Глава 1
В доме было сыро и мрачно. Полуслепые свечи светили так тускло, что, казалось, в полной темноте было бы уютнее. Причудливые звуки то и дело доносились из разных уголков дома. То посуда брякнет на кухне, то неожиданно заскрипит старая лестница…
Вот и сейчас раздался очередной глухой и мягкий звук.
Гермиона нахмурилась и подозрительно посмотрела на окно. Шум доносился снаружи, как будто кто-то ходил вокруг дома. Она ничего не смогла рассмотреть в сгущающихся сумерках, кроме тёмных очертаний стволов деревьев и кустов. Невозможно понять, есть кто-нибудь в саду или нет. Выходить туда самой отчего-то было боязно.
Всё зашло слишком далеко. Кого она обманывала? Она была обычной… ну или почти обычной восемнадцатилетней девушкой, которая вынужденно жила в крайне мрачном месте. Ещё четыре месяца назад всё было по-другому. Она стала лучшей выпускницей Хогвартса и беззаботно танцевала с Роном Уизли на выпускном балу. Они веселились вовсю, когда неожиданно раздался мощный взрыв и многочисленные хлопки. От той битвы у неё остался большой шрам на правой руке. Рука иногда болела, но куда больше ей досаждали воспоминания…
Девушка решительно отвернулась от окна. Хватит мучить себя. Прислонившись к гладкой деревянной поверхности книжного шкафа, она с завистью обвела взглядом библиотеку. Да, сюда вкладывали тысячи галлеонов, не жалея их. Хозяин дома - надо отдать ему должное - обладал безупречным вкусом.
Внезапно раздавшийся приглушенный скрип вновь заставил девушку насторожиться. Кто-то всё-таки был в доме.
«Помни, случайные люди не смогут туда войти…»
Почему не сработала защитная магия? Дом ведь должен её охранять, это не просто жилье, а убежище… Если это свой, то почему он крадётся? Мысли от страха путались у Гермионы в голове, а сердце учащенно колотилось. Она затаила дыхание и вновь прислушалась. Абсолютная тишина. Видимо, ей опять померещилось.
Девушка постаралась взять себя в руки. Страх, который преследовал её в последнее время, можно было, пожалуй, объяснить тем, что у неё сдают нервы, что она просто-напросто устала. Она отдохнет и восстановится потом. А сейчас её главной задачей было защитить дом...
- Люмос, – тихо произнесла Гермиона, вытаскивая палочку из складок мантии. Крадучись, она вышла из библиотеки в холл и на мгновение остановилась, чтобы дать привыкнуть глазам.
Лунный свет, проникавший сквозь маленькие оконца над массивной входной дверью, оставлял на полу серебристые пятна. Девушка очень осторожно двинулась к выходу, но всё равно оказалась не готова к нападению, совершённому с невероятной быстротой. Кто-то схватил её за руку железной хваткой и так резко вывернул, что от боли она выронила палочку, которая глухо упала на пол и откатилась куда-то в сторону. Запрыгавшие тени и воздух, ставший вдруг тяжелым от наполнившей его угрозы, заставили её содрогнуться от ужаса.
В следующий момент инстинкт самосохранения взял верх, и Гермиона ударила нападающего ногой, с удовлетворением услышав его сдавленный стон. Человек разразился проклятьями, а она, решив закрепить свое превосходство, резко и сильно ударила его локтем наотмашь. Хватка нападавшего немного ослабла, и девушка, вырвавшись, бросилась туда, куда, как ей показалось, упала палочка. Но ей не суждено было достичь цели. Длинные, сильные, как тиски, пальцы сомкнулись на её запястьях.
- Не спеши! Ты так просто отсюда не уйдешь.
Она пронзительно вскрикнула, когда неизвестный с силой отбросил её в сторону, и худое жилистое тело всем своим весом придавило её к стене. Одной рукой нападающий прижал её плечи, а другой достал свою палочку…
- Спокойно! Тебе не удастся уйти, - в низком голосе звучала угроза, в исполнении которой Гермиона ни на секунду не усомнилась. Она не могла даже шевельнуться, оказавшись в капкане его сильной руки, намертво прижавшей её плечи к стене.
Удушливая волна страха грозила захлестнуть ее. Призвав на помощь все свое самообладание, она постаралась успокоиться, и страх постепенно сменился возмущением и негодованием.
- Уберите прочь свои лапы, - процедила Гермиона сквозь зубы.
- Вряд ли вы можете сейчас требовать чего бы то ни было, мисс Грейнджер, - мрачно произнёс мужчина.
У нее внутри всё похолодело - только сейчас Гермиона поняла, кто стоит перед ней. Предатель. Заклятый враг. Убийца. Северус Снейп.
- Люмос.
Колючие, холодные чёрные глаза в упор смотрели на нее.
