Губит нас потеря смыслов - многие слова стали пустыми. Мысль людей, у которых произошел разрыв смысла и слова, ходит по кругу, не находит выхода и не становится силой. Беда всей оппозиции в том, что не хотели уделить ни минуты "починке смыслов", а кинулись "решать проблемы". И нас не трудно водить за нос, подбрасывая нам маленькие "победы".
Восстановление смысла понятий и устранение противоречий в рассуждениях - кропотливая работа. Идет она трудно и медленно.
Простые вопросы вождям
Прошел год, как политики с уголовным мышлением спровоцировали последнюю наивную вспышку ярости советских людей, а мировая "демократическая" закулиса санкционировала ритуальный расстрел Дома Советов и горстки защитников советской власти. Речь шла именно о ритуале, ибо политические, экономические и культурные основания советского строя были подорваны еще при Горбачеве, на сессиях Верховного Совета СССР. А отделение от советов исполнительной власти, прежде всего утрата ими контроля над финансами и полицией, означало фактическую их ликвидацию как особого типа государственного устройства. Но умерщвление заклятого врага "демократы" хотели отметить кровавым пиром - они его и устроили. Об оплате счета думать, правда, не хотят. Что ж, проценты подрастут. Бесплатно такие пиры история не отпускает.
Поговорим о себе. И не будем заглядывать в вечность - наши внуки будут поумнее нас. Все больше признаков того, что Запад Россию если и проглотит, то не переварит - ее разжеванные куски прорастут раковыми опухолями. Более сотни миллиардов ворованных долларов уже циркулируют, как яд, по артериям западной экономики. На каждом долларе - слезы и кровь, и такие деньги добра не приносят. Но это утешение слабое - зачем нам горе Запада? Нас еще не довели до такой стадии, чтобы оставить мысли о спасении и думать о мщении.
|
|
Почти бесполезно рассуждать и только о сиюминутном моменте, ведь мы уже не в хаосе, проглядывают черты нового, хотя и зыбкого еще, неустойчивого порядка. Любой, кто его отвергает или хочет исправлять, должен выработать линию, позицию на обозримое будущее - если и не идеологию, то хотя бы доктрину своего поведения. Конечно, захватившее власть антисоветское меньшинство номенклатуры не смогло бы осуществить столь обширную и глубокую разрушительную работу, если бы в недрах советского строя зародилась организованная оппозиция. Если бы она дала людям верные понятия, лозунги и программы. Но все структуры СССР оказались неспособны сопротивляться верхушке КПСС. Значит, этот строй был обречен: он продвигал наверх либо людей, склонных к предательству, либо служак, слепо подчиняющихся начальству. Мы можем глубоко уважать личную честность этих служак, но надо же признать, что своей обязанности по защите советского государства они не выполнили. Не будем говорить о партаппарате и даже о КГБ, все действия которого свелись к тому, что он "предупреждал Горбачева" (кстати, было бы интересно сегодня эти предупреждения прочитать).
Трагедия России в том, что и партаппарат, и КГБ, и армия были полны честными людьми, патриотами, безусловно способными отдать свою жизнь за Родину на поле боя. Но самой советской системой в них были заложены качества, блокирующие их способность к действию в сложной обстановке кризиса, особенно в условиях измены высшего руководства. Сознательное изживание этих качеств, снятие психологических блоков - срочная задача всей оппозиции. Это - очень болезненная операция.
|
|
Затрону деликатную тему, рискуя вызвать возмущение многих. Но будем честными по отношению к себе: почему в ранг героя нынешнего сопротивления мы возвели генерала Варенникова? Ведь его подвиг - совершенно иного свойства. Подвиг этический, подвиг совести. Он на многие годы задал нам стандарт честности, прозорливости и личного гражданского мужества. Отказавшись от амнистии, он показал, что значит человеческое достоинство и честь офицера - дал высокий пример. Своим образом героя Великой Отечественной он связал ее священный смысл с нарождающимся сегодня сопротивлением, и тем освятил его. Для восстановления национального самосознания это не менее важно, чем доблесть боевая.
