Общеязыковые варианты нормы, обусловленные формой языка, его системным устройством, называются формационными. Эти нормы, спровоцированные спецификой языковой системы, всегда являются вариативными. Проблема языковой нормы встает тогда, когда имеются варианты. Стремление кодификаторов при утверждении норм освободиться от вариантов приводит к тому, что узаконенный вариант литературной нормы порой не принимается значительной частью населения, владеющего этими нормами. Например, в словарях единственно верной нормой является произношение звонИт, в то время как значительная часть русскоязычного населения, владеющего литературными нормами, чаще произносит звОнит. И это далеко не случайно. Языковая система дает возможность и того, и другого произношения (ср.: молчит, ворчит, бубнит, пылит, но мямлит, молвит, славит, ранит, строит, пилит, мылит).
Проведенные ассоциативные эксперименты выявили, что в сознании носителей русского литературного языка глагол звОнит связывается со звоном, что перетягивает ударение на первый слог в глаголе, образованном от этого слова. Имеются попытки распределения смысла: глагол с ударением на первом слоге предлагается рассматривать как действие, связанное со звоном колоколов; на втором – с разговором по телефону. Языковое чутье подсказывает смысловую значимость ударного слога, о чем в свое время писал Гумбольдт, указывая, что «за счет усиления или изменения звука одному слогу дается перевес, делающий его для слуха господствующим в слове» [Гумбольдт 1984:133]. Может быть, имеет смысл говорить как о возможных литературных вариантах произношение данного слова с ударением на первом и втором слогах.
Таким образом, вариативные изменения в пределах нормы – явление закономерное для русского литературного языка. Норма динамична, изменчива.
Динамичность нормы определяется системой языка и ее потенциальными возможностями. Необходимо отличать норму от кодификации (описаний нормы и предписаний, заключенных в словарях и грамматиках). Динамическая природа нормы включает как статику (систему языковых единиц), так и динамику (функционирование языка). Вариативность – проявление вариантов в пределах нормы. Понятие нормы не ограничивается реализованной частью, оно необходимо включает потенциальную, узаконивая тем самым творческое начало. По сути дела, эти две части нормы представлены уже в работах Л.В. Щербы, который старался схватить язык в его движении: выдвинуть на первый план твердые нормы, находящиеся в светлой точке языкового сознания, а затем показать, с одной стороны, умирающие, а с другой стороны – нарождающие нормы, находящиеся в бессознательном состоянии и лишь воспроизводимые или творимые в отдельных случаях. Норма в таком случае выступает в качестве регулятора между системой, речевой деятельностью, ситуацией и текстом.
Помимо формационных норм существуют стилистические нормы – это исторически сложившиеся и вместе с тем закономерно развивающиеся общепринятые реализации заложенных в языке стилистических возможностей, обусловленных целями, задачами и содержанием речи определенной сферы общения. Это правила наиболее целесообразных в каждой сфере общения реализаций принципов отбора и сочетания языковых средств, создающих определенную стилистико-речевую организацию. Свобода норм определяется зависимостью их от центрального или периферийного положения в определенной сфере речевой деятельности: в первом случае нормы строже, во втором - демократичнее. Стилистическая норма «не является абсолютной, а носит относительный, вероятностный характер».
В традиционной стилистике ресурсов понятие нормы обычно связано с представлением о единстве стиля, недопустимости столкновения в узком контексте языковых средств с разными стилистическими маркировками. Например, вряд ли муж, придя с работы скажет жене: дай мне Н2О для хорошего переваривания пищи.
Сознательное воздействие на речевую практику обозначается как нормализация. Кодификация описывает норму, нормализация предписывает, как следует использовать языковые средства. Нормализация, равно как и кодификация, свойственна только литературному языку. Причем преимущественно его письменной разновидности. В русском литературном языке нормализация возможна в сфере орфографии, пунктуации, терминологии. Графика, орфография и пунктуация совершенствуются в процессе формирования национального языка. В частности, графика тюркоязычных народов менялась в двадцатых-тридцатых годах ХХ столетия дважды. В 1918 г. был исключен ряд букв из русской графики.
