18 секунд назад
Тест.
1. Если мягко произносить фразу: "Я хочу жить."
(без нажима, без давления, без доказательств).
-> то поднимутся все места изнутри, которые покажут, где не хочешь - усталость поднимется на поверхность и заполнит кровь и нервы.. вот тут можно будет увидеть положение вещей внутри.
2. Если мягко произносить фразу: "Я хочу быть."
(не кем-то.. а {быть})
-> поднимется ненависть там, где не хочешь, чтобы кто-то был и где не хочешь быть по факту.
Примеры.
1. Вася сел и начал мягко произносить: я хочу быть... - и прислушиваться стал к телу, что внутри происходит в ответ на это. Сначала было нормально, даже радость поднялась, что да.. хочу быть! Вася так обрадовался этому, что перестал произносить эту фразу и отправился заниматься делами. А через два часа его резко накрыло ненавистью к родителям. И он не успел понять, что происходит - стал думать грязь о родителях, мысли перечисляли ему что было и как было.... А к вечеру, когда Вася устал от ненависти, которая поднялась внутри - он вдруг вспомнил, что сделал утром: он произносил "я хочу быть". Тело показала ему радость, а затем везде, где затыки и заторы, где пробки - полезло - причем быстро и сразу.
Прим. Вася мог еще неделю так проходить и лишь потом вспомнить, что сделал и как это взаимосвязано.
2. Маша как сидела за компом, так и начала произносить "я хочу жить". Она как-то пренебрегла написанным в инструкции про "произносить мягко". И на пятой фразе нажим и давление стали для нее доказательством себе, что ДА ОНА ХОЧЕТ ЖИТЬ!. И радуясь такому эффекту, она пошла заниматься делами. А к вечеру давление в голове зашкалило, к утру она лежала с температурой и вставать ей просто не то, что не хотелось - не было сил. И тогда Маша стала снова-таки с нажимом повторять, что она хочет жить! - и к вечеру её увезли в больницу с дикой болью в печени.
Прим. можно увидеть, что пренебрегая качеством мягкости, Маша соорудила себе дикую усталость внутри, которую подавляла годами, выезжая за счет давления на тело.
3. Петр Иванович произносил очень мягко "я хочу жить" и "я хочу быть" - он решил одним зайцем две пули словить. И через пару часов, не увидев особо сильного эффекта - отправился по делам, а к вечеру следующего дня в нем поднялось похуистическое настроение, которое продлилось полгода. И лишь через полгода, как-то утром... когда Петр Иванович устал от этого настроения очень сильно.. так сильно, что ощутил ненависть к этому настроению внутри - он вдруг (через полгода) вспомнил, [что] сделал полгода назад по утру, прочитав пост Н. Северской.
Междумирье... домик... лес... ветер... звезды
два часа назад
Я засмеялась. Припомнилась история, когда один смертный пытался убить того, кто, будучи в теле - радовался Жизни. И у него не получалось. Раз за разом такие вещи случались, что даже приблизиться, у него, к радующемуся - не выходило. То машина собьет - привет больница, то дела резко в другой город переведут на неделю, то дом сгорел. Кто радуется жизни - бессмертен, - рассмеялась я вслух. А те, кому нравится юность - не стареют. Простые уравнения. Я бросила взгляд на полки, где в ряд стояли тетрадки моих записей за эти 250 лет.
Каждый узел, который я встретила в среде человечества, обрисован уравнениями, перевернутыми последовательностями и вбитыми, посредине функции, гвоздями: точно, чтобы не сделать то, что пытается сделать. Каждый узел это четкая простройка посредоточной функции, чтобы крепко воспрепятствовать себе сделать то, что сделать хочет. И начинает делать всякие гадости, говоря, что их-то он делать не хочет.
Однако, когда себе препятствуешь проявляться искренними импульсами - наружу выходят искривленные, завороченные сигналы - получаются насмешки, гадости, надменность, право-то отстаивает(!), чтобы не задействовать его ненароком (я улыбнулась), тыкание пальцем в другого и смех, что это просто шутка такая. А затем оправдывание и просьбы простить. Я рассмеялась громко. Это как подойти к чуваку, бросить ему, сильно-то так, с разгона, кирпичом в лицо и затем подойти еще ближе и сказать: "прости меня, пожалуйста". И добавить: "я понимаю, что у тебя есть право не простить меня".
Я покачала головой, улыбаясь этому абсурдному образу. И главное, дальше продолжать просить прощение там, где вместо искреннего импульса выдал завороченный искривлениями сигнал. Это как прийти на площадку и настроить оболочку так, чтобы точно не сделать того, что хочет сделать, для чего и пришел на площадку. Значит это, я засмеялась, чувак начинает толкать стены, плеваться на деревья, топтать траву, хватает чужой паровозик и бросает его за ограду, убегает, чтобы ему по голове не дали в ответ, хотя за ним и не бегут, в ответ - садится на стол и начинает бить по нему ногами, чтобы кто-нибудь подошел и сказал ему перестать это делать - главное не обнять вот ту девушку в углу, которая нежно поглаживает цветы на стенах.
А та девушка, в углу, видит, {что} делает чувак. Она знает, что по архитектуре, они пришли на площадку, чтобы вместе сидеть на скамейке по ночам и смотреть на звезды, разговаривая под луной. И она видит, что чувак не хочет этого делать. Потому она постояла-постояла чуток около стены и ушла с площадки.
А как только она ушла, чувак испытал два сигнала одновременно. Первый это облегчение, что можно перестать плевать на деревья, топтать траву, бросать чужие паровозики - можно проявляться добрым, теплым, нежным. А второй - это сигнал ухода с площадки. Ведь, он пришел туда - к этой девушке, а она - ушла. Ему теперь, здесь делать нечего. И тут тело чувака начинает разрушаться изнутри: сердце заболело - его в больничку увезли и там (я усмехнулась) он пытался читать книжки о том, как радоваться жизни. А уже не получалось, потому что цель его прихода на площадку - ушла. Почему ушла? Потому что он всем видом ей показал, что он ей не рад. И она ушла - ведь он ей прямо показал, что он ей не рад.
А теперь, чувак пытался напрячься и принудить себя радоваться жизни - словил второй инфаркт и через пять дней его похоронили. Он вышел по Ту сторону, а девушки там нету. И он такое чувство испытал, будто он взял и разорвал нечто прекрасное обоими руками, испытал при этом облегчение, обрадовался, что может теперь быть нежным и добрым, а затем - темнота. Он упал в темноту и попытался встать. Но не смог. Сил не было. Чувак понял, что умер, но не вкурил, куда попал.
А попал он в ту зону, где нет сил двигаться (не то, чтобы подняться), когда делаешь выбор против себя.
Я улыбнулась и допила кофе, поставила чашку на подоконник и провела пальцами по деревянной плоти. Улыбнулась еще шире, наклонилась и поцеловала деревянный подоконник. Яркие волны разошлись от него ко мне, в ответ моей радости его бытия, здесь, прямо под пальцами. Я улыбнулась звонче и поднялась, заварить еще кофе.
(Будни под прикрытием 4)