Эти глаза. Эти адские чёрные глаза. Картина, которая рисовалась в ее воображении, могла любого привести в отчаяние и толкнуть на безрассудный поступок...
От пережитого потрясения и напряжения на ее лбу проступили мелкие капельки пота. Наконец, собравшись с духом, она неожиданно быстрым и резким движением выбросила вперед колено. Но и на этот раз ей не повезло. Пожиратель смерти обладал превосходной реакцией и молниеносно отбросил ее ногу своей с такой силой, что она вскрикнула от боли.
Ошеломленная такой реакцией, Гермиона смотрела на него, широко раскрыв глаза. Смешанное чувство страха, разочарования и безысходности читались в ее взгляде. Очередная попытка обрести свободу потерпела фиаско, и теперь зловещая угроза возмездия нависла над ней.
- Это вы сделали зря, - произнес он своим низким глухим голосом. Злоба исказила лицо Снейпа, подчеркнув резкость и мрачность черт.
Гермиона ощутила неприятную сухость во рту. Она не хотела терять надежду. Должен же найтись какой-нибудь выход из этой дикой ситуации. Должна же она как-то защитить себя…
- А что вы, собственно, ожидали? - спросила она, гордо вздернув подбородок. – Вы слизеринский ублюдок! Убийца! Я вас ненавижу!
Вызов, прозвучавший в ее голосе, казалось, позабавил мужчину. Он слегка ослабил хватку и с явной издевкой провел ладонью по ее подбородку.
- Неужели? - спросил он тихо. – И что же вы мне сделаете?
Она продолжала сопротивляться, пытаясь нанести хоть какой-нибудь вред.
- Не дергайтесь! - грубо сказал Снейп. – Иначе я нечаянно сверну вам шею.
- Вас найдут и посадят в Азкабан!
- Ну… там теперь довольно мило - ведь там больше нет дементоров, - его губы расплылись в улыбке, которая напомнила Гермионе звериный оскал. – А теперь я хочу знать, что вы делаете в моем доме! И я предупреждаю, что для вас же будет лучше, если вы станете говорить правду. Иначе...
Его дом?.. Комок подступил к её к горлу, и кровь застучала в висках. Откуда же она могла знать, что это дом Северуса Снейпа? Зачем её послали в логово врага, назвав это место убежищем?!
- Вы что, от страха разучились говорить, мисс выскочка? - спросил он и, прищурившись, внимательно посмотрел на нее. Потом он взял прядь ее волос, намотал на пальцы и потянул вверх, приблизив почти вплотную ее лицо к своему.
- Я вас уничтожу, мисс Грейнджер, и только попробуйте мне помешать.
- Ненавижу вас! - прошептала Гермиона, морщась от боли. - Вы считаете, что зло сильнее, но это не так. Гарри Поттер отомстит вам и вашему лорду за всё.
Презрительная улыбка скривила его губы.
- Гарри Поттер мёртв, – слова Снейпа были похоже на плевок.
Гермиона почувствовала, как слабеют ее колени, как подкашиваются ноги.
- Это неправда…
Но по его глазам она поняла: правда. Надежда умерла. Конец. От ярости и бессилия девушка разрыдалась.
Она не видела, как вспыхнули его глаза. Его циничный взгляд нарочито медленно заскользил по ее тонкой фигуре и заплаканному лицу.
- Плачьте, мисс Грейнджер, плачьте над своим «спасителем», - мужчина усмехнулся.
- Вы самый отъявленный негодяй в магическом мире, Северус Снейп. Вас найдут и тогда отомстят за меня… за всех.
- Только вы этого уже не увидите…
- Тогда не медлите.
Что это было? Снейп смотрел на неё и не находил ни капли страха в ее карих глазах.
- Отныне я решаю, жить вам или умереть!
Его холодные черные глаза буквально впились в нее. Гермиона неопределенно пожала плечами:
– Мне всё равно. Я не боюсь вас.
- А стоило бы... Где вы это взяли? – требовательно и резко спросил он, указывая на медальон, что висел у девушки на шее.
Только Помнящие могли носить эти символы. Северус полагал, что они все погибли в войне с Волдемортом. Одной из первых пала Лили Эванс. Её смерть когда-то перевернула его жизнь с ног на голову, и сейчас, глядя на такую же юную девушку, какой была когда-то Лили, он молча кипел от злости.
Этот ублюдок Дамблдор всегда искал для таких «миссий» людей, ослеплённых верой в победу добра. Они были безупречно чисты в помыслах и действиях, но слишком часто не могли защитить себя, оказываясь в ловушках времени. Дамблдору ничего не стоило своими красивыми сказками подталкивать хранителей тайны к рискованным, отчаянным шагам. И те, словно камикадзе, неслись навстречу своей гибели ради спасения других.
