Бочкарев Антон, соискатель Санкт-Петербург
Ключевые слова: социальная и культурная антропология, новая социальная и биографическая история, Эпиграфы Иоганна Пинитиана, «не-авторские» эпиграфы, эпоха реформации, внутренняя католическая реформа.
Аннотация: в данной статье представлена попытка автора реконструировать менталитет немецкого интеллектуала XVI века Иоганна Пинитиана, члена «аугсбургского кружка», его представлений и мировоззренческих установок, при помощи методов социальной и культурной антропологии и новой социальной и биографической истории. Источником для анализа служат так называемые «не-авторские» эпиграфы написанные немецким гуманистом к немецкому переводу трактата итальянского гуманиста Франческо Петрарки «Средства против превратностей судьбы». Трактат посвящен темам бытового поведения человека в случаях «счастливой фортуны» и способах противостояния бедам и горестям. В результате сравнительного анализа автор приходит к выводу о разнице позиции представителя Проторенессанса и немецкого гуманиста по вопросам «превратностей судьбы». Эпиграфы излучают религиозную окраску: цитаты и отсылки к Библии (даже там, где они отсутствуют в самом трактате), более мягкая критика по отношению к Церкви, озабоченность проблемами сотериологии. Автор эпиграфов старается обнажить проблемы современного ему общества, он преломляет «Средства против превратностей судьбы», предложенные Петраркой, в призму своей реальности, они трансформируются, адаптируются к проблемам и вызовам иного времени и иной социокультурной реальности.
Key words:
Annotation:
Новые исследовательские подходы повысили внимание историков к литературным текстам и расширили возможности их интерпретации в качестве исторических источников. Методы социальной и культурной антропологии, новой социальной и новой биографической истории позволяют смотреть на такие источники с разных точек зрения и ставить к ним всё новые вопросы. Кроме того, лингвистический поворот заставил историков внимательнее относиться не только к содержанию текста, но и к его форме / структуре.
Эпиграфы (254 стиха) Иоганна Пинитиана (1478-1542) к немецкому переводу трактата Петрарки «De remediis utriusque fortunae» – чрезвычайно интересный и почти не привлекавший внимания исследователей источник. Насколько нам известно, это единственный в немецкой литературе раннего Нового времени пример не-авторских эпиграфов, написанных на заказ к литературному произведению более раннего периода.
Трактат написан середине XIV в., делится на две книги – в первой обсуждается поведение человека в случаях «счастливой фортуны», во второй речь идет о способах противостояния бедствиям и горестям. Он был в числе самых популярных в XV-XVII вв. сочинений Петрарки. В 1532 и 1539 гг. в Аугсбурге были опубликованы два полных перевода трактата на немецкий язык. Ко второму переводу (Стефана Вигилия) Иоганн Пинитиан написал эпиграфы на латинском и ранненововерхненемецком языках. Перевод с эпиграфами более 10 раз переиздавался в XVI-XVII вв. (при подготовке доклада были использованы франкфуртские издания 1584[1] и 1604[2] гг.).
Иоганн Пинитиан – гуманист из Аугсбурга, педагог, поэт и переводчик; в 1510-х гг. он принял духовный сан, оставался священником и в годы Реформации. Кроме эпиграфов к трактату Петрарки, он создал достаточно много других сочинений (стихи, учебные пособия, словари, письма).
В немецкой историографии Пинитиан воспринимается как одна из «фоновых» фигур эпохи гуманизма, член аугсбургского ученого кружка, друг и корреспондент более известных деятелей (прежде всего Конрада Пейтингера). Из современных немецких ученых наибольшее внимание Пинитиану уделяет Ф.Й. Ворстброк[3]. Русскоязычная литература о Пинитиане только начинает появляться; пока о нем две статьи опубликовала Н. И. Девятайкина, одна из них посвящена идейному влиянию Реформации на содержание эпиграфов к Петрарке[4].
