*151 Вильгельм II - последний германский император; быстро утратил приобретенную им на первых порах популярность в широких буржуазных и мелкобуржуазных кругах общества отставкой Бисмарка, отменой исключительного закона против социал-демократов и созывом международной конференции для разрешения вопроса "об охране труда рабочих" путем международных соглашений. Вильгельм II являлся сторонником укрепления и распространения военной и промышленной мощи Германии. В 1918 г. в ноябре м-це под давлением революционного народа отрекся от престола и бежал в Голландию.
*152 Бюлов - германский канцлер (премьер-министр) в 1900 - 1908 г.г. Был выдающимся политиком немецкого империализма; много сделал для создания коалиции центральных держав. Будучи сам помещиком-юнкером, Бюлов как бы персонифицировал гегемонию помещичьей Пруссии над промышленной Германией.
*153 Упомянутые выборы в германский рейхстаг происходили 16 июня 1903 г. Несмотря на помощь, оказанную правительством партиям крупных землевладельцев и аристократии, эти партии потерпели поражение. Зато социал-демократы на этих выборах завоевали около 3 миллионов голосов, т.-е. получили увеличение, по сравнению с прошлыми выборами в 1898 г., на 1 миллион голосов. Число социал-демократических депутатов в рейхстаге увеличилось с 58 до 83.
*154 Дайси - английский юрист, автор известной книги "Основы государственного права Англии".
*155 Кромвель (1599 - 1658) - лорд-протектор Англии. Выдающийся политический деятель в эпоху Великой Английской Революции (1640 - 1659 гг.). Будучи непримиримым врагом монархии Стюартов, Кромвель выдвинулся, как один из руководителей революционной партии индепендентов. В наступившей гражданской войне Кромвель проявил себя талантливым полководцем. Будучи главным руководителем революционной армии, он подавляет все монархические выступления. После казни короля Карла I Кромвель распускает так называемый "долгий" парламент и провозглашается лордом-протектором. Созвав новый парламент, он, однако, вскоре распускает его за слишком радикальные требования. Став фактическим диктатором Англии, Кромвель возбуждает против себя как сторонников монархии Стюартов, так и крайних левых, неудовлетворявшихся единоличной политикой Кромвеля. С теми и с другими Кромвель вел ожесточенную борьбу. За период его господства Англия выдвигается в первый ряд европейских держав. Со смертью Кромвеля заканчивается период Великой Английской Революции. После его смерти королевская династия Стюартов была восстановлена.
БУЛЫГИНСКАЯ ДУМА И НАШИ ЗАДАЧИ*156
(Письмо к товарищам)
Каждый день можно ждать объявления закона о "привлечении выборных от населения к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений, восходящих, по силе основных законов, через Государственный Совет к Верховной Самодержавной власти". Объем и содержание будущего конституционного закона почти всецело определяются его выразительным наименованием. Остается еще только вопрос о формах и размерах избирательного ценза, но и он в общем и целом предопределен: основой его служит, как видно из осведомленной прессы, сословно-плутократический земский ценз 1864 г. Партия уже дала в своей прессе оценку этой стоящей на очереди попытки сближения монархии с верхами обуржуазившегося дворянства и буржуазии, стремящейся к политическим привилегиям. На этот счет нет и не может быть разногласий в наших рядах. Остается лишь решить, что делать, чтобы использовать попытку царизма опереться на влиятельные элементы оппозиции, какой единообразный лозунг дать массам.
Само собою разумеется, что и в данном случае, как во всяком другом, наша политическая тактика должна удовлетворять необходимым общим критериям. Именно:
I. Тактика должна быть принципиальна
Это значит, что партия, рассчитывающая не на закулисные дипломатические ходы, а исключительно на рост сознания масс, должна применять только такие средства, которые в силу внутренней логики ведут к цели. Расчеты на случайность, политика приключений, авантюризм исключаются. Критерием политического поведения служат не субъективные намерения, но объективная позиция. Цель должна скрываться в самом средстве, как ядро ореха в скорлупе его.