Зачем же подвиг личной совести подавать как подвиг генерала-государственника? Не следуем ли мы соблазну подменить для самих себя понятие героизма как действия героизмом помыслов и достоинства? Идя на суд, В.И.Варенников рисковал стать жертвой судебного произвола. Но суть в том, что именно произвола. Ибо на деле никакой вины перед новым режимом за ним не было, адвокат это доказал и обвинитель подтвердил. Он, командующий сухопутными войсками СССР, не предпринял и не мог предпринять никаких действий по защите государства и советского строя. Оппозиционная пресса на все лады это и кричала: за что вы судите наших героев, они же ничего не сделали!
|
|
Можно было бы оставить это для истории, но дело в том, что советские стереотипы умело заложены в фундамент основных оппозиционных движений. Унаследованная неспособность к действию привита на ростки нового. В новых условиях начинается второй виток горбачевщины. И возможно это потому, что большинство из нас не желает трезво взглянуть на тяжелую реальность и предпочитает забыть самое недавнее прошлое.
Вот, коммунисты избирают А.И.Лукьянова членом ЦИК КПРФ, высшего руководящего органа партии. Как должен это понимать рядовой коммунист? Ведь в механизме по демонтажу советского строя, созданном группой Горбачева, Лукьянов был, возможно, самым умным и эффективным деятелем. Законы, подрывающие один за другим все устои социализма, он виртуозно протаскивал через пассивное сопротивление "агрессивного большинства" Верховного Совета. Из чего, из каких его дел или обстоятельных заявлений (а он обладает неоценимой информацией об опыте уничтожения СССР) следует, что он действительно стал противником горбачевско-ельцинской программы? Какой будет линия партии, которая делает его своим лидером, этаким умудренным опытом старшим товарищем первого секретаря? Разве эти вопросы не должны возникнуть у человека, готового пойти за КПРФ? И разве не обязан был ЦИК внятно ответить на эти висящие в воздухе вопросы?
Еще более странные вещи происходят с фигурой Руцкого - усилиями основных оппозиционных партий он выдвигается в наши лидеры. Для А.Проханова он уже - воплощение образа русского витязя, защитника Отечества. Почему? Разве он объяснил свои антисоветские "заблуждения", которым следовал как подручный Ельцина? Он посвящен в тайны величайшей в истории провокации августа 1991 г. Колоссальное значение для всех народов СССР (да и для просветления мозгов во всем мире) имело бы сегодня раскрытие этих тайн Руцким, который был в центре событий. Почему же он не скажет, что Ельцин и его окружение знали, что Горбачев не арестован, знали, что ГКЧП не собирается штурмовать "Белый дом"? Не хочет об этом говорить, потому что сам был там? Значит, там и остается.
Но каковы дела после августа, когда он стал сдвигаться к разрыву с Ельциным? Он, занимая огромной важности позицию в государстве, ее совершенно бездарно сдал. Ну, пусть не сумел воспользоваться, но для лидера это непростительно. А дальше - пусть кажется мелочью, но пока она не прояснится, как я могу верить. 3 октября Руцкой с балкона освобожденного от блокады Дома Советов послал массу безоружных людей штурмовать мэрию и Останкино. Я, стоя в этой массе, видел, какое изумление вызвал у нее этот призыв. Зачем штурмовать? Ведь всем было ясно, что сила Верховного Совета - в защите Конституции путем самопожертвования. Люди мерзли у Дома Советов, будучи готовы к тому, что придут вооруженные формирования мятежника Ельцина и их убьют. И надеялись, что ни русская армия, ни русский народ этого не стерпят и потом наведут порядок. Битье стекол в мэрии сразу же лишило Верховный Совет этой правды.
За весь год я ни разу не слышал от Руцкого внятного объяснения: зачем он послал людей на губительную авантюру? Тогда люди пошли из сугубо русской привычки верить командиру и не уклоняться от смерти. Но дальше - еще более важные для меня слова и дела Руцкого. В короткую передышку между залпами по Дому Советов вошла туда группа журналистов, Руцкой пригласил ее в свой кабинет, показал пробоины и с возмущением обратился к прессе: "Смотрите, по мне стреляют из танков! За что? Ведь я же не сделал ни одного выстрела! Взгляните на мой автомат, он в масле" - и он предъявил свой автомат.
Командир, который послал людей на гибель в Останкино и призывал людей "вооружаться, чем могут, и защитить Дом Советов", требует, чтобы по нему не стреляли, и показывает свой личный автомат. Тем самым он, по сути, говорит: стреляйте в тех, у кого на дуле автомата пороховой нагар! Как ни крути, иначе понять невозможно. Командир, независимо от того, есть ли у него вообще автомат, в этих ситуациях говорит: стреляйте в меня, но не троньте рядовых, они исполняли мой приказ! Как же нам дальше себя вести, имея во главе такого "русского витязя"?
