— Нет там никакого золота, — устало покачала головой начальница экспедиции. — Анасази вообще не знали, что это такое.
— А почему вы в этом так уверены?
— У меня есть на то основания, — усмехнулась Нора. — Ни в одном из поселений анасази ни разу не было обнаружено ни крупицы золота. А раскопки ведутся более полутора столетий.
— Почему тогда доктор Блейк утверждает, что в киве спрятано золото?
Она сердито уставилась в кружку. Далось им это чертово золото!
— Доктор Блейк ошибается. Вот и все, что я могу вам сказать.
Бонаротти, явно неудовлетворенный ответом, долил ей кофе и вернулся к поварским обязанностям. Постепенно к костру подтягивались остальные участники экспедиции. Судя по выражениям их лиц, противоречия, возникшие вчера, остались в силе. Скорее, наоборот, напряженность даже возросла. Блейк, угрюмый и молчаливый, не глядя на нее, опустился на камень с кружкой кофе. Смитбэк, напротив, с приветливой улыбкой коснулся плеча Норы. Он извлек из кармана блокнот, и перо его забегало по страничкам. Арагон, как и обычно, глядел в огонь с отстраненно-непроницаемым выражением лица. Слоан появилась последней. Подобно Блейку, она даже не удостоила Нору взглядом. Над стоянкой висело напряженное молчание. Все казались такими усталыми, словно ночью не смыкали глаз.
По-видимому, следовало как можно скорее раздать всем поручения, не оставляя времени для мрачных мыслей. Нора допила кофе и прокашлялась.
— Вот что мы делаем сегодня, — изрекла она громким, нарочито бодрым голосом. — Энрике, прошу вас, проверьте еще раз, надежно ли упакованы все необходимые медикаменты. Луиджи, соберите оставшиеся продукты. Арон, вам придется подняться на край каньона и прослушать прогноз погоды.
— В этом нет необходимости. — Блейк бросил неприязненный взгляд на веревочную лестницу. — Небо совершенно чистое. И без прогноза понятно, что дождя не будет.
— Сейчас небо чистое, но через час могут набежать тучи, — возразила Нора. — Сезон дождей уже начался, а значит, от погоды можно ожидать любых сюрпризов. Прежде чем войти в каньон-щель, мы должны ознакомиться с прогнозом.
Она взглянула на Слоан, но девушка, похоже, пропустила ее слова мимо ушей.
— Если прогноз благоприятный, мы завершим приготовления и безотлагательно отправимся в путь, — продолжала Нора. — Арон, после того как вы спуститесь, вам придется заняться входом в потайную пещеру. Вы его раскопали, вы и придадите ему прежний вид. В лагере осталось несколько мешков с грузом, которые мы не будем брать с собой. Слоан, вы со Смитбэком поднимете их наверх, в Квивиру. После того как Арон сообщит прогноз погоды, я проверю, хорошо ли мы законсервировали объект.
Она обвела глазами сидевших у костра.
— Всем все ясно? Через два часа мы должны оставить долину.
Все, кроме дочери профессора, молча закивали. Слоан даже не шевельнулась, будто слова начальницы экспедиции не имели к ней ни малейшего отношения. Как поступить, если девушка в последнюю минуту откажется покинуть Квивиру? Блейк упрямиться не станет. Нора неоднократно убеждалась — прославленный ученый не принадлежит к числу смельчаков. Но дочь профессора Годдара — совсем другое дело. Ладно, будем переживать неприятности по мере их поступления.
Яркое пятно, возникшее у выхода из каньона-щели, заставило ее подскочить. Сердце тревожно сжалось. В стремительной походке Свайра угадывалось нечто из ряда вон выходящее. Только бы лошади уцелели, мысленно взмолилась она.
— Кто-то изувечил тело Холройда, — выдохнул ковбой, едва приблизившись к костру.
— Изувечил? — вскинул голову Арагон. — Может, его обгрызли животные?
