Черная Месса, штат Нью-Мексико
Ноября 2000 года
В сектореRцарила тревожная атмосфера. Ученые суетились, бегали от одного компьютера к другому, принимали диаграммы и шифровки. Лаборатория была похожа на гигантский муравейник. Посреди всего этого хаоса стоял, потирая руки, профессор Брин,первый человек в "Черной Мессе".
-ПрофессорБрин, только что получена радиограмма исследовательской группы 3b. Они сообщают, что они будут готовы передать нам кристалл через три минуты. – Сообщил пробежавший мимо ассистент в белом халате. Брин словно очнулся от чего-то и побагровел.
– А почему через три минуты?! Они должны были передать его нам еще час назад! Мелони! – Окликнул он девушку в белом халате, возившуюся с распечатками графиков. – Ты же отвечаешь за связь. Почему не час назад?! Люди тут с ума сходят.
– С ума по-настоящему там сходят они. – Зло посмотрела на профессора девушка – Они сообщают, что час назад они отражали нападение аборигенов.
– Но это же не аргумент! – Возразил профессор, но он не успел договорить.
– Сэр, готовность – одна минута! – Сообщил еще один ученый у одной из клавиатур.
– Доктор Розенберг, включайте вашу бандуру. – Он кивнул на нечто, висящее под потолком. Оно представляло собой что-то, похожее на гигантский патрон от дрели, а с трех сторон от него висели три блока внушительного вида.
– Это не бандура, а опытный мини-телепортер. – Доктор Розенберг недовольно завозился у панели управления. – Моей, между прочим, разработки. Процесс загрузки пошел! – Объявил он громче.
– Ну наконец-то мы получим практический бездонный источник энергии и топлива. – Прошептал Брин – Несметное богатство, огромный шаг для человечества…
-Чак, включай напряжение портполя! – Крикнул доктор Розенберг профессору, сидящему в будке управления под потолком. Процесс начался. На площадке под огромной, уже раскрутившейся, дрелью загорелись огни. Из ламп по углам площадки в ее центр начали исходить волнистые лучи, скрещиваясь. Затем, после команды РозенбергаЧаку, лабораторию сотряс сильный толчок, и в центре площадки образовался желтая огненная воронка. Она раскручивалась все сильнее, казалось, что само пространство начало засасываться в нее. Доктор Розенберг набрал на клавиатуре еще две команды, и из"дрели"под потолком прямо в воронку ударил ослепительно зеленый луч. В центре площадки на миг возник сияющий, искристый зеленый шар, который тут же с электрическим треском исчез, оставив на своем месте большой, ярко-желтый кристалл.
– Так господа, всем спасибо! – Объявил доктор Розенберг.
– Так вот ты какой… – прошептал Администратор,– Ну здравствуй, мой дорогой…
Объект: Гордон Фриман
Возраст: 27 лет
Образование: Массачусетский Технологический институт, доктор наук, теоретическая физика
Должность: исследователь-ассистент
Назначение: Лаборатория Аномальных Материалов
Доступ: уровень 3
Работодатель: засекречен
Он быстро вышел на свою платформу и застыл, от нетерпения даже отбивая такт ногой. Ну почему же этот поезд не едет? И именно тогда, когда Фриман опаздывал. Гордон мрачно усмехнулся – конечно, так бывает всегда. Закон подлости не прекратил действовать и в бесконечных лабораториях "Черной Мессы". Ему кажется, или он слышит шум поезда? Да, это поезд! Фриман подобрался, но, приглядевшись, снова поник духом – это был просто проезжий поезд, идущий в сектор G. Фриман даже вдруг заметил, как единственный пассажир поезда, одетый в синюю форму охранника, приветливо махнул ему. "Вот Барни везучий! – подумал Гордон, – У него-то рабочий день начинается на час позже…" – и Гордон ответил другу унылым кивком, снова углубившись в свои невеселые мысли.