Кто-то скажет, что я "лью воду на мельницу", сею рознь в стане оппозиции. Но эти упреки не вяжутся с постоянными заявлениями наших лидеров о том, что Россия в смертельной опасности, что ее уничтожают, что идет "странная" война. И те, кто остался год назад умирать у Дома Советов, считали это не геройством, а действием, соответствующим угрозе, нависшей над страной. Сравнимо ли это по весу с личной обидой? В год смуты люди мечутся, переходят из стана в стан. Нельзя их не принять как товарищей - но почему на должность командуюущего? Мне это кажется странным и тревожным.
Но вернемся к теории. Предположим, избиратели привели к власти блудных сыновей Руцкого и Лукьянова. По каким нотам будут дирижировать обиженные ближайшие помощники Горбачева и Ельцина? Программные установки даже КПРФ, которая должна же была что-то унаследовать от ясности большевиков, приходится выуживать из туманных интервью и "геополитических" статей, как жемчужные зерна. Самое существенное, на мой взгляд, было сказано в недавнем интервью Г.А.Зюганова в "Правде". Из него, по сути, вытекает все остальное. На вопрос о том, что КПРФ отвергает из марксизма-ленинизма, он ответил: революционный подход. Кстати, было бы важно узнать, что еще отвергается - ведь речь идет о фундаментальном направлении философии, политэкономии и социологии. Но рассмотрим то, что было сказано.
Разумеется, газетчики иногда искажают, и сильно, мысль собеседника. Я, например, почти уверен, что точка зрения Зюганова истолкована в газете неверно, но не может же читатель проникнуть в мысли лидера иначе, чем через печатное слово. Во всяком случае, если по такому важному вопросу не последовало опровержения или разъяснения, приходится исходить из текста. Или пусть эта статья послужит открытым вопросом. Но суть даже не в том, кто что сказал, а в самой теоретической проблеме.
Не исключено, что для собеседников в "Правде" революция является синонимом насилия или гражданской войны. Но это прискорбная и опасная подмена понятий. Было множество гражданских войн без революций (мы их свидетели и сегодня), а были и глубокие революции без гражданских войн и насилия (например, буржуазная революция в Японии). Это настолько тривиально, что нечего об этом и спорить. Революция - глубокое изменение за короткий исторический период отношений собственности, политического устройства, идеологической надстройки и социальной структуры общества. Конечно, при любой революции риск социальных конфликтов и вспышек насилия велик, но если революционные силы имеют политическую власть, этот риск можно свести к минимуму, а то и полностью устранить - если есть массовая поддержка.
Что произошло в СССР и России? Антисоциалистическое течение в партноменклатуре, осознав себя как потенциальную буржуазию, получило поддержку Запада и приступило к длительной идеологической и кадровой подготовке антисоветской революции. Были подготовлены и союзники - утопически мыслящая интеллигенция и заинтересованный крупным кушем криминалитет. Сегодня интеллигенция отброшена, как отработавшая ступень ракеты (не будем употреблять обидное сравнение с ненужной грязной тряпкой), а из бандитов формируется новая элита российского общества, вплоть до меценатов.
В 1988 г. эта революция вступила в открытую стадию и была совершенно откровенно декларирована. Об этом говорят и речи Горбачева, и теоретические статьи "прорабов" в академических и партийных журналах. В 1989-91 гг., в период нестабильного равновесия отвергать революционный подход означало защищать и советский строй, и всю систему жизнеобеспечения народа - экономику, науку, здравоохранение. Но сегодня-то положение изменилось радикально! Сегодня отказываться от столь же глубокого восстановления хотя бы равновесия 1991 года - значит узаконить, закрепить на длительный срок криминальный, разрушительный для хозяйства захват и вывоз кусков общенародной собственности. Признать за скромным грузинским аспирантом право контролировать деятельность "Уралмаша". Пойти на "нулевой вариант" - и с нынешнего момента начать "эволюционное" соревнование разных форм собственности. Абсурдные иллюзии.
Очевидно, что в реальной ситуации нынешней России отрицать революционный подход - это совершенно не то же самое, что отрицать, как это делают социал-демократы Запада, революционный способ изменения стабильного, находящегося в равновесии общества, вести в нем подрывную работу. У нас речь идет о революционном (пусть контрреволюционном, хотя это и режет слух) восстановлении жизненно необходимых структур общества. О том, например, чтобы силой власти прекратить насильственное растление детей специально созданной для этого телепродукцией. Уповать на "эволюционное" восстановление после катастрофы - это все равно, что после взрыва на химкомбинате сказать: ну вот, теперь пусть его структуры возрождаются естественным путем.
