Исчерпывающее решение проблемы средней прибыли и цены производства Маркс дал позднее, в процессе работы над рукописью 1861—1863 годов.
Рукопись 1857—1858 гг. была широко использована Марксом в его последующей работе над «Капиталом». Однако в ней имеется немало также и такого материала, которому не нашлось места в тексте четырех томов «Капитала».
Работая над «Главой о капитале» рукописи 1857—1858 гг., Маркс пришел к важному выводу о соотношении логических и исторических аспектов метода научного исследования, о необходимости дополнить анализ капиталистического способа производства рассмотрением, с одной стороны, предшествующих общественных форм, а с другой стороны — той общественной формы, которая неизбежно придет на смену капитализму. «Наш метод, — писал Маркс, — показывает те пункты, где должно быть включено историческое рассмотрение предмета, т. е. те пункты, где буржуазная экономика, являющаяся всего лишь исторической формой процесса производства, содержит выходящие за ее пределы указания на более ранние исторические способы производства... С другой стороны,... правильное рассмотрение приводит к пунктам, где намечается уничтожение современной формы производственных отношений и в результате этого вырисовываются первые шаги преобразующего движения по направлению к будущему. Если, с одной стороны, добуржуазные фазы являются только лишь историческими, т. е. уже устраненными предпосылками, то современные условия производства выступают как устраняющие самих себя, а потому — как такие условия производства, которые полагают исторические предпосылки для нового общественного строя» (настоящий том, часть I, стр. 449).
В этой связи Маркс дал в «Главе о капитале» исторический очерк «Формы, предшествующие капиталистическому производству», в котором он проследил развитие форм собственности от первобытно-общинного строя до возникновения капиталистических форм присвоения. Этот исторический очерк принадлежит к тем частям рукописи 1857—1858 гг., которые существенно дополняют содержание четырех томов «Капитала».
|
|
Исследование докапиталистических формаций, предпринятое здесь Марксом, представляет собой дальнейшую разработку взглядов, изложенных впервые в «Немецкой идеологии». В рукописи 1857—1858 гг. Маркс дал определение собственности и детально исследовал эволюцию ее форм в зависимости от изменения условий производства. Та связь, которая существует между формой собственности и условиями производства, была впоследствии зафиксирована Марксом в предисловии к первому выпуску «К критике политической экономии», где говорится об отношениях собственности как «юридическом выражении» тех или иных исторически сложившихся производственных отношений.
В рукописи 1857 — 1858 гг. Маркс дал также характеристику понятия способа производства, указав при этом на активную роль производительных сил в процессе общественного развития, на сферу материального производства как на базис всей общественной жизни.
Проанализировав развитие докапиталистических форм собственности, Маркс глубоко проник в сущность тех исторических условий, которые являются предпосылкой капиталистического развития. Маркс показал, что предпосылкой возникновения капитализма является исторический процесс разложения различных форм собственности работника на условия производства или собственности на работника как на объективное условие производства.
|
|
Исследовав генезис капитализма, открыв законы его возникновения и развития, Маркс вскрыл действительное историческое место капитализма, доказал неизбежность его гибели, неизбежность уничтожения присущего капитализму разрыва между трудом и собственностью. «Для того чтобы труд снова стал относиться к своим объективным условиям как к своей собственности, — замечает Маркс, — необходимо, чтобы иная система пришла на смену системе частного обмена» (настоящий том, часть I, стр. 502). Данный Марксом в этой связи анализ нового, приходящего на смену капитализму, общественного строя является ценным добавлением к тем высказываниям Маркса о коммунизме, которые содержатся в «Капитале».
В рукописи 1857—1858 гг. Маркс дает характеристику коммунистического общества как такого общества, где господствует «свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние» (там же, стр. 101). Маркс подчеркивает историческую необходимость перехода к коммунистическому обществу, возникновение которого предполагает определенную ступень развития материальных и духовных условий.