II. Тактика должна быть проста
Политическая задача состоит не в том, чтобы дать массам фотографическую копию действительности - ибо фотографическая копия так же сложна и запутана, как сама действительность, - задача в том, чтобы дать грубые основные черты действительности, опереться на те факты, которые растут, игнорировать тысячу других, которые случайны, вторичны, недолговечны. Стремление в каждом случае, в листке, в речи сказать все, приводит к тому, что масса не выносит ничего. Боязнь перед резкими чертами, пристрастие к нюансам никогда не дает политической победы. Правда, резкие лозунги опасны тем, что при изменении конъюнктуры от них приходится круто отворачиваться, тогда как лозунг, снабженный сотней оговорок, всегда можно незаметно перелить в новый лозунг, прямо противоположный. Но гораздо лучше круто менять лозунги, - разумеется, не выходя из основной тактической колеи, - чем не давать никаких: лозунг расплывчатый, условный, многословный, "поскольку-постольку", не есть лозунг. Влияет на массу не тот, кто никогда не ошибается, а тот, кто не боится ошибаться. Лозунг должен быть прост, ясен, краток, решителен, императивен.
III. Тактика должна быть концентрирована
Чтоб концентрировать действия массы, нужно концентрировать ее внимание. Вся агитация должна быть подчинена основному лозунгу. Все факты нужно ставить в свете этого лозунга. Все органы партии должны быть строго координированы, вся работа должна бить в одну точку. В этом необходимое условие политического успеха. Разумеется, необходимой предпосылкой концентрированной тактики является единство лозунга, которое достигается тем, что все фракции и оттенки приходят к соглашению во что бы то ни стало, ценою самых больших уступок, - они делают это, ясно сознавая, что давать несколько лозунгов хуже, чем не давать никакого лозунга. Это значит делать партию смешной, т.-е. губить ее.
От этих общих замечаний перейдем к тактической задаче, которая сейчас стоит перед нами.
Проект Государственной Думы означает попытку царизма вступить в сделку с имущей оппозицией, условно передав ей частицу власти в обмен за полное и безусловное предательство ею интересов народа. Следовательно, оппозиция, которая идет навстречу Государственной Думе и выбирает своих в нее представителей, тем самым совершает предательство народа. В заявлении рабочих земцам, изданном Петербургской Группой, сказано: "Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит признать всевластие царского правительства. Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит одобрить наглое лишение народа избирательных прав. Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит открыто перейти в лагерь царского правительства. Мы, рабочие, торжественно заявляем, что будем считать врагом всякого, кто примет участие в постыдной комедии выборов в Государственную Думу".
Какой отсюда вывод? Пролетариат требует бойкота Государственной Думы. Та либеральная оппозиция, которая ищет средств обойти революцию и больше всего боится сжечь за собой последние мосты, связывающие ее с абсолютизмом, станет заявлять, что Государственной Думой нужно воспользоваться, как троянским конем, нужно ввести в нее своих представителей и затем взорвать Думу изнутри. Но пролетариат должен все политические действия партий других классов оценивать не по субъективным намерениям вождей, а по объективному смыслу самих актов. А объективная оценка дана в приведенной цитате из заявления. Правда, петербургский пролетариат выбирал выборщиков в комиссию Шидловского. Но это делал сам пролетариат. Всякая общественная группа, связанная единством интереса, доверяет себе и отвечает перед собой за свои завтрашние действия. Но к либеральной буржуазии пролетариат не может относиться, как к себе, за своим возможным союзником он следит с таким же недоверием, как за врагом.
Итак, единственный вывод, который все политические партии могут сделать из той оценки, какую социал-демократия дает Государственной Думе, это бойкот. И это должно быть заявлено ясно, решительно, точно, определенно.
