Я была для тебя родничок, как в лесу, незаметный и тихий.
Назывался родник Башлачёк – чтоб звучало и просто и лихо!
Жаль, ты молод был очень тогда… И из дружбы со мной - что ты вынес?
А над нами летели года... Твоя дружба была мне - как милость.
Ах, как трудно порою из рук принимать всего-навсего милость!
Сколько горечи, боли и мук в этой жизни моей накопилось…
По делам мчалась я на Урал, вслед за мною неслись похоронки…
Мир казался мне тесен и – мал, я душой оставалась ребёнком.
Приезд Мисы на каникулы в 1991 году
Останься и - переночуй. Как встарь поведаю я сказки,
А ты сомкни, как в детстве, глазки. По волнам волшебства - кочуй
Мы побредем на Ай-Георгий, поднимемся на плоскогорье.
В лицо пахнет полынью горькой. Раскинется пред нами море…
И по морю, аки по суше, под солнышком идти мы будем...
И воспарятся наши души. Вновь радость детства мы пригубим!
***
А впереди холодная зима – об этом говорят прогнозы.
А я в Крыму – совсем одна, последние в саду угасли розы.
И близкие покинули меня… Иных уж нет, а те – далече.
И уплывают дни как талая вода… Нам больше не созвать родное вече.
XХXV лет Победы
У нас весна. На взгорьях синих цветёт миндаль. И тишина…
И в этом всём – я часть России, которой я всегда верна.
Она мне мать и друг мой первый, и в годы тяжкие войны,
Когда мои сдавали нервы, боялась я пред ней вины…
И по наивности жестокой был рядом с гибелью мой край.
Война со страшным чёрным оком нам в небесах сулила рай.
Но выстоять нам было надо, до дня победного дожить!
Пройти насквозь горнило ада… А значит – надо было жить.
***
Судак – печаль моя, темница
Из пыли уличной и скал.
И всюду каменные лица,
И жизни всей моей провал.
Уходят силы, с ними время,
И близок путь в небытие.
Я сердца боль несу как бремя,
Судьбой отпущенное мне.
***
Ты прости неизбежность земную: встречи, пылкость - и вдруг расставанье.
Даже в длинной цепи электрической происходит порой замыкание.
Но и в сказке, где все удивительно, где исходов плохих не бывает,
Доверяться ей все же мучительно: ведь зачем-то Снегурочка тает...
***
Ты помнишь тот вечер, и смех, и качели?
Ты сравнивал лик мой с Сандро Ботичелли.
Но канули годы... Потухшие свечи,
И смех мой умерший и гаснущий вечер.
И к берегу прежнему нету возврата.
И жизнь моя словно бы бездной разъята.
***
С утра сияло солнце, затем дождем хлестало,
А к ночи падал снег, ложась к ногам устало.
***
Через толщу времён подошла я к тебе
И смотрю, как на дальний мираж.
А за мной, непостижно недремлющим оком
Для чего-то подосланный страж.
Убоюсь я его? Или, может, тебя?
Или лучше самой раствориться в тумане?…
Я несмело бреду. Продолжаю, любя,
Верить в жизнь, и людей, и – обманы.
Луизе (врачу из Москвы)
Поэты женщин всех времён приравнивали к розе!
Я это же хочу сказать о Вас в стихах и в прозе.
Н.Нерехчаниной (на новоселье)
Я рада сердцем и душой, что обрели Вы дом родной!
И пусть в нём будут вновь и вновь Надежда, Вера и – Любовь!
В. Туполевой
1.
Я не жду, не ищу романтических встреч,
Мне судьба их сама преподносит!
2.
Был Ваш приезд необычаен, как фейерверк, апофеоз.
На фоне моря, белых чаек, среди друзей, в Долине Роз!
***
Вы моя голубая загадка, белый парус, мелькнувший вдали.
Знаю, в жизни - всё странно и шатко, в неизбежность плывут корабли.
Повторяются жизни по кругу… Вспыхнет в сердце большая любовь,
Вы протянете руки друг другу, и вселенная станет как новь!
Ну, а я? - Это призрак случайный, киммерийское эхо в горах,
Отзвук дальний и вечно печальный… Пусть же Вас не тревожит мой прах.
***
Я потухший вулкан,
С древа сорванный лист.
Со щита меня сбросило время.
Жизнь - печаль и обман,
Жизнь - пронзительный свист…
Непосильное, тяжкое бремя.
