Был поздний вечер, и Северус очищал свой рабочий стол, отложив в сторону зелье, чтобы то охладилось, и его можно было бы проверить на следующий день. Дверь тихо отворилась, и маленькая ладошка осторожно дотронулась до его руки. Он замер, повернул голову и взглянул прямо в шоколадные глаза девушки.
- Мисс Грэнджер, тот факт, что мы какое-то время работаем вместе, не позволяет вам касаться меня. И я уверен, что вам следует быть в вашей гостиной. Идите спать, иначе мне придется наложить на вас взыскание.
Он смотрел на ее губы, немного нервно ожидая, когда она объяснит свое появление в классе так поздно, и почему ее ладонь все еще находится на его руке. Ее пальцы сжали его ладонь, и он почувствовал, как от этого контакта через тело прошел электрический разряд. Она нахмурилась, и он не мог понять, что случилось.
- Я. Могу поместить. Слова. В вашу голову.
Он оцепенел. Несомненно, ему это почудилось. Она не шевелила губами, его взгляд был прикован к ним, и он был уверен, что она не делала это. Она также не писала эти слова буквами, но они были ясно слышны в его голове. Он поднял глаза и встретился с ее взглядом.
- Вы. Слышите меня?
Ее слова были мучительно медленны, как будто ей было сложно вспомнить их.
- Да, да, я слышу вас, - пробормотал он заворожено.
Короткая улыбка показалась на ее губах.
- Это. Сложно, - проговорила она, прежде чем остановилась, как бы переводя дыхание. – Я могу только. Только прикоснувшись. К вам.
- Кто-нибудь еще знает?
Она покачала головой. Очевидно, ее силы иссякли. Северус почувствовал своего рода удовлетворение, что она пришла поделиться своим открытием именно к нему.
- Как вы тренируетесь?
- Никак. Это первая. Первая попытка.
Она подняла свободную руку и мягко дотронулась до его щеки, не отрывая взгляда от его глаз. Мурашки пробежали по его спине, и он почувствовал ее присутствие где-то в своем подсознании. Внезапно, его осенила неприятная мысль.
- Можешь ли ты читать мои мысли? – спросил он немного грубо.
Ощущение ее присутствия пропало, и она опустила руку. Гермиона покачала головой, прежде чем выбежать из комнаты. Наблюдая за ее исчезающей спиной, он почувствовал себя виноватым за то, что даже если бы она имела доступ к его мыслям, она не была бы им рада. Он не мог не думать о том, что ее глаза блестели от слез.
***
Она не пришла ни на следующий день, ни через день. Когда он смотрел на нее на Зельях, она старательно прятала свои глаза, не поднимая головы от работы. Вечером он проверил зелье и был удовлетворен результатом – хоть язык и выглядел обгорелым, он уже практически распрямился. Поглощенный экспериментом он не сразу заметил, что она не пришла, чтобы помешать ему.
Обеспокоенный он пошел в Астрономическую башню. Как он и думал, она была там – сидела, прислонившись к стене, обхватив руками коленки. Он прочистил горло, не желая испугать ее внезапным появлением. К его изумлению она вскочила и выбежала из комнаты так быстро, что он не успел остановить ее. Он хотел, было, пойти за ней, как увидел лежащую на полу книгу. Когда он поднял ее, у него перехватило дыхание: эта была та самая книга, которая помогала Гермионе развить ее новые возможности.
Не глядя, куда идет, полностью поглощенный книгой, он по инерции направился в подземелье. Это книга могла быть только из Запретной секции. Он знал, что Минерва дала ей пропуск, в качестве моральной компенсации за потерю должности старосты и из-за ее немоты. Он не мог в это поверить! Это было так увлекательно! В какой то момент он подумал: нашла ли она эту книгу сама, или же спросила у мадам Пинс.
Но потом усмехнулся такой идее. Гермиона ориентировалась в библиотеке так же хорошо, как и мадам Пинс, и он был более чем уверен, что она не один раз бывала в Запретной секции. Было мало способов удержать Гермиону Грэнджер от тяги к знаниям, и школьные правила к ним явно не относились.
Он полностью погрузился в книгу и читал ее всю ночь, пока ему не показалось, что он может повторить каждое написанное слово. Ему не надо было практиковаться, как это делала Гермиона – диапазон применения не был так велик, чтобы это умение могло бы быть ему полезно. Но он хотел знать все, что она знала, и пытался угадать, что чувствовала она, когда читала эти слова. Он с интересом обнаружил, что с момента, как канал между двумя людьми открыт, получатель может послать ответ. Эту часть он прочитал особенно внимательно, думая, что сможет удивить ее, когда ответит тем же способом.