Но вот и его поезд. Фриман стремительно шагнул в услужливо открывшуюся автоматическую дверь, и поезд наконец тронулся. "Доброе утро и добро пожаловать в транспортную систему корпорации Черная Месса", – звучал приятный женский голос из небольшого динамика, но Гордона Фримана этот голос не только не радовал, но и немного раздражал. Каждое утро слушать лекции про безопасность, про то, как надо вести себя в аварийных ситуациях, про постоянный высокий уровень радиации и прочее, такое быстро надоест любому нормальному человеку. Просьбы Фримана о замене аппарата, рассказывающего всякую ерунду по пути, на какой-нибудь радиоприемник или медиа-матрицу были отвергнуты начальством, а самостоятельная попытка заменить стандартную запись едва не привела к тому, что Гордона чуть не уволили. Спасла его только хорошая репутация специалиста по теоретической физике. После этого Гордон перестал предпринимать попытки заменить утренние лекции чем-либо стоящим, но, тем не менее, продолжал считать, что все это неправильно.
Тем временем поезд перед следующей платформой впереди притормозил, выпустил охранника и скрылся за углом. Гордон слегка удивился – судя по всему, Барни не мог открыть дверь в свой сектор с первого раза… Поезд Фримана поравнялся с платформой, где стоял его друг.
– Привет еще раз, Гордон! – приветливо крикнул ученому Калхун. – Что такой кислый? Проблемы?
– Не то слово! – поморщился Фриман и поправил очки, – У меня сегодня эксперимент всей моей жизни – а я опоздал на целый час! Даже чаю не допил – бросился сюда…
– Ничего, друг, – сочувственно сказал ему Барни, – Я тебе могу предложить кое-что получше чая. Сегодня вечерком, как освободимся, приходи в кафешку в Зоне 7 – угощу тебя самым отменным пивом.
Гордон вяло улыбнулся – Калхун всегда его поддерживал, даже в самой безнадежной ситуации. Именно поэтому Гордон, в отличие от остальных ученых в "Черной Мессе" любил общаться с охранниками – из-за их заразительного оптимизма.
Тем временем поезд Гордона уже повернул в новый сектор. Приятный голос продолжал восхвалить систему безопасности "Черной Мессы", как это делал всегда. Руководство комплекса считало, что такие речи действуют на работников успокаивающе. Однако молодому ученому было не до покоя.. В такой день, день, когда решается судьба всего проекта, да и его собственная судьба тоже, в такой день – опоздать на работу!
Фриман клял на чем свет стоит сломавшийся будильник, который, вместо того, чтобы прозвонить в шесть, зазвонил в семь тридцать две, охранника, долго и придирчиво проверявшего его пропуск, поезд, плетущийся со скоростью черепахи. А началось все с того, что ему всю ночь снились его учения в тренировочном корпусе. Они проходили месяц назад. Набирали команду для работы с какими-то аномальными минералами. Но в последний момент гордона заменили каким-то Доггинзом Скоттом. Гордон тогда очень сильно переживал – ведь работа, которую он вел, она всегда вдохновляла его перспективой исследования новых веществ. И этот сон разбудил его давно утихшие эмоции. Этот сон захлестнул его. Он удерживал его. И Гордон проспал. И еще этот будильник! И это в тот день, когда производился важнейший эксперимент. Прорыв в науке, как ему сказали. На Землю будет доставлен аномальный кристалл, и именно Гордону, как лучшему работнику месяца, поручили выполнять практическую часть эксперимента – разложение части кристалла на составляющие. Как он умудрился проспать в такой день, он и сам не понимал. И вот теперь он метался, как лев в клетке, по пустому поезду. Фриман быстро взял себя в руки и попытался успокоиться – сказывался его пожизненный оптимизм, которым так восторгались его старшие коллеги.
Автоматический поезд, в котором ехал Фриман, не спеша, двигался вдоль монорельсовой железной дороги. Мимо проплывали различные помещения и сооружения огромного лабораторного комплекса корпорации "Черная Месса". Фриман, не привыкший сидеть без дела, встал и начал ходить по поезду, рассматривая окружающий мир. Вот два ученых, бегущих к другому поезду… Эх, не успели, бедняги. Поезд уже ушел, а они остались стоять на платформе, крича и махая руками ему вслед, надеясь, что тот все-таки вернется и заберет их.
Фриман невольно скосил глаза в проезжающий мимо поезд. Ученый обратил внимание на стоящего в нем человека – худощавого, высокого, в синем костюме. "Важная шишка, – подумал Гордон, – Что-то зачастили к нам из администрации". Человек держал в руке небольшой чемоданчик с логотипом комплекса – черной столовой горой на фоне ночного неба. Казалось, его не волновало все вокруг. Он смотрел вперед холодным, властным взглядом. Гордон, не привыкший приседать перед начальством, дерзко поглядел ему в глаза. И отвернулся. Этот взгляд, казалось, расплавил бы и гранит.