***
Прошу как милости: люби меня.
Не из наивности, не те года.
А завтра ввечеру я постучу,
Ключи души своей тебе вручу.
Прошу как милости, печаль - легка,
Не разлюби меня - через века!
***
Коль веришь мне – откройся, не таи
Без страха подари, как драгоценность душу.
Моя порука в том, что я не струшу,
Сполна отдам оставшиеся дни.
Как старый друг, я по-мужски сумею
Подставить вовремя своё плечо,
Всегда по-матерински обогрею,
По-женски пожалею горячо.
Превыше всех страстей ценю я дружбу.
Она великий дар – в тебе, во мне.
Я для неё поставлю всё на службу,
Чтоб не сгорела ни в каком огне.
Маме
1.
Приходит старость как-то вдруг, на грудь ложатся все кручины.
В небытие уходит друг… Я брошена на дно пучины
Морской, где всё темно вокруг. Нет больше сил бороться с жизнью…
Смыкается последний круг, что звался Светлою Отчизной.
2.
И не было цветов родней от детства до предсмертных дней
Душистой таволги твоей с кубанских утренних полей!
***
В минуты жёсткие, слепые, в себе желанья все гашу.
Но чувства редкие, святые – как тайну трепетно ношу.
Зачем, зачем травить как рану воспоминаньем странных дней?
Я никогда другой не стану, мне не зажечь былых огней.
…Февральский день был полон света, была весенняя пора.
И ты явился, как комета – предвестник счастья и добра.
***
Лишь во сне могу щекою я твоей щеки коснуться!
И, от счастья умирая, прикажу себе проснуться.
Лишь во сне могу позволить гладить волосы рукою,
А проснувшись – быть счастливой, зная: ты всегда со мною.
Лишь во сне могу решиться стать твоей подругой вечной,
Уношусь своей мечтою к звёздам, ввысь, дорогой млечной.
Чтоб познать миры иные, тайну чувств преображённых,
Стать цветком – твоим дыханьем навсегда заворожённым…
***
Целую ладони, глаза и ланиты
Но только прошу Вас: меня не бросайте
За вольности эти, за мыслей разбег –
Уж если сочтёте, что всё это грех.
Есть шутка в народе: мол, каждый сверчок
Сиди и не рыпайся – знай свой шесток!
Поверьте, всю жизнь только так и жила.
Но странно – от жизни чего-то ждала.
Я знала – и вправду есть Синяя Птица,
Есть Лики Святые, а есть – просто лица.
Как сложно увидеть и суть разглядеть
Хотя бы на миг – прежде, чем умереть…
***
…Ты помнишь, шли с тобой в ночи по странным тихим переулкам,
Неся от города ключи, ступая вдаль по камням гулким?
И было всё: туманный лес, любви наполненные чаши.
И, опрокинув свод небес, мы собирали звёзды наши –
Те звёзды, что тогда в ночи нам с выси улыбались нежно.
Путь освещали их лучи, и согревали нас надеждой…
***
Мы часто пилим сук, на коем мы сидим,
И тут же удивленно вниз головой летим.
***
Зачем ты говоришь о страсти? Да знал ли ты сей адов круг?
И знал ли ты о взрывах счастья? Что счастье? Нуль. Любовь – недуг,
Где человек пленён тоскою застывших чувств. И – лабиринт,
Где говорит он сам с собою… В руках окровавленный бинт.
И рана сердца будет вечной, неугасима боль беды.
А ты? Ну будь же человечным – дай хоть один глоток воды!
Но не понять тебе всей меры, которой платит человек…
Как не понять его же веры, его страстей – в наш трезвый век.
Эльвире
Увы – я знаю, что умру, и жить осталось мне немного…
Короче с каждым днём дорога, но я иду. И – упаду.
И слух печальный ты воспримешь, как отзвук эха о былом.
И будет памятью могила, а я – уже в краю ином,
Где тьма и бездна, нету солнца, и где не ставят обелиск…
Так сохрани любовь в оконце, и со стихом последний лист!
Элеоноре
Россет… Шиповник… Мы – в Капселе. Но дачи Хорват – нет следа.
И наше мирное веселье, и тайно скрытая слеза…
Виток судьбы, как карусели. Прощальный чай, Ваш синий взгляд.
И скромный листик акварели стать Вашей собственностью рад!
Но затаённая грустина лежит на сердце, словно бред.
Я – странник выжженной пустыни столь долгих и печальных лет.