***
На следующее утро за завтраком сова принесла Гермионе письмо. После случая с Драко, Северус разрешил ей вернуться за гриффиндорский стол. Она прочла письмо и посмотрела на него. Он ответил ей спокойным взглядом. Северус знал, что написано в письме и так же знал, что она не ожидала такого. В нем не было извинений - только приказ явиться в класс Зелий этим вечером. Слова были подобраны таким образом, чтобы это звучало как обязанность.
Он изучал ее во время завтрака. Она старательно избегала любых контактов с друзьями. Он даже заметил боль в ее глазах, когда Рон положил руку ей на плечо. Его бровь поднялась в удивлении, так как он не помнил того, что новая способность может приносить боль. Было очевидно, что Гарри и Рон подумали, что он был причиной ее боли, и гневно посмотрели в его сторону. Он не мог с собой ничего поделать, но понял, что его это развлекает.
Она пришла поздно вечером, и Северус не смог сдержать улыбку. Ею так легко было манипулировать. Ее присутствие не было обязательным, но ему нравилось, когда она была рядом – особенно, когда не задавала вопросы. Да и, в конце концов, он работал над ее зельем.
- Вы можете говорить со мной, если хотите практиковаться, - грубовато сказал он, когда она заперла за собой дверь.
Хотя он старался не смотреть на нее, он все же заметил, как засветились ее глаза
- Нам надо сделать еще несколько тестов. Результат, которого я достиг в начале недели, удовлетворителен, но мясо все еще остается обожженным. Есть ли у вас какие-либо идеи, почему Заглушающее заклинание так действует? - спросил он как бы ненароком.
Он замер, в ожидании ее прикосновения. Не смотря на то, что он не любил контактов, он практически желал этого. Ее рука легла на его ладонь, мягко, застенчиво, как бы спрашивая разрешения. Затем он услышал голос в своей голове.
- Мне следует рассказать вам об этом?
Ее «голос» был веселым, и слова появлялись уже быстрее. Он приподнял бровь и посмотрел на нее.
- Вам следует, если вы не хотите, чтобы меня уволили, - ответил он тем же способом.
В ее глазах появилась паника, и она быстро отдернула руку, как если бы его ладонь была горячей.
- Извините, - пробормотала она в панике, - Я не хотела...
Он дотронулся пальцем до ее губ, и заставил этим замолчать.
- Я знаю. Я вам ответил. Неужели вы не помните того, что было написано в книге?
Она покраснела, осторожно подошла поближе и зажала его руку своими ладошками.
- Я забыла. Я думала. Что читаю ваши мысли.
- Догадываюсь, почему вы так испугались.
Она закатила глаза, и он воздержался от усмешки.
***
- Так что насчет Заклятия Тишины, мисс Грэнджер?
- Заклятия Тишины использовали для пыток несколько столетий назад. Если его смешать с кровью, – а это часто происходило во время пыток, – то появляются болезненные ожоги. Заклятия Тишины признали устаревшим и опасным и заменили на Заглушающие Чары, так как у них не было такого разрушительного эффекта.
- Правильно. А Разбалтывающие Чары?
- Эффект Разбалтывающих Чары противоположен эффекту Заклятия Тишины, они также снимают его, но если ожог уже произошел, то сначала надо вылечить этот ожог, а потом накладывать чары. Иначе Разбалтывающие Чары только увеличивают боль.
- Очень хорошо, мисс Грэнджер. Я рад, что вы научились разговаривать достаточно быстро. Если бы я был Минервой, то присудил бы Гриффиндору пять баллов. Мисс Грэнджер, вы все это знали, прежде чем воспользовались Заклятием Тишины?
- Нет. Я знала, что оно сильнее чем Заглушающие Чары, и, что если бы я наложила Заглушающие Чары, то Сириус сразу бы понял это и снял бы их. Он не почувствовал бы Заклятие Тишины.
- Нет, не почувствовал. Но я понял это, хотя Заклятие Тишины было запрещено и поставлено в один ряд с темными заклинаниями. С другой стороны, мисс Грэнджер, единственной причиной, почему я не снял его, было то, что я не успел остановить вас. Перебивая заклятие, я только бы причинил вам больше боли. Сравнивая эти возможности, настоящий результат, кажется мне наиболее благоприятным из всех возможных.
Затем он мягко добавил.
- Если бы Сириус был бы Темным Лордом, он снял бы заклятие, оставляя вас с наполовину откушенным языком, и наложил бы Разбалтывающие Чары.
- Тогда мне следует радоваться, что ни Сириус, ни вы не являетесь Темным Лордом.
- Бесстыжая девчонка, - пробормотал он, отворачиваясь, чтобы она не заметила, как изогнулись в улыбке его губы.