Тексты Пинитиана могут рассматриваться в контексте истории менталитета эпохи гуманизма и Реформации, истории интеллектуалов и культурных институций, истории немецкой литературы.Нас интересуют вопросы о том, насколько эпиграфы выразили представления и мировоззренческие установки немецкого автора. В этом докладе мы для примера обозначили возможности анализа его религиозных представлений. Для этого мы предприняли сравнительный метод изучения эпиграфов и оригинального текста диалогов, что позволило выявить как отличия в мировоззрении Пинитиана и Петрарки, так и «точки сближения».
Повышенное внимание Пинитиана к религиозной проблематике очевидно при анализе эпиграфов к любой группе диалогов. Так, темы первых двадцати пяти диалогов второй книги – некрасивость и немощность тела, незнатное происхождение, рабство, бедность, обременительная многодетность, потеря денег, измены и уход жены и т.д.
Однако решение этих антропологических, социальных и бытовых проблем Пинитиан видит преимущественно в религиозной плоскости («Hat dich das Glück zu Dienst erkorn // Und bist zu einem Knecht geborn // Leb wol deim Herrn[5] gehorsam sey // Hab Tugent lieb so wirstu frey», «Ob das zergänglich gut hinfallt // Hab fleiß daß er das ewig bhalt»). Религиозная аргументация присутствует и у Петрарки, но у Пинитиана она играет главную роль, а все остальные «средства» занимают второстепенное положение.
Характерной особенностью эпиграфов Пинитиана является стремление повторить, осовременить и даже усилить встречающуюся у Петрарки критику церковных институтов («Der sich deß Bapsthumbs unterwindt // Darvon er vil deß argen findt»).
Критические идеи, транслируемые автором эпиграфов, типичны для сторонников внутренней реформы католической церкви. Пинитиан рефлектирует по поводу бедственного положения дел в церкви, но не призывает к изменению ее догматических и организационных принципов. Более того, в немецком эпиграфе к диалогу «О потере слуха» он называет следующее положительное свойство глухоты: «So darffstu auch nicht hören mehr // Der Welt Geschwätz und böse lehr». Нельзя исключать, что «böse lehr» – намек на протестантские доктрины.
Показательная деталь эпиграфов Пинитиана: очень небольшое число античных примеров и аллюзий, в то время как у Петрарки они встречаются постоянно. При этом отсылки к библейским текстам перекочевывают из диалогов в эпиграфы и более того – Пинитиан иногда вводит и библейские образы, отсутствующие в тексте диалогов.
Даже беглое сопоставление эпиграфов Пинитиана с диалогами Петрарки, проведенное с оглядкой на религиозно-культурный контекст его времени, дает представление о религиозной ориентированности его текстов, о его повышенном внимании к проблематике спасения души и критическом отношении к состоянию католической церкви, о круге чтения и культурном кругозоре адресатов пинитиановских эпиграфов.
«Средства против превратностей судьбы», предложенные Петраркой, в восприятии Пинитиана трансформируются, адаптируются к проблемам и вызовам иного времени и иной социокультурной реальности. Воспринимая эпиграфы как своеобразную проекцию менталитета немецкого интеллектуала первой половины XVI в., мы считаем возможной реконструкцию характерных черт этого менталитета на основании материала эпиграфов.
[1] Petrarcha F. Trostspiegel in Glück und Unglück. Frankfurt a. M., 1584.
[2] Petrarcha F. Trostspiegel in Glück und Unglück. Frankfurt a. M., 1604.
[3] См.: Worstbrock F.J. Pinicianus (Kening), Johannes. // Deutscher Humanismus 1480-1520. Berlin, 2013. Bd. 2. S. 445-465.
[4] Девятайкина Н.И. Два лика одного трактата: диалоги ренессансного гуманиста Петрарки и эпиграфы к ним реформационного автора. // Люди и тексты: исторический источник в социальном измерении. М., 2011. С. 235-253.
[5] Из сопоставления с латинским вариантом эпиграфа становится понятно, что «Herr» – это небесный, а не мирской господин (в латинском тексте употребляется слово «Deus»).