Помилуй Господи, наших детей

Из практики православного детского врача

Детский участковый врач Т. Шипошина

Духовная природа наших стра­даний, как высшая правда, — в ве­дении Бога. Хорошо, если будет духовная правда хоть немного тебе открыта, и ты поможешь лю­дям от знания своего.

Но уже и то хорошо, когда чело­век знает, что есть у наших стра­даний духовная причина, и что она — в ведении Бога. Уже и то хорошо, что человек просто знает, что есть над ним Бог. Уже и то хо­рошо, что просто один человек помогает другому. Помогает дру­гому переносить страдание, даже не задумываясь — духовная ли, физическая ли природа этого страдания.

Вот и хорошо, что есть врачи — и профессора в клиниках, и в обыч­ных стационарах, и мы, участко­вые. И вложит Господь слова в ус­та человеку, когда будет сердце его готово, и сумеет он помочь людям так, как даст ему Бог…

Вот входит мама с девочкой — долго-долго кашляющей, всеми средствами леченой-перелеченной. Мать худая, высокая, ещё совсем молодая. Усталая, измученная. Девочке шестой год. Вся драма разворачивалась на наших гла­зах. Сначала папа загулял, потом ссоры месяца три, потом — несколько судов, драматический раздел квартиры и имущества. И всё это время девочка болела — то больше, то меньше. Чем только мы её не лечили! И только-только она cтала поправляться....

К аллергологу они сами поехали, я не посы­лала. Тут, так сказать, беру грех на душу — не посылаю, вернее, посылаю редко, когда уже совсем

положение безвыходное. Если ребёнок хоть плохо, хоть через месяц, но выздоравлива­ет — то не посылаю. Потому что аллергологи, по новой классификации, ставят сразу диаг­ноз — «бронхиальная астма». А раз диагноз, то и лечение. Сразу куча спецпрепаратов, ингаля­тор гормональный, и всё проходит.

И когда они приходят от аллерголога с наз­наченным спецлечением, с полным набором лекарств для выписывания на безплатных рецептах, я испытываю горечь, испытываю такое чувство, как будто не сделала что-то важ­ное. Я не объяснила, не убедила мать, что в глу­бине страданий её дочери, чаще всего, лежит болезнь духа, глубокая, нераскаянная болезнь души.

Конечно, по-разному бывает. И астма разная бывает, бывает и такая, с которой не справиться без спецпрепаратов, и даже не справиться со спецпрепаратами.

А вот выздоровевших после спецпрепаратов я пока не видела.

Мне всё время кажется, что можно попытать­ся справиться без них, что надо ещё побороть­ся, что надо родителям дать ещё время, чтобы понять что-то важное. Надо продлить время для борьбы с болезнью, а честнее сказать — может быть, ещё немного, и мать этой девоч­ки придёт к своему покаянию. Ещё немного, и она станет на единственно правильный путь в отношении этой болезни и всего остально­го тоже. Кажется, ещё немного, и придёт к ре­бёнку та самая единственная помощь, которая исцелит его.

Я же страдаю от своей немоты. Часто — поч­ти всегда — слова мои не имеют отклика.

Конечно, им (больным моим) станет легче. Сейчас они начнут систематически дышать через ингалятор, и у них возникнет иллюзия выздоровления. Им станет легче, не в чем и не­зачем будет каяться.

Духовная природа этого страдания ото­двинется ещё дальше, может быть, до того момента, когда ингалятор перестанет им по­могать. Произойдёт привыкание. Человек быс­тро привыкает к своему зависимому поло­жению, пусть это даже будет зависимость от ингалятора.

А мамаша вроде бы как даже с упрёком:

— Вот, доктор, вы нас не посылали к аллер­гологу, а у нас, оказывается, уже астма брон­хиальная!

Тут срабатывает стереотип названия, наиме­нования.

— Да, конечно, мы с вами знаем, как она у нас долго и часто болеет. Хотелось без этих противоастматических препаратов справиться.

Я делаю последнюю попытку:

— Знаете, ведь не зря говорят, что все болез­ни от нервов. Мне кажется, перед тем, как начинать лечение, вам надо ещё раз в своих отношениях что-то проанализировать. Вы ведь крещёные?

- Да.

— Может, надо крепко Богу помолиться, чтоб вразумил, в чём дело, что надо менять, от чего избавляться! (Как сказать ей — такой замучен­ной, разведенной, находящейся с мужем в дли­тельной имущественной тяжбе, что причина на девяносто процентов в ней, а куча проти­воастматических препаратов — это просто следующая ступень, но в обратную сторону от здоровья и от правды, наконец!)

— Да я пробовала...

— Ну вот, и хорошо. Я по опыту знаю — надо сначала того простить, на кого больше всего обижаешься. Вот мужа своего попробуйте простить...

