Что–то я все про мужа, да про Жорку. Между тем, наиглавнейшую роль в моей жизни (да и в мужниной, и в Жоркиной, и в Мишкиной) играет безусловно молодой человек по имени Влад. Без него нам очень сложно было бы управиться с хозяйством. На нем лежит большая часть домашней работы. И собаки, конечно. Кто их выгуляет? Кто накормит? Поиграет? Ради животных Влад не позволяет себе поваляться в постели. Надо вставать в пять утра. Ради животных Владька не может позволить себе плюнуть на все и умчаться на гульки с друзьяками. Собаки– на первом месте. И собаки быстро поняли это.
Собаки – народ хитрый. Жорик считает Владьку бесплатным приложением к своей персоне. Каждое утро можно наблюдать за этой острой социальной несправедливостью. Как он будит утром меня? Лизнет в щеку. Ткнет носом в ухо. Залезет под одеяло. Откинет. И опять по новой. Пока не проснусь. Действует вежливо, тактично, но настойчиво.
А с Владом? Не церемонясь особо, прыгает на спину человеку и топчется по нему всеми четырками. Не просыпается? Хорррошо. Без всяких там предварительных ласк кусает за ухо. Не до крови. Но чуствительно. А чего тут с холопьями миндальничать?
Может запросто отобрать у моего сына все подушки. И тащит именно те, что у парня под головой. Владька отдает, ему не жалко. Он очень добрый. Но ушастому паскуднику этого мало. Владик взял другую подушку под голову? И вот, любуйтесь, рыча и энергично крутя хвостом, с боем вытаскивает у сына и эту.
Картина Репина средь ночи. Жорик, аки персидский шах возлежит среди разнокалиберных думочек в своей коронной (таксоводы и таксоведы поймут) позе. А здоровый и сильный парень по–сиротски ютится где–то на задворках дивана.
Миша от Жорика тоже недалеко ушел.
Владька два года назад поступил в техникум. Естественно, стал бывать в деревне реже. Студенческая жизнь, учеба, конкурсы, поездки, девушки. Крылья за спиной выросли. Так интересно, так весело молодым в эту пору. Какая деревня? Некогда. Но иногда на выходные приезжает.
Приехал в очередную пятницу. Я вожусь с цветами. Автобус прошел, а Влада все нет. Иду проверять к воротам. Наблюдаю сцену. Миша на КПП стоит оскалясь. Требует документы у молодого, рослого, симпатичного и модного юноши. А тот в недоумении не решается пройти в родной дом.
Я даже расстроилась. Как? Не узнать человека, который выпестовал тебя, Михей! Ну да, подрос. Ну понятно, что одеколон. Ну да, не спорю, мягок и покладист. Но совесть имей!!!
Чекист. Все помнит. Всех знает. Никому не доверяет. О том, что дети вырастают, понятия иметь не хочет.
На следующий день Влад переоделся в рабочую форму. Взял в руки тачку и пошел возить дрова. Путь проходил мимо Миши. А тот даже глазом не повел. Развалился. Спасибо, что хвост вовремя из под колес тачки убрал. Хозяйственный, блин. Рачительный. Всяких там родственников на порог не пущать. А вот работников – всегда милости просим.
Прошло две недели. Сын опять приехал ко мне. Миша грозно на него смотрит. Владька не растерялся. Схватил тачку. И вот таким дураком с тачкой через двор. Или с охапкой дров. Или ящик какой–то тащит. Или канистры. В общем, создает видимость крайне занятого человека. А мордастая таможня дает добро и валится на бок.
Где–то я видела эту сцену. Тачка. Стройка. Начальник–бегемот. Помните этот мультик?
Про масю
Это было два года назад. Едем в деревню. На дороге лежит, свернувшись, лохматый песик. Недалеко рубят кустарник дорожные рабочие. Удивились, что же мужики за своей собакой не смотрят. Любой лихач раздавит, как пить дать.
Через три дня движемся обратно. Опять этот песик. Мордочка забавная. Уши смешные. Одно черное, другое белое. Лежит пыли посреди дороги. Свернулся калачиком. И никого вокруг.
Насторожились. Бездомыш? Заблудился? Выкинули из машины?
Приехали домой. Праздник. Троица. А душа не на месте.
Подходит к нам дед Василий. Взволнован:
– Едем с бабкой с кладбища. А на дороге собачка лежит. Тощой, голодный. Весь в клещах. А какой дурак пьяный понесется. Раздавит ведь в лепешку! Ой, ну до чего люди пошли, а?
Муж посмотрел на меня:
–Аня, твое слово решающее. Да? Или нет?
А как я скажу нет?
Ловили малыша долго. Он был напуган до полусмерти. Все наши руки искусаны. Запихнули в кабину.
Потом полдня вытаскивали клещей. Живого места на собаке не было. Промывали загноившиеся глазки. Поили. Пытались накормить. Приготовили несчастному мягкую подстилку И оставили его в покое на заднем дворике в тенечке, под навесом.
