На сей раз луч рассыпался яркой вспышкой, угодив в темноте на блестящую поверхность.
Блейк отвел фонарик и опять замер, пытаясь совладать с волнением. А потом он сделал то, чего не делал никогда в жизни. Подняв острый обломок кости, профессор принялся выковыривать вокруг крысиной норы мелкие камни. Поначалу Арон действовал осторожно, затем, увлекшись, начал обращаться с завалом все более бесцеремонно. Вскоре взгляду его открылся узкий проход. Опасности, отравления и болезни, совсем недавно не дававшие ему покоя, словно прекратили существование. Одно-единственное желание завладело им без остатка — увидеть, что таит в себе загадочная темная пещера.
На взмокшее лицо налипала пыль. Стянув с головы бандану, он замотал нос и рот и продолжил расшатывать камни.
Кость раскрошилась на мелкие кусочки, и Блейк вцепился в валуны голыми руками. Через пять минут ему удалось расширить проход. Теперь он вполне мог в него протиснуться.
Арон размотал бандану и вытер руки о штаны. Вздохнув полной грудью, он с решительным видом полез в проделанную им дыру.
Выбравшись на ту сторону завала, профессор, тяжело отдуваясь, поднялся на ноги. Просторную темную пещеру наполнял тяжелый, горячий и, как ни странно, очень влажный воздух.
Блейк пошарил вокруг фонариком. Луч снова скользнул по блестящей поверхности. Он шумно задышал. В темноте так блестеть способно только золото! Арон направил свет прямо на источник сияния, и сердце его едва не выпрыгнуло из груди. Перед ним возвышалась Великая кива. Еще одна Великая кива. На фасаде в луче фонарика искрился золотой диск. Вход в нее, расположенный сбоку, оказался завален камнями и засыпан песком. Поблизости сквозь мрак проступали очертания небольших, но прекрасно сохранившихся зданий. Вот уже более семи веков человеческий взгляд не касался двухэтажных построек и лестниц, надежно скрытых в пещере.
Неверным шагом Блейк приблизился к киве и дрожащей рукой коснулся диска. Эффект золотого сияния достигался при помощи ярко-желтого пигмента — по всей вероятности, охры, — смешанного с мельчайшими частицами слюды. Искусство древнего мастера, прекрасно отполировавшего поверхность и сумевшего придать ей сходство с благородным металлом, воистину впечатляло. Диск, украшавший киву дождя, изготовили, без сомнения, тем же способом, однако золотой намного превосходил его по величине. Диаметр его составлял никак не менее десяти футов.
По лицу Блейка блуждала растерянная улыбка. Без всякого сомнения, он отыскал киву солнца.
Ближе к вечеру ветер почти разогнал тучи, и над каньонами заиграли золотые отблески заката. Несмотря на сияние узкой полосы расчистившегося неба, тенистые края долины уже погрузились в ночной сумрак. После короткого дождя, прошедшего днем, все запахи стали отчетливее. Благоухание умытой листвы смешивалось со смолистым запахом кедрового дыма и влажного песка.
Нора, отчаянно пытаясь застегнуть молнию на переполненном мешке, совершенно не замечала окружавшего ее великолепия. Трагические события последних дней приучили начальницу экспедиции повсюду видеть затаившуюся до поры до времени угрозу. Свайр и Смитбэк, только что исполнившие тягостную миссию, молча отдыхали у костра.
Справившись наконец с молнией, она оттащила мешок к растущей куче поклажи, взяла еще один и принялась его наполнять. Основную часть вечера следует потратить на подготовку груза к переправе через каньон-щель. Многое придется оставить здесь. А оставленное еще необходимо надежно спрятать. Возможно, когда они выберутся из долины, где сам воздух пропитан враждебностью, все распри и раздоры останутся позади и участники экспедиции вновь станут действовать как единая команда. Иначе шанс благополучно добраться до цивилизации, а также в целости и сохранности доставить ценные находки можно считать равным нулю.