Такая позиция была бы необъяснимой и потому, что даже сами новые "собственники" еще вовсе не считают свою собственность законной и воевать за нее не собираются. Они будут счастливы удрать с тем, что удалось урвать - это и так составляет баснословные богатства. О такой установке говорит множество фактов - и непрерывный поток капиталов за рубеж, и распродажа основных фондов, и скупка за рубежом домов уже не поштучно, а целыми кварталами и дачными поселками. Конечно, какая-то часть предприимчивых людей пустила пусть и незаконно полученную собственность, но в дело: купили и отремонтировали магазины и мастерские, занялись извозом на грузовиках. Так им надо сказать только спасибо, и "контрреволюция" оппозиции должна их поддержать. Но если криминальная революция будет признана оппозицией как свершившийся и узаконенный факт, то сразу сместится линия фронта в общественном конфликте и неизбежно, пусть и постепенно, возникнет радикальное сопротивление, которое не остановится перед насилием. Вина ляжет и на тех, кто отказался использовать шанс мирной восстановительной революции и на несколько лет задержал формирование сил реального сопротивления. В политической борьбе, как и на фронте, запрещено надевать чужую военную форму.
Сегодня радикальные выразители интересов криминальной буржуазии типа Гайдара охотно идут на контакты с коммунистами с "гуманистической" песенкой: прекратим конфронтацию, найдем те общечеловеческие цели, которые нас объединяют, все мы русские люди и хотим процветания нашей многострадальной Родины! Это - типичная позиция насильника, сделавшего свое дело. Человека ограбили в переулке, убили сына, самого искалечили. Но вот он очнулся, пытается встать, и уже слышны голоса бегущих людей. И тогда грабитель склоняется к окровавленному уху и шепчет: "Оставим конфронтацию! Давай поговорим о тех общечеловеческих целях, которые нас соединяют. Вот, экологическая катастрофа угрожает роду человеческому - что ты об этом думаешь?". И ведь что поразительно - отказаться от такого примирения или намекнуть на "недавнее прошлое" считается верхом бестактности и экстремизма.
Конечно, каждый политик занимает ту позицию, какую считает правильной и втайне знает степень своего геройства. Прекрасно, если мы будем знать реальный спектр сил. Руцкой мне ближе, чем Ельцин, а Лукьянов ближе, чем Шумейко, и при таком выборе я все сделаю, чтобы их поддержать. Но ужасно, если создается искаженный образ - вот тогда гибнут люди в Останкино и протаскиваются антинародные конституции.
И сегодня рядовая и безымянная масса, поминая своих погибших, имеет право задать тем, кто зовет их с балкона, хотя бы самые простые вопросы.
("Пpавда". Октябрь 1994 г.)
Ловушки языка
В выборной кампании молодая партия быстро формирует себя - кадры, идеологию, образ в глазах населения. Весь организм партии в движении и раздумьях, получает и переваривает огромный объем информации, закаляющие удары противников. Этот процесс не менее важен, чем результат - кресла в Думе.
КПРФ построила свой образ на отказе от революционного подхода. Аргумент ясен: этот подход чреват риском насилия, а в стране, насыщенной оружием и опасными производствами, оно ведет к катастрофе. Довод слаб: революционные изменения вовсе не обязательно ведут к насилию - это показал даже опыт СССР последних лет. А главное, риск насилия при продолжении курса реформ гоpаздо больше, чем при pеволюционной смене этого курса.
Эта смена касается собственности. Вряд ли кто-то сомневается: расхватав ее куски, номенклатурно-преступные группы парализовали хозяйство. В обозримом будущем запустить его они не смогут. Вопрос уже не в праве, не в справедливости, не в экономической эффективности, а в жизнеобеспечении страны и населения. Ситуация уже сейчас чрезвычайна. Она намного хуже того, что люди представляют себе исходя из уровня потребления - идет проедание остатков производственного капитала и погружение в пучину долга, а это лишь ненадолго может оттянуть встречу со страшной реальностью.