Либеральная партия боится объявить бойкот не только потому, что видит в Государственной Думе последнюю тропинку легальной переправы в конституционный строй, но и потому еще, что боится остаться с лозунгом бойкота в небольшом меньшинстве, - земская масса может не пойти на бойкот. Но нас-то это соображение меньше всего может останавливать. Мы не должны давать пролетариату такие тактические директивы, которые почему-либо не могут найти в нем отклика. Ибо скорее всего компрометирует себя та партия, которая вопиет в пустыне хотя бы и "принципиально". Но буржуазия не наша непосредственная аудитория. Мы не диктуем ей тактики и не ответственны перед массами за ее поведение. Мы стараемся лишь своими действиями поставить ее в такое положение, из которого она должна была выходить наиболее демократическим, наиболее революционным путем, - и если она не находит выхода, мы сбрасываем с своего пути ее политический труп. Если освобожденская партия под давлением пролетариата объявляет бойкот Думы, а земская масса не идет за освобожденцами, это очень невыгодно для них, но не для нас. Мы объясняем пролетариату неудачу освобожденцев социальными качествами их аудитории, т.-е. разоблачаем перед пролетариатом политическое своекорыстие, узость и ограниченность буржуазии.
Возможно такое возражение. Если, несмотря на то, что левое крыло земской оппозиции примет тактику бойкота, земская масса все же пошлет своих представителей в Думу, тогда эта тактика устранит от участия в выборах не только пролетариат, уже начисто устраненный цензом, но и наиболее радикальные элементы буржуазной оппозиции. Этим Дума будет отдана во власть наиболее косных элементов буржуазии.
Несомненно, такая возможность вполне реальна. Но мы не видим никаких оснований ее пугаться. Если б революция достигла кульминации и шла бы уже на убыль, тогда состав парламента, долженствующего закрепить ее завоевания против надвигающейся контрреволюции, имел бы самое ближайшее значение, тогда отстранение наиболее радикальной буржуазии могло бы своим ближайшим следствием иметь крушение завоеваний революции. При таких условиях мы должны были выше ряда других соображений поставить вопрос о средствах создать самый радикальный парламент. Но когда революция только раскачивается, состав Государственной Думы не имеет никакого самостоятельного и непосредственного значения, и его можно обсуждать лишь с точки зрения дальнейшего развития самой революции. В первом случае парламент созывается революцией для того, чтобы закрепить ее завоевания против реакции, которая притаилась, но во всякое время готова поднять голову. Во втором случае, на заре революции, парламент или его пародия созываются реакцией, еще не сдавшей своих позиций, для того, чтобы задержать движение революции, - и задача этой последней сводится к тому, чтобы с наибольшей для себя выгодой сорвать воздвигаемое препятствие.
Перед нами второй случай, - и нас отнюдь не может озабочивать то обстоятельство, что "цвет" буржуазной оппозиции окажется вне Государственной Думы. Наоборот, это будет в интересах революции и пролетариата. Гораздо выгоднее, чтобы в народных собраниях, протестующих против Думы и разгоняемых войсками, выступали рядом с нами отстранившиеся от Думы демократы. Гораздо здоровее для революции, чтобы штыки охраняли Государственную Думу против буржуазной демократии, чем самое буржуазную демократию в Государственной Думе.
Задачи, стоящие перед российской революцией в целом ряде вопросов (аграрный, национальный, рабочий и т. д.) так колоссальны, что Дума, обескровленная бойкотом, неспособна будет даже приступить к ним. Если она, собравшись, не разойдется по домам в сознании своего бессилия, а примется за государственное творчество, она лишь окончательно скомпрометирует в глазах широких слоев населения идею легального соглашения народа (буржуазии) с царизмом и заставит левое крыло буржуазной оппозиции, принявшее тактику бойкота, апеллировать к народу против Государственной Думы. Это в свою очередь внесет разложение в реакционную среду Государственной Думы. Она погибнет - революция выиграет.
Само собой разумеется, прибавим, что Государственная Дума, созванная сейчас, в начале революции, даже если б она включала в свой состав "цвет" буржуазной оппозиции, окажется бессильной перед задачами, стоящими на очереди. Если ее более решительный характер должен быть куплен ценою притупления революционной агитации, то игра безусловно не стоит свеч. А между тем несомненно, что не требовать от либеральной оппозиции бойкота Государственной Думы сейчас, когда революция шагает вперед семимильными шагами, когда мы только переходим от 9 января к революционному броненосцу и от революционного броненосца идем к общенародному восстанию, значит притуплять лозунг настоящего момента, делать расплывчатой агитацию и чрезвычайно затруднять нашу критику либеральной буржуазии, которая станет оправдывать свое предательское участие в выборах "высшими" аргументами, подхваченными у социал-демократии.