Вскоре поезд ехал мимо различных кранов, сварочных и погрузочных аппаратов, потом дорога прошла через большое помещение с баллистической ракетой на специальной подставке, затем начал опускаться и вскоре ехал по горной пещере, а еще через метров сто выехал из пещеры и медленно поехал над ущельем, дно которого было оборудовано под вертолетную площадку. Луч солнечного света, проникший через ущелье, осветил поезд, и Фриман на мгновение почувствовал какое-то облегчение от бесконечной работы в подвалах лабораторий. Но это чувство было быстро прервано, когда поезд опять скрылся в очередной пещере. Опять поплыли различные технические прелести: электрогенераторы, роботы-погрузчики, перетаскивающие тяжелые ящики, резервуары с токсичными и радиоактивными отходами. Все это Гордон видел каждый день, когда ездил на работу, и все это действовало на него угнетающе. Фриман мечтал работать где-нибудь на морском побережье или около гор, чтобы в свободную минуту можно был полюбоваться красивыми пейзажами, подышать свежим воздухом. Но это были мечты, а сам он оставался простым ученым среди груд металла, стекла и пластика.
Наконец, после долгого и даже нудного пути, Гордон увидел платформу, где ему надо было сходить. Поезд начал постепенно снижать скорость и вскоре остановился прямо напротив платформы. Стихло гудение двигателя, а вместо него из динамика раздался знакомый женский голос: "Пожалуйста, отойдите от автоматической двери, дождитесь контролера, который проверит ваши документы". Но Гордон все же подошел к двери и увидел охранника, неторопливо идущего по направлению к поезду. "Ну быстрее, быстрее", – мысленно подгонял его Фриман, но тот продолжал идти к поезду черепашьим шагом. Фриману показалось, что прошла целая вечность, пока, наконец, охранник добрался до двери и сказал:
– Доброе утро, мистер Фриман! Кажется, вы немного опоздали, – после чего начал вводить код для открытия двери.
– Кто сказал, что оно доброе? – с раздражением спросил Фриман.
– Вот тут вы правы, – согласился охранник, – сегодня все утро одни неприятности. То полетела компьютерная сеть, то сломалась панель на главной двери. Хорошо еще, что сегодня я дежурю и смог починить ее, а иначе вы бы так и не попали на работу.
– Эх, лучше бы поезд сломался над вертолетной площадкой. Хоть позагорал бы немного на солнышке.
Охранник, наконец, справился с вводом кода, после чего раздался короткий гудок и дверь открылась. Фриман поспешил выйти из кабины, и вместе с охранником они направились ко входу в лабораторный комплекс. Охранник подошел к панели и начал вводить код. "Чтоб ты сломалась!", – мысленно изрекал проклятья Фриман, но панель все-таки проглотила код, и массивная металлическая дверь начала открываться. Гордон, тихо выругавшись, направился внутрь.
– Желаю удачного дня, мистер Фриман! – крикнул вслед охранник.
– Н-да, надеюсь, что день будет удачным, – пробормотал Фриман себе под нос, глядя на закрывающуюся дверь.
АномальныеМатериалы
После того, как дверь закрылась, с жутким грохотом и скрипом начала открываться противоположная. От мерзких звуков Фриман поморщился и очередной раз проклял тех, кто ее сделал, хотя вообще-то Гордон всегда любил "Черную Мессу". Ведь, если бы не работа здесь, он бы до сих пор не имел бы доступа к нормальному оборудованию, не получил бы докторскую степень, и, наверное, до сих пор бы запаивал пробирки в лаборантской какого-нибудь провинциального института.
Наконец дверь открылась, и Гордон вошел в главный холл, посреди которого стоял стол, за которым сидел охранник и что-то набивал на компьютере. Гордон хотел пройти мимо, но охранник, привстав, сказал:
– Подождите, мистер Фриман. У меня было для вас сообщение, но буквально десять минут назад во всем секторе С накрылась система вместе с сетью и я до сих пор не могу восстановить свои файлы, в том числе и ваше сообщение.
– А что хоть за сообщение? – поинтересовался Фриман.
– Не знаю, не читал. Помню только, что третий уровень секретности. Вероятно, что-нибудь важное. А еще кое-какие неприятности произошли в испытательной лаборатории, но там вроде как все обошлось. А за сообщение не беспокойтесь. Как только я восстановлю файлы, я вам сообщу.