Около часу они работали в относительной тишине, ее рука покоилась на его плече, и он был удивлен, что его это не раздражает.
- Как вы узнали так много об этих заклятиях и чарах? – спросил он внезапно.
Он почувствовал, как ее пальцы сжали его плечо.
- Я не могу допустить, чтобы директор уволил вас, не так ли?
- В последний раз напоминаю вам, мисс Грэнджер, что я не являюсь вашим детенышем, которого необходимо защищать, заносчивая гриффиндорская львица!
Она улыбнулась, когда он повернулся к ней, и дотронулась рукой до его щеки. Он ждал ответа, но она просто посмотрела на него, прошептала «Спокойной ночи, профессор» и вышла из класса.
***
Две недели почти прошли, и Северус перестал защищать свои мысли в присутствии Гермионы. Он привык чувствовать ее в уголке своего ума: осторожную и застенчивую. Он знал, что может доверять ей - хоть он шел против своих инстинктов – и ее мысли в его голове иногда веселили его. Она до сих пор не понимала, как иногда он слышал то, что она не хотела бы, ему говорить. С другой стороны, так как она много не говорила, эти редкие разговоры не беспокоили его.
В тот вечер он проверял последнюю смесь и был рассержен. Альбус хотел результатов, и Северус не мог не видеть осуждение в глазах коллег, так как будто бы это была его вина, что Гермиона до сих пор нема. Последним уроком у него были сдвоенные Зелья у Гриффиндора и Слизерина, и он был недалек от того, чтобы проклясть весь класс.
Потом он почувствовал как будто что-то пробирается в его голову, может из-за того, что Гермиона что-то задумывала, он потерял контроль.
- Забираешься в мои мысли? – грозно спросил он.
Отрицая, она замотала головой и убрала руку с его плеча. Зарычав, он схватил ее ладони обеими руками.
- Ну конечно же нет! Если хочешь узнать, так узнай!
Он положил ее ладони на свои щеки, сжимая ее пальцы так, чтобы она не смогла ими пошевелить. Он пропустил все свои воспоминания по ментальному каналу между ними. Она закричала – первый звук, со дня того урока по Защите против Темных Сил, но он не обратил на это внимания, помещая свою горечь и гнев в ее голову.
Все закончилось так же быстро, как и началось. Ужас охватил его, после того, как он понял, что наделал. Слезы катились из ее глаз, рот был открыт в немом крике, она вырвалась, и убежала из класса. Он закрыл глаза, надеясь на то, что когда он их откроет, она все еще будет рядом. Он открыл глаза, но ее не было. Он опустил взгляд и заметил розовый кусок мяса, опущенный в последний раствор, что он сделал. Он выругался и выбежал из комнаты, разыскивая Гермиону.
***
Он нашел ее в там, где и обычно, в Астрономической башне. Она свернулась в клубочек и тихо плакала. Молча, он подошел к ней, притянул к себе, приобнимая ее за плечи.
- Оставьте меня! – мысленно выкрикнула она, и он дернулся от боли. – Уходите, уходите!
- Прости меня, Гермиона, - прошептал он, обнимая ее крепче.
- Больно, - прошептала она, - больно, больно, больно...
- Я знаю. Я сожалею. Я не должен был терять контроль. Я попрошу Альбуса наложить на тебя Заклинание Памяти, или же что-то подобное. Ты не должна хранить мои воспоминания. Они не были предназначены для тебя.
Она покачала головой.
- Гермиона, мы нашли нужное зелье, - мягко сказал он, поглаживая ее по спине.
- Нет, только не сейчас, пожалуйста...
- Нам надо поговорить об этом, - мягко уговаривая, произнес он. – Ты можешь разговаривать со мной. Почему ты не хочешь попробовать? Я многое могу понять. Альбус не примет нет, как ответ, и как только тебя вылечат, он надеется услышать от тебя объяснение своего поведения.
Она не ответила, но ее руки медленно обняли его шею, придвигая его ближе к ней, и он ощутил ее дыхание на своей шее. Удивленный ее реакцией, он оттолкнул ее и онемел, увидев боль в ее глазах.
- Даже бывший Упивающийся смертью не хочет меня. Я уродлива, уродлива, не нужная, никому не нужная...
Он замер в шоке, несомненно, она не хотела, что бы он услышал эти слова. Ее глаза расширились от ужаса, когда она поняла, что только что «сказала», и прежде, чем он смог среагировать, выбежала из башни и растворилась в ночной тишине Хогварца. Он остался на месте, потрясенный до глубины души. Она думала, что он оттолкнул ее из-за ее состояния. Она думала, что не достойна его. Его, из всех остальных!