Все партии режима, разумеется, вообще не касаются вопроса собственности - она и распределяется тайно. КПРФ тоже решила четко вопрос не ставить. Видимо, тактика. Но ведь людям, ведшим кампанию, приходилось отвечать на этот вопрос. Как понять такую установку КПРФ: "Пугать сегодня людей новым переделом собственности и сопутствующими ему потрясению - верх политического лицемерия и цинизма"? В чем цинизм С.Филатова, который "пугал"? КПРФ не собирается, приди она к власти, отменять акты о раздаче пакетов акций крупных предприятий? Или она это будет делать, но сумеет избежать потрясений? Слова Филатова совершенно ясны, нам же надо давать столь же ясный ответ.
А следующее заявление объяснить еще труднее: "Мы, как политическая партия, выражающая интересы трудящихся, к тому и стремимся, чтобы неизбежное прошло мирно для подавляющего большинства населения, чтобы оно не оказалось втянутым в чуждую их интересам кровавую разборку мафиозных кланов". Что КПРФ считает неизбежным? Можно понять, что преступную приватизацию и ее второй этап - передел пакетов акций. Видимо, речь не идет о законной отмене раздачи заводов - эту отмену уж никак не назвать "мафиозной разборкой", тем более чуждой нашим интересам. Была ли в истории партия, цель которой - не дать массам втянуться в борьбу по вопросу о собственности, важнейшему вопросу политики? Объясните мне, уважаемые лидеры, как я должен был трактовать такие предвыборные заявления? Ведь я, бывало, за день выступал перед двумя-тремя аудиториями.
Очень трудно выяснить отношение КПРФ к приватизации. На этот вопрос обычно отвечают двояко. 1) "Приватизация по-Чубайсу - это никакая не приватизация, а воровство. Вот во Франции...". Иными словами, мы не против, но делать надо солидно, как во Франции. 2) "Если приватизированный завод нормально работает, так и пусть - мы только помогать таким хозяевам будем".
Оба ответа, при всей их уклончивости, не отрицают приватизации крупных предприятий в принципе, хотя в ней - суть смены социального строя. И потом, если какие-то заводы нормально работают - зачем же менять курс реформ? Надо помогать режиму, тогда и другие заводы заработают - вот что логически следует из этих ответов. А ведь реальность в том, что никакие заводы нормально не работают. Мутации отдельных предприятий с приспособлением их к хаосу - не норма. Разве нормально, что "Запсиб", используя недра и воздух, мускулы и ум России, почти целиком работает на заграницу? И при этом едва может прокормить своих рабочих. Это терпимо лишь как аварийная мера, для спасения производства.
Нередко, ратуя за госсектор, опять приводят в пример Запад: "в Италии госсектор такой-то, во Франции такой-то". А причем здесь Запад? Ведь те же ссылки на Запад в устах демократов мы признали ложными. Разве создаваемый по схеме МВФ экономический комплекс хоть чем-то напоминает Францию? Нет, из РФ делают "дополняющую" периферическую экономику - особый тип. Но даже если предположить, что каким-то чудом РФ сумеет имитировать Францию - это и есть цель КПРФ? Это же цель Гайдара. Или все дело в том, что Гайдар плохо повел дело, наделал ошибок?
Отношение КПРФ к принципу реформы очень трудно определить из-за того, что в выступлениях оно часто подменяется отношением к исполнению. Выступления изобилуют такими терминами: "бездарные правители", "нет четкой программы", "вороватые чиновники". На встрече в Академии наук член ЦИК КПРФ депутат В.С.Шевелуха дал такую оценку: "режим Ельцина опрометчиво отнесся к науке, без сильной науки нет великой державы". То есть, товарищ Ельцин недопонял роли науки как непосредственной производительной силы. Нехорошо! Подзабыл основы общественных наук.
Встречи с избирателями, широкие опросы показали, что основная масса народа имеет гораздо более четкую и жесткую оценку: не бездарные правители, у которых все из рук валится, а хищная, сознательная и хорошо организованная антинациональная сила. Такое расхождение в оценках между базой и идеологами партии кажется несущественным, когда партия в оппозиции и слаба, но может создать большие проблемы, когда на партию ложится ответственность. Ведь у того оврага, по которому мы катимся в пропасть, уже высокие стенки. Прыжок должен быть виртуозным, с полной координацией движений. Думаю, метафоpа Зюганова (Россия как витязь на pаспутье тpех доpог) очень пpиукpашивает действительность. Такой свободы выбоpа мы уже не имеем.