— Если только животные способны снять с трупа скальп, отрезать пальцы рук и ног и высверлить дыру в черепе. Я обнаружил тело в ручье, неподалеку от того места, где мы его оставили.
Участники экспедиции в ужасе переглядывались. Нора посмотрела на Смитбэка. Судя по выражению лица, ему тоже пришел на память рассказ Бейудзина.
— Питер… — одними губами прошептала Нора и тут же решительно встряхнулась. — С лошадьми все в порядке?
— В порядке, — кивнул Свайр.
— Они готовы к длительному переходу?
— Да.
— Тогда не будем терять времени. — Она поднялась. — Как только Арон сообщит прогноз погоды, я понесу через каньон-щель первую партию груза и заодно посмотрю, что там с телом Питера. Нам придется взять его с собой и погрузить на лошадь. Мне понадобится помощник.
Смитбэк молча поднял руку. Нора благодарно кивнула.
— Я тоже пойду с вами, — заявил Арагон. — Необходимо осмотреть тело.
— Но у вас много других дел… — Она осеклась, встретив многозначительный взгляд антрополога. — Хорошо, третья пара рук не помешает. И послушайте, что я вам скажу: не разбредайтесь поодиночке. Никто не должен оставаться один даже на короткое время. Слоан, будет лучше, если вы подниметесь наверх вместе с Ароном.
Все по-прежнему сидели у костра. События последних дней раз за разом натягивали ее нервы подобно струнам. Известие о надругательстве над телом Питера оказалось слишком сильным ударом, лишившим Нору способности держать чувства в узде.
— Черт побери, вас всех что, паралич разбил? — заорала она, сверкая глазами. — Чего вы ждете? Поднимайте наконец свои задницы!
Арон Блейк понуро брел к веревочной лестнице следом за Слоан. Всю ночь они проспорили, так ничего и не решив. Впрочем, он уже догадывался — в последнюю минуту дочь Годдара откажется уходить. Однако при каждой попытке выведать ее намерения она отделывалась насмешками и резкостями. Душу самого Блейка раздирали противоречия. Желание совершить грандиозное научное открытие боролось в нем со страхом. Слоан в своей боязни он бы нипочем не признался, однако его пугала беспощадная болезнь, погубившая Холройда, страшили неведомые маньяки, прикончившие лошадей и расколотившие оборудование. И теперь, когда кто-то изувечил труп, страх одержал окончательную победу над научными амбициями.
Слоан, не оборачиваясь, двинулась вверх по лестнице. Блейк почувствовал себя уязвленным. Она даже не сочла нужным проверить, как профессор надел снаряжение. Укрепив веревку, он застегнул один ремень вокруг талии, просунул между ног второй и, проверив лестницу на прочность, неспешно начал подъем. Хлипкую болтающуюся дорожку он ненавидел всеми фибрами души, а страховочное приспособление не внушало ему особой уверенности. Перспектива зависнуть над пропастью, доверив жизнь тонкому нейлоновому шнуру, казалась ему до крайности непривлекательной.
Однако по мере того, как Блейк поднимался все выше и выше, страх его постепенно отступал. В голове упорно вертелась фраза, подобная забытой строчке из старинной баллады. Впервые она шевельнулась в дальнем уголке его сознания, когда профессор увидел перед собой киву солнца. Теперь он припомнил целый отрывок. Сначала повторив про себя, он стал бормотать его вслух: «Расширив отверстие, я поднес к нему свечу и заглянул внутрь. Когда глаза мои привыкли к темноте, я стал различать очертания бесчисленных статуй, наполнявших комнату. То были изображения людей и животных, сделанные из чистого золота. Блеск золота, воистину волшебный, заставил меня сомкнуть веки».
«Блеск золота, воистину волшебный, заставил меня сомкнуть веки». Блейк вновь и вновь проговаривал одни и те же слова, словно пытаясь разучить магическое заклинание.
