Мы подошли к небольшому информационному киоску для туристов. Ничего примечательного, лишь несколько карт местности и реклама отелей. Без особой надежды на успех я спросил у мужчины в киоске, не знает ли он, где находится дом, в котором провел детство Фредди Меркьюри. «Да, тут недалеко». Он незамедлительно закрыл киоск и повел нас в лабиринт извилистых улочек.
«Недалеко», как оказалось, означало добрых двадцать минут ходьбы, но наконец мы прошли через площадь, обсаженную по периметру деревьями и вышли на улицу Шангани на окраине Каменного города, по соседству с береговой линией. Гид остановился перед домом 113, высоким основательным зданием с красивой резной дверью. Я был впечатлен, но все же сомневался. «А вы точно знаете, что это именно тот дом?» В течение многих лет их множество раз спрашивали об этом доме, так что они проверяли записи. Вот это был дом семьи Булсара – мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать это. Я сделал несколько фотографий дома и попытался представить себе Фредди ребенком, живущим здесь. Я охватываю взглядом окрестности, синее море позади меня, тихую улочку за углом. Фоном его детства был Каменный город со всей его суматохой и кутерьмой, однако он никогда не говорил о своем детстве публично. Может быть, давление окружения и климат Великобритании заставили его сделать свое прошлое закрытой книгой? Кто знает? Теперь мы уже не узнаем…
Этот малыш, радостно играющий в песке, еще не знающий о славе, которая ждет его впереди и трагической болезни, которая позже отнимет у него жизнь… Если бы его родители остались здесь, возможно, ничего из этого не случилось бы, но тогда мир лишился бы его музыкального таланта и харизмы. Иногда судьба – палка о двух концах.
|
|
Воспоминания об этом месте, должно быть, были с ним до конца его жизни. Такое место не забывается.
Отрывок из дневника покойной Маргарет Горман (?).
Я вижу маленький силуэт человека…
ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Деррик Бранч. Актер, товарищ Фредди, учившийся с ним в индийской школе в 1957 – 1962 гг.
Тридцать пять лет назад, в 1957 году, в поезде, неторопливо тащившемся из равнинного Бомбея в горную Пуну, пересеклись жизненные пути пятерых десятилетних мальчишек, пока еще не знакомых друг с другом, находившихся среди прочих пассажиров поезда, которые ехали в Панчгани, каждый в свою школу-интернат.
Как и Грейт Малверн, угнездившийся на склонах Малверн-Хиллз на противоположной стороне планеты, Панчгани был городом школ. Их было четыре – две для девочек и две для мальчиков, и вышеупомянутые пятеро мальчишек должны были начать обучение в школе Святого Петра. Панчгани был станцией, расположенной в горной местности, хорошим местом для людей с деликатной нервной системой и достаточными средствами, которые хотели бы сбежать от жары солнечных равнин. Десять лет спустя после объявления независимости Индии в этом маленьком городке с населением всего три тысячи человек, проживающих свою жизнь в идиллическом окружении мирного пейзажа, откуда открывался панорамный вид на горные склоны и шумные изобильные равнины под ними, все еще было много типично английских уголков, где можно было остановиться. Климат был приятным, это был рай с великолепной атмосферой, расти и учиться в котором для ребенка было одно удовольствие.
|
|
Пятеро мальчишек познакомились, когда, сойдя с поезда в Пуне, пересели на медленно движущийся автобус до своей школы. Брюс Мюррей, Фаранг Ирани и Виктори Рана – так звали троих мальчиков. Виктори (победа) Рана – вот это имя! Он находился в родстве с одной из царских семей, и мы никогда раньше не встречали и вполовину столь необычного имени, как Виктори. Но, что касается необычности, даже оно не было настолько экзотическим, как то, которое впоследствии взял себе один из нашей пятерки. Четвертым мальчиком был я, Деррик Бранч, а пятому пришлось проделать самый долгий путь до школы. Фарух Булсара пересек океан, приплыв с Занзибара, где он жил со своей семьей. Я не помню, училась ли его сестра в одной из женских школ Панчгани, но достаточно сказать, что я прекрасно помню момент первой встречи с этим пятым членом нашей компании, который, как вы, очевидно, догадались, позже стал больше известен как Фредди Меркьюри.