Много лет назад, под влиянием Дамблдора, Северус Снейп пожертвовал всем, чтобы отправить Волдеморта на тот свет. Он с горечью в конце концов согласился с тем, что смерть одних принесёт мир другим. А ведь жертвовать пришлось самым дорогим…
Как же горько было осознавать, смотря на разрушающийся мир, что его жертва была напрасной.
Или нет? Что делает Гермиона Грейнджер в его доме?!
Неужели пройдоха Дамблдор понял, как сделать так, чтобы среди волшебников вновь появлялись Помнящие? Неужели перед своей смертью он нашёл тот потерянный обряд перехода, на поиск которого у него ушла целая жизнь - и даже больше?
Именно так. И девушка, смотрящая на него с презрением, была этому живым доказательством. Гермиона Грейнджер, что прошла защиту Помнящих в этом доме.
- Как вы попали сюда, мисс выскочка?
- Я не понимаю, о чем вы говорите...
- Вы познали истинную любовь?
- Я не понимаю, – девушка была сконфужена столь странным вопросом.
- Или вы познали ненависть? - губы бывшего профессора скривила злая усмешка. – О, мисс-сама-святость, очевидно, вы здесь, потому что в вашем сердце живут ярость и злость.
Гермиона отступила в сторону, подальше от нацеленной прямо в нее волшебной палочки, и упрямо прошептала:
- Вы ничего не узнаете.
- А мне и не нужно знать, – рявкнул Снейп. - Это вы познаете истинную ненависть, ибо то, что вы ещё ничего не поняли, означает лишь то, что вы не познали её. Злость и ярость - лишь начальная стадия, и я помогу вам дойти до точки перехода!
Глава 2
«Меня можно убить лишь однажды. Что мне терять? У меня уже отняли мою жизнь, мой дом, родителей, друзей…» Гермиона крепко обхватила себя руками, пытаясь согреться: сохранять тепло на каменном подвальном полу удавалось с трудом. Но Северус Снейп должен убедиться, что такой орешек, как она, ему не по зубам.
«У меня отняли всё, кроме ненависти…»
* * *
Даже в забытьи её пальцы сжимались в кулаки, как будто Гермиона собиралась ударить слизеринского ублюдка изо всех сил…
Когда-то она спросила Сириуса Блэка, как он выдержал в тюрьме те долгие беспросветные годы, когда дементоры высасывали из его души радость и желание жить. Он тогда сразу стал серьёзным, изменился в лице, замолчал, погрузившись в воспоминания, и спустя пару минут тихо сказал: «Истинное геройство - погибнуть не на поле битвы, у всех на глазах, в сиянии славы, а в тишине и одиночестве – так, что никто не сможет рассказать о твоём подвиге».
Как знать – не предвидел ли он тогда ее собственный путь? Всё, что девушка сейчас ждала от своего будущего, - только долгая и мучительная смерть, пусть даже древняя магия будет поддерживать её существование ещё долго…
Сколько она уже тут? Неделю? Месяц? Год? Гермиона совсем потеряла ощущение времени в этом сыром подвале.
Постепенно пленница научилась погружаться в воспоминания так глубоко, что забывала о холоде, жажде и боли в искалеченной руке. Блуждая по коридорам памяти, она пыталась отыскать ключ, но все никак не находила его – только неясные, не дающие понимания обрывки:
«- Мисс Грейнджер, дайте мне вашу руку, я завершу ритуал. Это спасёт вам жизнь.
- Но я не уверена, что смогу…
- Сможете. Верьте в себя. Отныне вы будете способны изменить не только свою судьбу.
- Но как?..»
Восстановить это воспоминание во всех подробностях девушка не успела - её вернул к реальности скрип открывающейся двери.
Послышалось знакомое отрывистое:
- Люмос.
В свете волшебной палочки Гермиона рассмотрела Снейпа и отметила про себя то, что, несмотря на его спокойный тон, он чем-то встревожен. Его выдавал взгляд, рассеянно блуждавший по камере, словно Снейп ожидал встретить тут кого-то ещё.
Скоро это секундное впечатление рассеялось, и перед ней вновь стоял тот тюремщик, к которому Гермиона уже успела привыкнуть. Выражение его лица было абсолютно непроницаемым, он молчал и лишь оценивающе на неё смотрел.
Чувствуя себя крайне неуютно, девушка настороженно уставилась на своего врага. Ей отчаянно хотелось бросить ему в лицо что-нибудь резкое и злое, но, должно быть, именно этого он и ждал от нее сейчас, именно это он и хотел услышать. Нет, она не доставит ему такого удовольствия…
В неровном свете волшебной палочки Северус смотрел на пленницу в углу камеры, и резкие слова уже готовы были сорваться с его языка, но он вовремя взял себя в руки. Если эта девчонка рассчитывает опять вывести его из себя, он не должен так легко поддаваться на ее штучки.
