Глава 4. Вера и нравственность

В учении Канта нет места вере, замещающей знание, восполняющей егонедостаточность в системе человеческой ориентации, и в этом смысле Кантявляется противником фидеизма. Он подвергает критике все виды веры,проистекающие из потребности уменьшить неопределенность окружающего мираи снять ощущение негарантированности человеческой жизни. Тем самым Кант -вольно или невольно - вступает в конфликт с теологией (как современнойему, так и будущей), а также с нерелигиозными формами слепой веры.Кант был искренним христианином, непримиримо относившимся к атеизму. И вто же время он без всяких оговорок должен быть призван одним из критикови разрушителей религиозного мировоззрения. Кант разрушал религию не какпротивник, а как серьезный и искренний приверженец, предъявившийрелигиозному сознанию непосильные для него нравственные требования,выступивший со страстной защитой такого бога, вера в которого неограничивала бы свободу человека и не отнимала у него его моральноедостоинство.Кант обращает пристальное внимание на тот факт, что вера, как она в огромномбольшинстве случаев обнаруживала себя в истории - в суевериях, врелигиозных (вероисповедных) движениях, в слепом повиновении пророкам ивождям, - представляет собой иррационалистический вариант расчетливости.Внутренняя убежденность фидеиста на проверку всегда оказывается малодушнойверой в откровение (в то, что кто-то и где-то обладает или обладал разумом,превосходящим действительные возможности разума). Вера фанатиков,юродивых, авторитаристов безусловным образом исключается как «Критикойчистого», так и «Критикой практического разума»: первой - потому, что она(вера) представляет собой ставку на «сверхразумность» неких избранныхпредставителей человеческого рода (попытку найти в чужом опыте то, что вообщене может быть дано в опыте); второй - потому, что она обеспечиваетиндивиду возможность бегства от безусловнного нравственного решения.Вместе с тем Кант сохраняет категорию «веры» в своем учении и пытаетсяустановить ее новое, собственно философское понимание, отличное от того,которое она имела в теологии, с одной стороны, и в исторической психологии -с другой. Кант писал, что в основе трех основных его сочинений лежат трикоренных вопроса:»Что я могу знать?» («Критика чистого разума»), «Что ядолжен делать?» («Критика практического разума»), и «На что я смеюнадеяться?» («Религия в пределах только разума»). Третий из этихвопросов точно очерчивает проблему веры, как она стояла внутри самойкантовской философии. Кант поступил бы последовательно, если бы вообщеисключил категорию «вера» из своего учения и поставил на ее место понятие«надежда».Последняя отличается от веры тем, что она никогда не является внутреннимодушевлением, предшествующим действию и определяющим выбор.Там, где надежда становится источником практических решений, онаявляется либо упованием, либо слепой уверенностью, незаконно поставленной наместо сугубо вероятностного знания. Надежды простительны, поскольку речьидет об утешении, но, как побудительные силы поступков, они требуютнастороженного и критического отношения к себе.Три коренных вопроса, с помощью которых Кант расчленяет содержание своейфилософии, имеют обязательную (необратимую) последовательность.Необходимой предпосылкой сознательной ориентации в мире является, по Канту,не только честная постановка каждого из этих вопросов, но и сам порядок,в котором они ставятся. Задаваться проблемой «что я должен делать?»правомерно лишь тогда, когда найдешь сколько-нибудь убедительный ответ навопрос «что я могу знать?», ибо без понимания границ достоверного знаниянельзя оценить самостоятельное знание долженствования и безусловногонравственного выбора. Еще более серьезной ошибкой (своего рода«проступком в ориентации») будет превращение ответа на вопрос «на чтоя смею надеяться?» в условие для решения проблемы «что я должен делать?», тоесть попытка предпослать веру долгу.Это решающий пункт в кантовском (философском) понимании веры.Объект веры (будь то бог или, скажем, смысл истории) не может бытьобъектом расчета, неким ориентиром, но которому индивид мог бы заранеевыверить свои поступки. В практическом действии человек обязан целикомположиться на присутствующее в нем самом сознание «морального закона». Веракак условие индивидуального выбора портит чистоту нравственного мотива -на этом Кант настаивает категорически; если она имеет право насуществование, то лишь в качестве утешительного умонастроения человека,уже принявшего решение на свой страх и риск.Потребность в подлинной вере возникает, согласно Канту, не в моментвыбора, а после того, как он сделан, когда ставится вопрос - имеет лишансы на успех (на утверждение в будущем) та максима поведения,которой следовали безусловным образом, то есть не думая об успехе.Постулаты религии (вера в существование бога и личное бессмертие) и нужныкантовскому субъекту не для того, чтобы стать нравственным (в этом онимогут только повредить), а для того, чтобы сознавать себя нравственногоэффективным. Сам Кант чувствует, однако, что это различение впсихологическом смысле трудновыполнимо. Вера в существование бога и верав личное бессмертие, поскольку они неотделимы от ощущениябожественного всемогущества, выходят за границы, в которые вводит ихчистое практическое постулирование. Вместо того чтобы утешиться верой(пользоваться ею только как надеждой), индивид невольно превращает ее вобоснование своих решений: начинает чувствовать себя солдатом священнойармии, вселенский успех который гарантирован провидением; превращается врелигиозного подвижника, слепо полагающего на непременноблагоприятный исход борьбы добра со злом и т.