Дикий вопль со стороны веревочной лестницы отвлек Нору от мрачных размышлений. Арон Блейк едва ли не вприпрыжку мчался к лагерю. Несмотря на сумерки, она разглядела его лицо, серое от пыли и грязи, перепачканную одежду и взлохмаченные волосы. В какое-то жуткое мгновение Нора решила, что он выяснил причину смерти Холройда. Однако стоило ему приблизиться, выражение торжества на лице профессора уже не вызывало сомнения, что это не так.
— Где Слоан? — крикнул он, озираясь по сторонам. — Слоан! — позвал Блейк, сложив ладони рупором.
Эхо многократно повторило его зов.
— Что случилось, Арон? — встревожено спросила Нора.
— Я нашел ее! — Голос Блейка звенел от радости.
Струйки пота изукрасили его лоб и щеки причудливыми разводами из грязи.
— Что нашли?
— Киву солнца.
Нора уронила мешок.
— Что нашли?!
— В задней стене города есть проход, заваленный камнями. Он так искусно замаскирован, что заметить его просто невозможно. Но я его заметил. И отыскал киву солнца.
Грудь Блейка тяжело вздымалась, каждое слово он выдыхал с усилием.
— Я раскидал камни, протиснулся через коридор и оказался в пещере. Представьте себе, мисс Келли, там спрятано еще одно маленькое поселение. И в этом поселении — своя Великая кива. Кто бы мог рассчитывать на подобное везение!
— Погодите, я не вполне понимаю, — медленно произнесла Нора. — Вы что, взломали стену?
Блейк медленно кивнул, на губах: его блуждала улыбка. Она почувствовала, как ее накрывает волна ярости.
— Вы не в курсе, что вмешательства подобного рода категорически запрещены? Господи боже, Арон, вы отдаете себе отчет в том, что натворили? Сделали еще один объект доступным для грабителей! Разве вы забыли, что мы завтра покидаем Квивиру?
— После того как я обнаружил это место, мы никак не можем ее покинуть.
— Решение принято, и я не собираюсь его менять. Завтра на рассвете мы двинемся в путь.
Блейк словно прирос к земле, взгляд его выражал недоверие.
— Похоже, вы не расслышали, что я сказал, — процедил он. — Я нашел киву солнца. Оставить ее на произвол грабителей невозможно. Они похитят все золото.
— Золото? — эхом повторила Нора, буравя взглядом грязное лицо профессора.
— А что, по вашему мнению, хранится в киве солнца? Кукуруза? Моя находка произведет в науке настоящий переворот. Все наши представления об анасази были ошибочными.
Нора по-прежнему не сводила с Блейка глаз. Принесенное им известие, слишком ошеломляющее, чтобы оказаться реальностью, ввергло ее в непонятное оцепенение. Тем временем в лагерь вернулась дочь профессора, производившая в заброшенном городе заключительную съемку.
— Слоан! — Блейк, подскочив, обнял ее. — Я нашел! Ты не представляешь, что я нашел!
Слоан с улыбкой освободилась от объятий и вопросительно посмотрела на Нору.
— По какому поводу такое ликование? — Она осторожно поставила на землю сумку с камерой.
— Блейк нашел за городской стеной потайную пещеру, — пояснила Нора. — Он утверждает, что там находится еще одна Великая кива. Кива солнца.
Девушка бросила на Блейка быстрый взгляд. Улыбка ее погасла, сменившись недоверчивым выражением.
— Поверь, я сам это видел, — заявил он ей. — Великая кива, диаметром примерно шестьдесят футов. И на стене — солнечный диск.
— Из какого материала? — быстро спросила Слоан. На лице ее, сменяя друг друга, отражались самые противоречивые чувства.
— Диск покрыт каким-то желтым красителем с добавлением измельченной слюды. Сверкает, как золотой. Когда я его впервые увидел, даже решил, будто он из чистого золота.