- Ну, мисс Грейнджер, сколько можно молчать? – наконец начал он. - Может быть, вы хоть сегодня скажете, кто передал вам медальон и зачем?
Грейнджер, казалось, находилась во власти какого-то оцепенения, и его вопрос дошел до ее сознания не сразу.
- Не напускайте на себя столь грозный вид, он может напугать только ваших домовых эльфов, - наконец сказала она, посмотрев на тюремщика уничтожающим, как ей казалось, взглядом.
- Рад это слышать, - усмехнулся Снейп. – Жаль, что приходится переходить к другим методам…
- Вы меня утомили. Делайте, что хотите, - сквозь зубы процедила Гермиона.
- Да, пожалуй, - согласился он. - Я крайне устал сегодня, чтобы долго с вами возиться.
С этими словами он сделал несколько шагов к бывшей ученице и, зажав её челюсть, влил в рот вонючее зелье. Гермиона дернулась было, но цепи на ее руках не дали ей возможности сопротивляться всерьез.
Когда зелье в склянке кончилось, он отступил назад, всматриваясь в лицо пленницы. Даже в полутьме Снейп легко мог видеть чистую ненависть, горевшую в её глазах. Ненависть Гермионы Грейнджер ощущались почти физически, и Пожиратель Смерти был поражен - раньше он считал, что никто, кроме него, не способен так ненавидеть.
Она не может быть Помнящей - он ошибся. Приверженцы Дамблдора все милые и добренькие… Внутренний голос ехидно шепнул: «Ну а ты, Северус? Ты ведь тоже Помнящий. Однако списка твоих грехов с лихвой хватит, чтобы заработать вечное проклятие…» Снейп не был религиозен, но в ад он верил. Он несомненно туда попадёт. Рано или поздно.
- Я только что угостил вас первой частью зелья, мисс Грейнджер. Если я добавлю вторую часть, то вы умрёте. Это «добавка» может быть чем угодно и где угодно. И никто, кроме меня, не знает, что это… – обманчиво спокойно произнёс Северус Снейп, демонстрируя пустой бутылёк.
Гермиона приняла его слова с холодным безразличием, но за ним скрывалась внутренняя борьба.
- Мне всё равно, добавляйте хоть сейчас.
- Я уже говорил вам, что отныне я решаю, жить вам или умереть. И, к вашему сведению, зелье, которое вы приняли, не просто разрушает человека, но, как проклятье, находит людей, близких ему по крови, и убивает их. Странно, что такая всезнайка, как вы, не распознали зелье сразу.
На миг он пожалел о словах, сорвавшихся с его губ, но сейчас ему было не до сантиментов. Помнящая она или нет - ему это нужно знать наверняка.
Гермиона не мигая смотрела в глаза своему бывшему учителю. Потом неожиданно разразилась диким смехом, от которого даже Снейпу стало жутко.
- А вот тут вы просчитались, у меня и так не осталось в живых близких родственников. Моих родителей убили ваши друзья, Пожиратели Сме…. – она вдруг осеклась, будто вновь переживая потерю близких, и ее взгляд начал стекленеть.
Уловив мелкую вибрацию стен и то, как неожиданно потяжелел воздух, Снейп резко опустился рядом с Гермионой и, обхватив ее за плечи, прошептал над самым ухом:
- Шаезет тах моллари!
Девушка мгновенно очнулась, в ее сознании всплыли прощальные слова друга: «Шаезет тах моллари… Тот, кто произнесёт эту фразу, и есть главный из Помнящих». Она не могла скрыть охватившего ее изумления.
- Мисс Грейнджер, ваши родители живы. Я спас их.
* * *
Северус в смятении мерил комнату большими шагами.
Итак, он сделал свой ход, и теперь осталось только ждать. Что мисс Грейнджер – Помнящая, теперь ясно: то, что произошло в подвале, развеяло последние сомнения. Подумать только - она чуть не совершила временной прыжок!
Да, он нашёл в преисподней надежду, но ее в любой момент могут отобрать и растоптать. И не кажется ли, что спасение немного запоздало?
Снейп плеснул себе в стакан огневиски. Кажется, на такие случаи у маглов есть поговорка: «Лучше поздно, чем никогда»…
Или его всё-таки убили, и его душа попала в какой-то особенный круг ада, уготованный для людей вроде него - для людей, на руках которых кpови немногим меньше, чем у самого Волдеморта?
Гермиона Грейнджер его ненавидит. Ненависть - это замкнутый круг, и он никогда не кончается, ведь так? Кто и когда набирался смелости освободиться от старых обычаев, старых счетов, старых вендетт? Что он наделал? Поддался мимолётному искушению подчинить себе девушку, использовал зелье. Теперь до конца жизни придется оберегать её от Хрузалита. Если камень коснётся её руки, умрут и она, и её родители - и её дети, если им суждено появиться на свет…
В кого он превратился? Что от него осталось после стольких лет ненависти? Кто он теперь? Помнящий, герой, демон, Пожиратель Смерти, школьный учитель, муж, отец или просто человек, не знающий, как остановить войну, в которой не может победить?