***
Краса моя и недотрога, живи и будь в своём краю.
И обо мне ты, ради бога, не думай – я тебя молю…
А к нам с суровостью холодной нежданно вдруг пришла зима.
Она, как волк в степи голодный, кажись совсем сошла с ума.
И Крыма будто не бывало – так, словно нет его лица.
Закрыло море покрывалом лилово-серого свинца.
Замолкли крики белых чаек, в снегу свечою кипарис.
Мой лик безмолвен и печален. В тумане скрылся лунный диск.
И будто вымерло селенье. И беспрестанно сыплет снег.
И где-то траурное пенье, и время прекратило бег…
И непонятно мне – живу я, иль это только всё во сне?
А в сердце – память поцелуя, как о несбывшейся весне.
***
Снова в памяти яркое вспыхнуло: стрелкой узкою комната. Двое…
Занавешено плотно окно. И – сближенье огней роковое.
И горячие руки легли на прохладу вечернего тела…
Доверяй только сердцу, внемли – чтоб струна золотая в нём пела.
И тогда ты сумеешь понять величайшую тайну Значенья,
Необъятное в мире обнять и – постичь мудрецов изреченья.
Больница. Вечер
Ограда стен тюремных и тусклый свет в окне
И хоровод бесценных бессмыслиц в голове.
Всё это было, было когда-то, много раз…
Вот так же сердце ныло, я не смыкала глаз.
Ход времени пространный (со мною нет часов)
В безликости туманной на чашечке весов…
И в этом всём одна я, и больше ни-ко-го.
…Зачем нам жизнь земная, коль Солнце далеко.
***
Мне обломали крылья, и теперь
Они висят безжизненно, нелепо.
О, сколько на пути моём потерь,
И дивных песен сколько не допето.
Как женщине – мечталось под венец,
Я весть ждала, таинственного чуда.
И весть пришла. А с ней пришёл конец,
И на уста легла печать – остуда.
И стало пред очами всё не так:
День затемнён, чуть светел вечер.
Жизнь обесценена. Цена ей лишь пятак.
И жить, дышать мне стало нечем.
Едва бреду. И в высь мне не взлететь.
В туманной пелене дорог не вижу.
К добру зовущих песен уж не спеть.
Седые волны берег моря лижут…
***
Что тянет вновь тебя под мой печальный кров?
Здесь всё прошедшее. Одни воспоминанья…
Здесь некогда жила любовь,
И здесь моё последнее изгнанье.
Я отошла от мира, от людей,
И ныне больше мне никто не нужен.
Всё пусто. Ни желаний, ни идей,
Всё отнято. Круг дней предельно сужен.
И странно думать: на дворе весна,
А может это всё ещё кружится осень?
То вдруг молчанья гробовая тишина,
То ветра вой в верхушках сосен.
***
Труднее жить. Я оступаюсь, всё что-то делаю не так.
А после горестно я каюсь, что вновь попала я впросак.
То неритмично бьётся сердце, то станет вдруг трудней дышать.
И все житейские задачи мне с каждым днём сложней решать…
***
Как мосты, разведённые в ночь над Невой,
Врозь уходим всё дальше и дальше с тобой…
Сложно стало понять нам друг друга.
И лекарств не найти от недуга.
***
До смерти – лишь подать рукой, склонилась к изголовью низко…
И закачался шар земной – такой далёкий, вечно близкий.
В боренье сердце умирало, не в силах справиться с нагрузкой.
И было чувство: я шагаю в неимоверно юбке узкой.
И было чувство: я решила крутой подъём преодолеть…
А сердце трепетало, ныло, и не могло за мной поспеть.
И шли мы с ним дорогой розно, в висках – в набат колокола…
О, истина – приходишь поздно, но неизменно ты права.
***
Только тогда прозреешь и поймёшь,
Когда ты лбом своим разгорячённым
Вопрос – Что истина? - внезапно разобьёшь,
И, как цветок, подкошенный косою,
Приняв земное притяженье – упадёшь…
***
Ты просишь, чтоб в гости приехала я.
Прочла. Подо мною качнулась земля…
Зачем же лишь в гости? А если совсем?!
Так, словно бы вызов бросаю я всем!
Пусть знают простейшую суть бытия –
Что больше не в силах я жить без тебя.
***
Не в силах слать венок сонетов, шлю киммерийскую полынь.
Я не хочу давать обета, что мной и Богом ты храним.