Пока что люди успокаивают себя: туманная фразеология идеологов - тактическая маска, чтобы не отпугнуть Борового и Клинтона. Конечно, начальству виднее. Хотя, по-моему, в политике действуют интересы, а не обман. Обмануть можно только своих. Кроме того, мышление инерционно, и быстро заменить туманные формулы на верные в критический момент не удастся. Это - долгий процесс.
Есть и другое объяснение. Зачем, мол, вообще прыгать на стенки оврага. Овладеем потоком и начнем подмывать стенки - мало-помалу свернем на путь спасения. Говоря по-ученому, станем на этот период социал-демократами: "движение - все, цель - ничто!". К этой же мысли пришел свергнутый Горбачев. Конечно, социал-демократы всегда приятнее правых, не говоря уж о криминальной диктатуре. И на Западе социал-демократы - единственная политическая сила, несущая благо трудящимся. Коммунисты нужны лишь для "контроля слева" и как сила, которая станет необходимой при том грядущем кризисе, который все на Западе предчувствуют. Коммунисты у власти сегодня на Западе никому не нужны - Запад как цивилизация от солидарности отказался.
Значит ли это, что социал-демократия может решить наши проблемы? Я считаю, что нет. Кое-кто полагает, что она имела на это какой-то шанс в благополучный период Брежнева, но этот шанс загубил Горбачев. Однако я думаю, что и тогда она этого шанса не имела, и любой социал-демократ привел бы к тому же итогу, что и Горбачев (хотя в личном плане такого "русского Альенде" больше в истории человечества не найдешь).
Различие между социал-демократией и коммунизмом - фундаментальная проблема, и она заслуживает отдельного разговора. К сожалению, в условиях постоянного стpесса наши политики pавнодушны к этим вопpосам. Считается, что можно "инженеpным" способом компоновать хоpошую политику, беpя что-то от социал-демокpатов, что-то от коммунистов. Я считаю, что КПРФ - паpтия типичных коммунистов, потому она и имеет шанс выpасти в основную силу. "Демокpаты" сегодня много делают, чтобы пpедставить ее паpтией социал-демокpатов, совместимых с куpсом pефоpм. ТВ назойливо показывает встpечи Зюганова с банкиpами и амеpиканскими капиталистами - но никогда с pабочими или шахтеpами. Если удастся создать такой обpаз и тем самым отоpвать КПРФ от поддеpжки массы населения, а потом pаздуть обpаз какой-то малой паpтии как "настоящей коммунистической", то оппозиция надолго потеpяет стеpжень, и вылезать из овpага будем ценой большой кpови.
("Пpавда". Декабрь 1995 г.)
Ловушки смыслов
На выборах в Думу КПРФ одолела некоторую вершину. С нее можно двинуться выше и выше, а можно и покатиться вниз. Пока что партию подталкивала "снизу" страшная реальность демократии с лицом Черномырдина. Теперь этого мало, людей интересуют и содержательные утверждения. Хочется понять, что стоит за словами на знамени. Что, например, значит "народовластие"? После выборов Г.Селезнев заявил, что КПРФ - "за парламентскую республику". Как это понимать? Значит, долой советскую власть?
Я не агитирую за советы, я даже не уверен, что их сегодня можно восстановить, мне просто странно, что такие заявления делают походя. Ведь парламент и советы - два типа власти, лежащие на разных траекториях цивилизации, за ними тысячи лет истории. За одним - римский Сенат, борьба партий, тори и виги, дуализм западного мышления. За другим - вече, соборы, сельские сходы, холизм (чувство единства бытия) Византии.
Вспомним, что писал Чаянов: "Развитие государственных форм идет не логическим, а историческим путем. Наш режим есть режим советский, режим крестьянских советов. В крестьянской среде режим этот в своей основе уже существовал задолго до октября 1917 года в системе управления кооперативными организациями". Мы исторически переросли советский тип власти и можем "перепрыгнуть" к парламенту? Может быть, но это - вовсе не тривиальное утверждение. Но я подозреваю, что Селезнев, которого я люблю как прямого и открытого человека, просто ни о чем таком и не думал. Какая, мол, разница - советы, парламент. Главное, Ельцин надоел.
Но этот случай я взял для затравки, как совсем уж очевидный. А сказать хочу о вещи посложнее, которую за тридцать лет так вбили всем в голову, что и спорить почти безнадежно. А надо. Речь - об уравниловке. КПРФ не раз заявляла, что то общество, к которому она зовет, будет свободно от уравниловки. В предвыборной платформе это доведено до крайности: "Кто не работает, тот пусть и не ест".
