Традиционное мнение о том, что мужчина более ориентирован на социально-профессиональную сферу, а женщина сильнее связана с семьей является весьма актуальным для российского общества. Многие исследования подтверждают, что в общественном мнении «по поводу проблем которые мужчина может и должен решать самостоятельно чаще всего называется «увеличение доходов» (традиционная роль «добытчика», если не в реальном поведении, то, по крайней мере, в социальной норме, стимулирующей такой ответ), а женщины – организация семейного досуга (традиционная роль хранительницы очага)».[1]
В традиционной патриархальной семье отец брал на себя обязанности кормильца и защитника, для детей, особенно сыновей, он был наставником а получении профессиональных навыков, кроме того он давал имя семье и с ним связывалися вопросы наследования. Индустриализация положила начало концу абсолютной власти патриарха. Пространственная разобщенность труда и быта резко сократила его образовательной функции и прежней власти, перераспределив воспитательные обязанности в пользу матери. Но лишь во второй половине 20 века «описывая изменение мужской роли в обществе, употребляют слово кризис». О «возращении» мужчины в семью заговорили, когда профессиональная занятость женщин приобрела массовый характер и они стали меньше времени уделять домашнему хозяйству и заботам о детях. «Поскольку в современной семье, носящей эгалитарный характер, мать проводит в системе общественного производства столько же времени, сколько и отец, необходимо правомерно говорить не о помощи отца матери в воспитании детей и работе в домашнем хозяйстве, а о функциях отца в семье, которые ему надлежит исполнять».[2]
А.Г. Харчев высказывается о изменениях, произошедших в результате потери мужчиной семейной роли достаточно резко: «Существенно ослабла потребность в муже как кормильце и даже как в отце и воспитателе, потому что так называемая скрытая безотцовщина (т.е. положение детей когда отец фактически не участвует в жизни семьи и воспитании детей) почти уравнивает законную супругу и одинокую мать».[3] Действительно, прослеживается взаимосвязь таких явлений, как активное участие мужчины во внутрисемейной жизни и прочность брачного союза. В.А. Сысенко, выделив, по степени удолетворенность, четыре типа семей» (где полярными оказались «дружные» - «конфликтные»), нашел, что показатель участия мужей в уходе за детьми в «дружных» в два раза превысил тот же показатель в «конфликтных».
«Условием успешного функционирования семьи является, с одной стороны, выполнение каждым членом семьи, занимающим определенный статус, свойственной ему роли; с другой – соответствие между «ролевым поведением» мужа, жены, отца матери и т.д.»[4]. Таким образом, самоустранение мужчины из сферы внутрисемейной жизни негативно влияет не только на благополучие, но и на сохранность брачного союза, так как несоответствие между ролевыми ожиданиями со стороны женщины и ролевым поведением мужчины рано или поздно приводит к напряженности отношений и конфликтам.
Ю.А. Конусов выделяет четыре основных типа внутрисемейного поведения (в основу данной типологии положено разделение семейных ролей на традиционные и эгалитарные в зависимости от доли участия мужа в домашней работе и воспитании детей): демократический тип, характеризующийся высоким уровнем участия мужчин как в традиционно мужских, так и традиционно женских сферах семейной жизни, и установкой на равное распределение домашних обязанностей между супругами (28%). Второй переходный тип объединяет мужчин, чье участие в домашней работе весьма незначительно, хотя они и придерживаются демократических ориентаций (20%). В обоих переходных типах различия между различия между реальным поведением и декларируемыми установками нельзя назвать значимыми. Нетрадиционный тип мужского поведения, основным признаком которого является низкая степень вовлеченности в семейные проблемы наряду с традиционными семейными установками(30%). Автор также отмечает, что наиболее благоприятная эмоциональная атмосфера формируется где мужчина принадлежит к демократическому или обоим переходным типам.[5]
И.С. Кон определяет «родительство как «систему взаимосвязанных явлений: а) родительские чувства, любовь, привязанность к детям; б) специфические социальные роли и нормативные предписания культуры; в) обусловленное тем и другим реальное поведение, отношение родителей к детям, стиль воспитания и т.д.» Причем можно утверждать, что родительство состоит из двух различных социальных институтов материнства и отцовства, о чем свидетельствуют различия в содержании материнских и отцовских ролей. «Важнейшими функциями отца являются воспитательная, управленческая и досуговая. Выполнение этих функций, носящих личностный и общественный характер, превращает отцовство в социальный институт с устойчивой социальной структурой и глубинной интегрированностью роли отца».[6] В постсоветском обществе проблема отцовства стала крайне актуальна в связи с отмиранием коллективистских форм социализации и разгосударствления воспитательного процесса. В следствии данного процесса возникает необходимость повышения родительской, особенно отцовской, являющейся традиционно низкой, ответственности за детей.