Малыш долго болел. Долго выздоравливал. И очень долго к нам привыкал. Не позволял даже прикоснуться к себе. Потом, почуяв, что руки теплые, зла от них не идет, стал оттаивать. И позволял себя и гладить, и щекотать. А через некоторое время показал свое пузико. Лед был сломлен. Собачка приняла нас, а мы ее.
Выяснилось, что Малыш, Масик, очень и очень старенький. Что у него куча болезней. Нашлись и хозяева, не пожелавшие его забирать обратно. Да мы и не отдали бы все равно. Маленькая болонка всю жизнь прожила на улице. Застуженные почки – итог такой жизни. Соседи бывших хозяев удивлялись, как это такой кусака позволяет гладить себя и целовать. Удивлялись, как это я умудрилась его подстричь ножницами. Раньше для этого Масика связывали.
И да. Звали в той жизни пса Бимкой. Но в нашу жизнь он вошел Малышом. Масиком.
Жорка принял Маську в свою стаю. Оказывается, наш такс может быть трогательно заботливым и осторожным. Гуляя вместе со старичком, такс никогда не срывается в галоп. Терпеливо ждет, пока Малышка ковыляет и медлительно обнюхивает траву. Жорка разрешил Малышу доедать свою кашу, если тот перепутает миски. Правда, в долгу не остается. Без особых предрассудков топает на кухню и трапезничает из Маськиной посуды.
Старичок такой, какими бывают пожилые люди. Ворчит себе потихоньку на Жорика. Жорик терпит, не огрызается и не обижает Малыша. Понимает, что смысла в этом нет никакого.
В последнее время Малыш совсем одряхлел. Спит постоянно. И гуляет все больше на моих руках. Наверное, скоро пойдет на Радугу. Но пока он с нами. И уютными вечерами рядом со мной располагаются две собачки. Жорка справа, пузом кверху. А Масик – по левую руку. Свернувшись клубочком, а голова его – на моих коленях.
Чайки и вороны
Мои собаки недолюбливают птиц. Да что я тут говорю. Они их НЕНАВИДЯТ всеми своими собачьими фибрами. Если у Жорика спросить, где сейчас эти наглые, эти жирные, эти крикливые чайки, то он тут же устремляет свои карие очи в небо и лает, и плюется. Неважно, что «небо» частенько заменяет потолок квартиры. Важно то, что чайки Жорика откровенно бесят.
Мишка к птицам тоже неравнодушен. Он с Жориком абсолютно солидарен. Чайки, Вороны, Сороки– все воры. Наглые и беспринципые. Стоит только отвернуться от миски. И все. Нетути ничего. Растащат честно заработанную пищу в пять секунд.
Малыш–Масик это подтвердит. Летом, в жару, он днюет в будочке, любовно построенной мужем. В домике две комнатки. Спальня и соловая. В столовой накрыт пол, то есть стол. Вкусный завтрак. И чистая вода. Так эти заразы не стесняются столоваться в Маськином домике.
Ешки–матрешки, такое чувство, будто бы это не собачья будка, а воронья кормушка типа «люкс»! Вороны вразвалочку заходят, руки за спиной. Важные такие. Обнюхают миску. Брезгливо так повыдергивают из нее мясо. Все остальное, овощи, крупу, раскидают по полу. Масик таращится на них и охреневает.
Я уверена, что И Жорик, и Миша, и Масик в такие моменты думают четко по классическому Островскому:
–Почему таксы не летают? Я спрашиваю, почему таксы не летают так, как птицы? Знаете, мне иногда кажется, что я птица. Вот так бы размахнул крылья и полетел.
И замочил бы к чертовой матери всех этих чаек!
И я прекрасно понимаю своих собак. Посадила я подсолнухи. Птичкам–синичкам поклевать чего будет осенью–зимой. Выросли мои подсолнухи большие–пребольшие. Я так рада за них. Огромные, мультяшные такие.
Ну вот. Пошли мы с Жоркой на охоту. Ну. вы знаете, о чем я. Жорка—в засаду. Я – в грядки.
Бедный мой такс. Ему было не до кошек. Эти наглые чайки (правда были вороны, но у такса они все – чайки). Так вот, эти толстые, наглые птицы, вальяжно, лениво сидели на подсолнуховых головах и клевали семечки! Нет, какой там – клевали. Они откусывали огромные куски от цветков. И сплевывали. Бедные растения склоняли свои золотые головы до самой земли, настолько тяжелы были голодные «птичечки»
Жорик охрип от лая. Пришлось сграбастать пса на руки и отнести домой.
Меня пташки нисколько не боялись. Раскачиваясь на стеблях, они наблюдали за мной, откусывая куски. Гопники какие–то, чесс-слово.