Я разучилася молиться, померкли в мире голоса…
И на осенних жёлтых листьях горит кровавая роса.
Погасла в море синь небес и цвет его смолисто-чёрный…
Угрюм притихший старый лес, и первый сук манит упорно.
И в памяти встаёт судьба новопреставленной Марины
Глухих и злобных дней война, из пепла мрачные картины…
Но как я выжила в те дни? И для чего – чтоб жить сегодня?
В жутчайшей травле, без любви… Мне кара послана господня.
А ты – вершина бытия, мной вознесённая высоко…
О, это сердце из огня! Мечта моя, звезда востока!
***
Возможно, Вы меня забыли. Но нет! Я мысленно лечу…
Такие встречи-сказки были – подобно солнышка лучу.
Я в помыслах бегу навстречу в Ваш милый стольный Киев-град.
В воспоминаньях – тихий вечер… Вам благодарна я стократ!
Запомните: чем больше годы, тем ярче в памяти огни,
Воспоминаний глубже воды… Незабываемые дни.
***
Может быть, я Ваша Шаганэ?
Может быть – придуманы Вы мною?
Предков-персов кровь течёт во мне.
Часто я пишу Вам письма кровью.
Странное смешение во мне:
Русское, турецкое и – персы.
Было предначертано во мгле
Встретить Ваше трепетное сердце.
Оттого любовь моя крепка,
Соткана из звёздных переливов.
О таких вот чувствах – на века –
Пишутся стихи, мой милый.
***
Ты тот, кто не вышел из боя,
Но всё же вернулся с войны.
И это случилось – нас двое!
Мы есть. Мы – весна. Мы – и сны!
Ты юность моя, бесконечность.
Приблизиться б только к тебе.
Ты дней моих боль, быстротечность.
За счастье – я рвуся к борьбе!..
А жизнь, улыбаясь с сарказмом,
То манит, то в бездну несёт…
О Время, неужто напрасно
Дням нашим вело ты отсчёт?
Мне хочется верить и верить
В надежду и в счастье, в любовь.
И будут распахнуты двери,
Лишь только бы встретиться вновь.
***
Прости, что я тебе поверила, прости, что в дом тебя ввела,
Со всею искренностью вверила свои сердечные дела.
И боль и радость - все открыла я, ни в чём, нигде не утаясь,
Так, словно бы ларец я вынула и распахнула, всем делясь!
Казалось, непогода сгинула, луна и солнце обнялись…
Казалось – и печаль покинула, мы ввысь с тобою вознеслись!
И плыли в облаках тождественных на перламутровой волне –через Вселенную!
…Естественно, всё это только снилось мне.
***
От союза боли и любви были мы с тобою рождены.
Складывалось странное у нас… Но союз наш взял да и погас.
Всё же я не верю до сих пор что прокрался к нам однажды вор,
Погасил огонь, унёс тепло – оттого в жилье моём темно.
Может это всё – один мираж? Вора вовсе не было тогда?
Только драгоценный наш багаж унесла разлучница-беда…
***
Порою, порою… Мне нету покоя,
И хочется срочно, с билетом в руке
До Киева мчаться совсем налегке!
К тебе… Но я помню – меня ты не ждёшь.
А встретишь – и скажешь повторную ложь…
И слёзы туманят глаза…
А небо сокрылось за тучею чёрной –
Всё ближе и ближе гроза.
***
Ты молчишь. Почему? Я хочу разгадать…
Я надену цыганское платье,
И с цыганскою лёгкостью стану гадать,
Посылать огневое заклятье.
Если правда всё то, что мне карты сулят,
О, я знаю из древних поверий:
Надо мысленным взором приблизить, обнять…
И открыть в доме настежь все двери.
Ты в одну из ночей переступишь порог,
Одолев бесконечность пространства,
У любимой опустишься женщины ног
И подаришь своё постоянство.
***
Мне по-особому печально. Прекрасное – одни лишь сны.
Стремлюсь взглянуть на мир реально, в котором – да пребудешь ты!
Ты светишься своею сутью – манящей, пылкой и живой,
Скользишь серебряною ртутью – не дотянуться мне рукой.
Что письма? – речи на бумаге, порыв души… В руке листок.
И в этом – дар твоей отваги! А мир действительно далёк…
Но я-то знаю (да, я знаю!), что наша дружба – лишь пролог,
И ты откроешь двери Рая… чтоб для другой гореть ты мог!