Итак, бойкот!
Каковы же возможные результаты этой тактики?
Тактика оказывается непосредственно победоносной, и Дума летит прахом. Конечно, это совершается не сразу, не одним лишь объявлением бойкота. Об этом не может быть и речи. Пролетариат сначала отрывает от царско-буржуазного блока наиболее крайние элементы демократии. Происходят собрания земств и дум, вообще "полноправных", и на этих собраниях постановляют выбирать. Демократия протестует. Рабочие вносят с улицы заявления, протесты и устраивают демонстрации перед зданиями, где заседают полноправные. Власти охраняют своих союзников казацкими и черными сотнями. Происходят столкновения. В общем "полноправным" приходится заседать под слишком высоким давлением с обеих сторон, это вносит в их среду разложение. Большинство собрания распадается, не придя ни к чему. Дума не созывается. Превосходный успех. Последний мост сожжен. Выход должен быть найден. Остается революционный путь.
Вторая возможность. Государственная Дума все же созывается. Несмотря на протесты пролетариата и демократии, "полноправные" под охраной шаек Шереметьева*157 избирают своих представителей. Можно себе представить, каковы будут представители, которые сочтут для себя возможным баллотироваться под охраной черных сотен. Государственная Дума собралась, приступила к работам. Тогда мы развиваем напряженную агитацию вокруг вопроса о ее составе, ее решениях и пр., и пр. Данный нами лозунг бойкота до избрания нисколько не может помешать нам использовать уже образовавшуюся Государственную Думу, как центральный пункт агитации, как орудие для сплочения и революционизирования масс. Было бы полной нелепостью усматривать в таком использовании отступление от тактики бойкота. Далее. Если избранная Государственная Дума предпримет решительные действия (допустим и это), мы, разумеется, поддержим ее, несмотря на то, что мы прокляли ее до ее рождения. Мы осудили во имя революции полицейское происхождение Думы, но мы поддержали бы ее, если б она во имя революции отреклась от собственного происхождения. И уж, конечно, совершенно неправильно было бы усматривать в тактике бойкота призыв к политической пассивности. Для проведения бойкота необходимо мобилизовать и организовать улицу. Необходимо развить самую широкую агитацию в пользу всеобщего избирательного права, организовать заявления от бесправных - полноправным, привлечь незатронутые слои населения, повести их к Думе, вообще к зданию, где заседают избиратели, потребовать от последних отчета в их поведении и пр. Создать на почве этой работы органы революционного самоуправления - совершенно естественная и правильная мысль. Нужно только ясно представлять себе, что такие органы смогут лишь подпольно руководить агитацией до того момента, как масса овладеет городом, областью, после чего органы революционного самоуправления превратятся в местные временные правительства, объединенные тенденцией слиться в одно всероссийское революционное правительство. При этом необходимо прибавить, что тактика бойкота булыгинской Думы, заранее разрушающая легальный переход к Учредительному Собранию (через октроированную Думу), логически упирается во Временное Правительство. Идея Временного Правительства, которая сама собою вспыхивает в умах в революционные моменты (напр., в Одессе, когда подошел "Потемкин"), идея эта должна стать лозунгом нашей агитации.
Главная задача - вовлечь массы в агитацию вокруг Государственной Думы. Местные революционные коммуны, как основы Временного Правительства, могут возникнуть, разумеется, не путем мирных, хотя бы и внезаконных выборов народных представителей, параллельно с булыгинскими выборами, но путем революционного отбора, в котором прямое оформленное избрание будет играть второстепенную роль.
В работе сплочения масс, концентрации их политического внимания, противопоставления их цензовым органам самоуправления и активным гражданам вообще, в этой основной работе должны решающую роль сейчас играть два лозунга: общественные работы и милиция.
