Персик прекрасен и нежен весной —




Будут плоды в изобилье на нем.

Девушка, в дом ты вступаешь женой —

Горницу ты убираешь и дом...(48)

 

Многодетность символизировали также гранаты и огурцы, ими наполняли вазы на столах, а в семьях по­беднее они изображались на картинках, которые разве­шивались во время свадьбы.

Первым совместным имуществом жениха и невес­ты независимо от их социального положения были: по­душка, постельные принадлежности, вазы, зеркало, чайник, чашки. Обычно старались приобрести эти вещи в четном количестве. Подарки также преподносились по этому принципу: две вазы, четыре чашки и т. д. Ваза для цветов по-китайски называется «хуа пин»: пин в дру­гом написании означает «мир». Поэтому, преподнося в дар вазу молодым супругам, как бы говорили: «Живите в мире». Зеркало традиционно символизирует супружес­кие отношения. Когда муж и жена расходились или ког­да кто-либо из них умирал, говорили: «Зеркало разби­лось». Если супруги снова начинали жить в мире, в народе говорили: «Разбитое зеркало снова стало круглым»(49).

В китайском народном изобразительном искусстве много картин посвящено свадебной символике. Нежные цветы и полная луна выражали всю прелесть и полноту чувств мужа и жены. На лубочных картинках изобража­ли диких гусей и уток. Дикие гуси всегда летают в паре и никогда не покидают друг друга, поэтому гусь считался эмблемой новобрачных. Его дарил жених невесте в ка­честве свадебного подарка. Утка и селезень сильно при­вязаны друг к другу, и когда они разлучаются, то чах­нут и погибают. Вот почему в китайской символике утка и селезень представляют собой символ супружеской вер­ности и счастья:

 

Утки, я слышу, кричат на реке предо мной,

Селезень с уткой слетались на остров речной...

Тихая, скромная, милая девушка ты,

Будешь супругу ты доброй, согласной женой (50).

 

В некоторых районах Китая жених, после того как сватами был выработан брачный договор, посылал со­вершенно незнакомой ему невесте подарки, в том чис­ле гуся. Девушка, принявшая гуся, считалась просва­танной, хотя бы по возрасту ей и предстояло еще много лет ждать свадьбы.

Она не имеет ни малейшего представления, ни о наружности, ни о характере того человека, с которым готова связать свою судьбу. Она не может ничего узнать о нем ни от родителей, ни от братьев, ни от знакомых; со дня сватовства ее держат взаперти еще строже прежнего, она не смеет видеться ни с кем чужим и при появлении гостей должна немедленно удаляться из комнаты.

В Южном Китае состоятельные родители жениха по­слали невесте золотые или серебряные браслеты, а ее родителям - свиные ножки, двух куриц, двух рыб, восемь кокосовых орехов и т. д. Родители невесты одаривали родителей женихи пятью сортами сухих фруктов, искусственными цветами, сладостями, посылалась также пара гусей как символ семейного блаженства. Иногда подарки в дом невесты приносили на больших подносах носильщики, одетые в яркие халаты. Дарились украшения из золота, серебра, нефрита и яшмы, а также орехи, цыплята, утки и т.п. Невеста из состоятельной семьи приходила в дом гниха не с пустыми руками. Она приносила в приданное домашнюю утварь, одежду, предметы украшения. Все это складывалось в массивные сундуки, и носильщики несли их в дом жениха по самым ожиивленным улицам - пусть все видят и знают, что невеста не бедна! По числу носильщиков определялась и «весомость» приданого. В некоторых районах невеста, кроме всего прочего, дарила жениху пару туфель - это означало, что она передает себя во власть мужа. Богатый жених в назначенный прорицателем день посылал за невестой позолоченный паланкин, разукрашенный ажурным переплетом, разноцветной бахромой и резьбой с изображением дракона, неба и цветов. Обычно в паланкин, который несли принаряженные носильщики, украшали два больших позолоченных иероглифа — «уан-си» (двойное счастье). Существовал обычай закрывать ворота дома невесты некоторое время не пускать прибывший паланкин, несмотря на настойчивые просьбы друзей жениха и носильщиков. В это же время братья и сестры невес­ты, выглядывая через щели ворот, требовали денег у друзей жениха. Им передавали сверток с монетами. После этого ворота открывались, начинали играть музыканты, сопровождавшие паланкин, и носильщики подносили паланкин к порогу дома.

Девушка должна была в течение трех дней до свадь­бы плакать, отказываться от пищи, выражая этим пе­чаль по поводу расставания со своим родным домом. Тогда и у соседей не будет повода говорить, что она так уж мечтает выйти замуж. В день свадьбы, когда девушка собиралась оставить свой родной дом, она обычно куда-нибудь пряталась. Мать начинала громко звать и искать ее, делая вид, что дочь исчезла. Дочь же в это время запиралась в своей комнате. Но вот прибывал паланкин. Носильщики и музыканты также начинали громко звать невесту, уверяя, что не могут дольше ждать. Наконец девушка, достаточно продемонстрировав непокорность, открывала двери своей комнаты и со слезами на глазах следовала к паланкину. Отец невесты или ближайший его родственник запирал на замок дверцы паланкина, а ключ передавал верному слуге для вручения жениху.