Таков судьбы закон жестокий. Ведь жизнь твоя – вся впереди,
А мне – идти по воле рока, в тьму непроглядную идти…
Пока же – светит солнце ярко! Мне собирать ещё цветы,
Ещё читать стихи Петрарки и высоко нести мечты.
Пока ещё струятся воды, и пенье птиц доступно мне.
Любое время дня и года – ценю, как вешний цвет в окне!
И может сбудется пророчество – немало в мире есть чудес –
Меня покинет одиночество, откроет дали синий лес…
***
Мой друг единственный, Евгений,
Простой ты смертный или гений –
Об этом не берусь судить.
Но только верю безгранично
(И даже присягну публично!),
Ты – Человеком можешь быть.
Е. Ковалю
1.
Лето в зените. Цветущий цикорий.
Запах гвоздики, и море. И - море...
В утренний час я иду налегке.
Белый корабль мелькнул вдалеке.
Я - на вершине горы Алчака.
Чья-то мне с Сокола машет рука!..
Только, увы…Это лишь показалось.
Море сверкало и дерзко смеялось.
2.
Мне не прожить двух жизней, нет
Но и с одной я не в ладу.
И белый свет, что чёрный цвет,
И словно бы живу в аду.
О, как мне сбросить этот гнёт,
Чтобы начать всю жизнь сначала?
Чтоб солнце растопило лёд,
Чтоб слёз душа не источала?
3.
Твои синие брызги из глаз
Затопили сознанье моё.
Почему ни один богомаз
Не напишет твое житиё?
Право, может быть, стала бы я
В одиночестве, в тёмном углу
Класть поклоны печально, скорбя,
Погружаясь в вечернюю мглу.
Ну, а всё же, зачем-то судьбе
Надо было над пропастью нас
Вознести, чтоб о новой беде
Протрубил нам неведомый глас.
4.
Не знаю, с чем тебя сравнить,
О милый мой - с цветком ли алым?
С росинкой-жемчугом в траве?
С восходом солнца небывалым?
Иль с чашей, полною вина –
В твоем пьяняще-синем взоре?
Пойми, не виновата я,
Что жизнь людская словно море.
Вот две волны в одну слились,
И брызг алмазных мириады
Взметнулись в облачную высь,
И вольно им, и нет преграды…
5.
С кем я могу тебя сравнить?
Ты вереск из туманов детства.
Ради тебя могу сломить
Пришедшее ко мне кокетство.
Виновна ль я – среди зимы
Шальная юность вдруг проснулась,
И из далёкой серой мглы
Загадкой счастье улыбнулось.
Но вот вопрос: откуда ты?
Смотрю в глаза твои, немея.
Ты – всё, о чём мои мечты,
Хочу признаться – и не смею...
6.
Я не писала, я сыпала письма,
Я для тебя создала звездопад…
Словно зачем-то, для странного риска
Письма писались (да все невпопад).
Глупое сердце, не бейся так часто.
Как ты не можешь простое понять:
Ты создано не для радости, счастья…
Мир во вселенной тебе не обнять.
Сил было мало, но шла я упорно
Странной дорогой, зовущейся жизнь.
Шла не дорогой - тропою неторной,
Лишь про себя повторяя: держись.
1980-е
Адажио
Ты солнце и моё дыханье. Но день наступит – ты уйдёшь.
И обоюдное вниманье как нить тончайшую порвёшь.
Но прежде, чем до дна допьёшь судьбой подаренную чашу,
Нам предстоит ещё любить, и дорожить любовью нашей!
Храни её как редкий дар, свечи янтарной трепет нежный.
И пусть горит в сердцах пожар. Святой и правый. Неизбежный…
***
Бывает, что вечностью кажется миг.
М.Алигер
Даже вечность для нас будет мигом единым.
Будет он неделимым, ни с чем не сравнимым.
Золотая подкова ляжет мне на запястье.
Знаешь, в жизни бывает – умирают от счастья.
***
Я живу – и пишутся стихи! Если солнце на небе играет,
Если в мире существуешь ты – жизни смысл меня не покидает.
***
Фотограф ещё в состоянии скрыть все очертания боли.
Юпитеры гладят морщины, чуть скрасив лицо. И не более.
Но ты-то ведь знаешь действительность! Её не упрятать в кладовую.
Лишь только в мечтах упоительность – на деле печаль стопудовая.
На жизнь не смотри опрометчиво, и груз тебе этот не нужен.
