– Они ведь мыслят как инженеры. А это может оказаться помехой в нашем деле. – Он посмотрел туда, где только что скрылся Вуд. – Я ведь вовсе не собирался его пугать.
– Ты его напутал так, что он спасет корабль. – тихо промолвил Эйприл. – И я тебе за это очень благодарен.
– Ты думаешь, это сработало?
– Конечно же, влияние твоих чар не вечно, но, думаю, его вполне хватит на то, чтобы починить всю систему, – заверил Джорджа капитан. И только крупная капля на верхней губе показывала всю глубину пережитого им всего несколько мгновений назад ужаса. Он смахнул се указательным пальцем и тяжело вздохнул. – Пойдем‑ка лучше на капитанский мостик. – И пошел прочь, сунув руки в карманы как ни в чем не бывало, но внезапно остановился, почувствовав, что Джордж не последовал за ним. Эйприл повернулся.
– Джордж?
Джордж промолчал, с мрачным видом созерцая панель управления.
– Джордж, да что случилось? – Да так, уж слишком много совпадений.
– Прошу прощения? Джордж мотнул головой. – Неожиданно происходит авария в системе охлаждения, подсоединенной к проводке, не продублированной на случай экстренной ситуации, причем как раз в тот момент, когда уже ничего нельзя сделать, кроме как сорвать всю нашу срочную миссию. И не за пятнадцать минут до, не пятнадцать минут спустя. Мне это не нравится!
– О Господи, Джордж, да пойдем же, – возмутился Эйприл. – И кому это вздумается саботировать экстренную миссию по спасению терпящих бедствие?
– Да нет, здесь была иная цель. Они хотели уничтожить звездолет.
– Ну, хватит, Джордж, да как ты не поймешь?. На корабле имеются сотни устройств охлаждения, и по крайней мере дюжина из них все еще не работают. Кроме того, здесь тысячи компьютеров, и в некоторые мог попасть вирус.
– Да мне плевать. Мне это просто не нравится. И похоже, здесь точно дело не чисто.
– Да, но коллапс энергетической решетки не представил бы даже и малейшей проблемы, если бы мы так не торопились задействовать двигатели искривления.
– Я об этом и говорю. Как раз именно та проводка, и в самый подходящий момент.
– Джордж, пора бы тебе бросить мыслить по милитаристски.
– Мне показалось, что лишь из‑за этого ты взял меня на борт.
– Ну, допустим, частично из‑за этого. Все‑таки ты параноик.
– Неужели? Да подобная неполадка могла похоронить всю вашу звездолетную программу под ворохом бюрократических рескриптов, и ты это прекрасно понимаешь.
– М‑да. Впрочем, это правда. Но тебе все равно не понять невероятной путаницы проводов за этими консолями.
– Ну и слава Богу! Браунелл и Вуд не в состоянии принять какого‑либо радикального решения самостоятельно, и кто‑то прекрасно знал, как этим воспользоваться.
Эйприл не смог ему ответить.
– Все‑таки, мне кажется, что ты преувеличиваешь, мой друг, наконец выдавил он из себя. Эйприл старался столь тактично его урезонить, что Джорджу стало даже стыдно. На какое‑то мгновение он постарался избавиться от одолевавших его подозрений, хотя не сомневался в том, что Эйприл и так все поймет по его глазам.
– Что же тебя, в конце концов, осчастливит, Джордж? – спросил он, покачав головой.
– А кто здесь отвечает за безопасность?
– Безопасность? У нас на борту нет никакой службы безопасности.
– Так сделайте меня начальником этой службы!
– Да… но кем ты будешь командовать? У нас здесь нет таких подразделений безопасности.
– Тем более есть смысл их учредить. Джордж, как же ты мог забыть?! Ты же первый офицер! – Джордж задумался. Да, он действительно подзабыл. Все происходящее с ним по‑прежнему казалось сном.