В двенадцать лет он прочел книгу Говарда Картера, открывшего гробницу Тутанхамона. Именно тогда Арон и решил стать археологом. Этот момент профессор помнил так же хорошо, как и строчки из произведения, тихонько слетавшие с его губ. Спору нет, годы, проведенные в университете, поумерили его пыл, и желание отыскать нечто, сопоставимое по значению с усыпальницей древнего египетского монарха, так и осталось детской мечтой. Тем не менее он нашел достойное применение своим способностям и добился немалых успехов, упорно роясь в древнем мусоре. Карьера складывалась прекрасно, и оснований для недовольства ею Блейк не видел ни малейших.
Однако здесь, в заброшенном городе, все изменилось. Арон осторожно переставлял руки и ноги, время от времени останавливаясь и проверяя надежность страховки. Мусор, спору нет, замечательный объект для исследований, но все же он не идет ни в какое сравнение с золотом. На память ему пришли произведения древнего искусства, переплавленные Кортесом в слитки и отосланные в Испанию. Сколько дивных артефактов навсегда потеряно для мира из-за людской алчности! И сокровища, скрытые в киве солнца, скорее всего, постигнет та же печальная участь.
Давняя детская мечта ожила в нем с новой силой, и его душу опять наполнили противоречия. Да, конечно, остаться здесь — означало подвергнуть себя смертельной опасности. Но неужели он с такой легкостью покинет долину, хотя бы одним глазком не взглянув на сокровища, спрятанные в киве солнца?
— Слоан, давай поговорим, — окликнул Блейк. — Ты что, смирилась с тем, что мы просто уйдем отсюда?
Ответа не последовало.
Обливаясь потом и сердито ворча, он продолжил подъем. Слоан добралась до самого трудного, финального участка лестницы. Ей оставалось преодолеть кромку уступа под площадкой, где располагалось оборудование. Песчаник, не успевший просохнуть после дождя, побагровел и казался залитым кровью.
— Слоан, не молчи, прошу тебя, — взмолился Блейк.
— Мне нечего сказать, — долетело сверху.
— Твой отец совершил непростительную ошибку, поручив ей возглавить экспедицию. Будь на ее месте ты, мы все вошли бы в историю.
Она снова не сочла нужным ответить. Девушка молча исчезла за краем скалы, и Блейк, стиснув зубы, удвоил усилия. Вскоре он перевалился через кромку и плашмя рухнул на шершавую поверхность — измученный, раздосадованный, упавший духом. Профессор с трудом переводил дух, и прохладный ветер шевелил его влажные от пота волосы.
— Зачем было так мучиться? — Приняв сидячее положение, Блейк принялся расстегивать страховку. — Зачем рисковать? Все-таки это чистой воды безумие — повернуть вспять на пороге величайшего открытия.
Слоан упорно хранила молчание. Арон спиной ощущал ее, стоявшую совсем рядом. Суровую и неприступную. «Блеск золота, воистину волшебный…» Странно, почему она замерла как вкопанная, а не занимается этим проклятым приемником. Чертыхнувшись себе под нос, он отшвырнул прочь надоевшие ремни и поднялся.
Перемена, произошедшая с его спутницей, едва не повергла профессора в шок. На лице ее, лишенном всех красок, застыло выражение безумного отчаяния, которого Блейк ни разу еще не видел. Она не двигалась с места, устремив взгляд поверх можжевелового дерева. Плотно сжатые губы превратились в узкую щель. Возможно, игра света послужила тому причиной, но янтарные глаза потемнели и утратили прозрачность. Арон взглянул туда же, куда смотрела она, и содрогнулся.