Твою чистоту и доверчивость ценю, как редчайшего мужа!
Тебе я дарила святое – и сердце, и нежность, и душу…
Пусть всё повторится – но вдвое – в судьбе твоей долею лучшей.
***
Уехал. И в комнатах мёртвая тишь. Бессильно опущены руки.
Из рамы спокойно ты вслед мне глядишь, безжалостно предав на муки…
О, сколько пройдёт ещё зим, сколько лет, и хватит ли сил в утешенье?
Кольцо из тревог, из печалей и бед – сломаю для новых свершений?
И где тот источник живительных вод, чтоб сил благотворных набраться?
И где тот таинственный яблока плод, мне давший с тобой повстречаться?
Всё замерло. Тихо. И стены молчат. И странно: я вся каменею.
И скорби безгласной немая печать на мне, как на древней камее.
Но море в улыбке!. И солнце горит, и синие дали так ясны!
И голубь над нами над всеми парит – мы в мир сей пришли не напрасно.
***
Позови с собою на край света, если этот край, конечно, есть.
За тобой пойду повсюду слепо. Позови, подай, желанный, весть!
Ведь отныне всё с тобою свято, и сердца наши – сошлись навек…
И душа – одним тобой объята. Будь благословен, мой Человек!
Только вот с одним смириться трудно – отшумели осенью года.
Даль времён умолкла непробудно, утекла как талая вода…
Я судьбу свою не проклинаю – щедростью она нас одарила!
И пока живу – воспринимаю: может разлучить одна могила.
А случится, ты изменишь путь – с трезвостью я посмотрю на это,
Лишь промолвлю тихо: Не забудь… Я твоё навек лесное эхо!...
***
Поблёкну, увяну, угасну… Зачем я такая тебе?
Ты – солнышко красное, ясное – на самой высокой горе.
К тебе не найду я дороги, лесистая дрёма вокруг.
Усталые мысли убоги, железом замкнулся мой круг.
А всё, что случилося с нами – то ль сказка-баллада, то ль сон…
Укрыт голубыми снегами далёкий малиновый звон.
И всё это – было иль не было? Привиделось в дождь и туман?
Осталося в памяти небылью… И хочется верить… в обман.
***
Краса какая! Цветёт шиповник. Его сорвёт не мой любовник.
Преподнесёт Прекрасной Даме – и вспыхнет в сердце нетленный пламень!
А я… бледнею и старею, и уж не жду преподношений.
Но пред цветком благоговею, жду колдовских твоих решений.
Двурогий месяц в ночи укажет тропу для тех двоих влюблённых,
И узел жизни святой развяжет для них двоих – непокорённых!
Каштан
Его сорвала я у тех ворот, где, несколько шагов пройдя, мы целовались.
И было чувство горечи, как поворот судьбы, как будто навсегда прощались.
Нет, не хочу разлуки той, похожей на разрыв конечный.
Я верю, знаю – ты всегда со мной. Наш путь един. Для нас он будет вечным.
А я живу в борьбе с собой и с теми, кто несёт обиды…
Когда ж наступит тот последний бой, в котором буду я убита?
***
Не спрашивай, мой друг, о днях моих –
В них много горечи. И боли от утраты.
А ведь могло быть счастье на двоих,
Как две великие достойные награды.
Не спрашивай, как здравствую. Живу…
День ото дня уходят силы.
И, как могу, Всевышнего молю –
Да не разлучит нас с тобою, милый.
Уходят дни в безбрежность и туман.
На пологе ночном звездинки меркнут.
Я знаю: жизнь мираж. Придуманный обман.
И надо мною кружит чёрный беркут…
***
В пятьдесят втором пришёл ты в мир.
Часто думаю: зачем так поздно?
Может быть, и мир бы был другим,
И с тобой не жили бы мы розно.
И, наверно, звёзды в вышине
Путь держали б по иному кругу…
Ты в своей душевной тишине
Встретил бы жемчужину-подругу.
Ты нашёл. Но странное сплетенье,
По каким канонам вышла встреча?
Внёс в моё сознание смятенье –
Там, где утро, я встречаю вечер…
И не разгадать этой загадки,
Кто откроет философский камень?
Знаю – нет пути-дороги гладкой,
Даже если в сердце пламень.
Так, порой мы на ходу сгораем –
Остаётся только горстка пепла…
Иль свечой нежданно затухаем
От порыва дерзостного ветра.