– Ну, в таком случае, сделай шефом безопасности Дрейка! Эйприл согласно кивнул и, вытащив руку из кармана, ткнул пальцем в ближайший интерком.
– Эйприл вызывает мостик. Дрейк, вы там?
– Всегда на страже, сэр. Чем могу служить?
– Весьма убедительно звучит из уст человека, которому нечем заняться, – заметил Джордж, усмехнувшись при ответе Дрейка.
– Отныне вы – шеф Службы безопасности, – сказал Эйприл, – и подчиняетесь лично первому офицеру.
– Простите, не понял, сэр?
– Джордж все вам объяснит. Мои поздравления. Конец связи. – Он помахал ладошкой перед консолью, словно только что показал карточный фокус, и промолвил:
– Ну что ж, в таком случае, вперед!
Джордж, скрестив руки на груди, нахмурился.
– Знаешь, в таком случае ты мог бы себя вести и поофициальнее.
– Поофициальнее? Не пойму, о чем ты?
– Офицеры! Протокол! Капитан корабля не должен быть запанибрата с командой, – заметил Джордж. – Прежде всего дисциплина, Роберт.
Эйприл лишь рукой махнул.
– О Господи! Дисциплина! Все здесь хотят лишь одного, Джордж.
Сигнал с мостика прервал их, и Эйприл, смерив Джорджа взглядом, бросил в интерком:
– Эйприл слушает.
– Говорит Санави, сэр. Вас разыскивает доктор Браунелл.
– Соедините меня с ним.
– Есть, сэр. В ту же секунду послышался голос Браунелла.
– Август? Где ты там?
– Я все еще на инженерной палубе, доктор, – ответил Эйприл, криво усмехнувшись.
– Так убирайтесь же ко всем чертям, а то вы моих технарей нервируете.
– Смею ли я верить своим ушам, док? Да вы никак на пути к успеху?
– Передайте тому рыжему чужаку, что он счастливчик.
– Так значит, сработало? И магнитные замки удержат люки закрытыми?
– Могу поспорить, что впервые звездолет такого размера завелся с полуоборота. – Эйприл закрыл глаза и с облегчением вздохнул.
– Прекрасно. Великолепно, доктор. Как скоро мы отправимся в путь?
– Я ведь старик и не скор на подъем. Учитывая проверку систем безопасности, думаю, что не раньше, чем через пару часов.
– Считаю, такой срок устроит всю команду. Могу ли я сделать для вас что‑то лично?
– Да, пожалуйста: больше меня не беспокойте.
– Ну, об этом можете не волноваться, док, успехов вам.
– Нет, все‑таки вы продолжаете меня беспокоить. Рассмеявшись, капитан согласно кивнул, как будто его можно было видеть через интерком.
– Хорошо, конец связи. Джордж указал на интерком.
– Он что, и впрямь служит Звездному флоту?
– Да, он там и впрямь служит, – подтвердил Эйприл, прислонившись спиной к панели управления. – По правде говоря, он адмирал. Ты можешь в это поверить?
– Нет, не могу.
– Адмирал инженерных и компьютерных наук. Один из немногих, кто носит этот ранг.
– Старый дед!
– Но тем не менее, дед восхитительный, вы согласны?
– Да, но ведь на корабле он не главный, а потому негоже ему так с вами обращаться.
– Мне плевать на его тон, главное, чтобы корабль был в полной исправности. Ну, что ж, Джордж, у тебя есть два часа. И чем ты намерен заняться? Небось, будешь валяться в креслах, ощущая собственную значимость?
* * *
Апартаменты его были по‑спартански строгими, как и большинство кают звездолета. Со временем стенные панели и опорные балки будут раскрашены в голубой, красный, золотой или какой‑нибудь другой цвет, соответствующий специфике той или иной палубы. Тогда у команды не будет такого чувства, что все они живут внутри гигантской консервной банки. Но сейчас это была серая скука. Н?. дверях кают даже не были проставлены номера, и ему пришлось считать комнаты от турболифта, чтобы найти свою. Он молил Бога, чтобы не оказаться в чужой постели, не пользоваться чужим компьютером и блокнотом другого человека.