Революционный период весь состоит из ряда потрясений в промышленности. Десятки тысяч рабочих выбрасываются на улицы (путиловцы), лучшие элементы, лишенные работы, выезжают в деревни и обессиливают тем города, главные очаги революции. Необходимо поднять, прежде всего среди безработных, затем среди пролетариата вообще, агитацию в пользу организации общественных работ за общественный счет, через городские думы, под контролем представителей от самих рабочих. Нужно с этим требованием обращаться к думам, давить на них через союзы, прессу и пр. Общественные работы - вот база для образования органов революционного самоуправления.
В деревне голод. Необходимо сейчас же среди деревенской бедноты поднять такую же агитацию и выдвинуть то же требование, адресовав его к земствам.
То возбуждение, которое поднимется вокруг Государственной Думы, несомненно поставит на ноги все банды и шайки реакции. Гражданская война не утихнет, как надеются косные либералы, но обострится, и думы и земства будут поставлены перед необходимостью создать милицию. Пролетариат должен все время повторять неустанно этот лозунг, требовать от дум оружие, разгонять косные думы, если есть силы, и создавать свои думы. Добывание и распределение оружия и средств на вооружение - вот база для образования органов революционного самоуправления.
Итак: социал-демократия объявляет участие в выборах в Государственную Думу предательством интересов народа. Социал-демократия безусловно и решительно требует бойкота Государственной Думы. С этой целью она организует заявления и протесты от бесправных - полноправным.
На местах пролетариат, во главе наиболее радикальных элементов населения, предъявляет думам и земствам требование:
1. Объявить коллегиально бойкот булыгинской Думы и тем самым признать революционный путь.
2. Приступить к созданию народной милиции и вооружению народа на общественный счет.
3. Организовать общественные работы.
Когда поднятая вокруг этих лозунгов агитация разрастается, вовлекает и возбуждает массы, тогда социал-демократия призывает пролетариат ко всеобщей политической забастовке. При наличности соответственного настроения в других слоях населения политическая забастовка захватывает и их в один общий водоворот и разрешается народным восстанием.
Таковы общие перспективы, как они нам рисуются сейчас.
*156 Письмо тов. Троцкого было сопровождено следующим примечанием Петербургской группы РСДРП:
"Петербургская Группа РСДРП, предлагая вниманию товарищей настоящее письмо, написанное до опубликования манифеста 6 августа, считает нужным оговорить, что, будучи вполне солидарной с автором письма в вопросе о необходимости выставления нами лозунга бойкота при агитации по поводу созыва Государственной Думы, Группа расходится с автором во взглядах по вопросу о том, каким путем могут быть созданы те органы революционного самоуправления, которые были бы способны привести нас к полной победе. Петербургская Группа постарается в ближайшем будущем высказать подробный свой взгляд по этому поводу.
Петербургская Группа РСДРП".
Разногласия касались, главным образом, вопроса о вооруженном восстании, как необходимом пути к "революционному самоуправлению".
*157 Граф Шереметьев - вдохновитель дворянской дворцовой камарильи, один из тайных руководителей черносотенцев и член Государственного Совета. Граф Шереметьев участвовал в сельскохозяйственном совещании перед 17 октября 1905 г. Был одно время предводителем московского дворянства.
ЗАЯВЛЕНИЕ ПЕТЕРБУРГСКИХ РАБОЧИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ЗЕМСТВ И ДУМ
Граждане, представители земств и дум! Мы не будем вам говорить о страшном положении нашей родины, о той великой ответственности, которая лежит на всех честных сознательных гражданах: это должно быть ясно вам самим. Мы хотим только указать вам пред лицом всего народа, в чем видим мы спасение России. Мы хотим нашим заявлением побудить вас принять пред лицом всего народа ясные и определенные требования и стать на путь решительных действий. Разгром русского флота у Цусимы, предшествовавший последним разгромам Лодзи, Варшавы и Одессы, поставил пред вами в самой неотложной форме вопрос о всей судьбе страны. Как же был вами решен этот вопрос? Земцы-конституционалисты, т.-е. противники самодержавия, соединились на московском съезде со славянофилами, т.-е. сторонниками самодержавия, и совместно обратились к царю с жалобой на бюрократию. В вашем адресе вы подаете царю надежду на превращение нынешней бессмысленной, бесцельной, преступной и позорной войны в войну народную, а ваш глашатай, князь Трубецкой, в своей петергофской речи заявил, будто народ верит в царя и хочет укрепить его державные права. Мы решительным образом протестуем против этого злоупотребления именем народа. Мы, рабочие, вместе со всем сознательным народом, не отделяем царя от чиновников, а чиновников от царя. Мы боремся не против чиновничества только, а против всего царско-чиновничьего самодержавия. Мы требуем не укрепления державных прав царя, а провозглашения державных прав народа.