Все небо над хребтом затянули тучи. Темные, суровые и угрожающие, они казались проникшими из другой реальности. Над плато Кайпаровиц поднимался грозовой фронт. Блейк подобного не видел ни разу в жизни. Он больше походил не на природное явление, а на ядерный взрыв. Фронт растянулся на тридцать миль, никак не меньше, и успел поглотить верхнюю часть хребта, залив его непроглядной чернотой. Гигантской штормовой волной он вздымался вверх футов на сорок. Сплошная стена дождя скрыла плато, подобно стальному занавесу. Танец молний, рассекавших мрак ослепительными зигзагами, навевал особенную жуть своим безмолвием. Раскаты грома пока не долетали до них. Словно зачарованный, Блейк наблюдал, как грозовой фронт растет и ширится, стремительно заполняя голубое небо. Электричество насквозь пропитало воздух и даже здесь, над долиной, уже потрескивало в ветвях можжевельника.
Оцепенев от ужаса, профессор не двигался с места. Слоан медленно, как сомнамбула, включила висевший на дереве приемник. Вначале раздался лишь треск помех, вскоре сменившийся монотонным гнусавым голосом. Диктор читал прогноз погоды в округе Пейдж, штат Аризона. Он без конца перечислял какие-то статистические данные, цифры и детали, пока наконец не произнес с поразительной отчетливостью: «На протяжении всего дня сохранится ясная теплая погода. Вероятность осадков не более пяти процентов».
Блейк сумел оторваться от созерцания грозового фронта. В голубом небе над Квивирой еще не появилось даже маленького облачка. Блейк посмотрел вниз, на тихую, безмятежную долину, залитую утренним солнцем. Казалось, в природе не может существовать такого резкого контраста.
Губы Слоан, по-прежнему плотно сжатые, придавали ее лицу скорбное выражение. Медленным, до странности скованным движением она выключила прибор. Наблюдая за ней, профессор затаил дыхание.
— Что мы будем… — Взгляд потускневших янтарных глаз заставил его замолчать.
— Выполним распоряжение мисс Келли, — ровным деловым тоном отчеканила девушка. — Сейчас мы заберем приемник и спустимся вниз.
В следующее мгновение она уже карабкалась на дерево. Еще через несколько минут прибор и антенна лежали в рюкзаке.
— Идем, — бросила Слоан, едва взглянув на Блейка.
Послушно подхватив страховочные ремни, Арон побрел к лестнице. Девушка уже исчезла за каменистой кромкой. Профессору оставалось лишь натянуть на себя ненавистную сбрую.
Поглощенный собственными мыслями и переживаниями, он заметил окончание спуска, лишь коснувшись ногами земли. Блейк помедлил в нерешительности и вновь устремил глаза к небу. Над краями каньона по-прежнему разливалась безмятежная синева. Ничто не говорило о грандиозном природном катаклизме, разыгравшемся всего в двадцати милях отсюда. Освободившись от ремней и с трудом переставляя затекшие ноги, он поковылял к лагерю. Слоан, несмотря на груз — ей пришлось нести рюкзак с приемником, — спустилась по стене с проворством паука. До стоянки она добралась значительно раньше его и уже упаковывала аппаратуру в непромокаемый мешок.
Голос мисс Келли заставил Блейка вздрогнуть.
— Слоан, вам удалось прослушать прогноз?
Та не ответила.
— У нас слишком мало времени. Будьте любезны, сообщите мне прогноз, — не скрывая раздражения, процедила начальница экспедиции.
— На протяжении всего дня сохранится ясная теплая погода, — ровным голосом отрапортовала Слоан. — Вероятность осадков не более пяти процентов.
Мисс Келли испустила вздох облегчения. Тревожные огоньки, светившиеся в ее глазах, погасли.
— Отлично, — с улыбкой сказала она. — Огромное спасибо вам обоим. Теперь вам остается только отнести наверх мешки, которые мы не будем брать с собой. Да, и разумеется, завалить камнями вход в потайную пещеру. Арон, займитесь этим немедленно. Роско, прошу вас, пойдите вместе с ним. Будьте все время рядом, не оставайтесь поодиночке. Часа через полтора мы с Энрике и Биллом вернемся и закончим сборы.