Не знавший… до сегодняшнего дня.
Глава 3
Девушка в нерешительности остановилась перед дверью в его кабинет. Час назад Снейп открыл её камеру и снял оковы. Молча. Даже не потребовав ответа на заданный накануне вопрос: «Вы бы хотели иметь шанс всё изменить, начав сначала?»
Каким бы ни был бывший декан Слизерина, одно она знала наверняка: воспоминания, что зельевар показал ей в думоотводе, истинны, и её родители действительно в безопасности.
Гермиона умела различать ложные воспоминания: её научила этому Нимфадора Тонкс – аврор, которая вытащила её из развалин Хогвартса после нападения и доставила в новое убежище. Обе маялись от вынужденного бездействия - Тонкс была на пятом месяце беременности и её уже не брали на диверсионные вылазки, а у Гермионы из-за необычного проклятья так болела правая рука, что она с трудом могла удерживать палочку, не говоря уже о том, чтобы сражаться. Чтобы не сойти с ума от безделья, Гермиона упросила Тонкс научить ее чему-нибудь из аврорского арсенала – например, разбираться в воспоминаниях из думоотвода. К удивлению наставницы, девушка так быстро научилась распознавать подделки, что Тонкс с лёгкой улыбкой говорила, что из Гермионы получился бы превосходный аврор.
За несколько месяцев в убежище они подружились, благо разница в возрасте между ними была не такой уж и большой: дату рождения Нимфадоры, 17 августа 1973 года, отделяли от даты рождения Гермионы, 19 сентября 1979 года, каких-нибудь шесть лет.
Когда с заданий возвращался Ремус Люпин, Гермиона старалась поскорее покинуть комнату, чтобы дать им с Тонкс время побыть вместе. Девушка чувствовала, что соприкасалась с чем-то крайне интимным, и по-доброму завидовала им. Эта пара умудрялась быть счастливой даже на войне.
В те недели, когда Ремус был на заданиях, Тонкс скучала по нему, и ярко-розовый цвет ее волос выцветал до мышиного. Порой, казалось, она и вовсе утрачивала способности метаморфа - но когда в свободные минутки Тонкс касалась руками своего живота, лицо её становилось прежним, а волосы снова розовели. За прошедшие месяцы научиться звать её «миссис Люпин» у Гермионы почему-то так и не получилось, а на собственное имя метаморфиня не отзывалась, лишь с притворной суровостью смотрела на девушку и говорила: «Не называй меня Нимфадорой!».
Когда искалеченная правая рука более или менее пришла в норму, Гермиона стала помогать прибывающим раненым. Однажды, когда Тонкс была уже на восьмом месяце, с какого-то очередного задания неожиданно вернулся Люпин, и вид у него был такой, как будто он узнал нечто такое, что свело его с ума. Ремус потребовал немедленно эвакуироваться, но Тонкс начала с ним спорить, говоря, что в доме слишком много раненых и всех не успеют вывезти... Тогда Люпин – впервые на памяти Гермионы - сорвался на крик. Он твердил, что они все погибнут и что ему не изменить ничего, кроме того, что его жена и ребёнок на этот раз выживут.
Нимфадора тогда оперлась на стену у лестницы и заплакала. Люпин, стоявший рядом, сник и обнял её. Издали Гермиона не разобрала всего разговора, но она услышала первые слова Доры:
- Рем, какой по счёту раз? Бедный мой Ремус…
Тогда она этих слов не поняла. Но сейчас потихоньку начала вырисовываться картина событий. Выходит, Ремус Люпин был хранителем времени и совершил прыжок - но кто ему помог? Или он в одиночку был способен на это?
С этими мыслями девушка наконец постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет Северуса Снейпа.
Зельевар сидел за огромным столом и просматривал какие-то книги. Он поднял голову, и взгляд его рассеянно скользнул по Гермионе, но через пару секунд Снейп опять склонился над старинным фолиантом:
- Боюсь, что вы имеете дурную привычку врываться в кабинет профессора без приглашения, мисс Грейнджер, - сухо заметил он, не отрываясь от чтения.
- Я больше не являюсь вашей ученицей, и вы мне не профессор, - сказала Гермиона жестко, игнорируя его спокойствие.
Ещё несколько минут он продолжал читать книгу, потом взял перо и написал что-то на листе пергамента, лежавшем слева. Затем он оторвался от работы и поднял на девушку свои холодные чёрные глаза. Выражение его лица было абсолютно непроницаемо.
