Ольга Книппер российская и советская актриса. Народная артистка СССР 1937 года. Лауреат Сталинской премии первой степени 1943 года.
Родилась 9 (21 сентября) 1868 года в Глазове. По другим источникам - село Кокман Глазовского уезда, ныне Красногорский район Удмуртии. Её отец Леонард Книппер, подданный Пруссии, в то время работал инженером - технологом на Кокманском винокуренном заводе.
Мать Ольги Книппер профессор Московского филармонического училища Книппер, Анна Ивановна. Старший брат Книппер Константин Леонардович (1866 - 1924) - инженер-путеец, а младший брат - известный оперный певец Владимир Нардов.
Ольга Книппер окончила частную женскую гимназию, но после внезапной смерти отца ей пришлось начать зарабатывать уроками музыки.
Поначалу она пыталась поступить в студию к А. П. Ленскому - выдающемуся актёру Малого театра, но эта попытка не увенчалась удачей. И тогда Ольга Книппер поступила в Музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества, ныне - ГИТИС, в класс Вл. И. Немировича - Данченко, окончив которое, сразу же была принята в только что созданную труппу МХТ, став вскоре партнёршей К. С. Станиславского.
Первым спектаклем был «Царь Фёдор Иоаннович» А. К. Толстого, в котором Ольга Книппер исполнила роль царицы Ирины.
Знакомство с А.П. Чеховым. В день основания театра 14 июня 1898 года актеры Московского филармонического училища служили молебен.
И 9 сентября 1898 года Ольга Книппер впервые увидела Антона Павловича Чехова на репетиции «Чайки», а затем он появился на и другой репетиции «Царя Федора» уже в театре «Эрмитаж». На другой дождливый, пасмурный день после репетиции «Царя Федора», Чехов уехал на Юг, в нелюбимую им тогда Ялту.
16 декабря 1893 года играли «Чайку» в первый раз.
Настроение было серьезное, актеры избегали говорить друг с другом, избегали смотреть в глаза, молчали все насыщенные любовью к Чехову и к новому молодому театру, словно боялись расплескать эти две любви, и несли их с каким-то счастьем, и страхом, и упованием.
Первые два акта прошли, и никто из артистов ничего не понимал.
Во время первого акта чувствовалось недоумение в зале, беспокойство, даже слышались протесты - все казалось новым, неприемлемым и темнота окутала сцену.
Но тут-то началось какое-то безумие! Все слилось в одно сумасшедшее ликование, зрительная зала и сцена стали чем-то одним, занавес не опускался, артисты все стояли, как пьяные, слезы текли у всех. Обнимались, целовались, в публике звенели взволнованные голоса, говорившие что-то.
Конечно, требовалось послать телеграмму Чехову в Ялту.
«Следующие спектакли Чайки пришлось отменить из-за моей болезни - я первое представление играла с температурой 39° и сильнейшим бронхитом, а на другой день слегла совсем. И нервы не выдержали: первые дни болезни никого не пускали ко мне - я лежала в слезах, негодуя на свою болезнь. Первый большой успех и, нельзя играть!
А бедный Чехов в Ялте, получавший поздравительные телеграммы и затем известие об отмене Чайки, решил, что опять полный неуспех, и что болезнь Книппер только предлог, чтобы не волновать его, не вполне здорового человека, известием о новой неудачной постановке Чайки.
После Рождества я поправилась, и мы с непрерывающимся успехом играли весь сезон нашу Чайку». ( Из воспоминаний Ольги Книппер).
Еще когда Ольга Книппер исполняла роль царицы Ирины на репетиции пьесы «Царь Федор Иоаннович», Чехов проникся к ней симпатией, и, безусловно, взаимной.
Как вспоминала потом Ольга Книппер, весь 1898 год был большим светлым праздником ее жизни: окончание драматической школы, открытие Московского Художественного театра и встреча с Чеховым.
Чехов запомнился ей слабеющим физически, но крепнущим духовно. Последние шесть лет жизнь писателя была чрезвычайно насыщенной, интересной и сложной. На сцене Художественного театра была поставлена пьеса «Дядя Ваня». Он написал еще две пьесы - «Три сестры» и «Вишневый сад», которые имели триумфальный успех у публики.