На спине Блейка выступил холодный пот. Он словно утратил чувство реальности. Точно во сне, профессор направился к Слоан. Вот мисс Келли окликнула Смитбэка, махнув ему рукой. Вот Арагон присоединился к ним. Все трое взвалили на плечи по мешку и двинулись в сторону каньона-щели.
Блейк стряхнул с себя оцепенение.
— Что ты наделала! — Голос его дрожал.
— О чем ты? — Слоан пожала плечами, глядя ему прямо в глаза.
— Мы же видели…
Блейк внезапно осекся, не в силах вынести ее ледяного взгляда.
— Что мы видели? — прошипела Слоан. — Лично я ничего не видела. Мисс Келли велела мне прослушать прогноз погоды и сообщить ей. Я в точности выполнила распоряжение. Если ты видел что-нибудь, догони их и сообщи. Если нет, не действуй мне на нервы.
На лице девушки не дрогнул ни единый мускул, но губы побелели от напряжения. Отвернувшись, Блейк увидел начальницу экспедиции с двумя спутниками. Они перебрались через ручей и скрылись в темной расщелине меж скал.
Он снова взглянул на Слоан. По выражению его глаз девушка поняла, какое решение принял профессор Арон Блейк, и губы ее тронула едва заметная улыбка.
Джон Бейудзин остановил лошадь на вершине хребта и окинул взором долину Чилба. Животное успешно преодолело подъем, но с него хлопьями валила пена, тело сотрясала дрожь. Бейудзин, бормоча какие-то успокаивающие слова, выжидал, давая ему время оправиться. Отблески утреннего солнца играли в водах ручья, сверкавшего в долине, подобно серебряной ленте на зеленом бархате. Ветер шевелил листву тополей и дубов, росших на широких каменистых террасах. Старый индеец втянул ноздрями воздух, пропитанный озоном и запахом шалфея. Порыв ветра коснулся его спины, словно прося оглянуться. Однако Бейудзину не было нужды оглядываться — он и так слишком хорошо знал, что увидит.
Лошадь тряхнула гривой, и он ласково потрепал ее по холке. Затем старый индеец закрыл глаза, призывая на помощь всю свою волю.
Однако ему никак не удавалось восстановить равновесие душевных сил. Досада на самого себя не давала покоя. Ему следовало воспользоваться представившейся возможностью и открыть этой женщине все без утайки. Она же не стала от него ничего скрывать. Он мог бы отплатить ей тем же. А рассказал всего лишь половину истории. Со своей стороны Бейудзин поступил до крайности неразумно. Нет, хуже. Он поступил жестоко. А в результате ему самому пришлось отправиться сюда, в долину, которую он всю жизнь обходил стороной. В долину, издавна считавшуюся прибежищем зла. И ему предстоит схватка с этим злом, причем, вполне возможно, она оборвет нить его жизни.
Старый индеец имел представление о природе назревающей беды и с горечью думал о собственной роли, сыгранной им во всей этой истории. Шестнадцать лет назад гармония в замкнутом мире его маленького народа нарушилась. Возник крошечный изъян, поначалу казавшийся незначительным, — ni zshinitso, как говорили индейцы. Никто не обратил на него внимания. Прошли годы, и нарушенное равновесие превратилось в великое зло. А ведь следовало догадаться с самого начала. Кому, как не целителю, надлежало первым забить тревогу и предпринять необходимые меры. Однако он ничего не сделал. Побоялся взглянуть правде в глаза. Теперь в долине Чилба эти пришельцы занимаются своими исследованиями. А те, другие, кого люди его народа называют эскицци, бродят вокруг, выжидая своего часа. И он обязан восстановить равновесие, исправить перекос, последствия которого могут быть воистину ужасающими.
Бейудзин неохотно оглянулся и исподлобья взглянул на грозовой фронт. Небо заполонила тьма. Непроглядная и угрожающая, она казалась косматым чудовищем, сожравшим небесную синеву. Старый индеец печально усмехнулся. Сама природа подает ему знак. Без сомнения, страшный катаклизм — всего лишь одно из проявлений нарушенной гармонии. Плато Кайпаровиц скрылось за сплошной завесой дождя. За всю жизнь ему ни разу не случалось наблюдать подобного ливня. Такой выпадает раз в пятьдесят лет.