"Да, неплохо начинается "удачный" рабочий день, ничего не скажешь", – подумал Фриман и направился в раздевалку, пройдя вдоль зеленой линии на стене, указывающей направление к ней. Торопливо здороваясь со встречными научными сотрудниками, он забежал в небольшой буфет возле персональных секций, где застал своих коллег, Айзека Кляйнера и Гарри Робинса, средних лет профессоров. Кляйнер уплетал гамбургер за столом, уткнувшись в газету. Робинс читал у него через плечо.
– Доброе утро, мистер Кляйнер, Гарри!
В рабочем коллективе "Черной Мессы" было условлено называть друг друга по именам, а не по фамилиям. Руководство ввело такой обычай, ссылаясь на то, что весь персонал комплекса – одна большая дружная команда. И начальство было отчасти право – вскоре этот обычай действительно подействовал на взаимоотношения между коллегами благотворно. Но к Айзеку Кляйнеру Гордон всегда обращался уважительно и на "вы". И на это имелись весомые причины. Начиная с того, что Кляйнер преподавал в МИТе, когда Гордон пришел туда еще студентом. Ученый почувствовал в Гордоне самородок и, так сказать, взял его под опеку, устроив лаборантом при своей лаборатории. Фриман рано для своих лет заинтересовался теоретической физикой, квантовой механикой и теорией относительности. После серии неудачных экспериментов по телепортацией проводимых в Институте экспериментальной физики в Инсбурге, Фриман стал одержим изучением эффекта телепортации. В конечном счёте, он был разочарован медленным темпом исследования телепортации в академии и, окончив МИТ, стал искать работу вне образовательных учреждений. Позднее, когда к Кляйнеру поступило приглашение на работу в "Черной Мессе", ученый не захотел разрывать связи с подающим большие надежды выпускником, и порекомендовал Фримана в "Черной Мессе". И, молодой двадцатидвухлетний кандидат в доктора наук, Гордон Фриман пять лет назад впервые появился здесь. Он принял предложение о работе, надеясь что, по крайней мере, часть финансирования пойдёт на гражданские дисциплины по астрофизике и квантовой обработке. Повышенный уровень секретности и особое географическое положение исследовательского комплекса Гордона настораживали лишь поначалу – ведь теперь в его распоряжении было самое современное оборудование для исследований. И, в результате этих работ Фриман защитил свою докторскую диссертацию с довольно простым названием: "Наблюдения парадокса ЭПР (переплетения Энштейна-Подольского-Розена) на супраквантовых структурах индукции через нелинейный трансуранный кристалл под сверхдлинной волной (СДВ) Импульса из Запирающегося Источника Массива". Говоря простым языком, это было нечто вроде "как телепортировать большие объекты радиоимпульсом, проходящим через кристалл из сверхтяжёлых элементов". Его работа произвела должный эффект. Гордона сразу заметили в высших кругах, воспользовались его исследованиями в проектировке опытных телепортеров и, конечно, приняли в проект. Пожилые коллеги Гордона, раньше ворчавшие что-то о "мальчике, решившем поиграть в науку", теперь были восхищены его талантом.
Но Гордон знал, что если бы не Айзек Кляйнер, ничего этого бы не было.
– А, привет, Гордон! Присядь, мы завтракаем.
– Некогда, Гарри! Эксперимент горит! Я должен был быть в тестовой камере уже полчаса назад. – Гордон торопливо жевал принесенную с собой булочку. В рабочих секциях есть запрещалось.
– Расслабься, Фриман, – подал голос доселе молчавший Кляйнер. – Экспериментальный материал опоздал на час. У них там что-то случилось.
– Что-то сегодня все идет наперекосяк… – пробормотал заметно успокоившийся Гордон.
– Вот черт! – прорычал Робинс, колотя по автомату с газировкой. – Это был мой последний доллар!
– Странно, автомат раньше был честным… – проговорил Кляйнер – Гордон, будь добр, включи микроволновку, там мой шницель тает! – Обратился он к Фриману, не отрываясь от газеты.
Гордон подошел к маленькой микроволновой печи в углу и нажал нужную кнопку. Внутри что-то заискрилось, и завтрак Кляйнера почти мгновенно размазало по стенкам печки. Айзек поднял голову.