- Ну, мисс Грейнджер, - проговорил он резко, - вы, наконец, поняли, почему вас надо было продержать целый месяц в карцере?
- Догадываюсь, – осторожно произнесла девушка.
- Рад это слышать, - усмехнулся зельевар, растягивая слова. – Так что вы решили? И что вы поняли?
Он встал со стула и оперся двумя руками на его спинку, внимательно наблюдая за собеседницей. Гермиона нервно сжала пальцы, будто собираясь с силами.
- Всё ещё думаете? Очевидно, вы слишком трусливы, чтобы понимать собственные чувства, - его открытый сарказм заставил глаза Гермионы недобро загореться.
- Одно я знаю точно – я вас ненавижу.
- Прекрасно, этого я и добивался, – самодовольно улыбнулся мужчина.
"Какой же вы всё-таки садист и мерзавец, профессор", - так и вертелось у Гермионы в голове, но вслух она произнесла:
- Я уверена, что вы прекрасно понимаете, зачем я тут. Не в кабинете, я имею в виду, а в вашем доме.
Снейп нахмурился. Этого он как раз и не знал, но догадываться об этом мисс всезнайке пока не следовало. Изобразив интерес, он спокойным тоном предложил Гермионе поделиться ее сведениями.
- Я знаю, что вы хранитель, знаю, что каким-то образом этой силой обладаю и я, а ещё - Ремус Люпин и его жена Нимфадора Тонк… Люпин.
Северусу Снейпу понадобилось усилие воли, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица, когда он услышал имя лучшего друга, но упоминание Тонкс его удивило.
- С чего вы взяли, что Нимфадора Тонкс обладала какими-то способностями?
Снейп понимал, что, задав именно такой вопрос, он подтвердил догадки мисс Грейнджер, но сейчас уже было не до этого.
- Она знала обо всём….
- Это еще не доказательство!
- Да, не доказательство, но каким-то образом они вместе замедлили время и вывели всех раненых из убежища.
- Значит, они живы? – спросил зельевар.
Гермиона замолчала и отвернулась от взгляда чёрных глаз, в которых на мгновенье зажглась надежда.
- Нет, они погибли.
Северус почувствовал, как какая-то неведомая сила сдавила ему грудь, стало тяжело дышать. На лбу выступили мелкие капельки пота. Мужчина откинулся на спинку стула… Это всё же случилось. А где был он сам? Опять не спас, не успел, не захотел. Не захотел впервые? Сдался… Невидящим взглядом Снейп смотрел на разложенные перед ним книги. Неужели ничего не изменить? Может быть, выход есть, только его не видно? Простенький такой выход…
- Будь проклят тот день, когда я стал Помнящим! – зельевар даже не понял, что сказал это вслух. И в его голосе было столько боли и отчаянья, что девушка вздрогнула и отвернулась от его сгорбленной фигуры, делая вид, что ей интересно, как в камине горят, потрескивая, щепки.
Спустя пару минут она вновь развернулась лицом к хозяину кабинета, приняв решение. Гермиона не доверяла врагу, предателю, пожирателю смерти Северусу Снейпу - но верила Ремусу Люпину. Его последние слова были: «Найди Уэссекс. Пирроу плэйс, 9. Узнай историю Помнящих. Это спасение».
Чётко выговаривая каждое слово, Гермиона сказала:
- Я сделаю что угодно, только расскажите мне историю Помнящих. Всю, –
на последнем слове гриффиндорка сделала ударение и выжидательно посмотрела на своего бывшего профессора.
Какое-то время подумав, он кивнул.
Глава 4. 25 августа 1979 года, Хогвартс
Шестеро молодых людей назвали пароль Крылатой Горгулье (той самой, что находилась на втором этаже Хогвартса) и теперь поднимались по лестнице, ведущей в кабинет Дамблдора, напряжённо поглядывая друг на друга. Больше года назад они окончили школу, и каждый пошёл своей тропой.
Любимчик семьи Блэков и истинный слизеринец Сириус работал в Министерстве. Его менее мрачный друг по факультету Френк Долгопупс, шедший по правую руку от Сириуса, преуспевал в семейном бизнесе.
Следом, плечом к плечу, словно образуя живую стену, шли два когтевранца - Северус Снейп и Ремус Люпин. Они закрывали собой маглорожденную волшебницу и бесстрашную гриффиндорку Лили Эванс от недобрых взглядов слизеринцев.
Лили, казалось, этого не замечала или же просто не придавала значения. Несколько месяцев назад она родила прекрасную девочку Марианну Снейп и прямо-таки светилась счастьем. Молодая женщина, улыбаясь, весело поднималась по лестнице, следуя за любимым мужем и другом.