Слоан, внезапно побледнев, испустила вздох.
— Но то была краска, смешанная со слюдой, — проронила она.
— Да. Измельченная слюда помогает добиться эффекта золотого сияния. Удивительно, до чего искусная имитация. И у меня нет ни малейших сомнений, что внутри хранятся…
— Отведи меня туда, — непререкаемым тоном заявила Слоан.
Блейк схватил ее за руку, и оба устремились к лестнице.
— Подождите! — окликнула Нора.
Они остановились и одновременно повернули к ней возбужденные лица.
— Я не узнаю вас обоих. Арон, вы ведете себя не как ученый, а как охотник за древностями. Вам и завал-то разбирать не следовало. То, что вы сделали, уже не поправить, но новых нарушений я не допущу.
Слоан молчала, а Блейк едва ли не оскалился.
— Мне очень жаль, что наши взгляды не совпадают. Как бы то ни было, мы сейчас поднимемся наверх и осмотрим Великую киву, — процедил он.
Встретив его обезумевший взгляд, Нора поняла — спорить бесполезно.
— Как вы понимаете, все, произошедшее здесь, будет отражено в докладе, который я представлю руководству института, — заявила она. — Слоан, подумайте, как профессор Годдар отнесется к известию о том, что вы без необходимости вошли в киву. Если доктор Блейк прав, это самая важная находка из всех, что мы здесь сделали. Именно поэтому она требует чрезвычайно бережного обращения.
При упоминании об отце на лицо девушки набежала тень. Ей даже не сразу удалось обрести свою обычную самоуверенность.
— Нора, идемте с нами, — произнесла она. — Мы не будем ни к чему прикасаться, только посмотрим. Это не причинит объекту вреда.
— Ни малейшего! — подхватил Блейк. — Кстати, я там пальцем ничего не тронул. И вообще не сделал ничего такого, что противоречило бы правилам проведения раскопок.
Нора в замешательстве переводила взгляд с Блейка на Слоан. Смитбэк, Свайр и Бонаротти внимательно прислушивались к разговору. Отсутствовал лишь Арагон. Она взглянула на часы: почти семь. Неужели профессору и в самом деле удалось отыскать еще одно поселение и там есть кива солнца? В памяти всплыли слова антрополога, произнесенные в киве дождя: «Некоторые части головоломки до сих пор отсутствуют. Я думал, мы найдем их в этой киве. Но сейчас я вовсе в этом не уверен». Будь Арагон здесь, вне всякого сомнения, он бы не одобрил поступка Блейка. Однако, возможно, новая потрясающая находка скрывает разгадки многих тайн. После их ухода Квивира может оказаться разрушена и разграблена. Нора сжала зубы в бессильной ярости. И кива солнца рискует разделить участь древнего города. Но если так, им необходимо составить описание тайной пещеры и, разумеется, сделать фотографии. Кроме того, в группе явно назрел бунт, и для охлаждения страстей ей придется проявить уступчивость. Иначе ситуация окончательно выйдет из-под контроля. А поступок Блейка пусть оценивают те, кому она представит отчет об экспедиции.
— Хорошо, — кивнула Нора. — Я поднимусь наверх вместе с вами. Мы сделаем фотографии и решим, как защитить пещеру от вторжения. И ничего больше. Я понятно выражаюсь? Слоан, захватите с собой камеру. А вы, Арон, возьмите флуоресцентную лампу.
Она благоговейно огляделась по сторонам, потрясенная изобретательностью анасази, спрятавших от посторонних глаз маленькое поселение. Зеленоватый свет лампы отбрасывал на стены причудливые тени, похожие на слайды с фантастическими картинками. Строений насчитывалось чуть больше дюжины. Вне всякого сомнения, в пещере, подобно жемчужине, затаившейся в раковине моллюска, укрывалась обитель жрецов. Данное обстоятельство многократно увеличивало научную ценность находки.
