С мая месяца 1941 г., мы – курсанты Ленинградского Краснознаменного артиллеристко-технического училища, находились в военном лагере в 3-4х километрах от города Луга. Жили в палатках, изучали артиллеристскую технику и методы ее ремонта, проходили стрельбы, готовились к выпускным экзаменам.
22 июня 1941 г. фашистская Германия вероломно напала на нашу Родину. Нас подняли по тревоге, состоялся митинг. В тот же день нам было объявлено, что часть наших курсантов, в том числе наша 4-я батарея, входят в состав курсантской дивизии, выезжающей на фронт. 23 июня мы погрузили на железнодорожный транспорт боеприпасы, 122-милиметровые пушки, тягачи, продукты и ночью двинулись на фронт.
Тогда нам не объявили конкретно на каком направлении мы будем отражать нападение противника. 24 июня не доезжая г. Выборг, на станции Перклярви мы выгрузились и пройдя своим ходом около 15-20 км, получили команду занять боевую позицию. Оборудовали орудийные дворики, хранилища для боеприпасов. Нас ознакомили с географией местности, зачитали приказ и поставили перед нами цель: не допустить прорыва врага на нашем рубеже обороны. Я и мои товарищи были в полной боевой готовности отразить нападение фашистской нечисти. Мы более недели тогда простояли на данном рубеже, но враг до нас не дошел. Но за это время по своей же оплошности мы потеряли двух курсантов. Дело было так: Территория, на которой мы находились, полгода назад была занята белофиннами, и конечно скрытые враги воспользовался нашей доверчивостью и потерей бдительности. Они подкараулили в кустах двух безоружных наших воинов и убили их без единого выстрела – холодным оружием. Случилось это потому, что воду для питья и умывания нам тогда не подвозили, вот мы и бегали безоружные к озерку, что метрах в двухстах от нас, уверенные в своей полной безопасности. Случай этот стал нам тогда первым уроком, что враг рядом и надо быть начеку. Усилили охрану, повысили бдительность.
В первых числах июля нас сменили прибывшие воинские части, дав нам, возможность вернуться в училище. 12 июля нам (курсантам 2-го года службы) зачитали приказ об окончании Ленинградского Краснознаменного Артиллеристского технического училища и присвоении воинского звания техник-лейтенант (воентехник 2-го ранга).
16 июля я прибыл на Московский фронт ПВО, на должность артиллеристского техника 2-го дивизиона 862-го зенитно-артиллеристского полка М. К. Командиром дивизиона был майор Путрин. Я ему представился, как положено, по уставу. Майор Путрин проинструктировал меня, и я приступил к выполнению своих обязанностей, главная из которых – обслуживание боевой техники. Техника и вооружение должны были быть всегда исправными, готовыми к бою, безотказными во время ведения огня по воздушным целям. В случаях внезапных поломок, от меня требовалось умение быстро и качественно устранять эти недостатки, прибегая к помощи орудийных мастеров и личного состава расчетов. Обучение личного состава так же было моей обязанностью. При очередных проверках состояния вооружения, я имел право требовать от офицеров, сержантов и рядовых сохранности и правильной эксплуатации вооружения, боеприпасов и приборов.
Батареи дивизиона занимали огневые позиции в центре города, разделившись повзводно, только 8-я батарея занимала позицию целиком на одной площадке. Огневые точки располагались на земле только там, где допускал круговой обзор, а в большинстве площадки были оборудованы на крышах высоких домов.
Налеты на Москву противник осуществлял, как правило, в ночное время. Первую зону обороны на подступах к городу обеспечивала истребительная авиация и зенитчики. Непосредственная оборона самого города: Кремль, промышленные и военные объекты, мосты, железнодорожные вокзалы, осуществлялась зенитчиками-артиллеристами и пулеметчиками. Помогали нам прожектористы и аэростатчики. Артеллиристы –зенитчики вели огонь не только по бомбардировщикам, но и по осветительным ракетам, которые противник выбрасывал над городом на парашютах с целью освещения объекта бомбометания. Для ликвидации зажигательных снарядов, которые создавали пожары, у местных городских властей были спец. отряды, но и мы, по возможности, выделяли своих людей им в помощь.