Вариантность норм определяется и взаимодействием русского литературного языка с другими языками мира.
В настоящий период времени русский литературный язык характеризуется неустойчивостью нормативных явлений, что обусловлено, на наш взгляд, двумя основными причинами: жесткостью норм в период тоталитарного режима в России и стремлением в период демократизации общества к определенной свободе в выборе языковых средств в различных ситуациях общения. Вряд ли стоит бить тревогу, кричать о засорении русской речи заимствованными словами, просторечными элементами, жаргонизмами. Проникновение в литературный язык перечисленных элементов – характерная черта времени, в которое мы живем. И многое из того, что сейчас происходит, является оправданным. Заимствования отражают высокий уровень прежде всего экономических связей с экономически развитыми странами. Стремление к замене заимствованной лексики устоявшимися в русском языке словами не даст желаемых результатов. Вряд ли кто-либо будет называть компьютер вычислительной машиной.
Синергетические (самоорганизующиеся, саморазвивающиеся) процессы в языке, неоднородность состава русского национального языка и взаимодействие русского литературного языка с другими языками обусловливают динамичность языковых норм. Вариативность – экспликатор динамического характера норм, проявляющаяся в различного рода языковых вариантах. Варианты в пределах литературной нормы могут быть представлены на всех уровнях языка, а также в границах различных функциональных стилей.
Состав вариантов в литературном языке постоянно изменяется. Одни варианты устаревают, выходят из употребления (как правило, этот процесс спровоцирован системными изменениями в языке), другие, ранее функционирующие в рамках одного функционального стиля, дифференцируются, третьи – ранее действующие в границах разных стилей, начинают использоваться в пределах одного стиля. Следовательно, наличие вариантов есть результат эволюции языка как на уровне системы, так и в действии, при его употреблении в речи. Целесообразность вариантов обусловлена и тем, что они «как бы помогают нам привыкнуть к новой форме, делают сдвиг нормы менее ощутимым и болезненным».
Наряду с формационными (общеязыковыми) и стилистическими нормами выделяются также коммуникативные и ассоциативные нормы.
«Для коммуникативной нормы (называемой также ситуативной) определяющим является отношение к процессу коммуникации. Она реализуется не только языковыми (вербальными) элементами, но и компонентами неязыковыми (невербальными). Она обусловлена прежде всего ситуативными факторами и обстоятельствами. В отличие от литературных формационных норм коммуникативные нормы не являются кодифицированными» Выделению коммуникативных норм способствовало сформировавшееся в ХХ столетии научное направление – теория коммуникации. Процесс коммуникации складывается из говорящего и слушающего, их социальных ролей, общности знаний, тех обстоятельств, в которых происходит общение, речевого намерения и предмета общения. Значительную роль при этом играет интонация, а также такие невербальные средства, как мимика, жесты, поза коммуникантов. Часть коммуникативных норм кодифицирована. Это прежде всего касается норм речевого этикета. Они представлены в различных справочниках по речевому этикету.
Коммуникативными нормами, проявляющимися в типичных, стереотипных речевых ситуациях, человек владеет с раннего детства. Эти нормы проявляются в ситуациях покупки товаров в магазине, в общественном транспорте, в поведении детей по отношению к взрослым, в приветствии. Нарушение стереотипных норм речевого поведения – подчас свидетельство проявления психического нездоровья человека. Представим, что мы на ходу здороваемся с человеком и бросаем: «Как дела?». Привычным является ответ: Хорошо; Так себе; Средне. А если человек, к которому обратились с этим вопросом, начинает изливать душу, рассказывать, как ему плохо или хорошо, вы с недоумением будете слушать и в следующий раз не зададите ему подобного вопроса.
В различных коммуникативных ситуациях говорящий по-разному использует формационные нормы, он их распределяет, компонует в соответствии с теми целями, которые перед собой ставит, и в зависимости от той аудитории, с которой общается. В непринужденной беседе приятелей, носителей литературного языка, могут проскальзывать просторечные выражения, жаргоны, употребляющиеся в переносных значениях, порой с ернической тональностью, что исключается в деловых беседах. Интонация, жесты, мимика, поза также оказываются различными в приведенных ситуациях общения. Можно сделать вывод о том, что формационные нормы - это прерогатива правильной речи, в то время как искусное их использование в сочетании с невербальными средствами общения относится к характеристике хорошей речи.