Единственным украшением кивы солнца служил огромный отполированный диск, сверкавший в искусственном освещении. По всему периметру ее основания толстым слоем лежала пыль. Стены оказались обмазаны глиной, а единственный вход завален камнями.
— Обратите внимание на кладку, — подал голос Блейк. — Никогда не видел такой массивной. Не кива, а настоящая крепость.
Заметив лестницу, прислоненную к круглому боку древнего строения, Нора вопросительно уставилась на профессора.
— Я нашел ее возле одного из зданий, — поспешно объяснил он. — Принес сюда и забрался на крышу. Там нет никакого отверстия. Проникнуть в эту киву невозможно. — Голос его упал до шепота. — Создается впечатление, будто она служила тайником. Скрывающим нечто… Нечто весьма важное.
Слоан подошла к золотому диску. Осторожно, почти благоговейно коснулась его пальцами. Оглянувшись на Нору, она встряхнулась и достала камеру.
Остальные в молчании наблюдали, как девушка расхаживает по пещере, с разных ракурсов запечатлевая на пленке киву и жилые строения. Закончив снимать, дочь профессора убрала фотоаппарат в сумку.
Никто по-прежнему не произносил ни слова. Даже говорливый Смитбэк против обыкновения воздержался от шуток и замечаний. Нора почти физически ощущала напряжение, сгустившееся вокруг них. Тяжелая атмосфера подземного поселения сильно отличалась от чистого сухого воздуха внешнего города.
— Готово? — обратилась она к Слоан.
Девушка кивнула.
— Нам придется снова завалить проход камнями, — не терпящим возражений тоном произнесла Нора. — Эта пещера не должна стать добычей грабителей. Если сделаем все как следует, они не догадаются о ее существовании.
— И когда мы этим займемся? — спросил Блейк.
— Завтра утром, прежде чем двинуться в путь.
— Господи, но раз мы все равно завалим вход в пещеру, давайте прежде войдем в киву, — взмолился профессор.
Нора пристально посмотрела на него, перевела взгляд на Слоан, затем поочередно взглянула на Свайра, Бонаротти и Смитбэка.
— Завтра утром мы уйдем отсюда, предварительно завалив вход в пещеру камнями, — раздельно произнесла она. — Киву мы оставим в неприкосновенности.
— Боюсь, она не будет в неприкосновенности ждать нашего возвращения, — раздался в наступившей тишине громкий голос Слоан.
В пещере снова повисла тишина.
— Мне бы тоже хотелось увидеть, что за несметные богатства здесь хранятся, — нарушил ее Бонаротти.
Нора Молчала, подыскивая самые верные слова и убедительные доводы.
— Слоан, — произнесла она как можно спокойнее. — Арон. Наша экспедиция столкнулась с серьезными проблемами. Одного из нас уже нет в живых. Где-то поблизости скрываются люди, убившие наших лошадей. В любой момент они могут попытаться убить нас. Для того чтобы открыть эту киву и составить подробную опись всего, что мы там обнаружим, потребуется несколько дней. Мы не можем себе этого позволить. — Она умолкла на несколько мгновений. — Я — начальник экспедиции. Право принимать решения остается за мной. И я решила — завтра мы отсюда уходим.
Тишина, стоявшая в пещере, казалось, звенела от напряжения.
— Я не согласна с подобным решением, — раздался негромкий голос Слоан. — Мы стоим на пороге величайшего открытия, а вы, мисс Келли, хотите заставить нас отступиться в самый последний момент. Я давно поняла, как вы похожи на моего отца. В любой ситуации для вас главное — настоять на своем. Но сейчас дело касается не только вашей, но и моей собственной карьеры. Поэтому я не стану действовать по вашей указке. Если мы уйдем сейчас, то, вернувшись, наверняка застанем киву разграбленной. И из-за вашего самодурства не совершим величайшего открытия в современной археологии. — Хладнокровие изменило девушке, голос ее дрожал от бешенства. — Да, я знаю, с самого начала вы опасались, что я подорву ваш авторитет. Но это ваши проблемы. Я никому не позволю испортить мою карьеру.