д.Оценка религиозных надежд праведника оказывается у Кантадвусмысленной: трудно установить, считает ли он эти надеждыобязательными или только простительными для нравственного человека; видитв них источник моральной стойкости или, наоборот, костыль, на которойлюди вынуждены опереться из-за своей слабости. Этой двусмысленностиочевидным образом противостоит категоричность, с которой Кант отвергаетпервичность веры по отношению к моральному решению. «Нам все-такикажется, - писал он еще в «докритический» период, - что...болеесоответствует человеческой природе и чистоте нравов основывать ожиданиебудущего мира на ощущениях добродетельной души, чем наоборот, доброеповедение на надеждах о другом мире». В «Критике практического разума»эта мысль отольется в лаконичную формулу: «Религия основывается наморали, а не мораль на религии».Философия Канта выявляет удивительный факт: расчетливо-осмотрительный индивиди индивид. Исповедующий богооткровенную веру, - это по сути дела, одини тот же субъект.Благоразумие превращается в суеверие всюду, где оно испытываетнедостаточность знания. Именно в этих условиях обнажаетсянеспособность расчетливо-осмотрительного человека вынести собственнуюсвободу, то малодушие и самоуничижение, которое издревле составлялоестественную почву всякой «богослужебной религии».Суть кантовской философии религии можно передать следующей краткойформулой: богу угодна нравственная самостоятельность людей, и только онаодна, ему претит любое проявление малодушия, униженности и льстивости;соответственно подлинно верует лишь тот, кто не имеет страха перед богом,никогда не роняет перед ним свое достоинство и не перекладывает на него своиморальные решения.Желал того Кант или не желал, но эта идея разъедала существующую религию,подобно кислоте. Она ставила верующего человека перед критическимвопросом, который слабо мерцал во многих ересях: к тому же собственно яобращаюсь, когда страшусь, колеблюсь, ищу указаний, вымаливаю,заискиваю, торгуюсь? К кому обращались и обращаются миллионы людей,мольба которых есть вопль бессилия?Если богу угодны духовная слабость, малодушие и униженность (именно тесостояния, в которых обычно пребывают люди, полагающие, что они общаются сним), то не угодно ли все это «князю тьмы»? А раз так, то (вопрос, некогдаброшенный Лютером по адресу католической церкви) не градом ли дьяволаявляются храмы, в которых всякий пребывает в страхе, стыде и беспомощномзаискивании?Сам Кант не формулировал альтернативу с такой резкостью. Однако ондостаточно определенно говорил о том, что все известные формы религии(в том числе и христианство) являлись идолослужением в той мере в какойони допускали человеческую униженность и льстивость, индульгентноепонимание божьей милости и утешительную ложь, веру в чудеса ибогослужебные жертвы.Кант столкнул религию и теологию с глубочайшими внутреннимипротиворечиями религиозного сознания. Тем самым он поставил не толькорелигию и теологию, но и самого себя, как религиозного мыслителя, переднеразрешимыми трудностями. Основной вопрос, смущавший религиознуюсовесть Канта, состоял в следующем: не является ли вера в бога соблазномна пути к полной нравственной самостоятельности человека?Ведь как существо всесильное бог не может не искушать верующих к исканию егомилостей.Как существо всезнающее бог не может не искушать верующих к исканию егомилостей.Как существо всезнающее бог совращает к мольбам о подсказке и руководстветам, где человек обязан принять свободное решение перед лицомнеопределенности.Как перманентный творец мира он оставляет верующим надежду на чудесноеизменение любых обстоятельств.Высшим проявлением нравственной силы человека является стоическое мужество вситуации, безвыходность которой он осознал («борьба без надежды науспех»). Но для верующего эта позиция оказывается попросту недоступной, ибоон не может не надеяться на то, что бог способен допустить и невероятное.Сама вера исключает для него возможность того ригористического поведения ивнутренней чистоты мотива, для которых нет препятствий у неверующего.Как отмечалось выше, философски понятная вера, по Канту, отличаетсяот вульгарной, богооткровенной веры как надежда от упования и слепойуверенности. Но бог как бы не изображался он в различных системахрелигии и теологии, всегда имеет такую власть над будущим, что на негонельзя просто надеяться. Он обрекает именно на упования, напровиденциалистский оптимизм, в атмосфере которого подлиннаянравственность не может ни развиваться, ни существовать.Существеннейшей характеристикой морального действия Кант считалбескорыстие. Но чтобы бескорыстие родилось на свет, где-то в историидолжна была иметь место ситуация, для участников которой всякаякорысть, всякая ставка на выгодность и успешность действия сделала бынасквозь проблематичной и даже невозможной.