Роли Маши («Три сестры») и Любови Андреевны Раневской («Вишневый сад») были написаны специально для Ольги Книппер, и она играла их вдохновенно. Можно даже сказать, не играла, а «была», жила жизнью своих героинь, о чем говорили многие современники. Горький написал ей в 1900 году: «Вы - артистка в истинном смысле этого слова. Вы умница, Вы здоровый духом человек, и - что всего лучше - Вы умеете чувствовать».
На расстоянии. Какое же место в жизни Ольги Книппер и становлении ее как крупной драматической актрисы занимало ее чувство к Чехову, вынужденному из-за болезни подолгу находиться в Крыму?
В литературе бытует эффектная беллетристическая картина: прикованный к Ялте, брошенный, тоскующий писатель и беспечная, легкомысленная актриса, увлеченная своими успехами в театре. Но если внимательно, непредвзято прочитать их обширную переписку, то откроется история большой, счастливой и в чем-то, конечно, трагически сложившейся любви.
Еще в 1895 году Чехов в письме к А.С.Суворину полушутя: «Извольте, я женюсь, если вы хотите этого. Но мои условия: все должно быть, как было до этого, то есть она должна жить в Москве, а я в деревне (он жил тогда в Мелихове), и я буду к ней ездить. Счастья же, которое продолжается изо дня в день, от утра до утра, я не выдержу. Я обещаю быть великолепным мужем, но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день». Так и случилось. После венчания в мае 1901 года они пробыли вместе только до конца августа, а затем последовала череда расставаний и встреч.
Чехов писал жене из Ялты: «Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству». Действительно, все шестилетие, объединявшее их судьбы, состояло из цепи мучительных разлук и ожидания встреч.
Ее слезы, взрывы отчаяния, упреки судьбе - все это внезапно обрывается из-за боязни огорчить, разволновать его. Для нее это пора терпения, мужества, готовности нести свой крест. Живет в ней и тоска о ребенке, зависть ко всем матерям, какая-то горькая уверенность, что «маленького полу немца» не будет.
И вот наступает апрель 1904 года. Антон Павлович приезжает из Ялты в Москву. Неожиданно его здоровье резко ухудшается. Доктор рекомендует поездку на курорт в Баденвейлер, куда в начале июня и отправляются супруги. Первое время пребывания на курорте казалось, что Чехов начинает поправляться. И хотя его мучит одышка из-за эмфиземы легких, он ходит понемногу пешком или вместе с Ольгой Книппер совершает прогулки в коляске среди ухоженных полей и лугов, мимо маленьких домиков с небольшими садами и роскошными цветами. Живописная природа радовала душу, поднимала ему настроение.
Вдруг наступает жара Чехов начинает задыхаться, лежит в постели на пяти подушках, вдыхает кислород. На третий день последовало улучшение, но ненадолго. Пришедший доктор впрыснул камфару и велел подать шампанского. Больной взял полный бокал, улыбнулся Ольге Книппер и сказал: «Давно я не пил шампанского». Выпив его до дна, он повернулся на бок и сразу же перестал дышать, уснул тихо, как ребенок…
Театр. Жизнь Ольги Книппер опустела. Вернувшись в Москву, она никак не могла привыкнуть к тому, что писать ей теперь уже некому. Дневника она не вела. Но он все-таки возник, причем в неожиданной форме: это было продолжение ее писем к Чехову, в которых она делилась с ним, уже ушедшим, своими сокровенными мыслями, чувствами.
Театр стал главным смыслом ее жизни. У Ольги Книппер были только две большие любви: Чехов и Художественный театр. Она продолжает играть в пьесах мужа, и игра ее становится все более глубокой.
Вот как вспоминает Вадим Шверубович сцену прощания Маши с Вершининым в четвертом акте «Трех сестер»: «Видеть и слышать это было гораздо больше, чем театральное впечатление, - это было прозрение, озарение, счастье от возможности проникнуть в чужую душу. Как она смотрела на Вершинина, как бросалась ему на грудь…
Умерла Ольга Книппер 22 марта 1959 года. Ей было девяносто лет.
Похоронена Ольга Леонардовна Книппер рядом с мужем - с Антоном Павловичем Чеховым в Москве на Новодевичьем кладбище.