— Что ж. Раз вы упомянули о своем отце, — холодно откликнулась Нора, — то знаете, что он сказал нам перед тем, как мы отправились сюда? «Наш институт известен не только высочайшими научными стандартами, но и неукоснительным соблюдением этических норм». Слоан, все действия, которые мы предпримем здесь, получат широкую огласку и станут предметом пристальнейшего внимания во всем научном мире. Я понимаю, что вы сейчас испытываете, — добавила она более мягким тоном. — Мне тоже ужасно хочется узнать, что скрывается внутри этой кивы. И я надеюсь, что она дождется нас в целости и сохранности. Однако сейчас я категорически запрещаю проникать в нее.
— Что толку тешить себя пустыми надеждами, — бросила Слоан. — Когда мы вернемся, кива будет разграблена. И нам останется лишь гадать о том, чего мы лишились. Если вы боитесь за собственную жизнь, бегите. Я никуда не пойду. Оставьте мне лошадь и немного продуктов.
— Это ваше окончательное решение? — одними губами спросила Нора.
Ответом ей послужил испепеляющий взгляд янтарных глаз.
— Тогда мне останется лишь исключить вас из числа участников экспедиции. И таким образом лишить права заниматься исследованиями на вверенном мне археологическом объекте.
От неожиданности янтарные глаза сделались в два раза больше. Девушка покосилась на Блейка, явно ожидая поддержки.
— Я не уверен, что вы можете лишить Слоан права работать на объекте, — нерешительно промямлил тот.
— В этом можете не сомневаться, — неожиданно подал голос Смитбэк. — Насколько я помню, мисс Келли — начальник экспедиции, а значит, ее слово здесь — закон. По-моему, она выразилась достаточно ясно. Мы должны оставить киву в неприкосновенности.
— Мисс Келли, — голос Блейка сделался умоляющим, — боюсь, вы недооцениваете значимости открытия, от которого нам предстоит отказаться. И потом, за этими стенами скрываются груды золота ацтеков. Неужели оно станет добычей невежественных и алчных людей, которые…
Профессор умолк, не в силах более произнести ни слова. Нора, не обращая на него внимания, буравила взглядом Слоан. Девушка вдруг резко отвернулась и уставилась на золотой диск, сверкавший в свете флуоресцентной лампы. Затем, с ненавистью поглядев на начальницу экспедиции, она направилась к выходу из пещеры. Через пару мгновений дочь профессора скрылась из виду. Блейк, тоскливо взиравший то на киву, то на мисс Келли, судорожно сглотнул и последовал за ней.
Скип катил по Северной Танороуд. Прибавить скорости он не мог, поскольку старенький «фольксваген» тут же начинал цеплять днищем за асфальт. Проезжая часть пребывала в плачевном состоянии, и юноше казалось, будто он ведет машину по стиральной доске. Впрочем, пригороды Санта-Фе, даже самые престижные, никогда не могли похвастаться хорошими дорогами. Каждую четверть мили Скипу встречались тяжелые кованые ворота с внушительными колоннами, высившимися по сторонам. За массивными створками тянулись узкие пыльные аллеи, окаймленные кедрами. Дома скрывались за деревьями, и едущему по шоссе оставалось лишь догадываться об их существовании. Впрочем, изредка удавалось разглядеть вдали очертания строений — то домик садовника, то приземистое здание конюшни, а иногда и крышу впечатляющих размеров особняка.
Дорога делалась все уже. Кедры, росшие по ее сторонам, едва не соприкасались ветвями. Скип уменьшил скорость, отпихнул локтем Тедди, протянувшего к его лицу здоровенный влажный нос, и в очередной раз сверился с номером, нацарапанным на обрывке бумаги.