– Ура! Это, кажется, каюта Браунелла! – воскликнул он, набирая очередной информационный раздел и выводя его на экран дисплея.
Внезапно раздался звонок, и Джордж, прервав свое занятие, ворчливо промолвил:
– Да, да, войдите. – Дверь открылась, и в каюту вошел Дрейк.
Он тут же стал навытяжку и отрапортовал:
– Разрешите доложить, шеф. Служба безопасности приступила к исполнению своих обязанностей. Джордж даже не посмотрел в его сторону.
– По крайней мере, теперь я точно знаю, что попал туда, куда надо. Надо бы поздравить, – сказал Дрейк, подвигаясь поближе.
– Поздравляю, – процедил Джордж сквозь зубы, словно завороженный глядя на экран компьютерного дисплея.
– Да не меня, дурачок, поздравлять надо, а тебя! Теперь Джордж наконец‑то поднял глаза на Дрейка.
– За что? Ах, да, за это… Но, поверь, в этом ничего особенного не было.
Дрейк растянулся на том, что именовалось звездно‑флотской кроватью.
– И полдня не пробыл на звездолете, как уже его спас! Неплохо для начала!
– Что ты, дружище, никаких подвигов я не совершал. Просто они вывели меня из себя. Их котел чуть было не разорвало, а они, вместо того, чтобы искать выход из положения, пускали сопли. Знаешь ли, инженеры привыкли копаться. В экстремальных ситуациях, требующих быстрых решений, у них котелок не варит. Я просто вынудил их пойти на своего рода мозговую атаку. – И, отключив компьютер, Джордж откинулся в кресле.
– Что я вижу?! – воскликнул Дрейк, показывая пальцем на блокнот, лежавший на коленях Джорджа. – Очередное письмо? Ты же только утром одно послал, и вот тебе вновь что‑то пришло на ум? Джордж опустил глаза. – Отчего у тебя такой несчастный вид, Джордж?
Не говори ни слова. Я сам тебе все скажу. – Его акцент, эта странная смесь вест‑индского французского, креольского и университетского английского, придавал особую весомость его словам.
– Капитан заставил тебя почувствовать, что карьера твоя, мягко выражаясь, бесславна. Он заставил тебя задуматься над тем, что военная деятельность федерации оказывает сдерживающее влияние на наше дальнейшее развитие… И вот те на. ты, человек военный, внезапно оказался среди философов. К тому же ты, в отличие от меня, всегда принимал все достаточно близко к сердцу. И всегда на свой счет. – Джордж разглядывал собственное отражение на мониторе компьютера. – Тебя это задело, – продолжил Дрейк куда более серьезным тоном. – Капитан навел тебя на мысль, что ниша, которую ты себе выкопал, вполне может стать твоей могилой. Когда он толковал тебе о звездах, космическом корабле и исследовании Вселенной, ты чувствовал себя отпетым негодяем. – Дрейк показал на письмо. – И теперь вот ты себя спрашиваешь, а не зря ли ты прожил эту жизнь? И думаешь, что поплатился семьей. Ты поставил крест на обычной счастливой жизни лишь для того, чтобы защитить наше космическое пространство. А вот теперь капитан показал тебе, что жизнь можно отдать и за куда более высокие цели. Видите ли, федерация прогрессирует в своем развитии, а Джордж Кирк – нет. Так что героя из тебя не получается. А поскольку вторым Робертом Эйприлом тебе не стать, ты и решил на худой конец стать образцовым папашей.