Вечером Жорик мне сказал:
– Вот все эти чайки. Это же враги народа. Я бы их задушил бы собственными руками!
Я это прочитала в таксячьих глазах. Объяснять. что это такие же божьи создания, и обижать их – грех, не имело смысла. Это то же самое, как мне доказывать, что ежемесячные взносы на кап.ремонт – дело исключительно хорошее и полезное.
**12**(добавляю) А. П. Чехов.
Чехова Антона Палыча по утрам лучше не вспоминать. А он, гений, в голову лезет именно по утрам. Темным. Осенним. Пропикал будильник 4:30. Надо вставать. А в уме строки из рассказа «Спать хочется». Там несчастной Варьке хотелось засунуть голову в калошу и спать. И Варьку жалко и себя. Она младенца хозяйского задушила. А мне хочется задушить таксу, которая так вольготно развалилась на кровати яйцами кверху и причмокивает во сне, зараза. Наверное, в следующей жизни, я попрошу Господа сделать меня таксой. Только, чтобы хозяева были хорошие. Добрые. И кормили вкусно. Желательно, распаренной в печи говядиной. И топленым молоком. Я все это, страсть, как люблю.
Вспоминаю детство. Детство мое проходило в поселке городского типа. Мама моя – горожанка, вышла замуж за папку, красивого кудрявого парня из деревни. Позарилась на его схожесть с Фролом из фильма «Тени исчезают в полдень» Ну и махнули мои родители в богатый совхоз. Да. Не город. Но давали жилье. Обеспечивали местами в хороших яслях. И зарплата высокая. И, конечно, в бате взыграли крестьянские гены. И появился у родителей свой личный участок земли. И мама, не знавшая тогда ничего о труде на земле, начала потихоньку приучаться.
С годами наше приусадебное хозяйство разрослось. Начиналось все с собаки Буяна и парочки кролей. И понеслась. К концу перестройки у нас был целый зоопарк:
Корова Изаура. Плюс бычки и телки на продажу.
Поросята Борька и Мишка.
Баран Глебушка, овечки Бяшки. (гарем Бяшек)
Петух Луис, гарем кур
Коза Женуария (вот почему, непонятно)
Кошка Марианна(в быту Машка)
Собака Эстэрка
И огород тогда начали называть фазендой. И работали мы там с утра до ночи с перерывом на школу.
Нет. Нам некогда было выкладывать няшные кроличьи мордочки в интернете. Не было интернета. А кролики считались не только ценным мехом, но и вкусным питательным мясом. И кошка у нас отродясь не видала заграничных кормов. Она ловила мышей и пила парное молоко. И Эстерке никто не пел дифирамбов. Она сидела на цепи, переданной по наследству от Буяна. Никто не убивался от горя, когда мама сообщала о курице на обед. Это была сельская жизнь. Правдивая и жесткая.
Но никогда, ни одного раза мама не проспала утреннюю дойку. Иначе Изаура будет мучаться от болей в вымени. Никогда. Ни единого дня не орали животные от голода. Никогда, ни разу, никто из людей моей семьи не пнул и не ударил никого из животных просто так, от плохого настроения. Да, и за непослушание Женуария, например, получала прутом по заднице. И не более того.
Мы, дети, были приучены к простой вещи: Взял на себя крест – неси его достойно. Не гадь и никому не делай больно. Позже я прочитала эту же мысль в книге Экзюпери: Мы в ответе за тех, кого приручили! Какие это простые слова. И как сложно следовать примеру маленького принца.
Невозможно сделать так, чтобы ножка стала маленькой, а сердце большим. Невозможно сотворить чудо, благодаря которому к большинству из нас пришло это драгоценное свойство человека разумного – ответственность! Каких бед мы смогли бы избежать. Стольких слез не пролилось бы у детишек. И. стольких животных не пришлось бы спасать.
Разве разрешил бы ответственный человек своему маленькому ребенку «завести» собачку, а потом выбросить ее за ненадобностью? Разве позволил бы ответственный человек своей супруге купить котенка модной породы, а потом оставить его где–нибудь в садоводстве. На милость добрых людей. Потому что продали беспородного? Разве ответственный человек позволит себе оставить животное в машине, в клетке, в лесу на привязи? На верную погибель?
Многие мне скажут, что сейчас не только животных, сейчас и детей выбрасывают. И стариков. Запросто.
А я отвечу:
–Да. Выбрасывают. Потому что нет этого драгоценного качества души – ответственности. Ее надо воспитывать. С пеленок. С самого начала. И потом не придется создавать группы помощи бомжующим таксикам, не придется собирать с миру по нитке на кормление брошенных животинок. А там потихоньку и детей–сирот поубавится. И одиноких мам. И заброшенных стариков. И мир станет немного лучше. И спокойней. Вот о чем я хотела вам сказать. Вот о чем вам говорил Маленький принц.
–Мы в ответе за тех, кого приручили.
