Ела ничего со вчерашнего утра, он еще более разгорелся. Она стала жадно
Глотать икру.
Бегемот отрезал кусок ананаса, посолил его, поперчил, съел и после
Этого так залихватски тяпнул вторую стопку спирта, что все зааплодировали.
После второй стопки, выпитой Маргаритой, свечи в канделябрах
Разгорелись поярче, и в камине прибавилось пламени. Никакого опьянения
Маргарита не чувствовала, кусая белыми зубами мясо, Маргарита упивалась
Текущим из него соком и в то же время смотрела, как Бегемот намазывает
Горчицей устрицу.
-- Ты еще винограду сверху положи, -- тихо сказала Гелла, пихнув в бок
Кота.
-- Попрошу меня не учить, -- ответил Бегемот, -- сиживал за столом, не
беспокойтесь, сиживал!
-- Ах, как приятно ужинать вот этак, при камельке, запросто, --
Дребезжал Коровьев, -- в тесном кругу...
-- Нет, Фагот, -- возражал кот, -- бал имеет свою прелесть и размах.
-- Никакой прелести в нем нет и размаха тоже, а эти дурацкие медведи, а
Также и тигры в баре своим ревом едва не довели меня до мигрени, -- сказал
Воланд.
-- Слушаю, мессир, -- сказал кот, -- если вы находите, что нет размаха,
И я немедленно начну придерживаться того же мнения.
-- Ты смотри! -- ответил на это Воланд.
-- Я пошутил, -- со смирением сказал кот, -- а что касается тигров, то
Я велю их зажарить.
-- Тигров нельзя есть, -- сказала Гелла.
-- Вы полагаете? Тогда прошу послушать, -- отозвался кот и, жмурясь от
Удовольствия, рассказал о том, как однажды он скитался в течение
Девятнадцати дней в пустыне и единственно, чем питался, это мясом убитого им
Тигра. Все с интересом прослушали это занимательное повествование, а когда
Бегемот кончил его, все хором воскликнули:
-- Вранье!
-- И интереснее всего в этом вранье то, -- сказал Воланд, -- что оно --
Вранье от первого до последнего слова.
-- Ах так? Вранье? -- воскликнул кот, и все подумали, что он начнет
Протестовать, но он только тихо сказал: -- История рассудит нас.
-- А скажите, -- обратилась Марго, оживившаяся после водки, к Азазелло,
-- вы его застрелили, этого бывшего барона?
-- Натурально, -- ответил Азазелло, -- как же его не застрелить? Его
Обязательно надо было застрелить.
-- Я так взволновалась! -- воскликнула Маргарита, -- это случилось так
Неожиданно.
-- Ничего в этом нет неожиданного, -- возразил Азазелло, а Коровьев
завыл и заныл:
-- Как же не взволноваться? У меня у самого поджилки затряслись! Бух!
Раз! Барон на бок!
-- Со мной едва истерика не сделалась, -- добавил кот, облизывая ложку
С икрой.
-- Вот что мне непонятно, -- говорила Маргарита, и золотые искры от
Хрусталя прыгали у нее в глазах, -- неужели снаружи не было слышно музыки и
Вообще грохота этого бала?
-- Конечно не было слышно, королева, -- объяснил Коровьев, -- это надо
Делать так, чтобы не было слышно. Это поаккуратнее надо делать.
-- Ну да, ну да... А то ведь дело в том, что этот человек на
Лестнице... Вот когда мы проходили с Азазелло... И другой у подъезда... Я
Думаю, что он наблюдал за вашей квартирой...
-- Верно, верно! -- кричал Коровьев, -- верно, дорогая Маргарита
Николаевна! Вы подтверждаете мои подозрения. Да, он наблюдал за квартирой. Я
Сам было принял его за рассеянного приват-доцента или влюбленного,
томящегося на лестнице, но нет, нет! Что-то сосало мое сердце! Ах! Он
наблюдал за квартирой! И другой у подъезда тоже! И тот, что был в
подворотне, то же самое!
-- А вот интересно, если вас придут арестовывать? -- спросила
Маргарита.
-- Непременно придут, очаровательная королева, непременно! -- отвечал
Коровьев, -- чует сердце, что придут, не сейчас, конечно, но в свое время
Обязательно придут. Но полагаю, что ничего интересного не будет.
-- Ах, как я взволновалась, когда этот барон упал, -- говорила
Маргарита, по-видимому, до сих пор переживая убийство, которое она видела
Впервые в жизни. -- Вы, наверное, хорошо стреляете?
-- Подходяще, -- ответил Азазелло.
-- А на сколько шагов? -- задала Маргарита Азазелло не совсем ясный
Вопрос.
-- Во что, смотря по тому, -- резонно ответил Азазелло, -- одно дело
Попасть молотком в стекло критику Латунскому и совсем другое дело -- ему же
В сердце.
-- В сердце! -- воскликнула Маргарита, почему-то берясь за свое сердце,
-- в сердце! -- повторила она глухим голосом.
-- Что это за критик Латунский? -- спросил Воланд, прищурившись на
Маргариту.
Азазелло, Коровьев и Бегемот как-то стыдливо потупились, а Маргарита
ответила, краснея:
-- Есть такой один критик. Я сегодня вечером разнесла всю его квартиру.
-- Вот тебе раз! А зачем же?
-- Он, мессир, -- объяснила Маргарита, -- погубил одного мастера.
-- А зачем же было самой-то трудиться? -- спросил Воланд.
-- Разрешите мне, мессир, -- вскричал радостно кот, вскакивая.
-- Да сиди ты, -- буркнул Азазелло, вставая, -- я сам сейчас съезжу...
-- Нет! -- воскликнула Маргарита, -- нет, умоляю вас, мессир, не надо
Этого.
-- Как угодно, как угодно, -- ответил Воланд, а Азазелло сел на свое
Место.
-- Так на чем мы остановились, драгоценная королева Марго? -- говорил