Впервые Джордж ощущал вес бесплотного слова. Подобно стальным балкам слова падали одно за другим на палубу с оглушительным звоном. Губы Джорджа прошептали: «Ты – сукин сын». Блокнот, соскользнув с колена, полетел на коврик. Даже письму не хотелось иметь ничего общего с Джорджем Кирком. Даже этому клочку бумаги было известно, насколько он был с собой неоткровенен. Увы, и на космическом, и на домашнем фронте он был отнюдь не лучшим.
– Джордж, – неторопливо начал Дрейк. – Капитан ведь не хотел тебе плохого? – Кирк крутнулся на стуле, метнув беглый взгляд на Дрейка, прежде чем вновь опустить глаза.
– О да, мне это известно. Эйприл скорее отрежет себе язык, чем позволит преднамеренно уязвить чье‑либо самолюбие. Он просто случайно лишил меня иллюзии по поводу того, к чему я стремился в этой жизни.
– Случайно может и гадюка укусить.
– Может, он считает, что делает мне одолжение. Может, он из‑за этого меня и взял. А может, я оказался здесь лишь потому, что Роберту вздумалось лишить меня смысла существования.
– Джордж, – укорял его Дрейк. – Неужели спасение звездолета и жизней тех, кто сейчас терпит бедствие, не наводит тебя на иные мысли?
– Я же сказал тебе, что звездолета не спасал. А те, кто терпит бедствие, по‑прежнему очень далеко от нас.
– Вечно ты все преуменьшаешь.
– Ладно, хватит, – Джордж подобрал блокнот, вырвал листок с письмом и, быстро сложив его вчетверо, сунул в конверт. Тут же запечатав его, Джордж встал.
– Пошли. Есть у меня для начала твоей службы одно задание.
– А куда мы идем, если не секрет?
– В бортовой лазарет.
– Мы что, заболели?
* * *
Лазарет найти было довольно трудно. Вся палуба лишь с виду была обитаема. и, пройдя через массу пустых комнат и бесконечных, никак не обозначенных дверей, друзья пару раз выходили не туда, куда надо, пока наконец не нашли Сару Пул в компании дюжины техников, занятых перестановкой диагностических кроватей. Доктор Пул выглядела куда лучше при здешнем освещении, хотя и было в ней что‑то от деревенской простушки, а бледность лица говорила о том, что она уже давно не видела настоящего солнца.
– Вам что, джентльмены? – поинтересовалась она, заметив посторонних.
Дрейк сразу же остановился и уже было собрался ретироваться, но Джордж тут же, схватив за руку, подтолкнул его вперед.
– Вы можете научить лейтенанта Рида пользоваться сканером?
– Думаю, это и впрямь необходимо.
– Может быть, – парировал Джордж.
– Всякое бывает, – сказала докторша. – А у лейтенанта Рида хватит на это ума?
– Ну, это опять же, смотря по ситуации. А вот у учительницы хватит мозгов, чтобы объяснить все, не прибегая к латыни?
Доктор Пул смерила его гневным взглядом.
– Хорошо, – вздохнула она, доставая с транспортной тележки коробку с карманными сканерами.
– И что вы хотите, чтобы он этой штукой сканировал?
– Основные метаболические показатели. Сердцебиение, потоотделение, ну и все такое прочее.
– О, – изрекла докторша с язвительной улыбкой. – Вы хотите использовать этот прибор в качестве детектора лжи?
– Неужели это столь очевидно? – удивился подошедший к ней вплотную Джордж.
Прежде безжизненные зеленые глаза Сары внезапно заискрились от удовлетворения по поводу его озабоченности. Настраивая какой‑то прибор, она посмотрела прямо в глаза Джорджа.
– Это его проблема, не моя. – Она отвернулась прежде, чем он успел ответить. – Хорошо, Рид, идите, пожалуйста, сюда.
Почтительно поклонившись, Дрейк подошел к докторше. Пул пробежала пальцами по корпусу небольшого по размерам прибора, указав на разметку шкалы.