Отметим противоречие: признается смешанная экономика - и тут же отрицается. Ведь если частная собственность, то законен доход на капитал, а не только по труду. А на этот доход можно есть в три горла, не работая. Чему же верить, какому пункту?
Важнее, что отказ в еде - это устранение права на жизнь. Тот, кто не работает (отвергнут рынком труда), должен умереть - вот смысл этого лозунга при отступлении к рынку. А это есть и отказ от социализма даже в версии социал-демократов, ибо они говорят: каждый пусть ест - и добиваются пособий по безработице.
Как же это получилось? А просто вырвали красивый лозунг из исторического контекста. В Евангелии эта формула означала пророческий запрет на рынок рабочей силы, потому-то капитализм мог возникнуть лишь на волне Реформации. Пролетарии вновь подняли этот лозунг уже как отрицание дохода на капитал. А когда мы отступаем, сдавая одну позицию за другой, лозунг становится оружием капитала.
Что означает принцип "оплаты по труду" (без уравниловки)? Капитализм в чистом, "диком" виде. Его обуздание достигается лишь наложением условия: "От каждого - по способности". Это и есть социализм, устранение рынка рабочей силы. Если же мы, проиграв битву, утрачиваем это условие, то главным прибежищем остатков социальной справедливости остается именно уравниловка - распределение не только по труду, а и по едокам.
Давайте разделим две вещи: образ идеального будущего, к которому зовут разные партии, и нынешний этап острого кризиса, который мы должны пережить. Посмотрим, что означает "кто не работает, тот не ест" сегодня. Означает немедленную голодную смерть десятков миллионов человек. Сегодня в РФ десять миллионов явных и тридцать миллионов "скрытых" безработных. Они и их дети живы только потому, что получают "не по труду", а на уравнительной основе. По сути, рабочие парализованных заводов получают не деньги, а карточки - ибо все они покупают один и тот же набор продуктов и благ, обеспечивающий выживание. У всех он настолько одинаков, что эти "зарплаты" можно было бы заменить талонами.
Как ни парадоксально звучит, но при том, что прослойка "новых русских" гребет немыслимые доходы, основная масса населения живет гораздо более уравнительно, чем при советском строе - почти в условиях военного коммунизма. Уравниловка- условие биологического выживания, и правительство не решается ее сломать. И хочется, и колется. Два года грозят применить закон о банкротстве - закрыть заводы, которые, не производя, подкармливают людей. Боятся и Черномырдин, и Чубайс. А Гайдар счастлив, что улизнул. А что значат все эти угрозы "продолжить реформы"? Ведь, кажется, все получили - чего же еще? Да вот этого - слома уравниловки. Перехода к рынку рабочей силы, которого нет как нет.
Таким образом, об устранении уравниловки на этапе кризиса и речи быть не может в программе левой партии. Сегодня лозунг противоположный: каждый человек в России имеет право есть; никто не должен умереть с голоду!
А что же с образом будущего? Здесь доведенное до логического конца устранение уравниловки - бессмыслица, распад любого общества. Не будем уж о Швеции или ФРГ, возьмем страну самого чистого капитализма - США. Здесь каждый едок, хоть в негритянском гетто, хоть в особняке Рокфеллера, на абсолютно уравнительной основе получает ежегодно 300 долларов в виде субсидий на продовольствие. В виде благ от науки, финансируемой государством, каждый американец в среднем получает по 500 долл. в год, и т.д. Более того, крайний неолиберал Фридман предлагает даже платить каждому американцу, чьи доходы не достигают некоторого минимума, "отрицательный налог" - доплачивать до этого минимума. И в этом нет ни капли социализма, просто забота о сохранности общества.
Если же говорить о социально ориентированном капитализме, то здесь уравнительная компонента просто огромна. И это - Запад, где индивидуализм охраняется, как зеница ока. Об Азии и говорить нечего, здесь капитализм вырос на основе общинности, и уравниловка использовалась как фактор экономического роста и спасения от Запада. Это - не только Тайвань или Корея, но и самая "западная" страна, Япония.
А что же Россия? Здесь - община христианская, и уравниловка заложена в подсознание, в корень цивилизации. Здесь "право на жизнь" всегда рассматривалось как естественное право. Потому-то русские сохранились в империи Чингис-хана, а потом органично овладели этой империей и стали Россией - до Тихого океана. Вспомним Марко Поло. Что поразило его, европейца-рыночника, в этой империи? Вот свидетельства XIII века: "Делал государь вот что: случалось ему ехать по дороге и заметить домишко между двух высоких и красивых домов; тотчас же спрашивал он, почему домишко такой невзрачный; отвечали ему, что маленький домик бедного человека и не может он построить иного дома; приказывал тут же государь, чтобы перестроили домишко таким же красивым и высоким, как и те два, что рядом с ним".