Труд в будущем коммунистическом обществе характеризуется Марксом как труд непосредственно общественный: в условиях коллективного производства труд отдельного лица с самого начала выступает как общественный труд. Чрезвычайно важное значение имеет сформулированный Марксом в рукописи 1857—1858 гг. закон экономии времени в условиях коммунистического общества: «Если предположить наличие коллективного производства, — пишет Маркс, — определение времени, естественно, сохраняет существенное значение. Чем меньше времени требуется обществу на производство пшеницы, сдота и т. д., тем больше времени оно выигрывает для другого производства, материального или духовного. Как для отдельного индивида, так и для общества всесторонность его развития, его потребления и его деятельности зависит от сбережения времени. Всякая экономия в конечном счете сводится к экономии времени. Точно так же общество должно целесообразно распределять свое время, чтобы достичь производства, соответствующего его совокупным потребностям, подобно тому как отдельное лицо должно правильно распределять свое время, чтобы приобрести знания в надлежащих соотношениях или чтобы удовлетворять различным требованиям, предъявляемым к его деятельности. Стало быть, экономия времени, равно как и планомерное распределение рабочего времени по различным отраслям производства, остается первым экономическим законом на основе коллективного производства. Это становится законом даже в гораздо более высокой степени» (там же, стр. 116—117).
|
|
Большое внимание в рукописи 1857—1858 гг. уделено анализу противоречивой тенденции капитализма: развивая производительные силы общества и повышая производительность труда, капиталистический способ производства создает свободное время, которое он, однако, стремится превратить в прибавочный труд. Только коммунизм способен уничтожить этот антагонистический характер свободного времени и привести к таким условиям, когда необходимое рабочее время будет определяться потребностями общественного индивида, а развитие производительных сил обусловит возрастание свободного времени всех членов общества. С другой стороны, увеличение свободного времени, времени, предназначенного для наиболее полного развития индивида, само будет воздействовать на производительность труда как величайшая производительная сила.
В отличие от социалистов-утопистов, мечтавших о превращении труда при коммунизме из ненавистного бремени, из проклятия, каковым он является для громадного большинства трудящихся при капитализме, в игру, в простую забаву, — Маркс говорит о труде в коммунистическом обществе как о первейшей жизненной потребности, как о «дьявольски серьезном деле». Этот труд имеет научный характер, он является практическим применением знаний, «экспериментальной наукой, материально творческой и предметно воплощающейся наукой», в то время как сама наука все больше и больше превращается в «непосредственную производительную силу».
Создавая свою экономическую теорию, Маркс одновременно разрабатывал и структуру своего экономического труда. Выше приводилась первая наметка плана, сделанная Марксом в конце августа 1857 г. в неоконченном «Введении». Этот план, воспроизведенный Марксом примерно в том же виде в конце «Главы о деньгах» (см. настоящий том, часть I, стр. 173), предполагал разделение всего труда на пять частей, причем в первой части должны были рассматриваться всеобщие абстрактные определения, присущие в той или иной степени всем формам общества.
В ноябре 1857 г. в начале «Главы о капитале» (настоящий том, часть I, стр. 213 и 226) Маркс дает уже гораздо более подробные варианты плана, причем в разделе «Всеобщность» (впоследствии этот раздел был назван Марксом «Капитал вообще») намечает — по-видимому, впервые — трехчленное деление материала, сыгравшее впоследствии такую большую роль в структуре «Капитала». Первые варианты плана были еще сформулированы Марксом в терминах гегелевской «Логики» (14 января 1858 г. в письме к Энгельсу Маркс заметил: «Для метода обработки материала большую услугу оказало мне то, что я по чистой случайности вновь перелистал «Логику» Гегеля»), но постепенно эти формулировки освобождались от философских строительных лесов, в которые они поначалу были заключены.
В феврале 1858 г. Маркс вступил в переговоры с Лассалем по поводу издания своего экономического труда в виде отдельных выпусков. В письме к Лассалю от 22 февраля 1858 г. Маркс сообщает план всей своей работы, предусматривавший шесть книг: «1) О капитале (содержит несколько вводных глав) 2) О земельной собственности. 3) О наемном труде. 4) О государстве. 5) Международная торговля. 6) Мировой рынок».
В письме к Энгельсу от 2 апреля 1858 г. Маркс также перечисляет шесть книг, из которых должен был состоять его экономический труд, а содержание первой книги — «О капитале» — разбивает следующим образом: «а) Капитал вообще... b) Конкуренция или действие многих капиталов друг на друга, с) Кредит... d) Акционерный капитал, как самая совершенная форма (подводящая к коммунизму), вместе со всеми его противоречиями».
В письме к Лассалю от 11 марта 1858 г. Маркс сообщает план первого выпуска своего труда: «1) стоимость, 2) деньги, 3) капитал вообще (процесс производства капитала, процессобращения капитала, единство того и другого, или капитал и прибыль (процент))». Этот вариант плана интересен тем, что Маркс в нем осуществляет четкое деление раздела «Капитал вообще», которое впоследствии легло в основу расчленения всей теоретической части труда Маркса на три тома. Таким же образом расчленена «Глава о капитале» в рукописи 1857—1858 годов.
Прекратив в самом конце мая 1858 г. работу над рукописью 1857—1858 гг., Маркс принялся перечитывать ее, составляя при этом «Указатель к семи тетрадям», из которых состоит рукопись «Критика политической экономии». В первом наброске «Указателя» содержится группировка материала для первого выпуска труда Маркса, произведенная в той же самой последовательности, как это было сделано в письме к Лассалю от 11 марта 1858 года. В этом наброске «Указателя» Маркс впервые осуществил расчленение главы о «Процессе производства капитала». Второй набросок «Указателя» содержит группировку материала для главы «Деньги».
В соответствии со схемой «Указателя» и планами первого выпуска своего труда (которому он дал название «К критике политической экономии») Маркс с августа по октябрь 1858 г. создает первоначальный текст первых двух глав («Товар» и «Деньги») и набрасывает начало третьей главы («Капитал»). До нас дошла лишь заключительная часть этой рукописи, содержащая конец главы о деньгах и начало главы о капитале. Два раздела из первоначального текста второй главы — «Проявление закона присвоения в простом обращении» и «Переход к капиталу» — не вошли в окончательный текст первого выпуска «К критике политической экономии».
Рукопись этого первого выпуска, содержавшего две главы: «Товар» и «Деньги, или простое обращение», была отправлена издателю в Берлин 26 января 1859 г., а в феврале 1859 г. Маркс уже приступил к работе над третьей, основной главой («Капитал») и под этим углом зрения снова перечитал все тетради рукописей 1857—1858 гг., составив к ним новый указатель, который получил название: «Рефераты к моим собственным тетрадям». На основе «Рефератов» Маркс в феврале — марте 1859 г. составил подробный план главы о капитале, содержавший то трехчленное деление материала (Процесс производства капитала, Процесс обращения капитала, Капитал и прибыль), которое наметилось у Маркса уже в процессе работы над рукописью «Критика политической экономии» и которое Маркс впоследствии положил в основу структуры «Капитала». Кроме того, этот план содержал раздел «Разное», в который Маркс включил в основном материал по истории экономических теорий.
Набросок плана главы о капитале, завершающий экономические рукописи Маркса 1857—1859 гг., послужил Марксу руководящей нитью, когда он в августе 1861 г. приступил к работе по непосредственному написанию этой главы. В процессе этой работы Марксом в 1861—1863 гг. была создана обширная рукопись под общим заголовком «К критике политической экономии». Но уже 28 декабря 1862 г. Маркс сообщил Кугельману о своем намерении опубликовать продолжение первого выпуска «К критике политической экономии» в виде самостоятельной работы под заглавием «Капитал», с подзаголовком «К критике политической экономии».
Настоящее издание представляет собой первое полное издание экономических рукописей К. Маркса 1857—1859 гг. на русском языке. Издание построено по строго хронологическому принципу и состоит из двух частей. В первую часть входят: незаконченный очерк «Бастиа и Кэри», «Введение» и несколько более половины рукописи «Критика политической экономии».
Вторая часть содержит вторую (меньшую) половину рукописи «Критика политической экономии», «Указатель к семи тетрадям», фрагмент первоначального текста второй главы первого выпуска «К критике политической экономии» и начало третьей главы, а также «Рефераты к моим собственным тетрадям» и набросок плана главы о капитале.
Перевод экономических рукописей К. Маркса 1857—1859 гг. сделан с текста упомянутого выше издания этих рукописей на языке оригинала (К. Marx. «Grundrisse der Kritik der politischen Oekonomie». Moskau, 1939—1941). В текст издания 1939—1941 гг. (при сверке его с фотокопиями рукописей, были внесены двоякого рода поправки: 1) уточнения расшифровки рукописей Маркса и 2) исправления явных описок Маркса. Текст рукописей для придания им более обозримого характера расчленен на разделы, которые снабжены заголовками, взятыми из «Указателя к семи тетрадям», из «Рефератов», из наброска плана главы о капитале, а также заголовками от редакции. Редакционные заголовки разделов, сформулированные на основании текста соответствующих частей рукописи с максимальным использованием терминов и формулировок самого Маркса, точно так же как и необходимые пояснения в переводе текста рукописей — даются в квадратных скобках. В квадратных же скобках даны цифры, обозначающие тетради рукописей Маркса (римские цифры или латинские буквы) и страницы каждой тетради (арабские цифры). В связи с этим те квадратные скобки, которые иногда встречаются в рукописях Маркса, заменены фигурными скобками. Если текст рукописей дается без всяких перестановок, то номер тетради и страницы ставится только один раз, в самом начале каждой страницы рукописей. Если же текст печатается не подряд, а с теми или иными перестановками, вытекающими из указаний Маркса, то номер тетради и страницы рукописи ставится как в начале отрывка, так и в конце его.
Большие трудности при подготовке настоящего издания представила задача дать точный и в то же время удобочитаемый перевод текста экономических рукописей 1857—1859 годов. Текст рукописей во многих местах литературно не отработан. Мысль Маркса нередко выражена в сокращенной и лишь начерно набросанной форме. Потребовалось немало усилий для того, чтобы найти адекватное выражение для передачи подлинного смысла оригинала. Хотя большая часть рукописей написана Марксом по-немецки, но он часто пользуется для выражения своих мыслей английскими и французскими оборотами, а иной раз и целиком переходит на английский или французский язык. При переводе рукописей на русский язык все это надо было унифицировать таким образом, чтобы мысль Маркса, выраженная на разных языках, получила однозначное и максимально точное выражение в тексте русского перевода.
Чрезмерно длинные абзацы в тексте рукописей разбиты при переводе на более удобные для чтения абзацы меньших размеров. В отдельных случаях, когда в тексте рукописей встречаются особенно громоздкие фразы с вкрапленными в них побочными замечаниями Маркса, эти замечания даются в виде подстрочных сносок, чтобы не нарушить связь основного хода рассуждения.
Каждая из двух частей настоящего издания экономических рукописей К. Маркса 1857—1859 гг. снабжена научно-справочным аппаратом, состоящим из примечаний, указателя цитируемой и упоминаемой литературы, указателя русских переводов цитируемых Марксом книг, аннотированного указателя имен. Кроме того, в конце второй части настоящего тома будет дан предметный указатель к обеим частям тома.
* * *
Некоторая, сравнительно небольшая часть экономических рукописей К. Маркса 1857—1859 гг. была в разное время опубликована на русском языке.
В июле 1904 г. в социал-демократическом журнале «Правда» был опубликован перевод рукописи «Бастиа и Кэри»; в 1905 г. этот перевод был издан в виде отдельной брошюры. Рукопись «Бастиа и Кэри» была опубликована также в 1933 г. в журнале «Мировое хозяйство и мировая политика» (№ 3).
Во всех русских изданиях работы Маркса «К критике политической экономии», начиная с 1922 г., публикуется «Введение». Оно опубликовано также в 12-м томе настоящего издания.
«Глава о деньгах» из рукописи «Критика политической экономии» была напечатана в 1935 г. в виде IV тома «Архива Маркса и Энгельса». В 1939 г. в 3-м номере журнала «Пролетарская революция» был опубликован отрывок из «Главы о капитале» — «Формы, предшествующие капиталистическому производству». В 1940 г. этот отрывок был издан отдельной брошюрой. Ряд других отрывков из «Главы о капитале» был опубликован в приложении к русскому изданию «К критике политической экономии», вышедшему в 1935 г., в журналах «Большевик» (1932 г., № 15; 1939 г., № 11-12), «Коммунист» (1958 г., № 7), «Вопросы философии» (1965 г., № 8; 1966 г., № 1, 5, 6, 9, 10; 1967 г., № 6, 7; 1968 г., № 5).
Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС
К.МАРКС
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РУКОПИСИ 1857—1859 годов
(ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ «КАПИТАЛА»)
Часть первая
БАСТИА И КЭРИ
[1]
[III—1] Bastiat. Harmonies Economiques. 2-me edition. Paris, 1851
ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
История современной политической экономии заканчивается Рикардо и Сисмонди — двумя антиподами, из которых один говорит по-английски, а другой по-французски, — подобно тому как начинается она в конце XVII века Петти и Буагильбером. Позднейшая политико-экономическая литература сводится либо к эклектическим, синкретическим компендиям вроде произведения Дж. Ст. Милля [2], либо к более глубокой разработке отдельных отраслей, как например «История цен» Тука [3] и вообще новейшие сочинения об обращении — единственной отрасли, где действительно были сделаны новые открытия, так как сочинения о колонизации, земельной собственности (в ее различных формах), народонаселении и т. д. отличаются от прежних работ, собственно говоря, только большим обилием материала, — либо к воспроизведению старых экономических споров для более широкой публики и для практического разрешения таких злободневных вопросов, как вопросы свободной торговли и протекционизма, — либо, наконец, к тенденциозному заострению классических направлений, как например Чалмерс по отношению к Мальтусу, Гюлих по отношению к Сисмонди и, в известном смысле, Мак-Куллох и Сениор (в их ранних сочинениях) по отношению к Рикардо. Это всецело литература эпигонов: воспроизведение старого, большее развитие формы, более широкое освоение материала, стремление к заостренности изложения, популяризация, резюмирование, разработка деталей, отсутствие ярких и решающих фаз анализа, инвентаризация старого, с одной стороны, и прирост отдельных частностей, с другой.
Исключение составляют, по-видимому, только сочинения американца Кзри и француза Бастиа, из которых последний признаёт, что он опирается на первого. И тот и другой понимают, что противники [буржуазной] политической экономии — социализм и коммунизм — находят свою теоретическую предпосылку в трудах самой классической политической экономии, особенно в трудах Рикардо, которые надо рассматривать как ее наиболее законченное и последнее выражение. Поэтому и тот и другой считают необходимым объявить ошибочным и подвергнуть нападкам то теоретическое выражение, которое буржуазное общество исторически получило в современной политической экономии, и доказывать гармонию производственных отношений там, где экономисты-классики наивно обрисовывали их антагонистичность. Совершенно различная, даже противоположная национальная среда, в условиях которой пишут Кэри и Бастиа, вызывает у них тем не менее одинаковые устремления.
Кэри является единственным оригинальным экономистом Северной Америки. Он принадлежит к такой стране, где буржуазное общество развивалось не на основе феодализма, а начинало с самого себя; где оно выступает не как переживший старое общество результат некоторого стародавнего движения, а как исходный пункт некоторого нового движения; где государство, в отличие от всех прежних национальных образований, с самого начала было подчинено буржуазному обществу, буржуазному производству и где оно никогда не могло предъявлять претензий на то, чтобы быть самоцелью; где само буржуазное общество, соединяя в себе производительные силы Старого света с огромными природными богатствами Нового света, развилось в неслыханных до сих пор размерах и с невиданной до сих пор свободой движения; где оно далеко превзошло всю проделанную до сих пор работу по [III—2] овладению силами природы и где, наконец, антагонизмы самого буржуазного общества выступают всего лишь как мимолетные моменты.
Что может быть естественнее того, что те производственные отношения, в которых этот огромный Новый свет развивался так быстро, так поразительно и так успешно, рассматриваются у Кэри как вечные нормальные отношения общественного производства и общения, которые в Европе (особенно в Англии, олицетворяющей для него Европу) лишь стеснены и нарушены унаследованными от феодального периода ограничениями? Что может быть естественнее того, что эти отношения выступают в глазах Кэри как такие отношения, которые только в искаженном и фальсифицированном виде наблюдаются, воспроизводятся и обобщаются английскими экономистами, смешивающими, по мнению Кэри, случайные извращения этих отношений с их имманентным характером?
Противопоставление американских отношений английским— вот к чему сводится его критика английской теории земельной собственности, заработной платы, народонаселения, классовых противоречий и т. д. По его мнению, в Англии буржуазное общество существует не в чистом виде, не соответственно своему понятию, не адекватно самому себе, и потому понятия английских экономистов о буржуазном обществе никак не могут быть правильным, незатемненным выражением незнакомой им действительности.
Мешающее воздействие традиционных, не выросших из лона самого буржуазного общества влияний на его естественные отношения сводится у Кэри в последнем счете к влиянию государства на буржуазное общество, к его вмешательству и к превышению им своих полномочий. Например, согласно природе вещей, заработная плата должна возрастать вместе с ростом производительности труда. А если мы находим, что действительность не соответствует этому закону, то мы должны — происходит ли это в Индостане или в Англии — лишь отвлечься от влияний правительства, от налогов, [государственных] монополий и т. д. Если рассматривать буржуазные отношения сами по себе, т. е. если сбросить со счетов влияния, оказываемые государством, то буржуазные отношения на деле всегда, мол, подтвердят гармонические законы буржуазной политической экономии. В какой мере эти государственные влияния, государственные долги, налоги и т. д. сами вырастают из буржуазных отношений, так что, например, в Англии они являются отнюдь не результатом феодализма, а, напротив, результатом его разложения и преодоления, в какой мере, далее, в самой Северной Америке вместе с централизацией капитала растет власть центрального правительства, — этого, конечно, Кэри не исследует.
В то время как Кэри таким образом в противовес английским экономистам выпячивает более высокую степень развития буржуазного общества в Северной Америке, Бастиа в противовес французским социалистам выпячивает более низкую степень развития буржуазного общества во Франции. [Обращаясь к французским социалистам, он восклицает: ] Вы думаете, что восстаете против законов буржуазного общества, [но делаете это] в такой стране, где этим законам никогда не было позволено осуществиться в действительности! Вы знаете эти законы только в чахлой французской форме и рассматриваете как имманентную форму их то, что является лишь их национально-французским искажением. Взгляните на Англию! У нас во Франции задача заключается в том, чтобы освободить буржуазное общество от тех оков, которые на него накладывает государство. Вы же хотите умножить эти оковы. Добейтесь сперва того, чтобы буржуазные отношения существовали у нас в своем чистом виде, а тогда мы опять потолкуем. (Бастиа здесь прав постольку, поскольку во Франции вследствие ее своеобразной социальной структуры считается социализмом многое такое, что в Англии является политической экономией.)
Однако Кэри, исходным пунктом которого является американская эмансипация буржуазного общества от государства, кончает требованием государственного вмешательства для того, чтобы чистое развитие буржуазных отношений не нарушалось, как это фактически происходит в Америке, влиянием извне. Он протекционист, между тем как Бастиа фритредер.