Заключение

Исследуя творчество И. Канта я пришел к выводу, чтоподтверждает Асмус, формирование философских воззрений Канта проходилопостепенно, поэтому его ранние взгляды отличаются от поздних, иногда дажеполностью пересматриваются, и, как отмечает Асмус: "Кант не был кантианцем втакой мере, в какой его изображают новейшие почитатели". Вообще,положительная ценность философии Канта в том, что он впервые в историинемецкого идеализма восстановил диалектику, разработал сам некоторые ее вопросыи своими работами сообщил сильный толчок к ее дальнейшему развитию. Его работа "Критика способности суждения" занимает промежуточное звено в общейфилософии Канта, и, как говорил философ: "Критика способности суждения являетсясвязующим звеном обеих частей философии "Критика чистого разума" и "Критикапрактического разума". Эта книга поразила умы современников. Этасистема взглядов полностью отвечает и соответствует развитию наук того времени.Некоторые выводы были сделаны Кантом благодаря его гениальности и намногоопередили время. Многие мыслители обращали внимание на философиюКанта как с точки зрения ее ценности, так и с критическими замечаниями. Маркс,Энгельс и Ленин дали глубокий анализ социально-классовой основы философскойсистемы Канта. Вся концепция Канта направлена на человека, его связь сприродой, изучение человеческих возможностей и справедливо отметил ФридрихШиллер: "О смертном человеке пока еще никто не сказал более высоких слов, чемКант, что и составляет содержание всей его философии - "определи себя сам". Этавеликая идея самоопределения светит нам, отражаясь в тех явлениях природы,которые мы называем красотой". Одно из основных противоречий кантовской философии состояло в том, что вней достаточно ясно осознавалась генетическая связь между бескорыстием идевальвацией корысти в критических ситуациях и в то же время предполагалось,что мораль могла возникнуть из религии и внутри религии (вопрос опроисхождении морали был тождествен для Канта развитие христианства изиудаизма).Но мораль не могла созреть внутри религии именно потому, что религиямаскирует отчаянность критических ситуаций, ограждает своих приверженцевот столкновений с «ничто», с «миром без будущего». Застраховывая ототчаяния, она застраховывает и от кризиса расчетливости.При всех своих противоречиях моральная концепция Канта в основных ее разделахболее всего созвучна этике стоицизма. На первый взгляд это может показатьсястранным. В самом деле, откуда бы взяться стоическим настроением в самомконце XVIII столетия, в эпоху ожиданий и надежд, предреволюционногооживления и веры в торжество разума?Основные произведения Канта, в которых изложены его моральное учение, -«Критика практического разума» и «Религия в пределах только разума» -появились соответственно в 788 и 793 гг. между этими временными отметкамилежала Великая французская революция.Этическое учение Канта проникнуто ощущением трагичности революции,выступившим сперва как предчувствие, а потом как горькое сознание опроисходящем и совершившимся. В то же время кантовская философия нетолько далека от пессимизма, овладевшего после якобинского террора итермидора теми, кто был одушевлен надеждами Просвещения, но и прямовраждебна этому пессимизму. Подлинный пафос кантовской этики - пафосстоической личной верности просветительским идеалам верности даже вопрекиистории, которая их дискредитировала. Посрамлены были не сами идеиличной независимости, справедливости и достоинства человека, а лишьнадежды построить общество, основывающееся на этих идеях.После поражения революции сохранять верность просветительским идеаламможно было, лишь решительно отвергая утопизм и наивный прогрессизм, скоторым они были слиты в идеологии XVIII века. Именно это и определилоотношение Канта к философской проповеди Просвещения.Он стремится показать, что как откровение самого разума онанеоспорима; ее непреложную обязательность для всякого разумного существане может отменить никакой общественный опыт, никакие «уроки истории».