– Вот это – нормальный уровень. Конечно же, он не может быть единым для всех, но, в общем‑то, у людей довольно много общих физиологических показателей. Если светящийся столбик пойдет вправо, значит параметры чересчур высокие. Если низкие – влево. Вот сердце, вот кровяное давление, вот дыхательная функция, вот активность нервной системы, а вот этот индикатор внизу показывает состояние опорно‑двигательной системы и мускулов.
– А что означают цифры с этой стороны? – поинтересовался Дрейк.
– Но это еще, пожалуй, чересчур сложно для десятисекундного медицинского образования. Пока что не обращайте внимания на них, а просто следите за световой индикацией. – Она поднесла прибор к его глазам. – Данное устройство предназначено только для людей. Если капитан Эйприл решил устроить мне сюрприз и наймет в команду звездолета инопланетян, чему я, кстати, совершенно не удивлюсь, устройство на них не сработает, а вот здесь загорится красная лампочка. Тогда вам придется вернуться сюда и взять прибор совершенно иной конструкции.
– Мадам, я бы причислил вас к лику святых.
– Нет уж, спасибо. С меня и так хватит несвойственных мне обязанностей.
– Вперед, Дрейк, – приказал Джордж. – И не забывай то, о чем я тебе сказал.
– Считайте, что этот приказ выжжен каленым железом на моих мозгах, сэр, – щелкнул каблуками Дрейк и через секунду исчез в коридоре. Джордж остался один на один с Сарой Пул. Внезапно ему стало легче от сознания того, что он наконец‑то оказался в компании, совершенно с ним незнакомого человека, который не станет давить на тайные фибры его души подобно Эйприлу. Повернувшись к ней, Джордж совершенно откровенно сказал:
– У меня такое чувство, что вам вовсе не хочется здесь находиться.
– То же самое я могу сказать и про вас, – ответила она, не моргнув. – Неужели вы и впрямь считаете, что вашему другу удастся прощупать детектором всю команду, не вызвав при этом подозрений?
– О! Дрейка еще ни разу не подводила интуиция. Так что вы его явно недооцениваете.
– А это что? – неожиданно спросила докторша.
– Что вы имеете в виду? Она показала на его руку. Он совершенно забыл, что пальцы его до сих пор сжимают злосчастный конверт.
– Всего лишь письмо домой, – он постарался ответить как можно более равнодушным тоном. Но, судя по результату, не получилось.
– Именно там вы хотите сейчас быть, а не здесь?
– А почему вы об этом спрашиваете?
– Не так много людей пишут письма, а вы? – Он что, сегодня виден насквозь, в ужасе подумал про себя Джордж и едва сдержался от более резкого высказывания вслух. – Наверное, жене пишете? продолжала докторша.
– Нет, сыновьям, – быстренько выпалил он, и то раздражение, которое он испытал от посягательства на его личную жизнь, наконец‑то выплеснулось наружу.
– А что, жены у вас нет?
– Да нет, жена у меня есть, доктор Пул.
– Простите меня, если что не так. Забудьте о том, что я спрашивала.
– Я так и сделаю.
– Сколько же вашим сыновьям? Джордж понял, что она явно им заинтересовалась. Но только вот какого характера был этот интерес – личного или профессионального он никак еще не мог с точностью определить.
– Одному – четырнадцать, другому – десять.
– Ах…
– Что вы имели в виду под этим «ах»?! Она полсала плечами.
– Лишь то, что это те времена, когда у отцов и детей слишком много общего. Сразу же после детства и сразу же перед возмужанием.
Не удивительно, что вы так чувствуете расстояние. Предполагаю, дети ваши на Земле?
Отражая попытки дополнительного анализа, Джордж пошел в атаку.
– Послушайте, но то моя личная жизнь. А как насчет вашей?
Вас‑то Роберт откуда похитил?
– Меня? – вздохнув, она присела на край контейнера. – Я ветеринар.