Дэвид Миннс. Несколько лет работал костюмером, потом вместе с Роджером Клиффордом и Питером Томсоном занялся театральной рекламой. Провел некоторое время в “McCartney Productions”, прежде чем организовать собственную компанию по актерскому менеджменту. Работал с Фредди в его компании “Goose Productions”, позже ушел, чтобы делать карьеру в музыкальном издательстве. Позже – главный менеджер компании “Warner Chappell”. В настоящее время работает как над издательскими, так и над телевизионными проектами, а также продолжает деятельность менеджера, работая с несколькими авторами песен и исполнителями (на момент 1-го издания книги, в 1992 году. Дэвид Миннс скончался в 2007 году – прим. переводчика).
|
|
Я впервые встретил Фредди в начале 1975 года. Я думаю это было в марте или апреле, хотя я не помню наверняка. Я работал на Пола и Линду Маккартни в то время, сначала с Винсентом Ромео, а потом с Брайаном Бролли. Пол только что спродюссировал альбом своего брата Майка, известного по группе «Scaflcold», который назывался просто «McGear» и был выпущен компанией «Warner Brothers». Я в том время принимал активное участие в текущем управлении карьерой Майка.
Компания «Chrysalis» предложила мне заняться менеджментом певца и композитора Эдди Хауэлла, и в ту ночь, о которой идет речь, я пригласил его на ужин в ресторан Фергус Прован на Фултхэм Роуд, который находится рядом с кладбищем. Мы вышли из ресторана на холодный ночной воздух. На другой стороне улицы был еще один ресторан, под названием «Сентябрь», позже, я часто бывал там. Из Сентября вышел Фредди и его старый друг Малкольм Грей, которого я знал. Машина Фредди, за рулем которой был Рой Томас Бейкер, была припаркована у обочины возле Фергуса, прямо перед машиной, на которой я приехал. Когда Малкольм и Фредди переходили улицу, у меня не осталось никаких сомнений, что это вокалист Queen, который после всего трех альбомов, прославился благодаря таким песням как «Seven Seas of Rye» и «Killer Queen». Фредди также добился известности в глэм-роке и мои воспоминания о нем в ту ночь незабываемы. На нем был знаменитый жакет из лисьего меха и обтягивающие черные атласные джинсы с белыми клогами Dr. Scholl. Это был тот самый жакет, что и на видео к Богемской Рапсодии. На самом деле, он редко его снимал, в течение первых двенадцати месяцев нашего знакомства. Накрашенные черным лаком ногти и мексиканский серебряный браслет в виде змеи, стильно дополняли этот ансамбль. И все это было увенчано облаком тщательно причесанных волос. Фредди никогда не расставался со щеткой для волос, которая жила в кармане его мехового жакета. Все трое были неразлучны.
Это звучит так, как будто я был ошеломлен и прикован к месту видением приближающегося рок-феномена, и я полагаю, что так оно и было, потому что я все еще стоял на тротуаре, когда Малкольм представил нас всех друг другу. Мы болтали в течение нескольких минут о том о сем, после чего Малкольм сказал что они идут в клуб Род на Кинс Роуд, и не хотим ли мы с Эдди к ним присоединиться. Малкольм сказал, что Фредди в плохом настроении и его необходимо взбодрить. Эдди вежливо отказался и высадил меня у клуба, прежде чем отправиться домой и рано лечь спать. Рой Томас Бейкер вернулся в студию. Его жизнь, как продюсера Queen, фактически прожита за пультом звукозаписи.
Для тех из вас, кто помнит клуб Род, скажу что Малкольм, Фредди и я, сидели за столиком на четверых, напротив длинной барной стойки. Мы сидели и болтали о чем-то, как мне показалось, несколько часов. Поскольку Фредди нуждался в поддержке, я почувствовал, что должен позволить ему задать темп разговора, так и получилось, он в основном рассказывал мне как идет запись альбома, что в последнее время они сильно продвинулись вперед, а к концу года выйдет четвертый альбом группы «A Night at the Opera». Я помню, как он сказал мне, перед тем как мы попрощались в ту ночь, что он часто терял надежду вообще закончить этот альбом, потому что запись продолжалась очень долго, и Брайан Мэй недавно сильно болел. Я понял, что его уверенность в себе подорвана, и это тянет его вниз. Я не мог оставаться равнодушным, к этому, несколько "побитому" артисту, который видимо, ухватился за идеального незнакомца, чтобы поведать ему о своих бедах. Впрочем, я заверил его, что в профессиональном плане ему не о чем беспокоиться, и не надо позволять чувству неуверенности в себе, встать на пути того, что очевидно, должно стать большой карьерой.
Для постороннего человека, музыкальный бизнес может показаться огромным, а по сути он является одной из самых маленьких и тесно связанный отраслей, которые существуют в индустрии развлечений.
Мне посчастливилось работать в самом сердце этого бизнеса, в моем случае это «McCartney Productions». Битлз, Пол и Queen записывались на EMI, и я слышал какие невероятные вещи предсказывали Фредди и Queen в последнее время, так что, я был уверен в том что говорю, что не обманываю Фредди. Казалось, что он немного приободрился от моих слов.