В основе выделенных норм находятся когнитивные процессы. Из высказывания Л.С. Выготского о том, что «мысль совершается в слове», следует, что за любым языковым выражением стоит работа мысли, основанная на выявлении связей внешнего мира через предикацию, проявляющую систематизирующую функцию в пределах такой минимальной структуры знаний, как пропозициональная структура. То, что в основе ассоциативных норм находятся пропозициональные структуры знаний, доказывается и теми примерами, которые приводятся в работах по психолингвистике, то есть в той сфере лингвистических знаний, где прежде всего начали исследоваться ассоциативные нормы.
Ассоциативные нормы проявляют специфику ментальности нации через воплощение ассоциаций в языке как форме реализации мысли. Существует два основных вида ассоциаций: метонимия и метафора, через которые человек устанавливает связи именуемых в языке явлений познаваемого мира. Метонимия устанавливает связи обозначаемых явлений по смежности, метафора – по сходству. Данный принцип ассоциаций является единым для людей, говорящих на разных языках. Однако реализация их в разных языках имеет свои особенности. Специфика этих связей в каждом из языков проявляется как на уровне синтагматики (через сочетаемость слов), так и парадигматики (тематическое их объединение). В качестве примеров, подтверждающих этот тезис, приведем данные из работы А.А. Залевской. Исследователь выявляет, что орел ассоциируется по-разному в разных нациях. Детальный анализ конкретных примеров позволяет проследить связь ответов с условиями жизни того или иного народа, с определяющими традициями и т.д. Не случайно у казахов орел актуализовался во фрейме «охота», причем охота с ловчими птицами и естественным образом здесь же возникли номинации другой ловчей птицы, беркута, с которым беркутчи (охотники с беркутами) охотятся на лис, зайцев и т.д. Поэтому слова-реакции содержат и указание на объекты охоты. У киргизских охотников, охотящихся в горах на лис всплывает и слово ууй (яд, с помощью которого уничтожают лис с целью добычи ценного меха). Совершенно другой фрейм представлен у поляков, что обусловлено уже культурными традициями этой нации.
Ассоциативные особенности в разных языках можно проследить, анализируя словарных статьи толковых словарей различных языков, что дает плодотворные результаты при исследовании многозначных слов.
Ср.: типизированные метонимические переносы в киргизском языке, проявляющем своеобразие, самобытность ментальности киргизского народа при именовании мужчин по цвету, внешнему виду бороды.
Ак сакал (или аксакал) –1) белая борода; 2) старик; 3) форма почтительного обращения к пожилому или старому (а иногда к высшему по положению) мужчине.
Кара сакал – 1) черная борода, 2) чернобородый; 3) мужчина среднего возраста (моложе, чем кок сакал).
Сары сакал – рыжая борода; человек с рыжей бородой, рыжебородый.
Куу сакал – седая борода; седобородый, древний старик.
Тыкма сакал – густая борода; о человеке с густой бородой.
В русском языке есть слово борода, имеющее следующий ассоциативный фон: 1) волосяной покров на нижней части лица; 2) у некоторых животных и птиц; пучок длинных волос или перьев у шеи и на груди; 3) ирон. о человеке с бородой (бородач); 4) ирон. обращение к старшему по возрасту человеку, к аксакалу (слово аксакал, заимствованное из тюркских языков употребляется уважительно-иронически при обращении к пожилому, имеющему авторитет мужчине).
Для носителей киргизского языка при характеристике человека значимым оказывается цвет бороды. Черная борода – это качество молодого мужчины, белая, седая борода – характеризует мужчину почитаемого, убеленного сединами. Этот признак имеет градацию. Белый как лунь – древний старик, особо уважаемый. Рыжебородый вызывает насмешку окружающих, рыжий цвет – признак хитрости человека. Здесь присутствует метафорическая ассоциация с повадками лисы. Безбородый мужчина в киргизской ментальности – хитрый. В отношения синонимии вступают слова безбородый и рыжебородый. Детальная характеристика лица по внешним признакам обусловлена также тем, что в киргизском языке есть определенное табу на имя, особенно по отношению к старшим, уважаемым людям, что традиционно сохраняется в быту.