Вместе с тем Кант решительно выступает против натуралистически-прогрессистского духа просветительской идеологии, против свойственной ейверы в скорое торжество разума, против изображения идеального состоянияобщества в качестве некой скрытой «природы людей», которой «суждено»одержать верх над несоответствующими ей формами общежития, противизображения обязанностей индивида в качестве его «разумныхпотребностей», моральных требований - в качестве «подлинных интересов» и т.д.Вместе с тем кантовская критика прогрессизма с самого начала была ослабленаего провиденциалистским представлением о том, что человеческоесообщество в бесконечно далеком будущем (вероятнее всего, уже «за пределамиземной истории») достигнет при содействии творца состояния «моральногомиропорядка».Либеральное кантианство второй половины XIX века, стремившееся к тому,чтобы придать этике Канта «безусловно светский характер», поставило воглаву угла именно то, что было наиболее тесно связано с его религиознымобразом мышления, - упование на царство справедливости в финале истории.Этика Канта стала называться концепцией «бесконечно удаленного социальногоидеала», делающей ставку на временную беспредельность человеческогобытия. «Научная» и «светская» интерпретация кантовского моральногоучения обернулась, иными словами, научным и светским перетолкованиемпостулата о бессмертии души.Мне кажется, что главным в кантовской философии является как разпротивоположная установка - стремление (пусть не до концаосуществленное) различить должное (безусловно-обязательное дляличности) и долженствующее иметь место в будущем (особое измерениесущего).В этом смысле понимаемое морального действия исключительно как действияво имя будущего (самоограничение в настоящий момент ради выгоды вперспективе, несправедливости сегодня во имя справедливости завтра,попрание личного достоинства в интересах будущего, где оно будетуважаться) есть, с точки зрения Канта, моральность в границахрасчетливости и корысти. Он искал такую этическую концепцию, котораяприводила бы к одному знаменателю и циничный практицизм, далекий от всякойвнутренней ориентации на идеал, и прогрессистский фанатизм. Эта двуединаякритико-полемическая направленность объясняет своеобразие кантовскойморальной доктрины, связывающей антиисторицистскую стоическуюпреданность безусловному и пафос бескорыстия, идею верности нравственномузакону и идею духовной автономии личности.

Список использованной литературы

1. Кант И. Трактаты иписьма /Вступит. ст. А.В. Гулыги / - М.: Наука, 1980. 709 с. / Памятникифилософ. мысли/. 2. Абрамян Л.А. Главный труд Канта: К 200-летиювыхода в свет "Критики чистого разума" - Ереван: Айастан, 1981, 66 с. 3. Баскин Ю.Я. Кант. - М:. Юрид. лит., 1984. - 88 с. 4. Бахтомин Н.К. Теориянаучного знания Иммануила Канта: Опыт совр. прочтения "Критики чистого разума".М.: Наука, 1986, 205 с. 5. Гринишин Д.М., Корнилов С.В. ИммануилКант: ученый, философ, гуманист. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984, 150 с. 6. Гулыга А.В. Кант. 2-е изд. - М.: Мол. гвардия, 1981, 303 с. /"Жизньзамечательных людей"/. 7. "Критика чистого разума" Канта исовременность, Б.А. Штейнберг, Т.И. Ойзерман, М. Бур и др.; АН Латв. ССР, Ин-тфилософии и права. - Рига, Зинатне, 1984, 286 с. 8. Философия Канта:Современ. исслед. и дискусс.: к 200-летию "Критики чистого разума" / Ин-тфилософии АН СССР, М.: 1983, 123 с. 9. Философия Канта и современныйидеализм, И.С. Андреева, И.И. Ремезова, Л.А. Боброва и др.; Отв. ред. И.С.Андреева, Б.Т. Григорьян; АН СССР, ИНИОН, М.: Наука, 1987, 269 с. 10.И. Кант "Критика способности суждения", Изд. "Мысль", М.,1966. 11. И.Кант Сочинения в шести томах, т.5, стр. 201-377. 12. В.Ф. Асмус, Проблемацелесообразности в учении Канта в органической природе и в эстетике. Вступит.статья к соч. И. Канта в шести томах, т.5, стр. 5-65. 13. Философскийсловарь, изд. "Политическая литература", М., 1975. 14. В.Ф. Асмус,Избранные философские труды, изд. московского университета, 1971.