В августе (дату не помню) в соседний двор упала бомба предположительно 200 кг. При взрыве был частично разрушен жилой дом на ул. П. Осипенко. Наша 7-я батарея (1-й взвод, 2-й взвод), стоящие на «Китайской стене», а так же командный пункт дивизиона, находившийся на крыше соседнего здания, потерь не имели, но ранения и контузии были. В том числе и я получил контузию от взрывной волны. Санитарный инструктор оказал нам помощь, и все обошлось без госпитализации. При объявлении тревоги, жители города, в основном женщины и дети уходили в подвальные бомбоубежища и метрополитен. На боевом посту оставались патрули, да мы – зенитчики без всяких укрытий. Если от командира батареи поступало сообщение о неисправности пушки или прибора, то мне, порой, приходилось бежать по улице в подразделение и во время бомбежки. Недостатка в боеприпасах не было, т. к. я держал запас до двух боекомплектов. Потери личного состава и вооружения были. Особенно мне запомнилось прямое попадание авиабомбы в 8-ю батарею (командир батареи капитан Смирнов). Осенью 1941 г. батарея состояла из 4-х орудий и располагалась на земле, на противоположном от Кремля берегу Москва реки. Примерно минут через тридцать после бомбежки я прибыл на 8-ю батарею. Ребята, которые погибли, были уложены на землю и прикрыты шинелями, две пушки были разбиты и ремонту не подлежали, дальномер тоже был разбит. Оставались еще два орудия, которые можно было отремонтировать с помощью полковых мастерских. Поврежденную технику в тот же день сдали на склад полка и получили взамен другую, личный состав пополнили.
Зимой 1942 г. вблизи 1-го взвода 10-й батареи взорвалась бомба. Жертв не было, но два человека получили тяжелое ранение, поврежденное орудие отремонтировали своими силами. Должен сказать, что зенитчики справлялись со своими обязанностями, не было уныния и трусости. Эти два трагических случая на 8-й и 10-й батареях, произошедшие в начале моих боевых дней, произвели на меня неизгладимое впечатление, позже я свыкся с обстановкой, и она уже не так сильно шокировала. Но сперва казалось, что завывающие бомбы, зажигательные снаряды, да и осколки наших разорвавшихся снарядов упадут точно на тебя.
Нам не всегда удавалось сбивать воздушного противника, но, получив поражение, враг сбрасывал груз бомб не прицельно. Для помех прицельному бомбометанию, нашими батареями велся также заградительный огонь. Велся он на высоте 4-6 км, мешая самолетам снижаться. Однако при этом расход боеприпасов значительно увеличивался. Иногда, при непрерывной автоматической стрельбе, ствол орудия так нагревался, что его приходилось менять. В перерывах между налетами, в готовности № 1 находились только дежурные расчеты, а остальные занимались хозяйственной деятельностью: уход за техникой, отдых, учеба, пополнение запчастей, боеприпасов.
После разгрома немецких войск под Москвой, налеты вражеских самолетов сократились. Часть наших батарей была вывезена из города на оборону аэродромов и других объектов. В 1944 году Московский Фронт ПВО страны был переименован в Особую Московскую армию ПВО страны. Я продолжил служить в 63-й ЗАД ПВО, в полку, где командовал Бородин А. К.. В 1946 году был направлен во вновь сформированную войсковую часть, в числе которой эшелоном выехал в Сибирь г. Бердск. В апреле 1947 года с этой же частью прибыл в г. Ленинск-кузнецкий. В ноябре месяце получил назначение в войсковую часть № 31665, которая располагалась в г. Новосибирске. В 1964 году был демобилизован в запас.
Награды: Ордена «Красной Звезды», «Отечественной Войны 2-й степени».
Медали: «За боевые заслуги», «За победу над Германией в ВОВ 1941-45 г.г.», «За оборону Москвы», «За безупречную службу 1-й степени», «За доблестный труд».
Юбилейные медали: «Жукова», «В честь 850 Москвы», «Ветеран Вооруженных Сил СССР», «Победы в ВОВ 1941-45 г.г.(20 лет, 30 лет, 40 лет, 50 лет)». Юбилейные медали Советской армии и флота (30 лет, 40 лет, 50 лет, 70 лет).
Знаками: «60 лет битвы за Москву», «25 лет Победы в ВОВ», «Фронтовик 1941-45 г.г.», «Ветеран 1-го корпуса ПВО», «За активную работу в ДОСААФ».
Составлено по воспоминаниям, документам и записям Василия Григорьевича внуком Васильчевым Дмитрием.