— Нет! Нет!

— Но вы подумайте! Это не значит, что вы должны ему снова на шею броситься. Просто в душе надо простить. Чем больше мы прощаем, тем больше Бог прощает нас. Мы освобождаем от греха своё сердце, а Бог освобождает нас от болезней. Иногда и не знаешь, за что и как, но это случается, поверьте.

Никто не придёт к Господу, пока призван не будет! Призови её, Господи, призови и вразуми.

Трудно объяснить человеку, что его болезнь имеет причину духовную. Что сам человек со своими болячками — это не что иное, как отра­жение своей собственной больной души.

Вот на поликлиническом приёме приходит человек к врачу и говорит:

- Доктор, как мне избавиться от болезни? Но учтите, я сам при этом — категорически меняться не хочу!

Доктор отвечает:

- Вы уже немного изменились! Вы сидите дома, а не рвётесь по своим делам! Вы ограничи­ли свою пищу! Вы испытываете боль, и поэтому не можете ругаться на своих родных!

Больной возмущён:

- Но я не хочу этого! Я хочу, чтоб было всё по-старому! А если вы, доктор, не дадите мне хорошей таблетки, чтобы всё стало на свои места, значит, вы плохой доктор!

Доктор:

- Вы не думаете, что Бог вам подсказывает: изменитесь сами, и болезнь ваша отступит!

— Я не верю в Бога! Всё это ерунда, просто вы не умеете лечить. Я ухожу от вас к другому специалисту, который назначит мне правиль­ные лекарства.

— А как же смертные грехи? Смертные, зна­чит, ведущие к смерти. Иногда ведь к смерти — через болезнь! А как же десять заповедей, кото­рые мы все нарушаем?

— Доктор, вы мне ещё про Адама и Еву рас­скажите!

— Может, и рассказала бы, если бы вы могли услышать!

И пока он сам не поймёт, пока Бог не откро­ет ему глаза, он будет ходить от врача к врачу. Ибо и проповедник-то — кто? А вот этот врач участковый, на котором и самом от всяческих грехов — живого места нет. Не слышат такого проповедника-Зов Божий ещё надо услышать. Надо иметь достаточно обострённую душу, часто обострён­ную именно болезнью.

Себя вспомнила - ведь тоже услышала не сра­зу! И после первого зова - тоже всё не сразу, не сразу. Я помню этот миг, я хорошо помню миг первого зова. Когда перевели меня, ещё бере­менную, в больницу для операции по освобо­ждению лёгких от спаек, определили в палату, расположенную в конце коридора. (Как я теперь понимаю, про спайки только мне говорили, на самом деле предположительный диагноз был другой.)

Женщина, лежащая на соседней койке, вся обвешенная какими-то шлангами и проводами, спросила меня:

— Тебя-то зачем сюда, в эту палату?

— Не знаю!

— Это же смертников палата! Я тут умираю.

— Как же?

— У меня рак лёгкого. Меня разрезали и за­шили.

— Откуда вы знаете?

— Да врачи врут, а медсестра моя знакомая мне всё рассказала. Я с ней по-честному до опе­рации договорилась. Да и дышать уже совсем не могу.

— Я, наверно, тоже умираю. Мне плохо, а никто не знает, почему.

— Ты что, беременна? - Да.

— Ты выживешь! Я чувствую! Отодвинь занавеску! Вот, смотри и молись!

Я отодвинула оконную занавеску. В желтом от смога петербургском небе, среди голых осенних ветвей, плыла, подсвеченная прожек­торами, бело-жёлтая колокольня. Казалось, что она не касалась земли. Чувство щемящей чистоты, какой-то неземной, возвышенной силы исходило от неё. И боль, и вся суета больни­цы, и даже близко стоящая смерть отошли на второй план, отодвинулись, исчезли.

Я была некрещёной, и не знаю, какой была моя молитва. В ней не было слов, в ней не было просьб. Не то, чтобы я каялась — я про­сто предстала. Я не просила о выздоровле­нии. Я не ощущала времени.

Невыразимое спокойствие, подобное ут­реннему штилю на море, снизошло в мою душу. Через некоторое время я очнулась, твёр­до зная, что Бог — есть, и что я — буду жить. А вот настоящее превращение в верующего человека произошло уже намного позднее. У Бога — всему время своё.

Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив! И мы ещё живы, мы и вы­здоравливаем, мы и лечим. И дай нам, Боже, понять, чего же надо-то нам, детям Твоим.

Рецепты на спецпрепараты выписаны.

- Всё, теперь на подпись к заведующему, и можете лекарства в аптеке безплатно получать. До свидания, счастливо вам. Держитесь, всё ещё наладится. Жизнь не кончается, даже если развод! И даже — если астма бронхиаль­ная.

— До свидания, доктор!

Может, услышала хоть что-то?