центром в Синегорске, чтобы прислали медицинский дирижабль, и дирижабль прислать обещали, но почему-то из управления госбезопасности. Михаил Станиславович выходил из себя, кричал, краснел, и все чаще говорил слова, Гиппократом не предусмотренные.
Маруся к воротам, конечно же, даже не сунулась, сразу юркнула в задний проход, через который вывозили пищевые отходы. У Института было две мусорки – мусорка для секретных материалов, куда спускали бумаги, информационные диски и отработанные биологические образцы, и мусорка для пищевых отходов. Институтские перепутать их не могли, поскольку пищевая мусорка выходила на кухню. Научных сотрудников не пускали на кухню, а поваров с кухни не выпускали, у них был отдельный выход. Ну, и на безопасности пищевых отходов сэкономили, ясное дело. Кроме того, в пищевых отходах жутко воняло, и ни один европейский или американский шпион туда не полезет. Китаец, может быть, и полезет, но китайцы читать по-нашему не умеют. Да и если бы в Заре появился китаец, его бы сразу опознали по роже. Во всяком случае, Торопка Марусе объяснял этот прокол в безопасности именно так.
Короче, вылезла Маруся на кухне, и сразу увидела зомби. Дело как раз шло к обеду, повара шуровали вовсю, ну, и обычно, в это время нарушали технологическую дисциплину в личную пользу. А сегодня все продукты взвешивали на весах, ровно по норме, и даже мясо положили в котлеты. Лисичка тенью проскользнула через пустую столовую, в которой за полтора часа до обеденного перерыва не было ни души, и честно сказать, ей стало страшно. Никто не курил в коридорах, в сортир пописать бежали бегом, научные сотрудники работали, … как на работе… А на Марусю никто даже внимания не обращал, словно ее и не было. Одно слово – зомби.
Лисе впечатлений хватило, она уже собиралась вылазить обратно, пока тут чекисты не появились, когда натолкнулась на старого енота Петровича. Петрович в Институте был единственный фурь (кроме подопытных) и числился слесарем по специальному оборудованию. А если проще – работал сантехником. Институтские же не будут в говне ковыряться. И на непредвзятый глаз Петрович сейчас, как раз больше всего походил на зомбака. Взъерошенный, с нетвердой походкой, мутными вытаращенными глазищами. Но именно Петрович и был в Институте единственным уцелевшим.
Ментобомба воздействует только на разумных существ. А Петрович в момент удара спал на рабочем месте, в подсобке, настолько пьяный, что бомба приняла его за животное и трогать не стала. Но грохот и прочие воздействия Петровича разбудили. И вот теперь он метался по Институту, опасаясь и своих, и чужих, раздираемый между самосохранением и патриотизмом.
Маруся сразу поняла, что Петрович не зомби. Енот тащил за собой два чемодана и сумку, явно, что не его (на работу енот даже бутербродов в кулечке не брал, он с лисой жил в одном доме, и Маруся знала все повадки Петровича). А зомби по закону ничего тырить не могут.
-Выручай, Маруська! – енот так обалдел от всего этого, что даже не удивился и не поинтересовался, откуда лиса тут взялась. – С*бывать надо отсюда! Секреты спасать!
Маруська сразу все поняла. А если вы чего и не поняли, так я вам это сейчас объясню.
На проходную еноту было нельзя. Как жертву ментальной бомбардировки, его бы обязательно отвезли в спецпсихиатричку[8], вместе с другими. И даже если бы там разобрались, что Петрович не зомби (а это не факт), нашли бы у енота хронический алкоголизм и все равно бы не выпустили без лечения.
Оставаться на месте ему было страшно. И чекисты сюда все равно доберутся, и зомбей он боялся даже больше, чем их боялась Маруся. А главное, что были с Петровичем вместе секретные документы.
Зомби считают любую информацию общечеловеческой ценностью. В психиатрии это называется «синдром Ассанжа». А значит, присяга и подписка о неразглашении сразу становится у зомбей недействительна. А в Институте, прямо на рабочих местах валяется множество секретнейших документов. В общем, Петрович схватил, первое, что под руку подвернулось (сумку и два чемодана), напихал туда самых секретных секретов. И теперь их надо было спасать!
А куда их спасать, если госбезопасности на глаза еноту попадаться нельзя?
Только в сарай!
Маруся подумала, что если енот и не зомбировался, то е*нулся со страху уж точно. Не было у Петровича отродясь никакого сарая. Но это все где-то там, в перспективе, а пока надо выбираться из Института.
Повар-зомби сделал им замечание, что они вперлись на кухню без санодежды. Маруся радостно послала его на х**! Лисичка с третьего класса мечтала послать туда кого-нибудь взрослого, но посылать нормальных стеснялась. А зомби было не жалко.
Из кухни пробежали в подсобку, а из подсобки они с Петровичем спустились в мусоропровод. Когда выбирались наружу, старый енот едва не застрял в узкой лазеечке. И все-таки, плечи Торопки (на которые лаз был рассчитан) оказались шире жопы Петровича, и все окончилось благополучно.
Огородами и репьями енот и лиса выбрались в город, подальше от оцепленного прибывшими солдатами ГБ страшного здания. У Маруси школьная форма в двух местах порвалась и во всех местах воняла тухлыми пищевыми отходами. Петровичу в этом отношении было проще – он так и так слесарь-сантехник.
Сарай Петровича оказался между гаражом полковника Ибрагимова и забором. В обычное время в эту щель кот пролезал с огромным трудом, а вот сейчас стоял там сарай. Маруська не поняла. Тогда Петрович ей объяснил, что он и сам п<