За день до свадьбы невесте делали специальную при­ческу, которую носили замужние женщины: волосы на лбу обривали или выщипывали, чтобы сделать его выше. Перед тем как усадить в свадебный паланкин, на ее го­лову надевали пышный головной убор, разукрашенный искусственными или настоящими драгоценными кам­нями. Нити жемчуга, свисавшие с головного убора, на­столько плотно прилегали друг к другу, что за ними не было видно лица невесты.

Свадебная процессия являла собой красочную кар­тину. Красный, украшенный блестками паланкин, на котором невеста из состоятельной семьи отправлялась в дом жениха, яркие наряды участников свадебной про­цессии, а также костюм самой невесты должны были свидетельствовать о богатстве и процветании. Чем длиннее была свадебная процессия, тем более пышной считалась свадьба. Впереди участники процессии несли фонари и флажки, прикрепленные к длинным древкам, а также таблички, на которых были написаны имена жениха и невесты. Музыканты исполняли веселые песни. В середине этой вереницы носильщики несли паланкин с виновницей торжества, а позади следовало ее приданое. В далекой древности в свадебной процессии участвовал и жених, но в дальнейшем обряд был изменен - невесту сопровождали ее братья и подружки. Обычай запрещал матери и отцу провожать дочь в ее новый дом. Замужество фактически означало для девушки полный разрыв с родными, так как считалось, что после свадьбы она принадлежит новой семье. Поэтому расставание с отцом и матерью всегда проходило тяжело. Невесту страшила неизвестность: она не знала, как встретит ее свекровь, не знала, какой у нее будет муж. Но и жених, ожидая прибытия невесты, пережи­вал не меньше: он ведь тоже не знал, хорошей ли женой наградит его судьба. Жених встречает невесту у двери безмолвно и без всякой улыбки. Он даже не решается дотронуться до ее руки, когда ведет в спальню, и только слегка прикасается кончиками пальцев к длинному рукаву ее халата.

Жених и невеста вместе совершали поклоны небу и земле и табличкам духов предков жениха, что считалось главным в свадебной церемонии. В передней части ком­наты, «перед небом», ставился столик, на котором рас­полагали две зажженные свечи и жертвенный сосуд с дымящимся фимиамом, двух миниатюрных сахарных петухов, пять сортов сухих фруктов, «жертвенные день­ги», связку палочек для еды, зеркало и ножницы. Все это было символами процветания и согласия.

Невеста занимала место у столика с правой стороны от жениха, и оба они на коленях молча совершали четы­ре земных поклона, склоняя свои головы к земле. Затем поднимались, менялись местами и повторяли то же са­мое. После этого на столик ставились таблички предков, которым жених и невеста отдавали восемь поклонов. Когда они вставали, им предлагали пригубить вино и мед из кубков, соединенных красной шелковой лентой или крас­ным шнурком. Потом, обменявшись кубками, жених и невеста отведывали сахарного петушка и сухих фруктов. Все это символизировало согласие и союз новобрачных.

Наконец невеста направлялась в свою комнату, где ждала жениха, который должен был снять с нее свадеб­ный головной убор. Она надевала красивый халат и свер­кающий разноцветными камнями головной убор, в та­ком виде появлялась перед родственниками и друзьями ее будущего мужа, совершала перед ними поклон и пред­лагала им чай.

После описанных церемоний новобрачные садились вместе обедать. Это был первый и последний день, ког­да они обедали вместе. Жених мог, есть сколько хотел;

невеста же должна была в течение двух недель питаться только той провизией, что передали ее родители.

На свадьбу обязательно приглашали почтенного ста­рика с белой бородой, напоминавшего своей внешнос­тью бога долголетия. Когда жених и невеста совершали поклоны небу и земле, старик бамбуковой палочкой, окрашенной в красный цвет или обернутой красным шел­ком, вначале три раза слегка ударял невесту выше лба и при каждом ударе приговаривал: до фу (много счастья), до шоу (долго жить), до наньцзы (много сыновей);

ударяя этой же палочкой жениха, он приговаривал: юэ фу (будь богатым), юэ гуй (будь знатным), юэ кан нин (будь здоровым и живи спокойно).

Гости во время свадебного обеда позволяли себе фри­вольные замечания в адрес невесты, даже непристойные шутки, к которым она должна была относиться хладно­кровно и безразлично. Они бесцеремонно насмехались над ее ногами, одеждой, внешностью. Невесту просили встать своими маленькими ножками на перевернутую чашку. Если ей это не удавалось, то слышались язвительные реплики: «Какая неуклюжая!» Могла быть и такая просьба:

«Принеси мужу чаю!» Если невеста выполняла эту просьбу, ей говорили: «Какая послушная жена!» Если она отказывалась выполнять это, гости соболезновали мужу, получившему в жены злую женщину.