– Ну, это с какой стороны посмотреть, – прокомментировал такое заявление Джордж. Она подняла в удивлении брови.
– Я вовсе не собираюсь дерзить вам, мистер Кирк. В данный момент я должна была бы работать в новой сельскохозяйственной колонии.
Джордж тупо уставился на нее, не понимая, в чем же тут юмор.
Но, похоже, шутка затягивалась. Джордж замахал руками, пытаясь отогнать от себя наваждение.
– Подождите, подождите, не так быстро. Вы же врач. Врач Роберта, ведь так?
– Нет, я врач его собаки, командир. – Джордж с совершенно обалдевшим видом еще несколько секунд взирал на нее, затем повернулся и пошел прочь, но на пороге обернулся.
– Извините, конечно, – осторожно начал он. – Но что же в таком случае вы здесь делаете?
– Спросите капитана, – ответила она, явно ожидая подобного вопроса. – Я уже устала спорить. Я сказала ему, что это полное безумие, и не хочу я подобного назначения. Но, видите ли, река Эйприл течет лишь в одном направлении, думаю, и вам это прекрасно известно.
– Нас обдурили как котят. Роберт отлично знает человеческую натуру. Никто в здравом рассудке не откажется от экстренной миссии по спасению пятидесяти одного человека, которые терпят бедствие в глубинах космоса.
– Это вы за себя говорите. Я бы сразу же отвергла его предложение, если бы у меня был выбор. Для этой миссии я совершенно не подхожу, так как почти не разбираюсь в болезнях, вызываемых большими дозами радиации, и я не так много провела времени в космосе, чтобы привыкнуть к его сюрпризам. Уж лучше бы он выбрал бортового врача с куда большим стажем пребывания в глубоком космосе.
Из тех, кто обычно пользует людей, а не спаниелей, подумал Джордж и с трудом удержался от того, чтобы не сказать следующее:
«Ведь мы еще не отчалили от космопричала, а уже попали в беду.»
– Мы должны постараться, – промолвил он вместо этого. – Время не ждет.
– И сделать то, что превыше наших сил, – добавила она.
Джордж поджал губы и постарался не давать докторше повода для продолжения этой беседы. Быть может, его и раздражал Роберт Эйприл, но он, по крайней мере, был ему верен, а уж если ты на кого взялся работать, то должен стараться работать хорошо. Он не собирался тратить время этого необычайного космического путешествия на то, чтобы собирать компромат на Эйприла. Что угодно, только не это, к тому же в его обязанности теперь входило пресекать слухи, порочащие капитана, Эйприл, явившись собственной персоной, положил конец всяким сомнениям. При виде Сары и Джорджа он развел руками в приветственном жесте.
– Итак, насколько я понимаю, вы познакомились. Приятно об этом знать. По правде говоря, Джордж, меньше всего я надеялся встретить тебя здесь. Но это так здорово! Я ведь думал – ты отдыхаешь. Сара, дорогая, у нас там приключился маленький несчастный случай, в секторе импульсной инженерии кто‑то кислотою обжегся. Я сам решил за тобою сходить, хотя вроде бы и ничего серьезного. Но все равно, посмотреть не помешало бы.
Сара обозленно поджала губы и, разорвав индивидуальный пакет, извлекла упаковку марли и баллончик спрея. Не сказав ни слова, она постаралась испепелить Эйприла глазами, после чего направилась к двери. Эйприл, довольный, посмотрел ей вслед.
– Она великолепна, не правда ли? – изрек он после того, как Сара Пул скрылась из вида.
– Роберт, может, ты объяснишь мне, почему наш корабельный терапевт своего рода – доктор Айболит?
– Ах, она тебе и об этом уже успела рассказать?
– Причем в весьма конкретных выражениях.
– Ну, видишь ли, Джордж, у нее ведь степень доктора медицины.