Бейудзин прищурился, высматривая потоки воды, бегущие в долину. Слишком глубокие каньоны не позволяли ничего разглядеть, однако перед мысленным взором его вставали отчетливые образы дождевых струй, низвергающихся на плато Кайпаровиц. Струи собирались в ручьи, ручьи — в реки, а реки превращались в бурные лавины, чью мощь и стремительность невозможно описать словами.
Отвязав от седла маленький мешочек из оленьей кожи, он достал амулет из бирюзы с просверленным посредине отверстием и орлиное перо, примотанное конским волосом к камушку. Из мешочка Бейудзин вытряхнул на ладонь щепотку цветочной пыльцы, смешанную с кукурузной мукой, и осыпал сначала собственную голову, а затем голову лошади. Орлиным пером он смел порошок. Лошадь возбужденно переминалась и пофыркивала, кося темными глазами в сторону грозового фронта. Ветер, с каждой минутой становясь все сильнее, играл с кожаными ремешками, украшавшими индейское седло.
Нараспев пробормотав заклинания, Бейудзин сдул с пальцев остатки пыльцы и убрал в мешочек бирюзу и камень с пером. Мир перед ним успел отчетливо разделиться на две части — над одной сияла небесная лазурь, над другой расползалось уродливое темное пятно.
Воздух пропитался электричеством. О попытке пробраться во вторую долину, лежащую у входа в Квивиру, через каньон-щель не стоило даже думать. Его затопит уже через несколько минут. Старому знахарю придется воспользоваться древней тропой жрецов, идущей по краю каньона. Об опасном обходном пути ему как великую тайну когда-то поведал дед. За всю свою жизнь Бейудзин ни разу не ходил там. Он воспроизводил в памяти рассказ деда, стараясь припомнить каждое слово. Необходимо точно следовать указаниям, ибо только с их помощью можно найти тропу жрецов, надежно скрытую от посторонних глаз. Древние мастера проложили ее по уступам и расщелинам, великолепно замаскировав под естественные неровности. Сливаясь с пейзажем, она делалась неразличимой даже с расстояния в несколько футов. Дорожка брала начало на скале, неподалеку от входа в каньон-щель, пересекала широкое гладкое плато и устремлялась вниз в дальнем конце второй долины. Нелегкий путь для старика. Возможно, и самой тропы, куда многие годы не ступала человеческая нога, более не существует, но у Бейудзина не осталось иного выбора. Он во что бы то ни стало должен восстановить нарушенное равновесие.
Глубоко вздохнув, старый индеец направил лошадь в долину.
Нора раздвинула завесу из водорослей и посмотрела вверх. Впереди извивался каньон-щель, залитый сумрачным красноватым светом. На стенах, словно пасти гигантских зверей, темнели глубокие выемки и ниши. Первое озерцо она преодолела вплавь. Смитбэк следовал за ней, Арагон замыкал процессию. После изнуряющей жары, царившей в долине, вода казалась ледяной. Чтобы дать сознанию хотя бы маленькую передышку от забот и переживаний, ненадолго отвлечься от тревог по поводу предстоящего путешествия, Нора попыталась сосредоточиться исключительно на физических ощущениях.
Они молча выбрались на отмель и побрели по песку к следующему озерцу. Звук их шагов и плеск воды гулко отдавались в замкнутом пространстве. Начальница экспедиции переложила мешок с одного плеча на другое. Несмотря на все произошедшее вчера и сегодня, она нервничала куда меньше, нежели три дня назад. Пока Блейк и Слоан лазили наверх, Нора места себе не находила. Боялась получить известие о неблагоприятном прогнозе. С учетом недавних дождей, вероятность нового ненастья оставалась достаточно высокой. К тому же она бы до сих пор терзалась охватившими ее сомнениями и недоверием. Почему бы дочери профессора и знаменитому археологу, отчаянно желавшим остаться в Квивире, не попытаться намеренно ввести ее в заблуждение? Однако известие об устойчивой ясной погоде, хотя и выданное сквозь зубы, отмело все подозрения прочь. Бунтари смирились с ее решением. Оставалось лишь переправить груз через каньон-щель в долину, где их ждали лошади.