Машина обогнула холм. Примерно через четверть мили дорога обрывалась, упираясь в заросли кустарника. Слева возвышалась отполированная до блеска гранитная скала с выбитыми на ней буквами «ЭСГ». За скалой виднелись ворота усадьбы, в отличие от произведений литейного искусства, доселе встречавшихся на пути Скипа, имевшие довольно невзрачный вид. Вблизи ворота, несмотря на всю свою внешнюю непрезентабельность, оказались сработаны на совесть и имели переговорное устройство.
Не выключая мотора, он вылез из машины и нажал красную кнопку под громкоговорителем. Прошла минута, другая. Скип уже собирался вернуться в машину, когда динамик устройства вдруг ожил.
— Да? — раздалось оттуда. — Кто это?
Он немало удивился. Голос принадлежал вовсе на экономке, шоферу или управляющему. С ним разговаривал не кто иной, как сам Эрнест Годдар.
— Это Скип Келли, — робко представился юноша. Громкоговоритель молчал.
— Брат Норы Келли, — счел нужным добавить Скип.
В листве дерева, росшего у ворот, послышался шум, и он увидел камеру наблюдения, уставившуюся на него стеклянным глазом. Потом камера сфокусировалась на обшарпанной грязной машине. Молодой человек внутренне поморщился.
— Что произошло? — донеслось из громкоговорителя. Никакого особого радушия в голосе Годдара не ощущалось.
— Мне нужно срочно поговорить с вами, — сглотнув, сообщил Скип. — Это очень важно.
— Прямо сейчас? Насколько мне известно, вы работаете в институте. Разве нельзя подождать до понедельника?
Скип мог бы поведать о сомнениях, терзавших его весь день, о том, как он маялся, пытаясь решить, стоит ему дожидаться этого самого понедельника или не стоит. Однако он произнес лишь:
— Дело срочное. — И добавил: — Думаю, оно не терпит отлагательств.
Молодой человек неловко переступал с ноги на ногу под присмотром камеры. Динамик молчал. Вместо ответа раздался лязг открываемого замка, и ворота распахнулись.
Скип вернулся к машине и медленно въехал за ограду. Извилистая дорога тянулась вдоль низкого скалистого хребта. Примерно через четверть мили она сделала резкий поворот, устремилась вниз, а затем вновь пошла наверх. Только тогда взгляду Скипа открылся изящный особняк. Пурпурные отблески заката играли на его белоснежных стенах. Он невольно притормозил, любуясь восхитительным зрелищем, затем медленно подъехал к дому и припарковал «жука» между видавшим виды «шевроле» и новехоньким «мерседесом».
Скип вышел из машины и закрыл дверцу.
— Оставайся здесь! — приказал он Тедди.
Пес недоуменно уставился на нового хозяина. Необходимость в подобной команде напрочь отсутствовала, поскольку риджбек при всем желании не сумел бы протиснуть громоздкое туловище в окошко «фольксвагена».
Скип, с книгой под мышкой, поднялся на крыльцо и остановился перед высокими дверями восемнадцатого века. Наверняка их привезли из Мексики, с какой-нибудь старинной гасиенды. Прижав книгу поплотнее, он поискал глазами звонок и, не найдя его, осторожно постучал.
Тяжелые створки распахнулись почти сразу. Молодой человек шагнул вперед и оказался в длинном, тускло освещенном вестибюле. В дальнем его конце виднелся зимний сад с каменным фонтаном. У самых дверей Скипа ждал профессор Годдар собственной персоной. Приглушенные тона его костюма прекрасно гармонировали с рассеянным светом в доме. Длинные седые волосы и ухоженная бородка обрамляли худощавое лицо. В живых блестящих глазах читалось откровенное неудовольствие. Не сказав ни слова, он повернулся и двинулся в глубь дома. Скип последовал за ним. Шаги их гулко отдавались по мраморному полу.