– Опа! – только и сказал он. – Это вам не какой-то там вшивый доллар! – добавил он, покосившись на Робинса.
– Послушайте, мистер Богач, может, тогда одолжите мне пару тысяч?!
– Успокойся, Гарри! У тебя что, сегодня тоже неудачный день? – спросил Фриман.
– Да не очень. Просто сегодня угораздило меня явиться к Администратору без галстука, так он опять начал свою пропаганду, и я все это выслушивал, словно школьник, целый час! Он сказал, что если еще раз явлюсь без галстука, то он засунет меня в баллистическую ракету вместо боеголовки и нажмет красную кнопку. Самого бы его засунуть вместо боеголовки вместе с его канцелярией. И запустить куда-нибудь на Аляску, чтобы больше не вернулся.
– А чего ты пришел без галстука, и тем более к Брину? – спросил Гордон, который упрямо не желал доктора Брина называть с сарказмом, как все более старые работники – Администратором.
– А того! – обиженно пробурчал Робинс, поправляя галстук, – я в этом дурацком галстуке чувствую себя как в петле.
Гордон засмеялся:
– Зато если захочешь повеситься, не придется искать веревку.
– Это точно! – согласился Робинс, – Еще пару раз схожу так к Администратору, и точно придется вешаться.
– Послушайте, мистер Кляйнер, – проговорил Гордон, глядя на дымящуюся микроволновку – Что-то не то сегодня происходит. Я, когда ехал в монорельсовике, видел, как мой приятель Калхун не мог открыть дверь. А возле генератора D какой-то доктор колотил в дверь – выйти не мог.
– Да это просто полетела система доступа! – беспечно отозвался Айзек. – работают только коды охраны.
"Чертовщина какая-то…" – подумал Гордон, а вслух произнес:
– Ладно, завтракайте. Пойду, возьму скафандр и надо бежать в тест-лабораторию.
– А, эти экспериментальные H.E.V.! – немедленно отозвался Робинс, – Говорят, удобные, а?.. А вот мне по возрасту не положено…
– Да уж, представляю, как бы ты сигал через трубы в тренировочном комплексе! – пробурчал Кляйнер.
– Да что ты понимаешь! – взвился Робинс.
– Успокойся, тебя такой костюм просто раздавит! – отозвался повеселевший Кляйнер.
–Да ты…
Гордон, решив оставить друзей на этом моменте, пошел в комнату, где висели защитные скафандры Hazardous EnVironment, или просто H.E.V.
В самом дальнем застекленном контейнере, тускло поблескивая металлическими частями, виднелся его костюм. Фриман подошел к панели управления и ввел свой персональный код, дверь шкафчика открылась, пропуская хозяина.
Эти костюмы были экспериментальными, каждый из них стоил несколько миллионов долларов. Ученые, использующие их, это прекрасно знали, поэтому обращались с ними как с зеницей ока, оберегая от всего, что могло их испортить. Но и этих ученых было очень немного. Гордон тесно общался и очень любил работать со своими молодыми очаровательными коллегами – докторами Джиной Кросс и Колетт Грин (хотя и Колетт очаровательной можно было назвать с натяжкой). Сейчас в их контейнерах костюмов не было – значит, уже работают. Во всем секторе С Гордон и две молодые специалистки были единственными обладателями таких костюмов. Все трое – за исключительные заслуги. Гордон – за его выдающуюся и очень быструю работу в области телепортации. Кросс – за изобретение и разработку этого самого костюма (руководство все-таки не удержалось от иронии). За что доктор Грин получила свой костюм, Гордон не знал. "Все трое, конечно не являлись их обладателями. Но костюмы числились как постоянное закрепленное за ними оборудование. Ходили слухи, что в самом сердце "Черной Мессы" – комплексе "Лямбда" практически все научные сотрудники носили такие скафандры. В это верилось с трудом, но легенды и всякого рода мифы на "Черной Мессе" разбегались с большим удовольствием.
Подойдя к пульту управления, он нажал кнопку, и защитное стекло начало медленно опускаться. Фриман не стал дожидаться, пока оно опустится окончательно, спустился к скафандру и взял его. Скафандр этот был наиболее совершенным средством защиты буквально от всего: от токсических веществ, от радиации, от тепла и холода, а энергетический щит защищал от всевозможных ударов и физических воздействий, кроме того, там имелся встроенный счетчик Гейгера, термометр, фонарик, средства поддержания жизни, регистратор состояния человека – в общем, целый джентльменский набор. Человек в нем чувствовал себя, да по сути, и был под "стеклянным колпаком". Но только из очень прочного "стекла".