Однако позже я обнаружил, что он подвержен сильным переменам настроения, которые, хотя часто заканчивались так же быстро, как и приходили, тем не менее, происходили регулярно. Эйфория может превратиться в уныние так же легко, как день превращается в ночь, но, как ни странно, в некоторых из своих мрачных и подавленных настроений, Фредди находил самое мощное вдохновение.
По каким-то причинам я смог развеять его мрачное настроение, и он обнял меня и поцеловал в щеку. Я был ошарашен, что кто-то настолько известный как Фредди может вести себя настолько нежно посреди бара, расположенного в переполненном клубе, но позже я обнаружил, что Фредди целовал всех при любом удобном случае! Не забывайте, что это было в те дни, когда мужчины не так уж часто целовали друг друга на публике! Это было нормально для футболиста, но для звезды рок-н-ролла это определенно было не очень мужественно.
- Ты выглядишь потрясенным дорогой! - заметил Фредди и, похоже, был весьма доволен собой. Эпатаж, был одной из его любимых шалостей.
Мы обменялись телефонами, когда он был в «Bronze Studios», и он сказал, чтобы я ему позвонил.
Я позвонил только спустя три или четыре недели. Он был рад моему звонку.
- Приходи завтра, - сказал он.
- Отлично, - ответил я. - Не возражаешь, если я приведу с собой Эдриэнн?
- Эдриэнн?
- Поста, - ответил я. Тогда я часто виделся с Эдриэнн и ее тогдашним мужем Грэмом Боннэтом, который переживал особенно сложный период жизни, как в личном, так и в профессиональном плане, и менеджментом которого меня тоже просили заняться.
Эдриэнн и я приехали в «Bronze Studios». Все члены Queen были там. Атмосфера была совершенно расслабленной, и все они были очень дружелюбны и разговорчивы.
- А теперь, дорогой, - заявил Фредди, - послушай и скажи, что ты думаешь о моей рапсодии, она еще не закончена, но ты поймешь.
Палец Роя Томаса Бейкера нажал кнопку воспроизведения, и я впервые услышал Богемскую Рапсодию. Когда все закончилось, Фредди хихикал.
- Ну?
- Как ты думаешь, нам сойдет с рук, что она такая длинная? - кажется, это спросил Брайан.
- Либо это будет просто скромный хит, либо это будет номер один в течение многих недель, - сказал я.
Я был убежден, что благодаря постоянным фанатам группы, даже такая необычная вещь как Богемская Рапсодия попадет в чарты, но я думаю, что той ночью каждый человек в студии понимал - услышанная нами композиция была чем-то действительно редким и особенным.
Дэвид Эванс. После окончания университета Дэвид работал на Сильвио Нариццано, режиссера кино и телевидения, до того, как устроился в офис Барри Кроста. Во времена Queen был главным менеджером “John Reid Enterprises”. Оставил музыкальный бизнес, чтобы заняться писательской карьерой. Дэвид также является автором следующих книг: «Кэт Стивенс – парень, который смотрел на Луну», «Дасти Спрингфилд – ножницы и клей», «От Мэй до Мадонны- гламурные блондинки».
Фредди вошел в мою жизнь через моего друга и соседа по квартире Дэвида Миннса. Это было в начале 1975 года, который начался как самый обычный, не особенно запоминающийся год.
С 1970 года я работал на Барри Кроста, который возглавлял компанию, занимающуюся менеджментом артистов на Курсон-стрит и крупнейшими клиентами которой были Кэт Стивенс, Колин Бланстон, Питер Финч, Анжела Лансбери, Майк Ходжес, режиссер: отличный список. Барри переехал на постоянное место жительства в Лос-Анжелес в 1974 году и оставил меня управлять лондонским отделением этой довольно крупной компании, чья деятельность была гибридной: мы занимались и музыкантами, и актерами, и режиссерами, и писателями. Это было очень увлекательно, блестяще с точки зрения звездных контактов и вознаграждалось хорошим опытом. Но большого дохода, как ни странно, компания не приносила.
С помощью родителей я приобрел особнячок с двумя спальнями на Вертер Роуд, недалеко от Путни Хай стрит, и я жил там, как и на двух предыдущих квартирах, с Дэвидом Миннсом. Хотя у нас не было интимных отношений, мы были очень близкими друзьями. Мы и работали в одной сфере – он работал на МакКартни. Большинство наших друзей, как артисты, так и люди из агентства, менеджмента, издательских и звукозаписывающих компаний, тоже были из этого мира: работа и личная жизнь пересекались. Это была отличная жизнь для двух молодых людей, которым не было и тридцати, работающих в музыкальной столице мира с крупнейшими деятелями индустрии развлечений. У нас не было никаких забот.
Я был очень рад за Дэвида, когда он только начал встречаться с Фредди на регулярной основе. Сначала мне было приятно, что Фредди проводил у нас все больше времени. Он был живым и подвижным, как ртуть, это само собой разумеется, и, несмотря на случайные вспышки гнева и короткие периоды депрессии, девяносто процентов времени он был веселым, остроумным и очень интеллигентным, у нас была общая любовь к стилю, искусству, кино и шоу-бизнесу в целом. В те дни он тоже был небогат, и поскольку мы начинали как равные, наших отношений не коснулся тот дисбаланс, который возник у него с другими людьми немного позже, когда он добился такого успеха. Он был безжалостно самокритичным, дотошным и придирчивым перфекционистом. Он был из тех людей, дружить с которыми необыкновенно интересно, но с которыми не хотелось бы проснуться рядом в неудачное утро.
Все звезды, с которыми я когда-либо имел дело, кажется, обладают особым умением заставлять других делать что-то для себя, и Фредди владел этим навыком в совершенстве. В нем также была та неостановимая динамичность, которая дает вам понять, что лучше не стоять у него на пути. Он не наехал бы на вас нарочно, но его неукротимая мощь (джаггернаут) уже тогда мистическим образом набирала обороты.
«Богемская рапсодия» сделала Фредди и Queen притчей во языцех. Даймлер «Королева Мария» сменился роллс-ройсом «Серебряная тень» с шофером, эта машина стояла возле нашего дома так часто, что местные дети подбегали и стучали в дверь в надежде получить автограф. В первый раз это было очень мило, в пятый – забавно, в стопятьсотый – ужасно бесило.
Последствия этой радикальной перемены в наших судьбах были осложнены тем, что я решил покинуть компанию Барри Фроста и основать свою собственную. У меня уже было несколько клиентов, таких, как Питер Стрэйкер и Брайан Протеро, а Кристин Кэмпбелл Лоуэ любезно согласилась предоставить мне офис. Однако моя новообретенная независимость продлилась недолго. Менеджер Элтона Джона, Джон Рид, который несколько лет был моим другом, стал менеджером Queen и, зная, что я знаком с Фредди, пригласил меня присоединиться к нему в его офисе. Еще одной причиной, я думаю, было то, что я был способен остановить кровопролитие, которое могло бы возникнуть при столкновении интересов двух таких суперзвездных клиентов – Queen и Элтона Джона. Вероятно, он также проконсультировался с Фредди и Queen по поводу моего назначения, и я начал работать на них.
Конечно, вскоре, после очень успешных туров группы, когда Богемская Рапсодия стала таким грандиозным хитом, я стал постоянно видеть Фредди не только в офисе, но и у себя дома. В профессиональном отношении Фредди был великолепен. Даже после разгоряченных споров в офисе, когда только пух и перья летели во все стороны, уходя, он подмигивал мне, будто говоря: «Ничего личного, дорогой. Увидимся!».
Вздыхая, я понимал, что мы обязательно увидимся позже и, стыдно признаться, еле сдерживал стон при мысли, что дома тоже придется вести себя осторожно, так как события были переиначены и согласованы заново. Я всегда разрывался между преданностью работодателю и верностью его клиентам.
Так что, как ни странно, я рассматривал Фредди как угрозу стабильности своей жизни вне офиса, поскольку понимал, что, если Дэвид продолжит свои отношения с Фредди, то скоро съедет с моей квартиры, и я останусь один. Это была перспектива, которую я даже не рассматривал. Я просто предполагал, что мы с Дэвидом состаримся вместе и будем вместе выезжать в одинаковых инвалидных колясках на прогулку в Истбурне.
Чувствуя себя заботливым родителем, я как-то перехватил Фредди поздно вечером в незнакомой гостинице, когда группа была в туре. «Какие у тебя намерения? - требовательно спросил я. – У тебя с ним серьезно? Мне надо знать, потому что это касается и меня».
Фредди не только был со мной честен, он сказал, что намерения у него самые серьезные, и последующие события это доказали, и не только искренним, но и заявил, что действительно беспокоится обо мне. Он понял, что происходит со мной, поскольку, странным образом, чтобы реализовать себя в своей новообретенной личной жизни, он вынужден был причинять боль другим людям. Лично я всегда считал его очень честным, искренним и всегда осознающим ответственность за свои действия. Я специально подчеркиваю эти качества, поскольку поведение звезды иногда может показаться тем, кто не понимает, эксцентричным и жестоким.
Хотя я знал, что нашел настоящего друга, я всегда уважал его силу. Не ту силу, которую дает влияние или богатство, а немного атавистическую, примитивную и, хоть я терпеть не могу это выражение, магическую притягательность, которую он излучал и которая затягивала людей на его орбиту. Он всегда знал, чего он хочет, когда встречал новых друзей, но я сомневаюсь, что многие из них это знали.
Эдди Хауэлл. Британец с примесью викинга. Автор и исполнитель песен. Работал с Фредди в 1976 году над синглом “Man From Manhattan”, когда его менеджером был Дэвид Миннс. С 1975 по 1978 год у него был контракт с “Warner Brothers Records”. Песни публиковались компанией “Chrysalis”.
Насколько я помню, впервые я узнал о Фредди в Четверговом клубе в Кенсингтоне, который мы арендовали через офис Мойры Беллас. В компании «Уорнер БразерсРекордс» я должен был исполнять песни своего первого альбома под названием «Eddie Howell Gramophone Record», и моя группа состояла из клавишника Робина Ламли, саксофониста Джека Ланкастера, ударника Ричи Дхарма, гитариста Тони Садлера и меня – я пел и играл на акустической гитаре.
Много корифеев и знаменитостей должны были прийти на этот концерт, но, к моему удивлению, прямо перед его началом появился Фил Коллинз со своими барабанами «конга» и присоединился к нашему выступлению. Мы играли около 20 минут, сыграв около 4-х треков альбома, как вдруг неожиданно электричество вырубилось, и оставшаяся полуторачасовая часть концерта, казалось, была под угрозой срыва. Тем не менее большинство инструментов действовали акустически, и когда мы собирались продолжить, Дерек Тэйлор, бывший пресс-секретарь Битлз, а тогда управляющий директор “Уорнерз”, поднялся на сцену, чтобы остановить шоу. Вдруг мы услышали звук барабанов Фила Коллинза, возвещающий то, что оказалось весьма успешным акустическим выступлением.
Когда я сошел со сцены, первыми, на кого я наткнулся, были мой менеджер Дэвид Миннс и Фредди. Вместо того, чтобы пойти тусоваться с важными персонами шоу-бизнеса, как сделала бы любая начинающая звезда в день своего дебюта, я отпочковался от всех в уголке, где заседали Фредди и Дэвид. За выпивкой мы болтали о том, что будем делать после шоу, а потом направились в «Белый слон на Реке» с Кенни и Ли Эвереттами. Мы, на самом деле, не особенно много говорили о музыке.
«Это ночь Эдди», - сказал Фредди всем. Я был польщен, почувствовав себя особенным, и не возражал отойти немного в сторону после успеха моего маленького шоу. Позже я узнал, что, когда случилась неприятность с электричеством, Фредди очень хотелось подняться к нам на сцену и выручить нас, чтобы шоу продолжалось, но потом он решил не отбирать у нас успех, когда стало ясно, что помощи Фила достаточно.
Питер Стрэйкер. Рожденный на Ямайке, Питер приехал в Англию со своей бабушкой и братьями, чтобы воссоединиться с матерью и закончить школьное обучение, после чего он вошел в актерский состав мюзикла «Волосы» в театре Шафтсбери, где играл роль Хада в течение 18 месяцев, после чего поехал с труппой на гастроли в Норвегию. Записал множество альбомов, а также сделал успешную карьеру как актер театра, кино и телевидения. Работал с Фредди на трех альбомах. В настоящее время (1992 год) снова работает в театре Шафтсбери, где исполняет роль Призрака в спектакле «Призрак Оперы» в оригинальной постановке Кена Хилла.
Был 1975 год. Мы с моим тогдашним менеджером Дэвидом Эвансом сидели в ресторане «Прованс» и в очередной раз обсуждали мою не очень удачную карьеру. После того как Дэвида заставили заниматься мной, когда он работал в офисе Барри Кроста, и он оказался в затруднительном положении, взвалив на себя ярмо управления моей карьерой, Дэвид начал работать на Джона Рида, чтобы помочь ему управлять действительно сложными карьерами.
По совпадению Фредди и Джон Рид в это время обедали за другим столиком в том же ресторане. Это было время, когда Фредди часто встречался с Джоном, так как тогда Queen как раз переходила от братьев Шеффилдов к Джону. Так что в тот вечер в «Провансе» все проводили бесконечные совещания.
Дэвид и я были очень заняты своим разговором, так как моя карьера развивалась довольно интенсивно, и я не замечал других посетителей ресторана. Нет, я вру. Надо было сказать на самом деле, что тщеславие мешало мне носить очки или контактные линзы, так что я в любом случае не увидел бы, кто был в том ресторане. Наконец Джон подошел к нам поздороваться и тут же попрощался, и они с Фредди ушли. Джон познакомил меня с Фредди Меркьюри из Queen. Это имя было мне немного знакомо, но лишь немного, так как из их песен я смог вспомнить только «Killer Queen».
Я помню всклокоченный мех и черный лак на ногтях, белые сабо-клоги и эти волосы. В его позе был характерный изгиб – небольшая сутулость. Однако самое сильное впечатление произвела его необычайная застенчивость. Он все время смотрел в пол - так он и продолжал делать всю жизнь, когда знакомился с новыми людьми. Хотя я позже узнал, что означает опущенный взгляд, именно эта почти болезненная застенчивость была первым, что мне запомнилось в Фредди.
Каролин Бушер. Музыкальный журналист, писала для журнала «Диск». С 1974 по 1977 год работала специалистом по рекламе и связям с прессой в компании Джона Рида, с 1975 года занималась менеджментом Queen. Занималась прессой и связями с общественностью по поводу альбома A Night At The Opera и последующих альбомов, пока Джон Рид был менеджером группы.
Мне ужасно стыдно признаваться в этом, но я не помню момента своей первой встречи с Фредди. Даже не знаю, почему он не произвел на меня тогда большого впечатления, но, видимо, не произвел, иначе я бы запомнила. Я была по уши занята работой с Элтоном, когда Джон Рид объявил, что я буду работать с его новыми клиентами, группой Queen, и я должна выложиться по полной. Понятно, что я не особенно была рада свалившейся на меня дополнительной работе.
Должно быть, я впервые встретила Фредди в составе группы. И я, как женщина, в первую очередь обратила внимание только на Роджера и Брайана. Роджер, понятно, нравился всем, Брайан был высокий и дружелюбный и, насколько я помню, очень старался быть приятным. К сожалению, внешность Фредди меня, как женщину, оттолкнула. Эти волосы с рассеченными концами, торчащие зубы; даже его присутствие было мне не особенно приятно. Это не имело отношения к его сексуальности, так как я тогда ничего об этом не знала и никаких признаков не заметила и, в любом случае, я ведь работала с Элтоном, который был геем, и я его обожала. Конечно, когда я увидела Фредди на сцене, это было как будто он вышел за пределы своего физического тела, превратился из куколки в бабочку, и я была поражена, что передо мной тот же человек – это был для меня урок, что никогда нельзя судить о людях по их внешности.
Что я хорошо помню о Фредди сразу после знакомства – так это то, что он все время стоял во время этой церемонии. У меня было чувство, что он старается держаться на расстоянии от того, с кем говорит. Он был немного отстраненным и смотрел свысока, и это всегда смущало, так как он мог, даже в разгар веселья, вдруг «включить босса» и испортить добродушную атмосферу, что было довольно трудно выносить, когда мы ехали все вместе в тесном автобусе во время концертного тура по стране в поддержку альбома «Ночь в опере». Мы сидели кружком вокруг автобусного столика и болтали часами, как вдруг – пуф! – Фредди уходил. И сидел в одиночестве. Я помню, он тогда путешествовал в сопровождении личного массажиста… бедный парень! Фредди заставил его поплясать, но парень ему отмстил. Он рассказал историю, пока массировал его тело, о том, что он как-то работал с одной французской кинозвездой типа Бардо, и, делая ей массаж, сдвинул один из ее силиконовых имплантов, так что он переместился с груди прямо под подбородок! Фредди пришел в ужас и на некоторое время перестал мучить массажиста. Он часто таким образом играл в кошки-мышки с теми, кто не мог ему ответить адекватно, а иногда даже с теми, кто мог.
Однако, когда я ушла от Джона Рида, собираясь родить своего первого ребенка, я долгое время не видела Фредди, а потом мы с ним встретились во время приема, организованного нами несколько недель спустя поле рождения моей дочери Кэти, когда мы с мужем взяли ее в переноске в ресторан «Сентябрь» на Фулхэм-роуд. Мы оставили младенца наверху в офисе менеджера и наслаждались кратковременным отдыхом от родительских забот. Гости исправно интересовались, как там малышка, но в целом, им было безразлично. Меня тогда поразило, что единственным человеком, который постоянно беспокоился за нее, то и дело бегая наверх посмотреть, не плачет ли Кэти, был Фредди Меркьюри.
Энн Найтингейл. Диск-жокей и ведущая на радио Би Би Си. Хорошо известна как своими музыкальными предпочтениями, так и высокой принципиальностью. Первая из женщин – диджеев, которая начала подавать современную музыку в серьезной и обдуманной манере. С 1978 года была соведущей программы “The Old Grey Whistle Test”.
Я работала над программой под названием «Звуки семидесятых», выходящей по вечерам в среду, вместе с Аланом Блэком. Я помню, как первый сингл Queen, «Seven seas of Rhye», лежал на моем столе. Я даже помню, как выглядела пластинка. Наполовину красная, наполовину бежевая, выпущена EMI. Мы прослушивали новые записи, и этот сингл произвел на меня большое впечатление. Он был так хорош, так непохож на все остальное. Я сразу поняла, что эта группа станет очень знаменитой. Так же как когда я впервые прослушала запись Police, еще не зная, кто они такие, но знала, что это очень интересно…
Вы не представляете, какое влияние ваш собственный энтузиазм оказывает на группу, которой вы восхищаетесь, потому что не знакомы с ней. Когда ты преданный поклонник группы и эта преданность длится до тех пор, конечно же, пока они записывают хорошие песни, все мы действительно храним верность этой группе. «Мы» в то время включало также Берни Эндрюса, которому многие группы обязаны поддержкой в ранние годы своего существования.
Я, помнится, прочитала в буклете для прессы, прилагаемом к синглу, что у всех участников Queen есть высшее образование, и это меня очень впечатлило. Хотя обычно группы должны, чтобы расплатиться с долгами, очень долго гастролировать по всей стране, Queen, кажется, справились с этой задачей достаточно быстро. Я посмотрела на фотографии в буклете и, помню, сразу отметила, что Роджер – красавчик. Именно Брайан со своей гитарой вначале позиционировался как фронтмен группы, насколько мы в офисе поняли. Фредди поначалу не был центром внимания. Это было до того, как мы увидели их. Как только мы увидели их живое выступление, нам всем он показался великолепно-шокирующим, хотя это качество развивалось довольно медленно. Он не был таким сногсшибательным вначале, и как ни странно, не так много было намеков на то, что его сценическая манера будет в дальнейшем развиваться в этом направлении.
Когда вышла песня «Brighton Rock», я еще больше влюбилась в них. Я бесстыдная патриотка Брайтона. Я живу здесь, и я живу здесь из-за романа Грэма Грина «Брайтон Рок». Так что, сами понимаете, любая группа, которая запишет песню с таким названием, получит мой голос.
Когда это случилось, я не помню, но пришел момент, когда Фредди неожиданно показал себя. Он выпрыгнул из группы и начал привлекать внимание. То, что мне вначале показалось группой, единым организмом, развилось в какое-то другое животное к моменту выхода Богемской Рапсодии. Я думаю, что это очень смелый шаг – выпустить семиминутный сингл. Для меня это сопоставимо с песней «I Don’t like Mondays» группы «Boomtown Rats». И она, и Богемская Рапсодия могли бы стать грандиозным провалом. Queen, кажется, рисковали всем: это могло стать для них профессиональным самоубийством. Хотя я всегда чувствовала себя довольно одинокой в своих вкусах на ВВС, когда я вела свою первую программу по заявкам в воскресенье после обеда, я смело поставила Богемскую Рапсодию, будучи уверена в ее качестве, как я стараюсь делать со всеми записями. Конечно, большим прорывом стало появление видеоклипа на эту песню, с его невероятно оригинальными спецэффектами, которых удалось добиться Брюсу Гоуэрсу. Это клип стал началом видео-революции. Это было действительно знаковое событие, и это было знаковое событие для Фредди, который в этом видео был представлен как движущая сила группы. Это говорит о том, что группа к тому моменту достигла определенной зрелости. Когда я смотрю на группу, я всегда стараюсь выделить в ней того, кто больше привлекает внимание. После «Богемской рапсодии» для Queen это был, несомненно, Фредди.
Нина Мискоу. Журналистка и телеведущая. Редактор «Журнала Джеки», музыкальный обозреватель газеты «Сан», телевизионный критик в газете «Новости мира», в настоящее время – ведущая женской колонки в газете «Сан». На телевидении ведет программу «Новые лица», а также собственное шоу на канале BSB. Предпочитает быть известной в качестве стареющей кокетки и начинающей «леди с сумкой».
Я помню, что пришла в ужас при встрече с Фредди. Это была даже не «встреча», я просто «находилась в его присутствии». Это произошло наверху, в ресторане «Мистер Чоу» в Найтсбридже, после бесплатного выступления Queen в Гайд-парке в 1977 году.
Я тогда еще жила в Шотландии, в Сент-Эндрюсе, и была редактором подросткового журнала «Джеки». Предыдущим вечером я была в Эдинбурге, и Джон Рид, заявив, что я должна быть на концерте следующим вечером, взял меня с собой в Лондон. Джон устроил меня у Сары Форбс, своей тогдашней невесты, и я чувствовала, что меня просто уносит от этого особенного внимания. Это было просто как подарок феи-крестной - и ни малейшего намека на то, что это работа. Я была заинтригована, польщена и взволнована тем, что иду на такой особенный концерт в таких особенных обстоятельствах. Я чувствовала себя тогда не в своей тарелке, застряв в Шотландии.