Позади всех шла застенчивая пуффендуйка Алиса Блэк, которая, хоть и носила громкую и благородную фамилию, вовсе не одобряла взгляды своего семейства в том, что касалось отношения к маглорождённым, и поэтому тайно дружила с Лили. Мать Алисы Каллидора Блэк в конце седьмого курса обучения своей дочери всё-таки узнала об этой дружбе и устроила Алисе «сладкую жизнь». Каллидору и без того огорчало, что родная дочь не поступила на Слизерин, как она сама, а выбрала какой-то замшелый Пуффендуй. И если последнее ещё можно было списать на то, что Алиса «девочка впечатлительная и добрая», то объяснить знакомым волшебникам-аристократам дружеские отношения представительницы семейства Блэк с какой-то выскочкой из маглов уже никак не представлялось возможным. Сегодня Алисе пришлось придумать кучу уловок, чтобы выбраться из родительского поместья.
Наконец вся шестёрка достигла конца лестницы и вошла в кабинет директора.
К удивлению всех новоприбывших, кроме Дамблдора там находилась Андромеда Тонкс, урожденная Блэк, дочь Кигнуса Блэка и Друэллы Розье, родная сестра Нарциссы Малфой и Беллатрисы Лестрейндж. Знаменитая чистокровная волшебница, выйдя замуж за магла Теда Тонкса, вызвала огромный резонанс в магическом обществе.
Сириус Блэк, сощурившись, уставился на мятежную кузину. Выглядела та великолепно, и он мог бы даже спутать её с сестрой-близнецом Беллатрисой, если бы не её глаза. В них никогда не было и тени злости, они всегда оставались ясными и очень выразительными.
Выглядела Андромеда на редкость необычно: волосы заплетены во множество косичек, перехваченных лентами, в причудливые ядовито-зеленые брюки заправлена блузка еще более нелепого розового цвета. Свободная одежда не могла скрыть то, что почему-то особенно скандализировало магическое сообщество, - беременность новоявленной миссис Тонкс. И, судя по размерам живота, до родов ей оставалось не больше двух месяцев.
Алиса Блэк заинтересованно и восхищённо смотрела на Андромеду: вот это женщина! Ах, если бы ей дали шанс проявить такую же храбрость...
Ход мыслей Алисы прервал Дамблдор, который несколькими движениями руки опечатал кабинет и навел охраняющие от подслушивания чары. То, что директор Хогвартса хотел рассказать своим недавним выпускникам, навсегда изменит их жизнь… в самом прямом смысле.
Дамблдор начал с того, что над магическим миром нависла угроза: Лорд Волдеморт собирал свою тёмную армию, чтобы захватить власть над волшебниками Англии. Северус попытался сказать, что Френк и Сириус здесь лишние, но Дамблдор прервал его, заметив, что слизеринцы нужны для равновесия.
Палочкой он нарисовал на полу круг и разделил его сначала на четыре части, а потом на восемь, и рассказал им истинную историю Хогвартса. Основатели школы магии и волшебства были великими Помнящими: Годрик Гриффиндор, Кандида Когтевран, Пенелопа Пуффендуй и Салазар Слизерин могли изменять пространство и время неограниченное число раз. Их секрет состоял в силе стихий: у Гриффиндора это был Огонь, у Когтевран – Воздух, у Пуффендуй – Земля, у Слизерина - Вода.
Хогвартс – такой, каким его знают все, - был построен далеко не с первого раза. Основатели так хотели довести свое детище до совершенства, что раз за разом, год за годом меняли будущее, возвращаясь в прошлое. Играя со стихиями и временем, они не заметили, что сами стали изменяться.
Салазар Слизерин, уставший от ежегодного повторения одним и тем же глупым ученикам все того же учебного материала, сначала пришёл к выводу, что в Хогвартсе следует оставить лишь избранных, а потом и вовсе заявил, что магии должны учиться лишь чистокровные маги, обладающие хитростью, изворотливостью и жаждой власти.
Кандида Когтевран – прекрасная умная женщина с чувством юмора - постепенно угасала, раз за разом наблюдая предательство любой дочери Елены. Та крала её диадему, как Кандида ни пыталась изменить события. В конце концов разочарование и усталость свели волшебницу в могилу.
Пенелопа Пуффендуй, ценившая доброту, трудолюбие, верность и честность и не находившая этого в своих друзьях, отвернулась от них, а потом и вовсе, чтобы разорвать замкнутый круг, покончила жизнь самоубийством, выпив из любимой Чаши яд.
Годрик Гриффиндор из смелого и твердого духом человека стал превращаться в безумца со вспышками гнева, которые подвергали опасности школу. В конце концов он, незадолго до самоубийства Пенелопы, собрал Помнящих и сказал, что они больше не будут изменять прошлого и вмешиваться в судьбюдей и уйдут с миром, ибо они сделали всё, что могли.