Миновав несколько дверей, хозяин особняка привел гостя в просторную библиотеку, от пола до потолка заставленную книгами. Спиральная железная лестница с резными перилами вела на широкую галерею, огибавшую помещение по периметру. Годдар запер дверь и указал молодому человеку на одно из глубоких кожаных кресел, стоявших возле холодного камина. Сам он опустился напротив, скрестил ноги, слегка откашлялся и выжидающе воззрился на нежданного визитера.
Лишь теперь Скип осознал, что понятия не имеет, как начать разговор. Он заерзал на месте, испытывая непривычное смущение. Вспомнив о книге, по-прежнему зажатой под мышкой, юноша протянул ее Годдару.
— Вы знакомы с этим талмудом?
— Что значит «знаком»? — Профессор даже не посчитал нужным скрыть возмущение. — С этой книгой не знаком только невежда. Это классическое исследование по антропологии.
Скип замешкался. Начало разговора вышло не слишком удачным. Собственное открытие, сподвигнувшее его явиться сюда, уже казалось не стоящей внимания ерундой. Самое разумное, решил он, просто и без прикрас обо всем рассказать.
— Примерно месяц назад моя сестра ездила на старое ранчо, где мы оба выросли, — начал юноша. — Дом давно пустует, и она решила проверить, как там дела. И там на нее напали.
— Вот как? — слегка подавшись вперед, заметил Годдар довольно равнодушным тоном.
— Да, два каких-то подонка, натянувших волчьи шкуры. Было темно, она толком не разглядела. Заметила, что тела их покрыты белыми полосами и пятнами. И еще оба были увешаны украшениями. Вроде тех, что в старину носили индейцы.
— Судя по всему, это были люди-волки, — проронил Годдар. — Или скорее напавшие на вашу сестру изображали людей-волков.
— Именно так. — Скип слегка воспрянул. В голосе профессора отсутствовал даже намек на сарказм. — А потом кто-то проник в квартиру Норы и украл ее щетку для волос.
— На щетке наверняка были волосы, — кивнул Годдар. — Для того чтобы совершать колдовские ритуалы, людям-волкам необходимо добыть частичку своей жертвы.
— Об этом и говорится в этой книге, — подхватил юноша.
Потом он торопливо излагал, как получилось, что на щетке оказались его собственные волосы, и как несколько дней назад едва не погиб из-за непостижимым образом вышедших из строя тормозов.
Годдар выслушал его, не перебивая.
— Как вы полагаете, что им было нужно от вашей сестры? — спросил он по окончании рассказа.
— Письмо, которое Нора нашла в старом почтовом ящике. Письмо нашего отца, — облизав пересохшие губы, выдохнул Скип.
Годдар внезапно изменился в лице, выражение снисходительного интереса уступило место тревоге и досаде.
— Почему она ни словом не упомянула об этом происшествии?
Голос его внезапно сделался резким, он кромсал воздух, точно бритва.
— Она во что бы то ни стало хотела отправиться в эту экспедицию и боялась поставить все под угрозу. Нора не сомневалась, что при помощи письма непременно отыщет долину, в которой скрывается затерянный город. И рассчитывала опередить тех, кто тоже стремился туда попасть.
Годдар лишь сокрушенно вздохнул.
— Но это еще не все, — продолжал Скип. — Несколько дней назад наша соседка, Тереза Гонзалес, была убита в принадлежащем нам старом доме. Том самом, где люди-волки напали на Нору. Может, вы об этом слышали.
— Да, я читал об этом убийстве в газетах.
— Там упоминалось о том, что тело было изуродовано?
Годдар молча покачал головой.
Скип похлопал рукой по обложке книги, лежавшей у него на коленях.
— Здесь описываются увечья подобного рода. В точности такие, какие были нанесены Терезе. Ей отрезали пальцы рук и ног, сняли часть скальпа с затылочной части и вырезали из черепа круглый диск. Если верить тому, что здесь написано, именно через эти места в тело входит жизненная сила. Да, и вот еще что, — добавил он, немного помолчав. — Когда Нора ездила в Калифорнию, у нее пропала собака. Прочитав это, я обшарил парк за ее домом. И нашел то, что осталось от бедняги Фарбера. Ему отрезали лапы. Передние и задние.