Кики Ди занималась поддержкой Queen, и вместе с ней мы сели на заднее сиденье старого фургона на площади Монпелье, возле дома Джона Рида, чтобы проехать сквозь толпу у выхода на сцену. Я помню, что была ошеломлена самими обстоятельствами всего события и невероятно впечатлена выступлением группы и особенно Фредди.
После концерта мы прошли через парк в темноте, Джон, Сара и я, к ресторану «Мистер Чоу», и там мы все расселись за большим круглым столом. Там была Мэри, и я помню еще Тима Карри. Никто не потрудился объяснить мне, кто такая Мэри, но я, понятное дело, знала, кто такой Тим. Фредди присоединился к нам позже. Я помню, как пренебрежительно он посмотрел на меня. Он бросил на меня «такой взгляд» - визуальный вариант унизительного «разноса» леди Брэкнелл – и я почувствовала легкую паранойю. Я начала чувствовать, что не имею права находиться здесь, остро осознавая, что я никто, всего лишь редактор заштатного подросткового журнальчика. Мы так и не были должным образом представлены друг другу но, я полагаю, он и не хотел со мной знакомиться. В конце вечера Джон отвез нас с Сарой в дом ее родителей в Элм Плейс на Фуллхэм-роуд. Полагаю, Фредди произвел на меня впечатление довольно устрашающей «звезды». Его нельзя было рассматривать иначе, как звезду.
Майк Моран. Музыкант, композитор, музыкальный директор, продюсер звукозаписи и аранжировщик. Работал с Фредди над синглом “The Great Pretender” и альбомом “Barcelona”.
Апрель 1986… Это был чертов ураган!
Он ворвался в студию на Эбби-роуд, где я работал над альбомом «Time». Дэйв Кларк, продюсер «Time», говорил мне, что Фредди согласился исполнить пару песен для этого альбома и подумал, что мы с ним хорошо сработаемся.
Фредди тогда проводил много времени в Германии, но он тогда уже собирался уехать из Мюнхена и вернуться в Лондон. За день до нашей первой запланированной рабочей сессии я ехал домой и столкнулся лоб в лоб с грузовиком. Машина не подлежала восстановлению, а я сломал четыре ребра и повредил оба запястья! Я был в ужасной форме! Я сообщил Дэйву, что попал в «небольшую» аварию, но со мной все в порядке. Я накачался обезболивающими и пришел в студию на Эбби-роуд, выглядя и чувствуя себя, как покойник. Я умолял Дэйва не говорить Фредди…
И он вошел вместе со своей свитой, состоящей из Страйкера и прочих… Он выглядел как мачо в своей футболке, велел принести что-нибудь освежающее, а потом подошел ко мне и сказал:
«Что с тобой? Девушка определенно выглядит больной!»
Он заставил меня выпить рюмку «Столичной» и мы каким-то образом записали бэк-дорожку. Он заставил меня работать до седьмого пота в тот день, но он и сам работал очень напряженно и продуктивно. Он пришел в студию работать – этим и занимался. Он никогда не отлынивал, относился к работе очень серьезно и вкалывал с момента прихода в студию до самого ухода.
Около двух часов утра я наигрывал забавную маленькую пьесу, этюд для фортепиано, за которую Фред сразу ухватился. Он вдруг сказал: «Мне нравится. Ну-ка повтори!».
К этому моменту у меня уже все болело, и я был вымотан до предела. Дэйв попытался прийти ко мне на помощь и объяснил Фредди, что мне больно, потому что накануне я побывал в аварии.
«С ней все будет в порядке, дорогой», - ответил Фредди, не придавая значения моему состоянию. – «Давайте продолжим. Дай ей что-нибудь такое, чтобы она могла дальше работать».
И он продолжал, всегда в своем собственном темпе, никогда не согласовываясь с чужим. Он постоянно пытался что-то улучшить, исправляя какие-то недостатки, совершенно незаметные для других. Его творческие способности были сокрушительными. Основываясь на уверенности в моем опыте и профессионализме, он работал неистово.
«Запиши это для меня… точно так, как мне понравилось!»
И я записывал тот конкретный кусок, который ему понравился. Мы обнаружили, что нашли действительно хороший способ работать вместе. Он любил пробовать разные вещи, даже невозможные, выбивая выполнение работы из каждого, кого мог заставить сделать лучше и лучше. Снова, и снова, и снова. Он пробовал все свои самые дикие идеи, так как нередко они срабатывали, превращая результат из удовлетворительного в непревзойденный!