Но на крайний случай основатели Хогвартса оставили зашифрованное послание о силе четырех стихий - Огня, Воздуха, Земли и Воды. Его разгадка открывала путь к знаниям о Помнящих, о том, что это могло стать как величайшим спасением, так и величайшим проклятием. О том, что это был самый щедрый дар небес и самое страшное проклятие – помнить всё и мучиться фантомными болями, ибо слишком много горя накапливалось за бесчисленные годы проб и ошибок.
Дамблдор сказал собравшимся, что разгадал секрет основателей. И что теперь, стоя на пороге войны с Волдемортом, он не видел иного пути, кроме как изменить прошлое.
Все семеро молчали. Андромеда, стоявшая рядом с директором, казалось, уже приняла окончательное решение и спокойно ждала, когда другие обдумают предложение.
Первым заговорил Северус Снейп. Он предложил отправиться в год, когда Том родился, и убить его. Но Дамблдор строго заметил, что во-первых они не станут убивать ни в чём пока не повинное дитя, а во-вторых, они не основатели и могут вернуться лишь на девять лет назад. Еще он сказал, что если Помнящие будут использовать свою силу слишком часто или в корыстных целях, то сойдут с ума. Если Помнящий умрет в одной реальности, то в следующий раз он забудет обо всем - это ограничение наложили сами Основатели ради безопасности. Но у Помнящих будет надежда: они смогут совершать временные прыжки, если их останется хотя бы двое. Для этого они должны научиться чувствовать любовь или ненависть. Для небольшого прыжка хватит злости или симпатии. Для настоящего поворота нужно чувствовать или всепоглощающую ненависть, или истинную любовь – но вторую с каждым прыжком будет все сложнее находить в себе, ибо каждый раз, когда Помнящий использует ненависть, из его души исчезает частица добра.
Кроме своего спокойствия, Помнящие должны заплатить ещё и другую, дорогую цену... Их судьба больше не будет принадлежать им. В их медальонах станут храниться формулы следующего прыжка. И каждый раз Помнящим придется играть свои роли до конца. Выбирать другие факультеты, других друзей, другие привычки, в надежде, что именно это и есть ключ к разгадке.
Ни при каких обстоятельствах они не должны напоминать о миссии тем, кто забыл о ней, или стремиться сойтись с теми, с кем был дружен в прошлой жизни.
Нарушение этих правил приведёт к непредсказуемым последствиям…
Глава 5. Туман
Кроме начала истории о Помнящих, зельевар больше ничего не рассказывал, храня многозначительное молчание. Поразмыслив, Гермиона пришла к выводу, что Северус Снейп не тот человек, которому можно выдвигать какие-либо ультиматумы. Большой победой можно было считать уже то, что он согласился помочь девушке овладеть её новыми возможностями - в роли наставника Помнящего.
Теперь каждый день начинался и заканчивался тренировками. Большую часть суток Снейп и Гермиона проводили в учебном помещении, которое меняло облик подобно памятной Выручай-комнате в Хогвартсе, снабжая ученицу и наставника нужным инвентарем. Девушка до глубины души была поражена тем, что декану Слизерина удалось разгадать секрет создания таких комнат. Когда-то она читала в «Истории Хогвартса», что подобным умением владела лишь одна из его основательниц - Кандида Когтевран.
«А ведь Снейп – когтевранец», - эта мысль постоянно вертелась в голове Гермионы, но тут же прогонялась прочь, ибо мешала видеть в мужчине то слизеринское чудовище, которое девушка знала на протяжении последних семи лет. Иногда перед сном, уже лежа в постели, Гермиона по привычке пыталась «расставить по полочкам» новые знания, и наступал момент, когда перед ее мысленным взором появлялся молодой когтевранец Северус Снейп в школьной форме с сине-бронзовым галстуком. Картина получалась немного сюрреалистичной, и Гермиона неизменно ругала себя за то, что обманывается, вспоминая его ответ на вопрос о первом факультете:
«Постарайтесь усвоить, что люди, которые всё помнят, никогда не остаются прежними. После десятка-другого прыжков они и вовсе теряют изначальный облик. Не надо полагать, что если я когда-то был когтевранцем, то сейчас во мне живёт благородный мудрец. Я давно уже стал слизеринцем. Я был им последние прыжков пятнадцать - это намного больше, чем вы живёте на свете. Я не пытался стать иным, ибо считаю, что изначально выбрал не тот факультет».
Выходит, Распределительная Шляпа предлагала ему два факультета, два пути?
Впрочем, и Гермионе она оставила выбор, но что-то в тот первый день повлияло на её решение поступить именно на Гриффиндор... Случайное знакомство с Гарри Поттером и Роном Уизли в поезде? Высокомерное втайне отношение к сверстникам и гордость за особое прилежание в учебе? Желание выделяться на фоне непоседливых однокурсников?
Разве все последние семь лет Гермиона не занималась тем, что была честолюбивой ко