Храма или на базарах шумного и грязного Нижнего Города.
Молчание продолжалось долго, и нарушено оно было странным поведением
Приведенного к Пилату. Он изменился в лице, шатнулся и, если бы не ухватился
Грязной рукой за край стола, упал бы.
-- Что с тобой? -- спросил его Пилат.
-- Ничего, -- ответил Левий Матвей и сделал такое движение, как будто
Что-то проглотил. Тощая, голая, грязная шея его взбухла и опять опала.
-- Что с тобою, отвечай, -- повторил Пилат.
-- Я устал, -- ответил Левий и мрачно поглядел в пол.
-- Сядь, -- молвил Пилат и указал на кресло.
Левий недоверчиво поглядел на прокуратора, двинулся к креслу, испуганно
Покосился на золотые ручки и сел не в кресло, а рядом с ним, на пол.
-- Объясни, почему не сел в кресло? -- спросил Пилат.
-- Я грязный, я его запачкаю, -- сказал Левий, глядя в землю.
-- Сейчас тебе дадут поесть.
-- Я не хочу есть, -- ответил Левий.
-- Зачем же лгать? -- спросил тихо Пилат, -- ты ведь не ел целый день,
А может быть, и больше. Ну, хорошо, не ешь. Я призвал тебя, чтобы ты показал
Мне нож, который был у тебя.
-- Солдаты отняли его у меня, когда вводили сюда, -- сказал Левий и
Добавил мрачно: -- Вы мне его верните, мне его надо отдать хозяину, я его
Украл.
-- Зачем?
-- Чтобы веревки перерезать, -- ответил Левий.
-- Марк! -- крикнул прокуратор, и кентурион вступил под колонны. -- Нож
Его мне дайте.
Кентурион вынул из одного из двух чехлов на поясе грязный хлебный нож и
Подал его прокуратору, а сам удалился.
-- А у кого взял нож?
-- В хлебной лавке у Хевронских ворот, как войдешь в город, сейчас же
Налево.
Пилат поглядел на широкое лезвие, попробовал пальцем остер ли нож
зачем-то и сказал:
-- Насчет ножа не беспокойся, нож вернут в лавку. А теперь мне нужно
Второе: покажи хартию, которую ты носишь с собой и где записаны слова Иешуа.
Левий с ненавистью поглядел на Пилата и улыбнулся столь недоброй
Улыбкой, что лицо его обезобразилось совершенно.
-- Все хотите отнять? И последнее, что имею? -- спросил он.
-- Я не сказал тебе -- отдай, -- ответил Пилат, -- я сказал -- покажи.
Левий порылся за пазухой и вынул свиток пергамента. Пилат взял его,
Развернул, расстелил между огнями и, щурясь, стал изучать малоразборчивые
Чернильные знаки. Трудно было понять эти корявые строчки, и Пилат морщился и
Склонялся к самому пергаменту, водил пальцем по строчкам. Ему удалось
Все-таки разобрать, что записанное представляет собой несвязную цепь
Каких-то изречений, каких-то дат, хозяйственных заметок и поэтических
отрывков. Кое-что Пилат прочел: "Смерти нет... Вчера мы ели сладкие весенние
баккуроты..."
Гримасничая от напряжения, Пилат щурился, читал: "Мы увидим чистую реку
Воды жизни... Человечество будет смотреть на солнце сквозь прозрачный
кристалл..."
Тут Пилат вздрогнул. В последних строчках пергамента он разобрал слова:
"...большего порока... трусость".
Пилат свернул пергамент и резким движением подал его Левию.
-- Возьми, -- сказал он и, помолчав, прибавил: -- Ты, как я вижу,
Книжный человек, и незачем тебе, одинокому, ходить в нищей одежде без
Пристанища. У меня в Кесарии есть большая библиотека, я очень богат и хочу
Взять тебя на службу. Ты будешь разбирать и хранить папирусы, будешь сыт и
Одет.
Левий встал и ответил:
-- Нет, я не хочу.
-- Почему? -- темнея лицом, спросил прокуратор, -- я тебе неприятен, ты
Меня боишься?
Та же плохая улыбка исказила лицо Левия, и он сказал:
-- Нет, потому что ты будешь меня бояться. Тебе не очень-то легко будет
Смотреть мне в лицо после того, как ты его убил.
-- Молчи, -- ответил Пилат, -- возьми денег.
Левий отрицательно покачал головой, а прокуратор продолжал:
-- Ты, я знаю, считаешь себя учеником Иешуа, но я тебе скажу, что ты не
Усвоил ничего из того, чему он тебя учил. Ибо, если бы это было так, ты
Обязательно взял бы у меня что-нибудь. Имей в виду, что он перед смертью
Сказал, что он никого не винит, -- Пилат значительно поднял палец, лицо
Пилата дергалось. -- И сам он непременно взял бы что-нибудь. Ты жесток, а
Тот жестоким не был. Куда ты пойдешь?
Левий вдруг приблизился к столу, уперся в него обеими руками и, глядя
горящими глазами на прокуратора, зашептал ему:
-- Ты, игемон, знай, что я в Ершалаиме зарежу одного человека. Мне
Хочется тебе это сказать, чтобы ты знал, что крови еще будет.
-- Я тоже знаю, что она еще будет, -- ответил Пилат, -- своими словами
Ты меня не удивил. Ты, конечно, хочешь зарезать меня?
-- Тебя зарезать мне не удастся, -- ответил Левий, оскалившись и
Улыбаясь, -- я не такой глупый человек, чтобы на это рассчитывать, но я
Зарежу Иуду из Кириафа, я этому посвящу остаток жизни.
Тут наслаждение выразилось в глазах прокуратора, и он, поманив к себе
пальцем поближе Левия Матвея, сказал:
-- Это тебе сделать не удастся, ты себя не беспокой. Иуду этой ночью
Уже зарезали.
Левий отпрыгнул от стола, дико озираясь, и выкрикнул:
-- Кто это сделал?
-- Не будь ревнив, -- оскалясь, ответил Пилат и потер руки, -- я боюсь,