Осмотрев скафандр внешне, Гордон одел его и пошел к своему шкафчику за зарядными батареями. Как только скафандр был надет, раздался голос: "Добро пожаловать в защитную систему H.E.V., модель Марк 4…".
– Да заткнись ты!!! – почти в бешенстве крикнул Фриман, сильно стукнув по выключателю голоса на скафандре. Голос тут же умолк, и Фриман сразу успокоился. В шкафчике он взял портативный источник энергии, который обеспечивал силовое поле, опять же – для защиты; вставил в нужное отделение скафандра и направился в лабораторию.
Когда он прошел мимо буфета, его окликнул Кляйнер.
– Эй, Гордон, подожди!
– Что?
– Вот, – Айзек протянул Фримену какие-то бумаги – У тебя время еще есть, отдай этот отчет Илаю.
– Доктор Кляйнер…
– Молчать! – Кляйнер улыбнулся – Ну выручи, а? А то мне еще писать отчет об ионизации атмосферы Зена в условиях турбулентности нейтриновых полей и…
– Ну хорошо, хорошо! Пока!
– Удачи!
Фриман кивнул и зашагал в блок 232E-2C, слегка вертя шеей и руками, чтобы побыстрее привыкнуть к костюму. Защитный шлем он одевать не стал. Ему говорили, что это необязательно. Теперь он втайне радовался этому. Он представлял, как бы глазели на него встречные ученые, увидев эдакого гуманоида. Поход занял у него полминуты, и вот он уже слышит благодарности от доктора Илая Вэнса за давно ожидаемый отчет. Фриману очень нравилось общество сорокадвухлетнего ученого, который всегда напоминал мудрого дедушку, хотя внешне на дедушку Илай никак ни походил. Это был крепкий, все еще полный сил чернокожий мужчина с легкой проседью на висках. Его жена тоже работала в "Черной Мессе", но она трудилась в отдаленном секторе, и виделись они редко. Гордон очень любил пообщаться с маленькой Аликс Вэнс, которую Илай иногда брал с собой на работу, на что служба безопасности уже давно научилась смотреть сквозь пальцы.
Но на этот раз Аликс здесь не было, да и сам Илай, как и Фриман, суетился – он ведь тоже принимал участие в сегодняшнем эксперименте. Поэтому Гордон попрощался с ним и поспешил выйти. У соседнего кабинета он задержался. В окошке, отделяющем кабинет от коридора, Фриман увидел того самого человека в синем костюме. Тот ожесточенно спорил о чем-то с профессором. Док, видно, попытался вставить хоть слово, но человек в костюме его резко оборвал. Увы, прочное углепластиковое стекло пропускало лишь отдельные слова. В момент, когда Гордон почти вплотную прижался к стеклу, чтобы разобрать хотя бы несколько слов, человек в комнате с куриной резкостью повернул голову и уперся взглядом во Фримена. Гордон, как ошпаренный, отскочил от стекла, и, ругая себя за оплошность, побежал к тесткамере.
Теперь путь Фримена проходил вдоль синей линии на стене. Пройдя мимо больших плакатов, восхваляющих Черную Мессу, он еще несколько минут он шел по коридорам, напичканным различной техникой, затем на лифте спустился на нижний уровень. Недалеко от лифта стояли профессоры Уолтер и Риллер, и о чем-то разговаривали. Гордон подошел к ним и спросил:
– Ну, что новенького?
– А, привет Гордон. Что-то поздновато ты сегодня. Сейчас будет проходить последнее тестирование образцов минерала. Там тебя все заждались. Иди быстрее.
– Подождут – мне сказали, что образец подзадержался. А вы что тут делаете?
– Да вот, генератор накрылся, – сказал Риллер, указывая на вращающийся вал за решеткой и испускающий электрические разряды, – еле-еле отремонтировали.
– Да, веселый сегодня день, – покачал головой Фриман, – все ломается, все летит к чертям…
Молчаливый Уолтер только покачал головой.
– Ладно, ремонтники. Пойду, а то пропущу весь эксперимент. Пока!
– Счастливого дня, – попрощались профессора и продолжили разговор.