Нет, есть еще одно дело. Впрочем, всяческая необходимость напоминать себе о нем совершенно отсутствовала. О смерти Холройда и о страшной участи, постигшей его тело, Нора не забывала ни на минуту. Останки должны встретиться через четверть мили. Жуткая визитная карточка людей-волков, притаившихся где-то поблизости. Возможно, они и сейчас следят за ними из глубины каньона.
Обернувшись через плечо, она вопросительно взглянула на Арагона. Перед тем как тронуться в путь, антрополог намекнул ей на важный разговор, предстоящий им по дороге. Встретившись глазами с начальницей экспедиции, он покачал головой.
— Сперва доберемся до трупа.
Нора вплавь пересекла очередное озерцо, выбралась на сушу и боком протиснулась в сужение коридора. За ним стены каньона немного раздвинулись, и она различила впереди толстый древесный ствол, застрявший меж скал, подобно гигантской перекладине. Прямо над ним в тени скрывался выступ, ведущий к пещере, где вчера Смитбэк и Свайр спрятали тело Холройда.
Нора отыскала каменную ступень и скользнула взглядом вниз, к луже длиной восемь или девять футов, блестевшей среди нагромождения обломков песчаника. В дальнем ее конце покачивался желтый в полоску мешок. Не чуя под собой ног, она помчалась вперед. Теперь начальница экспедиции ясно разглядела длинный разрез, зиявший в его резиновом боку. А потом она увидела тело. Труп наполовину торчал из воды, распухший и неузнаваемый.
Нора замерла, не зная, как поступить дальше.
— Боже праведный, — пробормотал за плечом Смитбэк. Он потрясенно умолк, а потом добавил: — Мы не подхватим какую-нибудь заразу, расхаживая по этой воде?
— Нет. — Их нагнал Арагон. — Полагаю, инфекция нам не угрожает.
Голос его звучал не слишком убедительно, а взгляд выдавал растерянность.
Нора по-прежнему не двигалась. Смитбэк тоже словно прирос к месту. Антрополог осторожно протиснулся между ними и выволок тело на каменистый берег. Пересилив себя, начальница экспедиции приблизилась на пару шагов.
Однако стоило ей взглянуть на труп, она вновь остановилась, судорожно переводя дыхание.
В теле Холройда, при жизни худощавом, уже начался процесс разложения, и оно невероятно раздулось, создавая иллюзию гротескной тучности. Кожа на руках, выступающих из рукавов рубашки, поражала неестественной синеватой белизной. Пальцы, срезанные до второго сустава, превратились в кровавые обрубки. Искромсанные ботинки валялись на камнях, обнаженные ступни имели такой же жуткий оттенок, что и руки. Пальцы на ногах также отсутствовали. Ужас, отвращение и ярость овладели Норой одновременно. Взгляд ее упал на голову покойника. С затылка у него срезали кусок скальпа, а сквозь круглое отверстие в черепной кости виднелся мозг.
Арагон молча натянул пару резиновых перчаток, достал из кейса скальпель и одним коротким точным движением сделал разрез под ребром трупа. Затем при помощи щипцов извлек кусочек плоти. Как показалось Норе, часть легкого. Антрополог опустил его в контейнер, наполненный прозрачной жидкостью. Добавив туда по капле из разных пузырьков, он плотно закрыл контейнер и слегка покачал. Начальница экспедиции затаила дыхание. Раствор постепенно приобрел голубоватый оттенок.
Арагон удовлетворенно кивнул, осторожно убрал контейнер в кейс и, опустившись на колени, принялся распаковывать инструменты.