Граждане! Где сотни тысяч и миллионы борются за лучшую жизнь, где все темные и слепые силы собраны для подавления народа, там несколько лицемерных слов, сказанных в стенах дворца, не могут ничему помочь. Что изменилось после 6 июня*158? От январских дней в Петербурге мы перешли к июньским дням в Одессе, от усиленной охраны - к военному положению, от сотен убитых - к тысячам, от полицейского произвола - к военной диктатуре, от ужасов Цусимы - к надвигающимся ужасам Харбина. Что же дальше? Затопляя страну кровью рабочих, царское правительство в то же время вырабатывает проект допущения представителей богатых классов в Государственную Думу, переднюю Государственного Совета. Это делается в расчете, с вашей помощью, граждане земцы и думцы, укрепить самодержавие и превратить чиновничью войну в войну народную. Нам, рабочим, с этим наглым измышлением правительства нечего делать. Государственная Дума рассчитана не на нас, а против нас. От пролетариата и вообще бедных классов она ограждена высоким имущественным цензом, как каменной стеной. Но и представителям земли и капитала Государственная Дума отводит жалкую и позорную роль бесправных прихвостней, которых всемогущая бюрократия терпит до тех пор, пока находит это выгодным. Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит признать всевластие царского правительства. Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит одобрить наглое лишение народа избирательных прав. Принять участие в выборах гласных Государственной Думы значит открыто перейти в лагерь царского правительства. Мы, рабочие, торжественно заявляем, что будем считать врагом народа всякого, кто примет участие в постыдной комедии выборов в Государственную Думу.
Граждане, представители земств и дум! Требования, которые прежде всего должны быть написаны на знамени врагов самодержавия: немедленное прекращение войны и созыв Учредительного Собрания. Мы, рабочие, не потерпим никакого ценза - ни сословного, ни имущественного, ни образовательного, ни национального, ни ценза оседлости*, - потому что всякий ценз направлен прежде всего против нас. Мы не потерпим двухстепенных или трехстепенных выборов, потому что они дают возможность влиять на выборщиков посредством подкупов и застращиваний. Мы требуем выборов прямых. Мы не потерпим открытого голосования, потому что оно лишает свободы действий всех неимущих, угнетенных и зависимых граждан. Мы требуем тайной подачи голосов. Выборы в Учредительное Собрание могут происходить правильно только при полном восстановлении в правах всех пострадавших за политическую деятельность или религиозные убеждения и при полной свободе агитации, т.-е. при свободе печати, собраний, союзов и стачек. Но ни царское обещание о правильности выборов, ни царское предписание не могут дать таких условий. Эти последние могут быть созданы и обеспечены лишь вооруженной рукой самих граждан. Мы, рабочие, считаем, что только создание народной милиции, т.-е. вооружение граждан, может действительно обеспечить правильность выборов и охранить народное представительство от неизбежных на первых порах попыток реакции повернуть все на старый лад. Только милиция может обеспечить неприкосновенность граждан от разбойничьих нападений полиции, войск и состоящих в ведении полиции черных сотен. Обязанность земств и дум провозгласить немедленно необходимость вооружения граждан и приступить к созданию городской и земской милиции.