Или еще: "Поистине, когда великий государь знает, что хлеба много и он дешев, то приказывает накупить его многое множество и ссыпать в большую житницу; чтобы хлеб не испортился года три-четыре, приказывает его хорошенько беречь. Случится недостача хлеба, и поднимется он в цене, тогда великий государь выпускает свой хлеб вот так: если мера пшеницы продается за бизант, за ту же цену он дает четыре. Хлеба выпускает столько, что всем хватает, всякому он дается и у всякого его вдоволь. Так-то великий государь заботится, чтобы народ его дорого за хлеб не платил; и делается это всюду, где он царствует". Когда мы читали Марко Поло в детстве, на такие главы не обращали внимание - этот образ действий казался естественным. Но ведь здесь еще социализмом и не пахнет - это еще Чингис-хан.
За социализм, причем с большой долей общинности, мы можем взять советский строй. КПРФ в будущем обещает перенести из него все лучшее. А уравниловку - выкинуть. И что же останется? Да ничего. Уравниловка и была корнем советского строя. На ней мы провели индустриализацию, на ней устояли в войне, на ней вышли в Космос. Только благодаря уравниловке люди согласились отсрочить получение "по труду" и скопить средства на все эти прорывы.
А как это было обосновано? Почему на это соглашались "сильные"? Почему это было не благотворительностью, а правом? Потому, что был общественный договор о собственности. Она была общенародной. Значит, каждый член народа получал с нее "доход с капитала", а не по труду. Это и было экономической основой солидарности. Все это подкреплялось и культурой: делом чести было потрудиться для общества. Антропологи узнали удивительную вещь: во всех общинных цивилизациях самые сильные и ловкие работали больше, а ели меньше, чем остальные, особенно слабые. Это было доблестью и оплачивалось любовью племени. Совсем наоборот, нежели при рынке.
И ведь в России это сохранилось, так глубоко, что мы этого даже не замечаем! В "Новом мире" была повесть Рыбаса о том, как вводился НЭП на шахтах Донбасса. Против "хозрасчета" выступали самые сильные забойщики - те, кто как раз должен был выиграть от ликвидации уравниловки. А когда реформу провели, именно самые сильные шахтеры умерли от голода - они старались поддержать слабых. Рыбас даже привел список умерших с одной шахты. А вспомните фильм "Место встречи изменить нельзя". Там бандит спасает своего бывшего командира Шарапова за то, что он "не ел свой офицерский доппаек под одеялом, а делил его поровну с солдатами". Подумайте, насколько уравнительным должно было быть мышление, если офицер, съедавший дополнительные крохи пищи, считался выродком. Если он это и делал, то тайком, под одеялом! А ведь эта добавка была не только законной, но и разумной, она хоть немного компенсировала перегрузки офицера. И ведь сценарий - либералов Вайнеров! Даже они не заметили, что написали.
Что эту глубинную суть России, на которой и привился наш социализм, хотят сломать Гайдар с Чубайсом - понятно. Но почему это обещает КПРФ? Может, партии приходится следовать за мнением трудящихся? Да нет, в предчувствии реформы это мнение стало жестко уравнительным. В октябpе 1989 года на вопpос "Считаете ли вы спpаведливым нынешнее pаспpеделение доходов в нашем обществе?" 52,8 пpоц. ответили "не спpаведливо", а 44,7 пpоц. - "не совсем спpаведливо". Что же считали неспpаведливым 98 пpоц. жителей СССР? Hевыносимую уpавниловку? Совсем наобоpот - люди считали pаспpеделение недостаточно уpавнительным. 84,5 пpоц. считали, что "госудаpство должно пpедоставлять больше льгот людям с низкими доходами" и 84,2 пpоц. считали, что "госудаpство должно гаpантиpовать каждому доход не ниже пpожиточного минимума". Hо это и есть четкая уpавнительная пpогpамма.
Сколько благ распределялось у нас через уравниловку? Минимум. Уровень потребления людей с низкими доходами был действительно минимальным - на грани допустимого. Равенство в потреблении, которое якобы нас губило - ложь, сознательно вбитая в наш мозг.