Таким образом, ассоциативные нормы – это особое мировидение, обусловленное сложившейся культурной традицией, проявляющееся через реализацию в языке национальных концептов с их особой пропозициональной организацией, обусловливающей специфику проявления семантических ассоциаций, Через реализацию ассоциативных норм высвечивается неповторимость народного духа, своеобразие внутренней формы языка, складывающаяся через особенности внутренней формы ассоциативно организованных языковых единиц.
Что же в таком случае языковая норма? Это, прежде всего, ассоциативный фон, реализующийся в минимальных структурах знания (пропозициональных структурах), единый для всего населения Земли, который специфично представлен в каждом отдельно взятом языке (ассоциативные нормы) в исторически сложившихся, традиционно используемых языковых средствах, обусловленных системной организацией конкретного языка (формационные нормы), последние вместе со стилистическими языковыми средствами своеобразно распределяются в функциональных стилях (стилистические нормы). Искусное употребление формационных и стилистических средств в совокупности с невербальными элементами в различных речевых ситуациях с целью достижения эффективности общения представлено в коммуникативных нормах. Таким образом, норма языка – это сложная исторически сложившаяся ментально-языковая категория, представленная иерархически устроенными типами норм, основой которой являются ассоциативные нормы
Вопросы для самоконтроля:
1. В чем проявляется специфика функциональной организации русского национального языка? Как это влияет на вариативность норм литературного языка?
2. Как положительное или отрицательное вы расцениваете проникновение в русский язык заимствованных слов? Каково влияние взаимодействия русского языка с другими языками на стабильность норм русского литературного языка?
3. Что понимается под двусторонностью нормы?
4. Что послужило основанием для выделения императивных и диспозитивных норм?
5. Как, на ваш взгляд, императивность и диспозитивность норм связана с такой характеристикой нормы, как статичность, консервативность и динамичность?
6. Какие нормы являются формационными? С каким качеством речи они соотносятся?
7. Что собой представляют стилистические нормы? Почему необходимо знание этих норм? Какие тенденции в развитии стилистических норм наблюдаются в настоящее время?
8. Что явилось причиной выделения коммуникативных норм? Как можно определить коммуникативные нормы?
9. Какие нормы являются ассоциативными?
10. Что такое норма, кодификация, нормализация?
1. Какие нормы называются формационными:
формационные нормы – нормы, обусловленные стилистической системой русского языка;
формационные нормы – нормы, которые характерны для ребенка до года;
формационные нормы – нормы, обусловленные языковой системой;
формационные нормы – нормы, характерные для людей преклонного возраста.
2. Почему кодификаторы считают необходимым произносить звонИт, а значительная часть носителей русского литературного языка произносит звОнит:
языковая система допускает ударение в глаголах на первом и втором слоге;
языковая система допускает ударение только на первом слоге;
языковая система допускает ударение только на втором слоге;
дети делают ударение на первом и втором слоге.
нет ответа
3. Может ли человек самостоятельно установить ту или иную норму:
нет, потому что он не знает языковых законов;
может;
нет, потому что нормы – это историческое явление;
может, потому что он читает книги, газеты, смотрит телевидение, случает радио.
нет ответа
4. Почему в обыденной речи не употребляется высказывание «Я индифферентно отношусь к тому, что сегодня будет на ужин»:
слово индифферентно употребляется в научном стиле;
слово индифферентно активно используется в бытовой сфере;
слово индифферетно хорошо сочетается с бытовой лексикой;
слово индифферентно известно всем носителям русского языка.
нет ответа
5. Что характеризует коммуникативную норму:
коммуникативная норма реализуется вербальными и невербальными элементами; обусловлена ситуацией; не кодифицирована (кроме этикетных норм);
коммуникативная норма не включает невербальные средства коммуникации;
коммуникативная норма, как и формационная, кодифицирована;
коммуникативная норма не обусловлена ситуативными факторами.