То есть, я хочу сказать, она прежде всего человеческий врач. Да, она, действительно, закончила ветеринарный институт, но уже имея высшее медицинское образование. Так что, эта женщина, судя по всему, была с вами не совсем откровенна. Дело все в том, что с некоторых пор она считает себя только ветеринаром и не хочет иметь никакого отношения к людям.
– Похоже, это у нее получается, – язвительно заметил Джордж.
Капитан улыбнулся.
– Да ладно тебе, Джордж.
– Роб, она же ветеринар!
Эйприл покачал головой.
– Джордж, она – самый идеальный кандидат для подобной миссии.
Она уравновешена и всегда будет нашим верным союзником в любой из ряда вон выходящей стрессовой ситуации. К тому же она настолько хорошо меня знает, что мне не придется отдавать ей один и тот же приказ дважды. А это именно то, что нам нужно. По этой же причине я выбрал тебя своим заместителем. Мне было бы неприятно работать с чужаками. Во всяком случае, не на этом звездолете и не во время выполнения спецзадания.
– А что это у тебя? – спросил Эйприл, меняя тему разговора. Ох ты, никак – письмо домой. Просто очаровательно, – и совершенно наглым образом он взял конверт из рук Джорджа. – Вот это мне в тебе больше всего и нравится, Джордж.
Джордж уставился на ботинки капитана.
– А я это в себе больше всего недолюбливаю, – признался он.
– Правда? А с чего бы это? – сочувственно спросил Эйприл.
– Да так, ничего, – невразумительно пробормотал Джордж.
– Что, хочешь домой, в отпуск? Я могу тебе это устроить после нашего возвращения. Никаких проблем.
В его словах не было обещания решения, на которое надеялся Джордж. Напротив, в них превалировало ощущение бездны. Весьма призрачная надежда.
– Ну как, тебя это устроит? – наконец спросил Эйприл.
Джордж лишь пожал плечами.
– Когда я дома, напряженность в отношениях усиливается. По крайней мере, когда я в космосе, мальчишки могут идеализировать меня до бесконечности. – По‑отцовски похлопав Джорджа по плечу, Эйприл промолвил:
– Понимаю, – Он постучал конвертом по своей ладони. – Если ты не против, я сам за этим прослежу.
Джордж внезапно встрепенулся.
– Послушай, а как же насчет безопасности и сохранения тайны?
Ведь благодаря стараниям Звездного флота этот проект погружен в своего рода черную дыру. Неужели они позволят подобную утечку?
– О Господи! Да если б капитанская должность не давала мне ряд преимуществ, разве бы я на нее согласился? Я передам твое письмо по пневмопочте космопричала еще до того, как мы отчалим, а они уж потом перешлют его на Землю. Я весьма сомневаюсь, чтобы Служба безопасности любой из звездных баз обнаружила хоть что‑то подозрительное в письме, адресованном двум маленьким ребятишкам в Айове, Джордж почувствовал, как оттаяло его сердце.
– Ты чертовски щедр, Роберт. – Эйприл помахал письмом перед его носом и ухарски хлопнул по ладони Джорджа.
– Не стоит благодарности, дружище. Не за что.
Глава 7
Дорогие мои бойцы, какая у вас погода? Наверное, солнце, а у нас с ним проблема, сами понимаете. Даже если и окажешься в какой‑нибудь звездной системе – это же не тот солнечный свет, что пробивается сквозь облака и посылает блики на озерную гладь. Звездная база – место довольно скучное, и все мы чувствуем себя запертыми в тесном пространстве. Когда я в очередной раз пойду в отпуск, вам снова придется учить меня верховой езде. Говорят, подобные навыки не утрачиваются, однако лично я придерживаюсь другого мнения. Вам бы здесь уже через пару дней стало тошно, потому как каждый занят своим делом и никто ни с кем не общается. Да к чему менять прекрасное лето на промерзшую Звездную базу! Я правильно говорю? Кроме того, Джимми, здесь нет ни одной маленькой девчонки, которую ты мог бы подразнить. Вероятно, мне придется покинуть Звездную базу‑2 на какое‑то время для выполнения спецзадания. В соседнем секторе возникли проблемы с безопасностью, вот я и решил пойти добровольцем, наверное, чтобы просто сменить обстановку. Не знаю, сколько там пробуду, как и то, получите ли вы это письмо. Если какое‑то время не будет от меня весточек, парни, надеюсь, вы меня совсем не забудете.