/* Ценз оседлости - требование, чтобы избиратель прожил на одном месте определенный срок до выборов (год, два, а то и более); в противном случае он не имеет голоса. Ред./
Это вопрос жизни и смерти, - и он должен быть решен. Милиция должна быть организована на демократических началах. Всякий желающий получает оружие на общественный счет. Оружие хранится каждым на дому. Вооруженных граждан обучают и или руководят выборные лица. И мы, рабочие, первые протянем руку за оружием. Ни народной милиции, ни Учредительного Собрания царское правительство не даст, - ибо это значило бы для него добровольно отказаться от своих державных прав в пользу народа. Поэтому, стать на сторону этих требований значит для вас, земцы и думцы, стать на путь борьбы. Это значит порвать все связи с царским правительством и объявить ему непримиримую войну. Написав на своем знамени демократические лозунги, вы должны поставить земства и думы, которые являются вашей опорой, на службу народной борьбе с царским правительством. Вы немедленно должны отказаться от поддержки царской полиции и приняться за создание народной милиции. Вы должны отдать ваши силы и средства делу организации и вооружения народа. Что касается нас, рабочих, то мы ясно и отчетливо знаем нашу дорогу. Январские дни в Петербурге, революционная стачка, которая носится из конца в конец России, события в Лодзи и Варшаве и, наконец, великие одесские события, как вехи, обозначают тот путь, которым мы идем. Это путь всенародного восстания, которое сметет с корнем царское правительство и очистит поле для борьбы за достойное человеческое существование. Другого пути для нас, рабочих, и для всех вообще народных масс нет и не может быть - и, обращаясь к вам, граждане земцы и думцы, с нашими заявлениями, требуя у вас ясных и определенных ответов на ясные и определенные вопросы, мы тем самым говорим вам пред лицом всего народа. С кем вы? С царским правительством, которое собирает и пускает в дело все силы для подавления народного движения, или с народом, который готовится призвать царское правительство к беспощадному суду? Помните, граждане, кто не с народом, тот враг его.
Долой войну! Долой переговоры с царем! Долой Государственную Думу! Да здравствует Учредительное Собрание! Да здравствует всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право! Да здравствует народная милиция! Да здравствует революция!*
/* Издано в количестве 20 тыс. СПБ. Группой РСДРП, в июне 1905 г. (под заявлением рабочими собираются подписи. Присоединяйтесь, товарищи! Позаботьтесь о том, чтобы подписи были от многих тысяч)./
"Социал-демократ"*159 N 9,
7 июля 1905 г.
*158 6 июня 1905 г. делегация съезда земских и городских деятелей в составе гр. Гейдена, кн. Е. и Н. Львовых, И. Петрункевича, Головина, Долгорукова, Ковалевского, Новосильцева, Родичева, Шаховского, кн. С. Трубецкого, Корфа, Никитина и Федорова торжественно представлялась в Петергофе Николаю II. Большую речь произнес кн. С. Н. Трубецкой. Начав с заверения, что делегацию привело к Николаю чувство любви к отечеству и сознание долга перед императором, Трубецкой далее говорил о грозной опасности для престола. Перечисляя недостатки государственного организма и растущее возмущение масс, Трубецкой заявил: "Единственный выход из всех этих внутренних бедствий - это путь, указанный вами, Государь: созыв избранников народа". Трубецкой высказывался против введения сословного представительства: "Как русский царь, - говорил он, - не царь дворян, не царь крестьян или купцов, не царь сословий, а царь всея Руси, так и выборные люди от всего населения, призываемые, чтобы делать совместно с вами, ваше государево дело, должны служить не сословным, а общегосударственным интересам". Заканчивая свою речь требованием полной свободы собраний и печати, Трубецкой заявил: "Необходимо открыть самую широкую возможность обсуждения государственного преобразования". После кн. С. Н. Трубецкого говорил гласный петербургской городской думы Федоров. Последний целиком присоединился к основным требованиям, выдвинутым кн. Трубецким. В своем ответном слове Николай заявил: "Я вместе с вами и со всем народом моим всею душою скорбел и скорблю о тех бедствиях, которые принесла России война". Соглашаясь с необходимостью созыва народных представителей, Николай сказал: "Моя воля, воля царская, непреклонна, и привлечение выборных людей к работе государственной будет выполнено правильно". Закончил свою речь Николай призывом к единению между царем и земскими людьми. "После сего, - сообщает с.-петербургское телеграфное агентство, - государь император удостоил всех представлявшихся милостивыми разговорами"...