В первую брачную ночь в комнате новобрачных ста­вили две зажженные свечи. Смотря по тому, будут ли эти свечи гореть ровно или одна сгорит скорее другой, будет ли стекать воск, станут ли свечи трещать, прого­рят ли за ночь и какая из двух погаснет раньше, дела­лись «прогнозы» о продолжительности совместной жиз­ни мужа и жены, об их радостях и печалях.

Утром молодожены под шум хлопушек выходили из спальни и направлялись на кухню помолиться богу очага. Это означало, что молодая женщина должна ов­ладеть искусством кулинарии. Затем она направлялась в храм предков, где молилась предкам мужа.

На третий день после свадьбы вместе с мужем и его родителями молодая жена навещала дом своих покину­тых родителей, где в их честь устраивалось пиршество. Этим кончалась свадебная церемония в богатых семьях.

После свадьбы наступало самое страшное — свекровь давала волю своей практически неограниченной власти над невесткой. И хотя сердце мужа могло обливаться кровью при виде издевательств над его женой, он не имел права выразить недовольство поступками матери. Если же осмеливался это сделать, то причинял еще больше страданий жене и жизнь ее становилась со­всем невыносимой. Заступничество мужа вызывало не­годование его родителей, и даже соседи осуждали за непочтительность к старшим. Невестка должна была избегать личного общения с главой семьи и его сыновьями и постоянно находиться «под рукой» свекрови, которая обычно не отличалась тихим нравом. Жестокое обращение свекрови с невест­кой — одна из мрачных сторон в жизни ки­тайской семьи:

 

Чужого я зову отцом с тех пор...

Чужого я зову отцом с тех пор —

А он ко мне поднять не хочет взор.

Сплелись кругом побеги конопли,

Где берег ровную раскинул гладь...

От милых братьев я навек вдали,

К совсем чужой я обращаюсь — мать.

К совсем чужой я обращаюсь — мать,

Она ж меня совсем не хочет знать.

Сплелись кругом побеги конопли,

Где берег взрыт рекой подобно рву...

От милых братьев я навек вдали,

Чужого старшим братом я зову...

Чужого старшим братом я зову —

Не хочет он склонить ко мне главу (52).

 

Подчиненное положение женщины, характерное для китайских семейных традиций, восходит к культу пред­ков, в соответствии, с которым назначение человека на земле - продолжать род и поддерживать могилы пред­ков. Женщине же, утратившей при вступлении в брак

всякую связь с родной семьей, отводилась, по этим пред­ставлениям, второстепенная роль.

Покорность, покорность и еще раз покорность — такова была главная добродетель женщины. В девичестве она во всем подчинялась отцу, после замужества стано­вилась служанкой мужа и его родителей. «Если я выйду замуж за птицу, — гласило древнее китайское присло­вье, — я должна летать за ней; если выйду замуж за собаку, должна следовать за ней всюду, куда она побе­жит; если выйду замуж за брошенный комок земли, я должна сидеть подле него и оберегать его»(53).

Важнейшими и лучшими качествами женщин счи­тались робость, сдержанность, умение приспосабливать­ся к характеру мужа. Мир женщины был ограничен до­мом и семьей. Гость, пришедший в дом, всегда спрашивал хозяина о его здоровье, о здоровье его отца, деда, сына, но никогда - о здоровье жены или дочерей. Такой вопрос показался бы неприличным, он мог быть воспринят как проявление невежливости. Вот один из образчиков нравственного наставле­ния для мужа: «Когда ты взял жену, то прежде всего научи ее, как проявлять почтительность к отцу и матери, как жить в согласии с невестками, как быть послушной - чтобы она утром пораньше вставала, а вечером поздно ложи­лась спать, беспокоилась об урожае риса и экономии хлеба. Таковы истинные правила, которые должна со­блюдать жена. Если она проявит плохой характер, то увещевай ее хорошими словами. Со временем она исправит свои недостатки...

Если ты не знаешь, как перевоспитать жену, бо­ишься ее и не осмеливаешься этого сделать, если во всем будешь соглашаться с ней, не решишься пресечь ее дурные поступки, станешь потакать ее характеру, она будет играть на твоих чувствах и не будет тебя бояться. И хотя ты будешь говорить, что любишь ее, это принесет ей только вред. В наши дни мужей, которые боятся сво­их жен и страдают от этого, немало. Корень зла состоит в следующем: когда ты взял в жены женщину и не воспитывал ее, она понемногу портилась»(54).

Услужить родителям мужа считалось главной обязанностью молодой женщины. «Если жена нравится сыну, но

не нравится его родителям, — говорили в древнем Китае, — то он должен расстаться с ней. И наоборот, если жена не нравится сыну, а его родители говорят, что она хорошо им служит, то он не смеет расставаться с ней»(55). Как бы безжалостно муж ни обращался с женой, ей надлежало безропотно покоряться судьбе и молча повиноваться. Она могла вернуться в родной дом, но это считалось позором:

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-06-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: