Прогулки на лодке по Обскому морю доставляли много удовольствия. Как правило, они проходили при хорошей погоде, и подвесной мотор не давал сбоя в работе. Поэтому можно было уплывать на дальние острова и наслаждаться тамтишиной, простором и интересной беседой.
Таких прогулок было немного. Можно по пальцам пересчитать. Но они запомнились надолго. Ну, к примеру, как забыть тот курьезный случай, когда фокстерьер Евгения Петровича, слегка ошалев от низкого полета ласточек, так с ними заигрался, что свалился с обрыва как раз в то место, которое облюбовали для отдыха ученые-старожилы Академгородка.
Вода в водохранилище была ледяная, ветер - свежий, а солнце яркое. После обеда начало холодать. И тогда развели костер, испекли картошку, заварили в котелке крепкий чай с травами. А потом уже в алюминиевые кружки с крутым напитком добавили рижский бальзам. Долгая зима осталась позади, и можно было поговорить и помечтать о теплом сезоне.
Вот тогда у костра на одном из дальних островов Обского моря и возникла дискуссия о всемирном потеплении. В бурной беседе академиков по вопросу изменения климата каждый из них трактовал выдвинутую гипотезу, приводя доводы из области своих профессиональных знаний.
Долго спорили физик, биохимик и экономист. Но в результате пришли к выводу, что найти причину феномена потепления можно только в комплексе современных знаний и развития компьютерных технологий.
И неизвестно, до каких материй дошли бы участники спора в научных разговорах. Однако, дискуссию у догорающего костра, незаметно перешедшую на другую тему, закончили историк, геолог и врач.
Их заключения, по сути, являлись простыми и не вызывающими ни у кого сомнений: Сибирь - край загадочный; поступки человека закодированы в его характере, а коренное население отличается отменным здоровьем.
- Вот, послушайте, - продолжил историк, - я вам расскажу историю, в которой я представлюсь вам главным лицом. А потом и решайте, какой вывод можно сделать после этого.
И он начал свой рассказ.
- Лет двадцать назад это произошло. Мы тогда с группой студентов по научным делам ездили. Историки и филологи по сибирским селам легенды, сказы, мифы собирали. А студенты - геологи знакомились с медеплавильным заводом и монетным двором в Сузуне, который был спроектирован в Санкт-Петербурге по указу Императрицы ЕкатериныII. Эта экспедиция была обязательной, особенно для меня, аспиранта первого года обучения.
На зимние каникулы отправились мы в село Бобровка. Это под Сузуном, как раз на границе Новосибирской области с Алтайским краем. Поездка оказалась удачной. Мы записали несколько легенд и сказок. Даже трофеями обзавелись: двумя старинными монетами, потемневшими от времени крупными женскими серьгами и пожелтевшей рукописью прошлого века с чертежами ткацкого станка – подарокподаркомот родных почившего местного жителя, их прадедушки. Старожилы в этом краю были не в диковинку.
На обратном пути сопровождающий пригласил нас заехать в заимку, к родственникам. Заимкой в Сибири называют отдельный деревянный дом в лесу, расположенный недалеко от села. В доме нас накормили, отогрели, выспросили, зачем в Бобровку приезжали, предложили переночевать, заодно, по нашему делу, послушать рассказ о старых временах от их прабабушки.
Только она отдыхает сейчас. Тревожить ее не возможно. Подождать нужно. А историю о Белом Волке и Черных Псах, которые с некоторых пор конфликтовали между собой со времен хана Кучума, прабабушка может рассказать со слов своей бабушки.
Ждать не захотелось, поблагодарили мы хозяев за гостеприимство и решили возвращаться. Дотемна можно доехать до Сузуна. У нас уже была, как нам казалось, аналогичная запись рассказа местной учительницы. Позже мы пожалели о не выслушанном мифе Бобровской старожилки.
Едем мы по заснеженному бору. Лошади бегут скоро. В широких санях всем места хватило. В большой охапке соломы расположились удобно, полулежа, да еще и тулупами овчинными накрылись.
Снег поскрипывает, снежинки медленно падают, сквозь сосновые лапы солнечные лучи играют, переливаясьна морозном воздухе в послеобеденном небе. А мы, молодые и беспечные, веселимся, беседу неспешную ведем и громко смеемся.
Затем мороз стал донимать. Ребята притихли, смех умолк, но засыпать в санях никак нельзя было. Можно и не проснуться. Стал я студентам рассказывать о малоизвестных народах, что землю Сибири заселяли во времена хана Кучума. Легенды гласят о его мудромправлении и богатой жизни народа. Но более всего пересказывали миф о его несметных богатствах и то ли зарытом, то ли затопленном кладе. Студент-геолог возьми да и скажи, - «Эх, мне бы его отыскать! Сразу звание академика можно заслужить».
- А что, в местах этих уже побывали, давайте будем готовиться к летней экспедиции, заодно и клад поищем! Если старожилы о нем говорят, значит, он существует! В музее документы изучим, со специалистами побеседуем, – поддержал его кто-то из санной повозки.
- А как же про неприкосновенность сокровищ? – произнес всю дорогу молчавший студент. – Мы же записали рассказ старожилки о его кладе, Белом Волке и Черных Псах, которые уже много веков его охраняют. Только вот многое в ее рассказе непонятно. Но все старожилы, с кем мы говорили о хане Кучуме, предупреждали об опасности.
В повозке засмеялись и начали шутить на тему страхов и привидений.
Возница слушает нас, а потом и говорит: - Вы бы, ребята, не будили лихо. Смеркается. А мы ведь в бору находимся и места проезжаем, в которых владычествовал хан Кучум. Вон, за тем косогором озеро будет. Всякое о нем долдонят.
Говорит, а сам лошадей подгоняет. Видно, что-то тревожило его в их поведении.
Мы посмеялись над словами извозчика, ано неожиданно на повороте, недалеко от излучины реки, на пригорке заметили собачью стаю. Солнце садилось за деревья, и темные силуэты собак казались изваяниями на белом мраморе снега.
- Заметили они нашу повозку, и цепочкой по склону спускаться стали, - продолжает свой рассказ историк, - тут нам не до смеха стало. Лошади стали волноваться, ржать, ноги поджимать, и из ноздрей у них пена клоками на снег валится.
А возница спешит! – Нам бы до излучины доехать! – говорит, а сам на бугор смотрит.
Псы бегутне спеша, но видно, что уже скоро нас догонят.
Возница распоряжение отдает: – Тулупы снимайте и сворачивайте их в плотные валики.
Хоть и не по себе нам было, но все его просьбы выполняем быстро! Смотрим, а псы почему-то стали отставать, а потом и вовсе остановились. Только смотрят в нашу сторону.
Тут и косогор появился. А вот и озеро, скованное льдом, показалось. Ребята притихли, держатся крепко за тулупы, скрученные в валики. Оглянулся я на заснеженный берег и оторопел! Девушки с венками на головах по льду хоровод водят, а за их спинами то появляются,то исчезают полупрозрачные фигуры огромной высоты. И Черные Псы у ног этих фигур хвосты прижали, головы опустили. Нашу повозку злым взглядом провожают. Видимо, ждут, когда им команду подадут наши сани догнать. Или же, наоборот, какая-то сила не дает им нас дальше преследовать.
Присмотрелся я к берегу, а на том месте, где как мне почудилось, великаны стояли, у сосен от ветра с раскидистых лап снег хлопьями падает на высокие, высохшие стебли камыша.
Однако, лошади бегут так, что от них густой пар валит. Тут возница командует.
- Сейчас вдоль берега будем проезжать. Тот, кто справа сидит, должен на берег свой тулуп сбросить. Смотри, геолог, не промахнись!
Только мы к берегу подъезжать стали, псы словно растворились в темноте, только взгляд их глаз яркими зелеными лучами очень быстро приближались к саням. Вдруг, в какой-то миг они резко замерли, словно наткнувшись на невидимую непреодолимую преграду.
Около геолога на санях скрученного тулупа я не увидел.
Успокоились мы немного только тогда, когда добрались до излучины. Подъезжаем к ней, а на крутом берегу, на самой его гриве, на фоне серого неба горделиво вырисовывается фигура Белого Волка.
Тут возница остановился. Лошадям чистым полотенцем морды от пены вытер, свой тулуп на них накинул, из-под соломы тяжелый куль вытащил и поволок его к реке.
- Спасибо тебе, Белый Волк, за спасение глупых отроков. Молоды они еще. Впредь будут с почтением относиться к заветным местам хана Кучума. Тишину в лесу блюсти. Клад его почитать. И тебя за охрану путников в этих местах благодарить.
Вытащил он камень-лизун из куля, оставил его на снегу, и мы двинулись в путь дальше.
- В повозке стало тихо, – продолжил рассказчик. - Каждый из путников осмысливал только что произошедшее событие у лесного озера и излучины Оби. И думаю, что никто из них больше никогда не позволил себе неосторожно шутить или считать себя умнее, героев из рассказанных старожилами легенд.
Ученый завершил свой рассказ уже в потемках у почти потухшего костра. Однако, врач решил подбросить хвороста, и огонь вспыхнул заново. Он на минуту задумался, как бы прикидывая, стоит ли ему уточнить некоторые моменты, и продолжил.
- Легенда гласит, что когда рассказали хану о битве Белого Волка и Черных Псов на берегу Оби, он призвал предсказателей, чтобы они растолковали ему, что знаменуют собой эти странные события. И почему зимой девицы хороводы на берегу застывшей реки водят. Долго они совещались и объяснили правителю, что Белый Волк – это он сам, богатый и славный хан Кучум, потомок Чингисхана. А черные собаки – это русские захватчики, которые вскоре придут покорять Сибирь. Их меньше, но они несут Сибирскому ханству смертельную угрозу.
- А девичьи хороводы, – добавил геолог, - прославляют ключи с целебной водой, которые появились при падении метеоритов. Они и зимой в лютый мороз не замерзают. И каждый путник может этой воды испить. В этой водице сибирская сила духа кроется.
В разговор встрял историк. Он неторопливо разбрасывал прутиком тлеющие угольки, поливая их водой из чайника. Над костром образовалось облачко пара, разбрызгивая быстро затухающие искорки. Разносился приятный запах от еще горячего березового пепла.
- Приближались времена покорения Сибири Ермаком. А после того, как на эти земли пришли русские переселенцы, то и их мифы и легенды стали дополнять историю этого богатого края сказами о местных природных красотах, среди которых жили удивительные по своей стойкости характера люди.
И как-то сразу все споры смолкли. Наступившую тишину нарушал лишь неспешный шелест волн. Над водой кричали чайки, в кустах прошуршала ящерица, и раздался плеск выпрыгнувшей из воды и блеснувшей серебряным боком крупной рыбины.
Вечерело. Костер потух. Беседа стихла. Тема разговора иссякла. Да и важность ее не казалась уже такой актуальной перед величием водного простора рукотворного моря и опускающегося за него солнца. Наступал вечер с пронизывающим студеным ветерком, закручивающим волны в белесые барашки, и растревожившим недовольно зашумевшие молодые листья берез. Пора было возвращаться на лодочную базу.