Фриман вдруг услышал механический голос оповестительной системы:
– ДОКТОРУ ФРИМАНУ НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ В ТЕСТЛАБОРАТОРИЮ!
Гордон покачал головой. Раз его уже вызывают через оповестительную систему, значит, нужно было поторопиться. Гордон продолжил свой путь мимо различных аппаратов, оптических труб направляющих лазеры в лаборатории и реакторы, водных ионизаторов и прочей аппаратуры, и через минуту он зашел в комнату управления. Все, кто находились там, переключили внимание на Фримана, и доктор Кумер раздраженно спросил:
– Ну и где тебя черти носят? Мы уже час потеряли, ожидая тебя! Уже давно могли бы провести тестирование минерала, отдать отчет шефу и наслаждаться заслуженным отдыхом.
– Да ладно тебе, Грэг, – попытался успокоить его Гордон, – во-первых, я опоздал не на час, а минут на десять, во-вторых, с вашей техникой я мог приехать вообще к вечеру.
– С вашей техникой, с вашей техникой, – передразнил его Кумер, – ладно, давайте работать. Значит так, Гордон, мы установили основной образец в анализатор в тестовой лаборатории.
– Мы также уже установили спектрометр и готовы к проведению анализа, – добавил доктор Стелли, – спектрограф установлен на 105%, анализатор на чувствительность 0,9 единиц.
– Сегодня мы должны провести исследование минерала и предоставить отчет Администратору, – продолжил Кумер, – по плану все должно пройти как по маслу в течение получаса, если ничего не случится. Гордон, тебя уже ждут там, внизу.
С этими словами Кумер подошел к двери, ведущей в лабораторию, наклонился над сканером сетчатки, после чего дверь открылась, и Фриман направился на самый нижний уровень. Спустившись на лифте и пройдя по коридору, Гордон зашел в комнатку, ведущую в лабораторию с образцом минерала. В комнатке стояли два помощника Фримана и о чем-то оживленно говорили:
– …это исследование связано с риском.
– Да, но у нас есть на это причины. Это самый чистый образец, который мы когда-либо видели.
– И самый изменчивый из всех, что мы видели. Я думаю, что если применить стандартные процедуры анализа, у нас все получится.
– Думаешь? Судя по нашим данным, очень велика возможность возникновения резонансного каскада. Я не знаю, но…
В этот момент они заметили Фримена:
– Вот и ты, Гордон. Образец минерала готов к исследованию. Я думаю, нет смысла ждать, надо работать.
– Да, я тоже так думаю, – согласился Гордон, но вдруг насторожился, – Подождите, что вы только что говорили про резонансный каскад?
– Не бери в голову, Гордон! Это – всего лишь волнение… Нервничаю, знаешь ли…
– Ну, Гордон, мы на тебя надеемся, – сказал второй помощник, после чего подошел к сканеру сетчатки глаза. Второй помощник подошел к другому сканеру, и через насколько секунд дверь в лабораторию открылась.
Гордон зашел в огромное помещение с таким же огромным спектрографом посередине. На дне спектрографа лежал прозрачный желтый кристалл правильной пирамидальной формы, тот самый аномальный минерал. Полюбовавшись на красивую форму и цвет кристалла, Фриман направился к лестнице, ведущей к главному компьютеру.
В этот момент в микрофоне, висящем под потолком, раздался голос:
– Проверка, кхе-кхе, проверка. Нормально. Гордон, все готово. Залезай по лестнице на платформу и включай роторы спектрометра. Пока прибудут образцы, мы подготовим основной минерал для окончательного исследования.
Гордон не заставил ждать, быстро взобрался на платформу и включил спектрометр. Огромный агрегат начал раскручиваться, и когда раскрутился до номинальной скорости, в микрофоне опять раздалось:
– Отлично. Включаю первый уровень энергии через три… два… один…
Послышался сигнал, и из основного источника вылетел луч плазмы, направленный на минерал. Голос в микрофоне продолжал:
– Я наблюдаю ранее предсказанную реакцию… Включаю лазерный анализатор.
Через секунду лаборатория осветилась зеленым светом от трех анализирующих лазеров, направленных на минерал.
– Верхние границы установить на один… нет, лучше на пять процентов, – а это уже говорил не доктор Стелли, кто-то другой. Гордон, напрягшись, вспомнил, что это голос профессора Ричарда Келлера. Странно, как Клеллер доехал сюда так быстро?