— Вы определили, что стало причиной смерти?
— Пока что не могу ответить на этот вопрос со стопроцентной уверенностью, — медленно произнес антрополог. — Но у меня есть некоторые догадки. И анализы, которые я провел, подтверждают их.
Повисло напряженное молчание. Смитбэк уселся на камень на безопасном расстоянии.
Арагон пристально посмотрел на журналиста, затем перевел взгляд на Нору.
— Прежде чем поделиться с вами своими предположениями, я должен рассказать о том, что мне удалось выяснить относительно города и его судьбы.
— Относительно города? — насторожился Смитбэк. — И это как-то связано со смертью Питера?
— Связано. Я уверен, причины, вынудившие жителей покинуть Квивиру, имеют к смерти Холройда самое непосредственное отношение. Равно как и причины, по которым этот город был построен.
Арагон вытер вспотевшее лицо рукавом рубашки.
— Вне всякого сомнения, вы заметили глубокие трещины в городских башнях. А также то, что помещения третьего этажа в большинстве своем разрушены.
Нора молча кивнула.
— А в дальнем конце каньона вы, разумеется, видели нагромождение камней, оставленное грандиозным обвалом. Я говорил об этом с Блейком — вы тогда как раз отправились на поиски убийц лошадей. Он объяснил мне, что причина разрушений — небольшое землетрясение. Оно случилось в тот же период, когда жители покинули город. Блейк утверждает, что события произошли едва ли не одновременно. И тогда же случился сход камней, наверняка спровоцированный землетрясением.
— Так, значит, людей, останки которых мы обнаружили в склепе, погубило землетрясение? — уточнила Нора.
— Вовсе нет. Столь незначительный катаклизм не мог повлечь за собой человеческие жертвы. Но в результате камнепада и разрушения домов возникло огромное облако пыли, накрывшее всю долину.
— Очень интересно, — подал голос Смитбэк. — И каким же образом облако пыли, возникшее семьсот лет назад, связано со смертью Холройда?
— Связь самая прямая, хотя и не очевидная. — По губам антрополога скользнула грустная улыбка. — Древняя пыль Квивиры насыщена спорами микроскопического грибка, название которого вам вряд ли известно. Его нити живут и размножаются в почве. Обычная для него среда обитания — сухие, пустынные земли. Как правило, подобные территории расположены вдали от человеческих поселений, поэтому люди с ним контактируют редко. К счастью для себя. Ибо он способен вызвать смертельную болезнь, известную как пустынная лихорадка. Возможно, вы о ней слышали.
— Пустынная лихорадка? — нахмурясь, переспросила Нора.
— Подождите, подождите, — вскинулся Смитбэк. — Речь идет не о болезни, погубившей уйму народа в Калифорнии?
— Именно о ней, — кивнул Арагон. — С тех пор этот недуг называют еще лихорадкой Святого Хоакина, по названию города. В пустыне неподалеку от этого города тоже произошло землетрясение, за которым последовал горный обвал. Точно так же, как в свое время Квивиру, город накрыло облако пыли. Сотни людей заболели, двадцать умерли. Ученые называют подобного рода явления «тектоническими бактериальными облаками». — Некоторое время он молчал, сосредоточенно сдвинув брови. — Грибок, существующий в здешней пыли, обладает куда большими вредоносными свойствами. При высокой концентрации его споры способны убить за несколько дней или даже часов. Для того чтобы грибок поразил человека, он должен попасть в дыхательные пути — вместе с пылью или… каким-нибудь другим способом. Что касается больного, то он не представляет опасности для окружающих.
Арагон снова утерся рукавом.
— Поначалу симптомы, которые наблюдались у Холройда, поставили меня в тупик. Ни одна из известных мне инфекций им не соответствовала. К тому же инфекционные болезни редко имеют столь стремительное течение. Я терялся в догадках. А потом вспомнил о порошке цвета ржавчины, который мы обнаружили в усыпальнице.