Так приятно сознавать, что тебе есть на кого опереться.
* * *
Жалобы и сожаления падали с этой страницы подобно лепесткам умирающего цветка: никогда прежде он их не замечал, раньше они имели для него совершенно иной смысл. Странно, время так и не поглотило воспоминаний, пробужденных этим каллиграфическим почерком, открыв нечто иное, что глаза тогдашнего десятилетнего мальчишки не могли увидеть. Письма предстали перед ним как неразделенная любовь – сильнейшее из чувств – ибо надежды такой любви так и остаются мечтой вечности, а помыслы ее всегда чисты и святы. Сегодня как никогда ему стало понятно это чувство хотя лицо отца поблекло в воспоминаниях, и даже эти письма не могли вернуть его образ. Вместо мужественного человека, которого он пытался представить, изучая пожелтевшие страницы, перед мысленным взором почему‑то вставал этакой серенький англичанин.
– Есть кто‑нибудь на борту? – знакомый резкий голос прервал цепь его воспоминаний. Письма свалились к его ногам, когда он повернулся к дверному проему.
– О Господи, я должен был догадаться.
– Есть здесь кто‑нибудь живой?
Кирк повернулся на голос, насупив брови.
– А что будет, если не отвечу?
– Устрою искусственное дыхание, – последовал мгновенный ответ.
– Нет уж, спасибо.
– Твоя мать сказала, что ты здесь, – сказал, подходя к Кирку тощий Маккой. У Кирка был довольно озабоченный вид.
– Послушай, но когда мы в последний раз беседовали, ты вроде собирался на орбиту. Какого черта делаешь здесь?
Брови Маккоя в удивлении приподнялись.
– Так, просто мимо проходил.
– Никто еще просто так Айову не проходил, Маккой.
Брови поднялись еще выше.
– Что ж, в таком случае, – я первый, – сказал Маккой и, скрестив длинные ноги, уселся на противоположной стороне от входа в амбар.
Кирка не удивляла его наглость.
– Я знал, что могу положиться на тебя и ты обязательно поспешишь, чтобы поддержать в трудную минуту, особенно, когда тебя об этом не просят, и более того, приказывают ни в коем случае не делать этого.
Маккой преднамеренно сменил тему разговора:
– Что это такое?
Кирк посмотрел на россыпь конвертов почты Звездного флота устаревшего образца и ворох пожелтевших, мелко исписанных листков, подумав, что вряд ли удастся скрыть их истинное назначение.
– Видишь ли, это – письма.
– Кому?
– Мне, Сэму и мне.
– От кого?
– От кого, от кого? От отца, – неторопливо ответил он.
Маккой прислонился спиной к дощатой стене.
– А я думал, ты здесь совершенно один.
Насколько понимал Кирк, Маккой нервничал, пытаясь это скрыть.
Нет, что‑то вынудило его притащиться сюда и наверняка против его воли – подобно металлической скрепке, попавшей в радиус действия мощного магнита. В нем скрывалась какая‑то настороженность, словно боязнь, что его высмеют за наглое вторжение. Все может случиться.
Кирк вновь бросил взгляд на письма, прекрасно сознавая, что Маккой за ним наблюдает. Это было все равно, что иметь свой личный счетчик Гейгера, так как внимание практически всегда находится в прямой зависимости от таких чувств, как озабоченность, любопытство, вина.
Вина…