Голубые глаза профессора настороженно блеснули.
— Если убийство было совершено в вашем доме, вас наверняка допрашивали в полиции. Вы сообщили что-нибудь о… своих предположениях?
— Нет, — усмехнулся Скип. — Они бы приняли меня за идиота, только и всего. Где вы видели копов, которые верят в колдунов и оборотней? — Он снова коснулся книги. — Тем не менее оборотни существуют. Они хотели заполучить письмо. И ради этого были готовы на все.
Взгляд Годдара внезапно стал рассеянным, словно устремился куда-то внутрь.
— Теперь я понял, почему вы настояли на встрече. Эти… люди-волки… или как их назвать… хотят во что бы то ни стало попасть в Квивиру.
— Думаю, да. Как только Нора отправилась в экспедицию, они тоже исчезли. По крайней мере, большее никак себя не проявляли. Я приглядываю за домом и могу точно сказать — там их не было. Похоже, они последовали за экспедицией.
Лицо Годдара сделалось серым.
— Вчера они не вышли на связь.
Сердце Скипа тоскливо сжалось. Отправляясь сюда, он больше всего опасался услышать нечто подобное.
— Может, у них проблемы с оборудованием?
— Не думаю. У них есть запасная аппаратура. И, по словам вашей сестры, Холройд, техник, которого она нашла, способен собрать приемник из старых жестянок.
Годдар поднялся из кресла, подошел к окну и, сунув руки в карманы, уставился на далекие горы. Тишину, воцарившуюся в библиотеке, нарушало лишь тиканье старинных напольных часов.
— Доктор Годдар! — Скип более не мог сдерживать напора охвативших его чувств. — Прошу вас, сделайте что-нибудь! У меня на целом свете нет никого, кроме Норы!
В течение нескольких секунд профессор молчал, словно не расслышав. Потом резко отвернулся от окна. На лице его застыло выражение железной решимости.
— Я понимаю вас. — Он протянул руку к телефону. — У меня тоже на целом свете существует один-единственный близкий мне человек. И этот человек сейчас в экспедиции, вместе с вашей сестрой.
Ночью прошел короткий, но сильный дождь, настойчиво барабанивший по ткани палаток. К утру небо прояснилось. Ни единого облачка не белело на его промытой голубой поверхности. После долгой томительной ночи, проведенной практически без сна — вместе со Смитбэком они охраняли лагерь, — Нора с особой радостью встречала солнечный свет и утреннюю свежесть. Крупные капли, усеявшие листву, сверкали в солнечных лучах, подобно бриллиантам. Птицы наполняли воздух радостными голосами.
Подойдя к ручью, она ощутила, как ее ботинки вязнут в мокром песке. Уровень воды поднялся, но лишь немного — первые дожди почти целиком впитались в песчаную почву. Однако земля уже насытилась водой до предела. Следовало выбраться из каньона до начала сильных затяжных ливней. В противном случае раздувшийся ручей затопит каньон-щель, преградив им единственный выход… а может, случится и что-нибудь похуже.
Нора взглянула на гору мешков с экспедиционным скарбом. Они возьмут с собой самый минимум. Лишь необходимое в пути: продукты, палатки, кое-какие инструменты. А также записи, сделанные во время исследований. Остальное надо спрятать в Квивире, в одном из жилых строений.
Бонаротти, изменив привычке, поднялся до рассвета и уже возился у костра.
— Хотите кофе?
Она благодарно кивнула, и повар вручил ей дымящуюся кружку с крепким ароматным напитком.
— А что, в этой киве действительно полно золота? — вполголоса поинтересовался он, когда Нора, опустившись на бревно, сделала первый глоток.