Гармония экономических законов выступает во всем мире как дисгармония, и зачатки этой дисгармонии поражают Кэри даже в Соединенных Штатах. Откуда это странное явление? Кэри объясняет его разрушительным воздействием на мировой рынок Англии, стремящейся к промышленной монополии. Первоначально английские отношения были искажены внутри страны ложными теориями английских экономистов. Теперь Англия, [III—3] как господствующая сила на мировом рынке, искажает гармонию экономических отношений вовне, во всех странах мира. Эта дисгармония есть действительная дисгармония, а не основанная лишь на субъективном понимании экономистов.
Для Кэри Англия в экономическом отношении представляет то же самое, что Россия для Уркарта в политическом отношении. Гармония экономических отношений базируется, по Кэри, на гармоническом сотрудничестве города и деревни, промышленности и земледелия. Разрушив эту основную гармонию внутри страны, Англия уничтожает ее своей конкуренцией повсюду на мировом рынке и поэтому является элементом, разрушающим всеобщую гармонию. Защитой против этого могут служить только покровительственные пошлины — насильственное национальное ограждение от разрушительного действия английской крупной промышленности. Последним убежищем «экономических гармоний» оказывается, таким образом, государство, которое Кэри первоначально клеймил как единственного нарушителя этих гармоний.
С одной стороны, Кэри опять выступает здесь как выразитель национального развития определенной страны, а именно Соединенных Штатов, как выразитель их противоположности по отношению к Англии и их конкуренции с Англией. Он это делает в наивной форме, предлагая Соединенным Штатам разрушить распространяемый Англией индустриализм путем более быстрого развития его у себя дома при помощи покровительственных пошлин. Оставляя в стороне эту наивность, мы видим, что гармония буржуазных производственных отношений кончается у Кэри полнейшей дисгармонией этих отношений там, где они выступают на наиболее грандиозной арене, на мировом рынке, достигнув наиболее грандиозного развития в качестве отношений производящих наций. Все те отношения, которые кажутся ему гармоничными внутри определенных национальных границ, а также в абстрактной форме всеобщих отношений буржуазного общества — концентрация капитала, разделение труда, наемный труд и т. д., — оказываются у него дисгармоничными там, где они выступают в своей наиболее развитой форме, в своей форме мирового рынка, как такие внутренние отношения, которые создают господство англичан на мировом рынке и которые, в качестве разрушительных результатов, являются следствием этого господства.
Гармонично, если внутри какой-нибудь страны патриархальное производство уступает место промышленному производству и если процесс разложения, сопровождающий это развитие, рассматривается только с его положительной стороны. Но дисгармонично, если английская крупная промышленность разлагает патриархальные или мелкобуржуазные или другие стоящие на более низкой ступени развития формы чужого национального производства. Концентрация капитала внутри какой-нибудь страны и разлагающее действие этой концентрации в пределах той же страны представляются ему лишь с положительной стороны. Но монополия концентрированного английского капитала и ее разлагающее воздействие на менее крупные национальные капиталы других народов — дисгармоничны. Кэри не понял того, что эти дисгармонии мирового рынка являются лишь последним адекватным выражением тех дисгармоний, которые фиксируются, как абстрактные отношения, в экономических категориях и которые в своем минимальном масштабе обладают тем или иным локальным существованием.
Нет ничего удивительного в том, что Кэри, с другой стороны, совершенно забывает о положительном содержании этих процессов разложения при их полном проявлении на мировом рынке, т. е. забывает о той стороне, которую он единственно только и замечает у экономических категорий, рассматриваемых в их абстрактной форме, или у реальных отношений внутри той или другой страны, из которых эти категории абстрагированы. Поэтому там, где экономические отношения предстают перед ним в их истине, т. е. в их универсальной реальности, он сразу же переходит от своего принципиального оптимизма к раздраженному и выступающему с доносами пессимизму, Это противоречие и делает его произведения оригинальными и придает им их подлинное значение. Он одинаково американец как в своем утверждении гармонии внутри буржуазного общества, так и в утверждении о дисгармоничности тех же самых отношений в их проявлении на мировом рынке.